скачать книгу бесплатно
Идущие на смех
Александр Семёнович Каневский
«Здравствуйте!
Вас я знаю: вы те немногие, которым иногда удаётся оторваться от интернета и хоть на пару часов остаться один на один со своими прежними, верными друзьями – книгами.
А я – автор этой книги. Меня называют весёлым писателем – не верьте. По своей сути, я очень грустный человек, и единственное смешное в моей жизни – это моя собственная биография. Например, я с детства ненавидел математику, а окончил Киевский Автодорожный институт. (Как я его окончил, рассказывать не стану – это уже не юмор, а фантастика).
Педагоги выдали мне диплом, поздравили себя с моим окончанием и предложили выбрать направление на работу. В те годы существовала такая практика: вас лицемерно спрашивали: «Куда вы хотите?», а потом посылали, куда они хотят. Мне всегда нравились города с двойным названием: Монте-Карло, Буэнос-Айрес, Сан-Франциско – поэтому меня послали в Кзыл-Орду. Там, в Средней Азии, я построил свой первый и единственный мост. (Его более точное местонахождение я вам не назову: ведь читатель – это друг, а адрес моего моста я даю только врагам)…»
Александр Каневский
Идущие на смех
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
* * *
Обращение к читателям
Здравствуйте!
Вас я знаю: вы те немногие, которым иногда удаётся оторваться от интернета и хоть на пару часов остаться один на один со своими прежними, верными друзьями – книгами.
А я – автор этой книги. Меня называют весёлым писателем – не верьте. По своей сути, я очень грустный человек, и единственное смешное в моей жизни – это моя собственная биография. Например, я с детства ненавидел математику, а окончил Киевский Автодорожный институт. (Как я его окончил, рассказывать не стану – это уже не юмор, а фантастика).
Педагоги выдали мне диплом, поздравили себя с моим окончанием и предложили выбрать направление на работу. В те годы существовала такая практика: вас лицемерно спрашивали: «Куда вы хотите?», а потом посылали, куда они хотят. Мне всегда нравились города с двойным названием: Монте-Карло, Буэнос-Айрес, Сан-Франциско – поэтому меня послали в Кзыл-Орду. Там, в Средней Азии, я построил свой первый и единственный мост. (Его более точное местонахождение я вам не назову: ведь читатель – это друг, а адрес моего моста я даю только врагам).
Построив первый мост, я написал первую пьесу. По мосту ходить боялись, а на пьесу пошли. Так я променял дороги на драматургию. Может, именно поэтому сейчас так не хватает хороших дорог. (Правда, и хороших пьес тоже).
Шарж В. Романова
Отработав положенный срок, я вернулся в Киев и большую часть своей жизни проводил в поездах Киев-Москва-Киев. Когда же стало не хватать денег на железнодорожные билеты, я с семьёй переехал в столицу на постоянное жительство.
Вначале я сотрудничал с эстрадными артистами, писал для них монологи, сценки, сценарии театрализованных обозрений… Эстрада – моя первая любовь. Как всякая первая, она была не последней. Я постоянно изменял ей: писал пьесы, сценарии кинокомедий, мультфильмов… Но больше всего я любил сочинять рассказы. Будучи человеком сентиментальным, я написал много сатирических рассказов: авторам таких рассказов приходилось часто плакать. За один из этих оплаканных рассказов я получил свою первую международную премию. По недосмотру редакторов, мои рассказы стали регулярно появляться на страницах центральных газет и журналов. Многие из них звучали по Радио и на Телевидении, были инсценированы, экранизированы, переведены на другие языки… Вот тогда-то за мной и закрепилась репутация весёлого писателя. Но, повторяю, это неправда. Просто всю жизнь мне приходилось притворяться весельчаком, бодрым, неунывающим, и чтобы все в это поверили, я писал сатирические и юмористические рассказы. Часть из них мне удалось собрать в сборники и издать. Но не думайте, что это было просто: в те годы юмору был поставлен боевой заслон из натренированных редакторов с авторучками наперевес. Поэтому все мои сборники, пухлые, как буханки, после процеживания сквозь редакторское сито, выходили толщиной в мацу.
Как учил мудрый Экклезиаст: «Время разбрасывать камни – время их собирать». Вот я и собрал в этой книге почти все свои рассказы, и смешные и печальные, и те, что попали в «мацу», и те, которые из неё выпали… Очень надеюсь, что у вас хватит терпения прочитать их… А я буду сопровождать вас во время чтения и подсказывать, где смеяться, а где грустить – читателя нельзя пускать на самотёк.
Если книга вам понравится, хвалите меня, я очень люблю, когда меня хвалят. Если не понравится, ругайте издателей – они к этому привыкли.
Добро пожаловать в мою книжку!
Идущие на смех
(вместо эпиграфа)
Я люблю первое апреля – это мой праздник. В этот день все редакции вспоминают о юморе, все ищут что-нибудь весёлое и даже в толстых журналах появляются тонкие остроты.
Накануне этого дня в домах писателей-юмористов предгрозовая атмосфера: хозяин ходит мрачный, раздражённый, кричит на жену, топает ногами на детей, в сердцах бьёт посуду, а жена объясняет плачущим детям, что это папочка сочиняет очень смешной рассказ.
В творческих кухнях эстрадных драматургов закипают новые куплеты, пекутся интермедии, вынимаются из рассола старые проверенные остроты. Кто-то перелицовывает зимний анекдот, кто-то обрезает демисезонный фельетон, делая из него шутку-безрукавку. Даже солидные театры иногда откликаются на первоапрельский призыв и ставят актуальные комедии, где режиссеры умирают в актёрах, актёры умирают от смеха, а зрители умирают от тоски. Это о таких спектаклях сказал Чехов: «Если в первом акте висит ружьё – в последнем акте оно должно выстрелить в драматурга».
Первое апреля – это разгул весны, праздник влюблённых. Женщины поют мужчинам серенады, аккомпанируя крышками кастрюль, а мужчины поднимают бокалы за прекрасный пол, за красивые обои, за голубой кафель в ванной и за чудесных женщин, которые всё это украшают.
Весна в квартирах и за окнами. Старушки выводят в скверики пересыпанных нафталином пуделей, а неоднократно холостые туристы дарят весенние цветы горничным и администраторам гостиниц. И летят, летят стаи весенних шуток.
Первого апреля очень хочется открыть школы повышения чувства юмора для тех, кто не умеет или боится смеяться, и учить, учить, учить…
– Растяните губы в стороны и зафиксируйте это положение – оно называется улыбка. Не получается?.. Помогите себе пальцами, вставьте их в уголки рта и тяните в стороны ушей… Ничего, что кожа трещит – она у вас ещё не разработана. Проделывайте это упражнение сперва первого апреля, потом по пятницам и субботам, потом ежедневно. Нет, хохотать вам ещё рано – нельзя давать сразу такую большую нагрузку, надо подготовить организм!
Я люблю первое апреля. Что бы неприятного мне не сообщили в этот день, я не верю – знаю, что это розыгрыш. Когда в высоких правительственных кругах перед первым апреля заявили, что уже можно прожить на пенсию, я рассмеялся, я знал, что это они так шутят. Правда, шутка затянулась, то же самое повторили и второго апреля, и третьего, но это, очевидно, потому, что они не смотрят в календарь, не знают, что День Смеха уже прошел.
В День Смеха можно смеяться над дураками, круглыми, дремучими, стоеросовыми. Можно смеяться во весь голос, и они не помешают, они будут молчать, чтобы себя не выдать, ведь у дураков чувство самосохранения очень сильно развито: «Заставь дурака богу молиться, он лоб расшибёт», «Что с дурака спрашивать», «Дуракам закон не писан»… Видите, какие они для себя удобные поговорки придумали?! Они нарушают законы, а с них не спрашивают. Они дают дурацкие указания, а расшибают лбы те, кто эти указания выполняют. Выходит, дураки – не такие уж дураки, а вот умные… Впрочем, можно смеяться и над умными – в отличие от дураков, умные понимают юмор.
Я люблю первое апреля – это мой праздник, это праздник всех моих коллег. Сегодня нас наперебой приглашают в клубы и компании, нами «угощают» сотрудников и друзей. Сегодня на эстрадах, на телеэкранах, в учреждениях, за дружескими столами солируют румяные юмористы и грустноглазые сатирики, бойкие и застенчивые, златоустые и косноязычные, маститые и начинающие. Это наш день – мы заполняем его весельем и радостью, мы утоляем печаль и разгоняем грусть, мы заряжаем людей солнечной энергией смеха. Как хочется расширить границы этого праздника, объявить Неделю Смеха, Месяц Смеха, Год Смеха… «Человечество смеясь расстаётся со своим прошлым». Чтобы идти в Будущее, надо уметь смеяться. И надо уметь смешить.
Обличители и пересмешники, донкихоты и уленшпигели, шуты и скоморохи, паяцы и клоуны – сегодня вы становитесь на круглошуточное дежурство. Да хватит у вас сил и терпения, да не оскудеет ваша любовь к людям!
Да здравствует наш веселый весенний праздник!
Идущие на смех приветствуют тебя!
Мозги набекрень
ОТ АВТОРА: Итак, переходим к первой главе. Я заполнил её короткими притчами и мини-рассказами – для разгона. Все они не очень реалистичны, парадоксальны, иногда даже абсурдны… Честно говоря, мне скучно среди людей с «очень правильно поставленными» мозгами – обожаю тех, у кого они чуть-чуть набекрень!
Знаки препинания
Человек потерял запятую, стал бояться сложных предложений, искал фразы попроще. За несложными фразами пришли несложные мысли.
Потом он потерял знак восклицательный и начал говорить тихо, ровно, с одной интонацией. Его уже ничто не радовало и не возмущало, он ко всему относился без эмоций.
Затем он потерял знак вопросительный и перестал задавать вопросы, никакие события не вызывали его любопытства, где бы они не происходили: в космосе, на земле или даже в собственной квартире.
Ещё через пару лет он потерял двоеточие и перестал объяснять свои поступки.
К концу жизни у него остались только кавычки. Он не высказывал ни одной собственной мысли, всё время кого-нибудь цитировал. Так он совсем разучился мыслить и дошёл до точки.
Берегите знаки препинания.
Подземный переход
На нашей улице строили подземный переход. Всю улицу перерыли. Движение перекрыли. Троллейбус в сторону отвели.
Наконец, закончили и устроили торжественное открытие. Оркестр пригласили. Ленточку у входа натянули.
И тут вдруг выяснилось, что выхода из-под земли нет, забыли сделать: очень торопились сдать объект досрочно.
Ну, комиссия, конечно, строителей пожурила, но не лишать же весь коллектив премии. Да и опять же – оркестр уже приглашён, ленточка натянута. Решили торжества не омрачать, переход принять, а отсутствующий выход внести в акт недоделок.
Оркестр грянул марш, ленточку перерезали, и народ хлынул вниз, в переход.
Правда, нашлись нытики, которые не хотели акт подписывать, мол, как же так: переход без выхода. Но председатель комиссии дал им достойную отповедь:
– Вы что, в инициативу наших людей не верите?.. Если понадобится – найдут выход!
Переход этот по сей день работает. Миллионы людей туда входят и, представьте себе, как-то выходят. Так что председатель комиссии оказался прав: надо верить в творческую инициативу!
Смелое начинание
Водном учреждении ввели такое новшество: устраивать похороны живым сотрудникам. Чтоб люди при жизни о себе доброе слово услышали. Причём, церемонию соблюдали полностью, от начала до конца. Оркестр приглашали, венки заказывали: «Дорогому», «Любимому», «Незабвенному». В газетах сообщения помещали, мол, и руководство, и весь коллектив выражают глубокую радость, что живёт и работает такой-то сотрудник. На похоронах прощальные речи говорили: «Выдающийся специалист!», «Прекрасный семьянин!», «Любящий отец!»… Деньги семье выдавали, которые обычно на настоящие похороны берегут.
Ну, конечно, родители расчувствуются и плачут, дети радуются, жена гордится, а сам покойник счастлив, увенчан и живёт ещё много, много лет. В этом учреждении вообще смертность прекратилась, когда всех опанихидили.
Но однажды к ним на службу поступил новый сотрудник. Поступил, неделю поработал и умер. И хотя его мало знали, но похороны устроили от души, как живому: венки, оркестр, прощальные речи: «Дорогой!.. Любимый!.. Единственный!..» И что вы думаете? Не выдержал: встал, улыбнулся и вышел на работу – не смог с таким коллективом расстаться!
Так что, как выяснилось, доброе слово и покойникам приятно.
Сплетни
Дом был новый. Не дом, а красавец: высокий, чистый, облицованный белой плиткой. С балконами. И жильцы в него вселились приветливые и весёлые. Пока дом строили, они по субботам и воскресеньям приходили на стройку, помогали строителям и очень подружились. Новоселье справляли все вместе, ходили по квартирам, поздравляли друг друга. Словом, не дом, а одна семья.
И вдруг по парадному поползли сплетни.
Сперва их было всего две. Когда жильцы втаскивали вещи, сплетни проскользнули между мебелью, юркнули в подвал и притаились. Потом они выползли в парадное и поселились за батареей. Здесь они стали размножаться. Каждая порождала ещё несколько. Сплетен становилось всё больше и больше. Сперва они выползали только ночью, шуршали по углам и закоулкам. Потом обнаглели, стали выползать и днём, расползлись по всем этажам и квартирам. Они проникали сквозь щели, сквозь вентиляционные ходы, сквозь замочные скважины. Жить стало невозможно. Куда ни пойдёшь, всюду натыкаешься на сплетни: в подъезде, в лифте, даже в собственной спальне. Соседи перестали разговаривать друг с другом, мужья поссорились с жёнами, дети – с родителями.
Наконец, жильцы собрали общее собрание и стали совещаться: что делать? Пригласили опытного старичка из санэпидстанции. Старичок осмотрел дом, выслушал всех и изрёк:
– Уже ничем помочь нельзя. Дом насквозь заражён сплетнями. Его надо сносить.
– А нам что делать? – спросили жильцы.
– Строить новый дом.
Погоревали люди, да делать нечего. Собрали деньги, организовали кооператив, снова работали по субботам и воскресеньям – помогали строителям. И построили новый дом. Не дом, а красавец, краше прежнего: ещё выше, ещё белее. С лоджиями.
Вселялись дружно, весело, с песнями и шутками. Завезли мебель, втащили чемоданы.
И тут в парадное вползли две сплетни…
Это моя монета
День был жаркий и я прямо с работы купаться пошёл. Раздеваться стал, и тут у меня из кармана монета выпала, десять копеек, и в песок зарылась. Разгрёб я песок, чтоб монету найти, а её не видно. Не пропадать же – сбегал домой, взял лопату и стал копать. Копаю, копаю, смотрю – песок кончился. А под ним земля, жирная, как масло. Взял щепотку, растёр пальцами – да это же чернозём! И пласт солидный, метра полтора. Вот так находка! У нас никто и не подозревает. Это ж какие урожаи можно собирать – все соседи ахнут, тысячи рублей чистой прибыли! Надо поскорей людей обрадовать!..
А потом вспомнил про свои десять копеек и подумал: э, нет! Придёт трактор, всю землю перепашет, тогда мне своей монеты вовек не сыскать.
Собрал я чернозём, бросил его в воду, чтоб не нашли, и дальше рою. Вдруг лопата обо что-то звякнула. Снял я слой земли, смотрю: крыша. Рядом другая, третья. Стал дальше рыть – дома появились, дворцы, улицы… Дома из мрамора, тротуары мозаикой выложены, а вдоль улиц фигуры стоят, мужики и бабы, в чем мать родила. Понял я, что до древнего города докопался, неизвестную цивилизацию отрыл! Вот будет радости в учёном мире! Понаедут со всех стран академики, понапишут трудов – как наука обогатится! И не только наука! Сюда ещё туристов пускать будем, по древним тротуарам водить, древние фигуры показывать. И жить им есть где: древние дома под гостиницы переделаем. Это ж деньги рекой потекут, сотни тысяч долларов!..
С этими мыслями я бронзовые фигуры опрокидываю, пергаментные книги разбрасываю, серебряные кувшины переворачиваю – нигде своих десяти копеек найти не могу. А если ещё учёные понапрутся, туристы туда-сюда шастать начнут – тогда мне своей монеты вовек не сыскать!
Подумал я так и давай быстро-быстро древний город забрасывать. Забросал, затоптал, песочком присыпал, чтоб следов не осталось, и дальше рою. Вдруг прямо из-под лопаты фонтан забил. Батюшки – нефть! И так сильно бьёт, будто трубу прорвало. Вот так удача! Вот так открытие! Её ищут, а она тут, под ногами! Это ж миллионы долларов для страны! Надо скорей в газеты сообщить.
А потом думаю, ну да! Понаставят здесь вышек, вокруг них новый город вырастет. Железную дорогу подведут, аэродром построят – тогда мне своей монеты никогда не найти!
Заткнул я фонтан, а сверху ещё камешками присыпал, и домой пошёл, отдыхать, сил набираться.
Завтра на работу не пойду, достану экскаватор, всю землю перерою, но свои десять копеек непременно добуду!
Летучий кот
Кот охотился на мышей, всех их переловил и стал охотиться на летучих мышей. Для этого ему пришлось научиться летать – так он стал летучим котом.
Увы, наши взлёты часто зависят от питания.
Всех на прокат
Вот классные времена настали: девушки по сопровождению, стриптизёры на дом!.. А недавно придумал кто-то открыть в каждом районе пункт по прокату родственников. Бери кого хочешь: жену, мужа, папу, маму, брата… Как телевизор или машину! Это же очень выгодно – за их качество отвечают прокатчики, даже запчасти бесплатно меняют. И ещё есть такая услуга: выплатишь всю стоимость – оставляют тебе насовсем.
Ну, конечно, в первую очередь, все хватают детей. А чего не брать? Получаешь готового, с гарантией. Дети – дефицит, на них надо записываться в очередь или искать ход к заведующему… Неплохой спрос на мужей до сорока лет, старших братьев, незамужних сестер… А вот родителей – не хотят. Их и рекламировали и цены на них снижали – плохо расходятся. Залежалый товар. Зато охотно берут дедушек и бабушек – во-первых, модно: старина, а во-вторых, есть кому за детьми смотреть. Их выдают сразу в комплекте: дед, баба и внучек.
А организовано всё по высшему классу: приходишь, к примеру, за женой, смотришь образцы, год выпуска, технические данные… Выбираешь подходящую модель, получаешь инструкцию пользования, расписываешься, делаешь первый взнос – и тебе её доставляют на дом.
В первый месяц техник каждый день навещает, подкручивает, настраивает, регулирует напряжение. Если испортилась, забирают и привозят новую. Умные люди за месяц до окончания срока проката специально находят недостатки, пишут жалобы и требуют новый экземпляр… И правильно делают! Зачем со старьём возиться, когда вокруг столько новых усовершенствованных моделей!
Честно говоря, я тоже хочу жену поменять. Взял новенькую, широкоформатную, безотказную, по десять часов в день работала, не выключалась – а сейчас, то одна деталь летит, то другая… Контакт нарушился, что-то перегорело… Была цветная – стала чёрно-белая… Говорит, неправильно ты меня эксплуатируешь… Чепуха! Если б качественно сделали, любую эксплуатацию выдержала бы!.. Эх, достать бы новенькую, последнего выпуска, в импортной упаковке!..
Стою я в гостиной, мечтаю, – вдруг жена входит и с ней два грузчика.
– Это за тобой, – говорит, – я тебя меняю. Всё хрипишь, кашляешь, дёргаешься, а пользы уже никакой. Я себе нового присмотрела: и звук хороший, и нагревается быстро, и все приборы работают нормально!
И понесли меня в утильсырьё.
Второе убийство
По коридору университета взволнованно прохаживался смуглолицый курчавый паренёк. За дверью заседала приёмная комиссия филологического факультета.
Вот оттуда выскочил здоровенный узколобый детина. Курчавый бросился к нему:
– Ну, как?
– Нормально. Приняли. Ведь я – мастер спорта по штанге.
Вслед за детиной выпорхнула девушка в модных рваных джинсах.
– Прошли?
– А как же! Ведь мой папа спонсировал ремонт этого корпуса. Наконец, настала очередь курчавого. С замиранием сердца он переступил порог аудитории.
– Имя?.. Фамилия?.. – не поднимая глаз, спросил председательствующий.
