скачать книгу бесплатно
БОРИС (перебивая): Не хочу тебя слушать.
АСЯ: А я всё равно скажу! Вы считаете меня подлой? Ладно, считайте, мне всё равно вас не переубедить. Тем более, я, действительно, сподличала. (Подходит ко входной двери, останавливается). Меня тогда девчонки завели, вот я сдуру и пришла. Тем более, что вы мне и вправду нравились. (Идёт к выходу, оборачивается). Уже делают пересадку кожи, почек, сердца… Если бы делали пересадку жизни, я бы с радостью отдала свою, чтобы сохранить вам отца. (Убегает).
БОРИС (секунду как бы решает, догнать её или нет. Затем входит в комнату. Рогову): Тебе ничего не надо?
РОГОВ: Посиди со мной. Где Ася?
БОРИС: Ушла.
РОГОВ: Славная девушка.
БОРИС: Занятная.
РОГОВ: Где-то я слышал легенду, как Бог создал существа, потом разделил их надвое, назвал одну половинку мужчиной, другую – женщиной…
БОРИС (прерывая): Знаю-знаю. И разбросал их по всему свету. С тех пор половинки стремятся соединиться, но не всем это удается. Так?
РОГОВ: Верно. За Светика я спокоен, Тоня его половинка.
БОРИС: Она его три четверти.
РОГОВ: А ты пока и четвертушку не сыскал.
БОРИС: Запутался в чужих половинках.
РОГОВ: Боря, я тебе никогда не докучал моралью строгой…
БОРИС: И даже за шалости слегка не бранил.
РОГОВ: И сейчас не стану. Только задам один вопрос. Я знаю, что ты любил женщин, но не знаю, любил ли ты женщину? Одну? По-настоящему?
БОРИС: Большая любовь у меня ещё впереди.
РОГОВ: Большую любовь нельзя откладывать на потом. Это как главное дело в жизни, которое нельзя переносить на завтра. Потом не успеешь. (Вынимает из-под подушки диск). Это поставишь в мамин день рождения, когда все будут за праздничным столом… Что бы ни случилось! Понял?
БОРИС: Понял.
РОГОВ: Спрячь куда-нибудь.
Борис прячет диск в ящик стола. В комнату заглядывает Дудко.
ДУДКО: Не помешал?
РОГОВ: Заходи, Синяя Борода.
ДУДКО: Ты меня извини.
РОГОВ: За что?
ДУДКО: За того рака. Как узнал, всех выбросил в мусорник. Правда, Яна мне благодарна за то, что помог ей все рассказать.
РОГОВ: Артур, запомни: Яна – это… (Не договорив, с гримасой откидывается на подушку).
БОРИС (тревожно смотрит на отца): Болит?
РОГОВ: Уже отпустило.
ДУДКО: Ты, Лека, не дрейфь: мы тебе такие лекарства достали – долгожителем будешь.
РОГОВ: Я спокоен. Вы все рядом, и мне не страшно. Боюсь только в последний момент потерять контроль, начну стонать и напугаю Люку. (Сыну). Ты тогда сразу включай музыку, и погромче. Обещаешь?
БОРИС: Обещаю.
ДУДКО: Что ты про Яну хотел сказать?
РОГОВ: Она тебе подарок к концу жизни, если, конечно, заслужишь.
ДУДКО: Что же я перед ней уродоваться должен?
РОГОВ: Преподнеси цветы, скажи ласковые слова – она не избалована вниманием.
ДУДКО: Ни одна баба от меня этого не дождётся!
БОРИС: Папа, ты ему не очень верь. Он уже три раза в день меняет галстуки. А вчера в парикмахерской причёску сделал. И не только… Взгляни на его брови.
РОГОВ: Ой, Артур… Ты их покрасил?!
ДУДКО (оправдываясь): Парикмахерша уговорила. Теперь не знаю что делать – ни смыть, ни сбрить.
БОРИС: Только взорвать.
Рогов смеётся.
ДУДКО: Если тебе, Леня, от смеха легче, я даже клоунский колпак надену. Но ответь мне на один вопрос, только честно… (Борису). Пойди, покури!
БОРИС: Откуда в одном человеке столько деликатности?!
Выходит.
ДУДКО: Это, конечно, дело интимное, но…Я ведь у вас уже неделю живу и всё присматриваюсь: ты же Люку, и в правду, до сих пор любишь… Сорок лет с одной женщиной – это же наказание, а ты из него сделал праздник… У тебя всю жизнь – одна баба, а у меня их было штук сто, я должен быть в сто раз тебя богаче, а оказалось – бедней… Ну, скажи мне, научи, объясни: за что можно так любить женщину?.. Что тебя в ней так привлекает?…
РОГОВ: Не знаю. Просто мне всё в ней нравится: и лицо, и голос, и походка… И даже то, что грибы пересаливает…
ДУДКО: Всю жизнь любил?
РОГОВ: Всю
ДУДКО: А как же те: нежная, как котенок, весёлая, как цирк, горячая, как вулкан?..
РОГОВ: Так это же всё она, Люка. (Из коридора доносятся громкие, возбуждённые голоса Люки и Яны. Входит Борис). Что там?
БОРИС: Территориальный конфликт.
Коридор. У мольберта Люка и Яна.
ЛЮКА (заслоняет картину собой): Не смей притрагиваться!
ЯНА: Передняя не только ваша! Эта мазня заслоняет свет. Убери её!
ЛЮКА: Портрет не закончен. Он хочет еще над ним поработать.
ЯНА: Эти портреты его доконали!
ЛЮКА: Какое твоё дело?.. Чего ты присосалась к нашей жизни?.. Господи, когда ты переедешь?..
ЯНА: Никогда! Останусь здесь до смерти! Чтобы тебя мучить!
ЛЮКА: Ты – злая завистница!
ЯНА: А ты ведьма – тебя за это выгнали из Аэрофлота! Тебе не на самолете летать, а на метле!
ЛЮКА: А ты… Ты – большевичка! Была ею и осталась!
ЯНА: Молчи, демократка! Чубайсовка!
Из комнаты Бориса вырывается громкая мелодия «Неудачного свидания».
ГОЛОС: РОГОВА: Громче… Ещё громче…
ГОЛОС: ДУДКО: Яна!.. Яна!.. Укол!
ГОЛОС: РОГОВА: Громче!..
Музыка гремит на полную мощность и вдруг обрывается. Тишина. Свет гаснет. В темноте звучит та же мелодия, только медленно и печально, как траурный марш.
Картина третья
Освещается комната Бориса. Та же обстановка, только над тахтой висит большой фотопортрет Рогова, обрамлённый траурной лентой. На стенах вместо фотографий Бориса – фотографии Рогова. Слышно, как в коридоре Люка разговаривает по телефону.
ГОЛОС ЛЮКИ: Её нет… Не знаю… Хорошо, звоните.
После небольшой паузы Люка входит в комнату, ставит на полочку под портретом вазочку с цветами. Она как будто не изменилась, только все её движения чуть заторможены, и речь тоже. В комнату заглядывает Яна.
ЯНА: Меня не спрашивали?
ЛЮКА: Много раз.
ЯНА: Это покупатели. Я повесила объявления. Ты была права, предлагают хорошую цену.
ЛЮКА: Ты решила продать?
ЯНА: Да. (Выжидательно смотрит на Люку, та доливает в вазочку воду). Почему не спросишь причину? Тридцать лет не хотела, а теперь вдруг решила. Тебе неинтересно знать, почему? (Люка продолжает возиться с цветами). Не хочешь спрашивать? Ты – гордая, ты – деликатная. Да? А я всё равно скажу. Я его любила! Всю жизнь! Увидела и полюбила. Он служил на Урале. Загорелся лес. Их часть помогала эвакуировать детдом, в котором я работала. Мы плыли на плоту, он показывал детям фокусы, и дети смеялись. Потом причалили к какой-то брошенной хатёнке. Там было сыро и мрачно. Он попросил у меня помаду и нарисовал на стене петуха. Стало веселей. Я, как только он ступил на плот, поняла: мой, родной. Сама спорила, что так не бывает. А вот попалась. И ведь не школьница – замужем была… Он возвращался в часть, я ему свидание назначила – обрадовался, обещал быть. Да не пришёл. У них авария была, машина перевернулась – в госпиталь его увезли, в область, а потом в Москву. Я его, не переставая, разыскивала. От мужа ушла. Маринку родила и ушла. Вернее, он сам ушёл после нашего разговора. И нашла всё-таки, через год. Господи, как я его уговаривала! И клялась, и молила, и плакала… А он всё-про тебя рассказывал, про свою воздушную красавицу. Я ведь, чтобы к вам в квартиру въехать, отдельную двухкомнатную отдала, с мебелью. Но здесь ещё тяжелей стало – глядеть, как он над тобой трясётся… Как я его ревновала! Особенно по ночам. Хотелось ворваться к вам в комнату и выбросить тебя из окна.
ЛЮКА: Ты меня ненавидишь?
ЯНА: Уже нет. А раньше было: ты его у меня украла. Если бы не ранение… С годами это прошло, страсть перешла в преданность. Не переезжала, чтобы ему быть полезной, укол сделать, банки поставить…
ЛЮКА: А почему ты его картины ругала – он же из-за этого страдал?
ЯНА: Не могла удержаться: ведь он только тебя и штамповал…
ЛЮКА: Я знала, что тебе тяжело, но не думала, что так больно.
ЯНА: Ты знала?
ЛЮКА: Да. Он мне всё рассказал. Чтобы я была к тебе добрее. Но я не всегда умела сдержаться, особенно в последние годы. Прости.
ЯНА: Ты сейчас чем-то похожа на него.
ЛЮКА: Спасибо. (Подходит к ней). Не надо переезжать. Оставайся. Нам уже делить некого.
ЯНА: Почему ты ушла из Аэрофлота?
ЛЮКА: Боялась вас одних оставлять. Стюардессы по двое суток не бывают дома. Ты, как дамоклов меч, висела над моим счастьем.
ЯНА: Из-за меня и на диете сидела, и йогой занималась, и плаванием?
ЛЮКА: Да. Ведь ты на целых пять лет меня моложе.
В комнату входит Дудко. Целует Люку в лоб.
ДУДКО: Поздравляю с днём рождения. Вот. (Вынимает литровую бутылку с этикеткой «Красный мак»). В Москве не нашёл – звонил в Новосибирск, знакомого летчика упросил – он привёз десять флаконов. Я их все сюда влил, чтоб уже наперёд было. (Яне, оправдываясь). Этот же дурак её приучил. (Отворачивается, плачет).
ЛЮКА: Спасибо, Артурчик, мне теперь надолго хватит.
ЯНА: Ты заполнил анкету?
ДУДКО: Нет. Решил вернуться домой, к детям. (Люке). Хотел жениться на ней, не так, как раньше, по-серьёзному. Она мне очень нравится, но… (Грустно смолкает).
ЛЮКА: Что но?
ДУДКО: После Лёшиной смерти я понял, что устал. Устал врать и себе и другим. Какой из меня жених? Думаете, я от жен уходил? Это они меня бросали, все подряд. И правильно делали: здесь болит, там хрустит, тут колет – хороший подарок. Живу по инерции, делаю вид, что супер-МЕН, а на самом деле – суперСТАР!..
ЛЮКА: Зря ты так: стройный, красивый, весёлый.
ДУДКО: Ребята, давайте жить честно!
ЯНА: Давайте!.. Вы оба знаете, как я любила Лёку, жизнь ему посвятила. А вот умер он – и мне легче стало. (Люке). Не смотри на меня страшными глазами – я тоже хочу быть честной. Не радостно я несла свой крест, а с упорством маньяка, с завистью и злобой. Теперь это кончилось – больно, горько, пусто, но легче… Может другой жизни суждено отведать, хотя бы частичку. (Подходит к Дудко). Мы ведь с тобой не для страсти встретились, а чтоб опереться друг на друга. Не уезжай, не надо.
