скачать книгу бесплатно
Время текло без изменений.
И вдруг два события всколыхнули двор.
Первое: исчез Шмурдяк. Беременная Булочка часами сидела у подъезда, выглядывала на улицу, но её приходящий муж не приходил. Она несколько раз бегала в соседний двор, но и там его не было. Все соседи волновались вместе с Булочкой и сочувствовали её переживаниям, дружно осуждая неверность Щмурдяка.
– Поволочился за молоденькой, – предположила баба Маня.
– Кобель есть кобель!
– Все они такие! – подвела итог Мэри Алая, обиженная на Жору за длительное откладывание женитьбы.
Булочка родила, так и не дождавшись мужа, окружённая повышенной заботой обитателей нашего двора.
Вторым событием явилось сватовство Тарзана.
Тарзан жил в арке, которая соединяла наш двор с соседним. Арка высотой в несколько метров внутри имела комнату, кухоньку и туалет. Всё, кроме дверей. Строители, закончив работы, разобрали леса, по которым взбирались во внутрь, и арка осталась без входа и выхода. Но отважный новосёл не растерялся – принёс канат с крюком, броском зацепил крюк за карниз и по канату через окно залез в свою обитель. Вот тогда его и прозвали – Тарзаном. Потом он соорудил верёвочную лестницу и легко взбирался по ней, даже гостей водил. Месяца через три там пробили вход и соорудили металлическую лестницу с перилами.
Высокий, стройный, спортивный, Тарзан хорошо одевался: разноцветные свитера, импортные рубашки, золотой крестик на шее. Особую зависть у дворовых модниц вызывали его красивые меховые шапки, которые он менял два-три раза за зиму. Где он работал, чем занимался, никто не знал: Тарзан уходил от разговоров о своей деятельности, поэтому во дворе сделали вывод, что он служит в каком-то секретном учреждении.
– Так засекречен, что уже сам не знает, чем занимается, – объяснил Жора.
– Наверное, закончил строймех, – любуясь шапками Тарзана, предположила баба Маня: она всегда была убеждена, что строймех – это что-то, связанное с мехом.
Тарзан считался завидным женихом, и мамаши, имеющие взрослых дочерей, мечтали заполучить его в зятья. Поэтому, как удар грома, всех ошеломила весть, что Тарзан стал ухаживать за Мариной. А он явно проявлял к ней интерес: несколько раз водил в кино и дарил цветы.
– Он тебе нравится? – спросила Тэза у дочери.
– Очень, – призналась та.
Однажды Тарзан пригласил её к себе послушать новые пластинки. На это свидание Марину снаряжала вся семья: Тэза подкрасила ей губы и ресницы, баба Маня вылила внучке за пазуху флакон своей любимой «Красной Москвы», а Жора надел племяннице на руку свои золотые часы «Победа». Те два часа, которые Марина провела в гостях у Тарзана, баба Маня простояла под аркой, напряжённо вслушиваясь в происходящее наверху. Когда Марина вернулась, Жора спросил:
– Надеюсь, он к тебе приставал?
– Он бедя пальцем не тгонул, – грустно ответила Марина.
– Этот Тарзан либо джентльмен, либо импотент, – решил Жора.
Назавтра все прояснилось: Тарзан явился к ним в вечернем костюме, с цветами и шампанским. Явился без предупреждения. Баба Маня, которая, как всегда, сидела в туалете, выскочила на стук входной двери. Но поскольку она там была, как всегда, в трико и в футболке, Жора поспешно затолкал её обратно. Пока Тэза здоровалась с гостем и провожала его в комнату, Жора спиной держал дверь, не давая Мане выйти, хотя она билась там, как пойманная птица, барабанила кулаками и кричала:
– Жора, я уже!
Тарзан сделал официальное предложение и попросил у Тэзы руки Марины. Счастливая Тэза расплакалась, а Жора обнял будущего родственника. Это происходило в Тэзиной комнате, поэтому баба Маня не могла попасть к себе, чтобы одеться. Будучи «по-домашнему», она, теперь уже сама, пряталась в туалете и оттуда кричала «Горько!..»
Посидели, попили шампанское и обо всём договорились: расписываться – во Дворце бракосочетаний, свадьбу – в Жориной столовой.
После ухода Тарзана семья пребывала в восторженной эйфории. Баба Маня, допивая оставленное ей шампанское, предвкушала радость увидеть Мариночку в свадебном платье.
– Она хоть и не сливка общества, но грязью в лицо не ударит!
– Это Лёша за нее бога молил, – сказала Тэза.
Жора был счастлив вдвойне: Марина уйдет к Тарзану, Тэза переселится в его комнату, и он сможет, наконец, жениться на обожаемой Мэри!
Тихо, на кошачьих лапах, подкралась ночь – её никто не заметил: почти до утра не спали, а говорили, обсуждали, планировали… Утром Тэза поехала на кладбище сообщить мужу радостную весть. Ошалевшая от счастья Марина устроила генеральную стирку: выварила все свои вещи, вплоть до чемодана, в котором хранилось её приданое. Новость распространилась, двор гудел, баба Маня сидела во дворе на своем табурете и принимала поздравления. Женщины целовали Марину и желали счастья. Мужчины по-новому рассматривали её, пытаясь разглядеть то, что привлекло к ней Тарзана. В основном все были искренне рады, скорее даже не за Марину, а за Тэзу. Понимая, что свадьба – это расходы, соседи раскупили у нее все билеты на все спектакли на месяц вперед, чтобы она получила прогрессивку.
Прошло несколько дней.
Уже были куплены обручальные кольца и после долгих споров, вычёркиваний и дописываний утверждён список приглашенных… Уже назначен был день свадьбы, уже шилось платье, уже были подсчитаны расходы… И вдруг…
Не помню, кто первый принес эту новость, кто её проверял, но стала точно известна «засекреченная деятельность» Тарзана: он работал будочником, отлавливал бродячих собак и кошек. Половину четвероногих узников сдавал на ветеринарную станцию, а половину – отвозил на дачу к матери, где у них было налажено производство: животных убивали, сдирали шкуры, обрабатывали их и шили шапки на продажу. Все эти годы Тарзан занимался отловом в отдалённых районах города, поэтому оставался неопознанным. Но теперь, очевидно, из-за недостатка сырья, рискнул приблизить свою деятельность, и был узнан. Более того! Появились доказательства, что даже Булочкин муж Шмурдяк стал его жертвой.
Как в нашем дворе любили животных, я уже рассказывал. Поэтому попробуйте себе представить, какую реакцию вызвало это разоблачение. А впрочем, не надо пробовать – вам всё равно не удастся даже наполовину нафантазировать то потрясение, возмущение, негодование, которое захлестнуло сердца обитателей нашего двора.
Раздавленные этим открытием, Тэза и баба Маня полдня не выходили из квартиры. За это время на арке появилась надпись, сделанная белой масляной краской: «Тут живет фашист». К вечеру явилась делегация соседей.
– Мы решили выгнать этого живодёра. Но мы не хотим гнать его через вашу голову, которую он вам задурил.
Тэза позвала Марину – её не было. Кто-то видел, как она уехала с Тарзаном в кабине его автобудки – теперь, будучи разоблачённым, он уже не скрывал своей профессии.
– Зачем она ему? – тихо спросила Тэза. И ей объяснили: мама Тарзана состарилась и уже не может обрабатывать шкуры. Нужна молодая, сильная помощница. А Марина любит стирать, кипятить, вот он и решил, что она подходящая кандидатура.
Марина вернулась утром.
– Где ты была? – спросила Тэза, не сомкнувшая глаз всю ночь.
– Ночевала у него.
– Ты про него знаешь?
– Да.
– Выбирай: или мы, или он.
– Я выбгала, – глядя в пол, твердо ответила Марина. Потом тихо добавила: – Бде стгашно подумать, что я могу с ним гасстаться. Я отгавлюсь.
– Посоветуюсь с папой. – И Тэза уехала на кладбище.
Вернувшись, она собрала всю семью и велела Марине привести жениха. Баба Маня на всякий случай принесла из кухни секач. Жора сидел за столом и нервно щелкал орехи, используя свою вставную челюсть, как своеобразные щипцы: вкладывал орех между зубами и ударял сверху кулаком.
Тарзан вошел, как ни в чем не бывало, со своей фирменной обаятельной улыбкой.
– Ненормальный двор – они сломали лестницу, я опять поднимаюсь по канату.
– Мерзавец! – Баба Маня замахнулась на него секачом. – Сейчас будет кровь на стенах!..
– Будь моя воля, – спокойно сказала Тэза, – я бы расстреливала таких, как вы. Но дочь моя вас любит. Я посоветовалась с мужем, и мы решили: вы расписываетесь и убираетесь отсюда навсегда, оба. Марина будет приходить, если захочет, а вас мы видеть не желаем. Никогда. Понятно?
– Я и сам тут не останусь – вчера подал на обмен. – Тарзан повернулся к Жоре. – Уже друзей позвал и родню, к вам в столовую. Можно, мы там отгуляем?
– А ты не хочешь, чтоб я тебя еще и грудью накормил? – спросил Жора.
Тарзан всплеснул руками.
– Из-за какого-то пса такой шухер! Да он через год сам бы издох от старости, а я только…
Закончить фразу он не успел: Жора запустил в него своей вставной челюстью.
Чертыхаясь, Тарзан выскочил на улицу.
– Чего ты ждёшь? – спросила Тэза у дочери. – Жена должна следовать за мужем.
Марина с плачем выбежала вслед за Тарзаном.
– Бандитка! – крикнула баба Маня Тэзе. – Выгнать из дому родную дочь!
– Так велел Лёша, – ответила Тэза, и больше это не обсуждали.
Через неделю Тарзан и Марина переезжали. Тэза собрала дочери все её вещи, помогла их упаковать, но провожать не вышла. Баба Маня повисла на внучке, обливая её слезами.
– Вы газгываете бде сегце! – рыдала Марина.
Полуторка стояла под аркой, и Тарзан сверху швырял вещи в кузов: лестницу опять сломали.
Соседи сперва решили освистать шкуродёра и забросать его гнилыми помидорами. Но с ним была Марина, и, щадя Тэзу, они отказались от «проводов».
Двор был пуст. Только кроткая Булочка яростно облаивала и полуторку, и самого Тарзана, видно, звериным чутьём распознав в нём убийцу своего мужа.
Это было началом бед, свалившихся на семью. Через день арестовали Жору – возникло большое и шумное дело, ему грозило много лет тюрьмы. Он сидел в камере предварительного заключения, и Тэза раз в неделю носила ему передачи. Марина первые месяцы после свадьбы прибегала по субботам, но её визиты становились все реже и реже. А осенью свалилась баба Маня: скорая помощь, уколы, больница и диагноз, страшный и окончательный: рак желудка.
– Похоронишь меня в рейтузах – я хочу выглядеть прилично, – попросила Маня.
Но через несколько дней полегчало, и её выписали из больницы.
– Ещё поживёт, – обнадёжил врач.
Вечером пришла Марина, нарядная, завитая, накрашенная. Принесла подарки: конфеты, «Красную Москву».
– Чего это вдруг? – удивилась Тэза.
– Бы едем.
– Куда?
– Я чегез сидагогу получила вызов в Изгаиль. Бы уже подали докубенты.
Новость оглушила. Даже Маня задохнулась от неожиданности. Несколько секунд все молчали.
– Вот теперь мне ясно, для чего он на тебе женился, – наконец произнесла Тэза.
– Здесь все дам завидуют и дедавидят, а там он откгоет свою фигму. Он ещё покажет этим дугакам! – Марина кивнула в сторону окна, выходящего во двор.
– Если они – дураки, то ты – идиотка! – пришла в себя баба Маня. – Лучше б я до этого часа не дожила! – Она стала завывать. – Почему ты её не проклинаешь, Тэза!.. Ведь ты же мать! Ты же не отпустишь своё дитя на погибель?.. Убей ее собственным секачом, убей! Пусть будет кровь на стенах!..
Переждав этот эмоциональный взрыв, Тэза хрипло спросила:
– Твоё решение окончательное?
– Да! – твердо ответила Марина.
– Тебе нужен от меня какой-то документ?
– Твоё согласие. Идаче оди дас не отпустят. – Она протянула сложенный вдвое лист бумаги. – Тут уже все отпечададо, надо только подписать.
Не читая, Тэза поставила подпись и возвратила дочери документ.
– И духи забери, и конфеты. Нам это не надо.
Из глаз Марины брызнули слезы.
– Это де тебе! Де тебе!.. Это бабушке!
Она резко вскочила, подбежала к бабе Мане, обняла её сзади и стала быстро-быстро целовать в седой затылок, Маня снова запричитала:
– Лучше б я умерла вместо Леши! Лучше б меня посадили вместо Жоры!..
– Бабуделька, давай я тебе что-нибудь постигаю! – попросила Марина.
– Я всё белье отнесла в прачечную, – опередила Манин ответ Тэза.
Размазывая краску по лицу, Марина закричала матери:
– Ты злая!.. Злая!.. Папа бы бедя подял. Я завтра пойду к дему, все гасскажу и попгощаюсь…
– Не смей рассказывать папе! – приказала Тэза. – Он этого не переживёт.
Когда за Мариной захлопнулась дверь, баба Маня накинулась на дочь.
– Ты таки деспот!.. Ты – фашист!.. Ты – Иосиф Адольфович!
И вдруг смолкла, увидев, как Тэза обмякла, опустилась на пол, опрокинулась на четвереньки и негромко по-звериному заскулила, как волчица над своим погибшим детёнышем.
В нашем дворе это был второй случай эмиграции. Первым выехал Дима Мамзер, большой рыжий мясник с мощным торсом, покрытый курчавым мехом, и руками штангиста, усыпанный миллионом нахальных веснушек. Работая мясником, он был самым уважаемым и самым благополучным человеком не только в нашем дворе, но и во всем квартале. Но однажды произошло событие, поломавшее всю его жизнь. Дима участвовал в смотре самодеятельности, читал «Белеет парус одинокий» и получил гран-при мясокомбината. Это решило его дальнейшую судьбу: он заболел искусством, бросил магазин и начал устраиваться чтецом, что было нелегко, потому что произносимые им фразы напоминали кашу из пережёванных слов, которую он выплёвывал изо рта, разбрызгивая буквы. С таким речевым аппаратом ему пришлось кочевать из филармонии в филармонию в разные концы нашей страны.
Сердобольные грузины посылали его читать стихи горным пастухам, которые всё равно не понимали по-русски. В одном из донецких домов культуры, перемазанный сажей, он изображал шахтёра-передовика. В Хабаровске работал в ансамбле глухонемых. Ставка у него была разовая, минимальная. Он за месяц зарабатывал столько, сколько в бытность мясником – за один удар топором. Иногда, дорвавшись до казённого телефона, Дима звонил жене откуда-нибудь из Киргизии или Якутии и оптимистично орал в трубку:
– Броня, держись! Скоро все наладится! В Йошкар-Оле мне обещали главную роль в ансамбле лилипутов! Держись, Броня, держись!
И Броня держалась. Сперва она продала все ювелирные изделия, которые в прошлом материализовались из излишков свинины и говядины, потом – ковры, хрусталь, выходные платья. Но блудный муж не возвращался. Семья обнищала. Четверо рыжих, как папа, мамзерят голодной стаей рыскали по двору, подкармливаясь у соседей. И тогда, не имеющая никакой профессии Броня, пошла работать уборщицей, но далеко, в другом конце города, чтоб во дворе не узнали, чтобы не компрометировать мужа-артиста.
