скачать книгу бесплатно
– Раненый?
– Легко. Герцог Придд был без шляпы и очень торопился… Он потребовал полковника.
Потерять шляпу может каждый, даже Спрут, шляпу – не самообладание!
– Вы его узнали? Я имею в виду Придда…
– Да, господин Первый маршал. И полковник узнал.
– Что Придд еще сказал?
– Что разбойники уходят за Данар, их преследуют, надо помочь гимнетам и цивильникам и отрезать беглецам путь. Сам герцог Придд передал своих людей под командование капитана Мевена.
Что Валентин делал у Нохи, да еще со «своими людьми»? Уж всяко не исповедовался! «Вас следовало не судить, а убить…» Спрут перехватил добычу у Зверя? Или спугнул?
– Где Придд сейчас?
– Отбыл предупредить его высокопреосвященство.
– Вы не спросили, где герцог Придд потерял шляпу? – не выдержал Эпинэ. – Было б неплохо ее отыскать.
– Вероятно, во время нападения. – Суб-теньент с удивлением посмотрел на Первого маршала. – Господин полковник не счел возможным тратить время на поиски.
– И был совершенно прав, – у сюзерена хватило выдержки на небрежный жест, – гимнет-теньент о вас позаботится.
В кого целил Спрут, в Окделла или в Алву? Или Леворукий вновь вмешался и спас своего любимца от «кэналлийцев» Люра? А вдруг это Карваль? Решил не дожидаться казни, он ведь не знал, что ее не будет.
– Ваше величество, – король королем, но свой полковник страшнее, – я должен получить приказания.
– Они будут, ступайте. – Сюзерен рванул цепь, но ювелиры сработали на совесть. – Я не знал, что наша медуза спелась с Левием…
– Придда может понять только Придд, – слова Ирэны сами стекли с языка, – но в кэналлийцев он играть не станет.
– Хватит гадать! – Альдо вскочил, словно под ним что-то загорелось. – Поднимай гарнизон, гимнетов, «спрутов», закатных тварей!..
– Гонять полки ночью, наугад – дурь несусветная! – Как просто врать, когда врешь правду. – Надо сначала разведать… Я верю только южанам, а они по твоей милости…
– Я же сказал уже, что ты прав, – огрызнулся Альдо. – Сколько можно душу мотать?! Посылай разъезды, а остальных держи наготове. И пусть знают: кто притащит Ворона хоть живого, хоть дохлого, станет генералом и богачом! Больше никаких судов и никаких кардиналов… Хватит с меня этой гадины, слышишь?!
2
Дома стали ниже, превратились в домишки, мостовая исчезла, а с ней и цокот подков, потянулись заборы, перешедшие в заросшие высохшим придорожником пустыри. Окраина! Они добрались до окраины, и ни один мерзавец не заметил, не узнал, не остановил!
Капрал на пленника не смотрел, и Дик торопливо завертел головой, пытаясь понять хоть что-то. Вблизи Ворот Роз особняки и сады, у ворот Лилий – церкви, возле Конских дом лепится к дому, остаются Козьи и Ржавые. Которые из них? И что собирается делать Ворон? Штурмовать ворота? Лезть через стену? Ясно одно – они уходят из города, значит, жизнь сюзерена в безопасности.
Кобыла, на которой сидел юноша, споткнулась. Ничего страшного, но кривоносый вспомнил о своих обязанностях, пришлось снова пялиться вперед. В свете факелов мелькали разбитые бочки, кучи земли, проржавевший котел и что-то темное, над чем трудились бродячие псы. Один, светлый и кудлатый, поднял бородатую морду и зарычал. Капрал замахнулся, пес, не переставая рычать, отступил в темноту. И снова конская рысь, пустота, холод и неизвестность; знакомое небо и чужая земля. Так бывает во сне, только это не сон. Спереди потянуло теплым смрадом, словно по лицу провели грязной простыней; заколыхалась, заплясала белая муть, раздалось журчанье. Поганый канал! Летом тут задыхаются от вони, потому вдоль него и не селятся.
Отряд перебрался через широкий – две телеги разъ-едутся – мостик, за грудами мусора черной полосой встала стена, к которой жалась дорога. Всадники перестроились, теперь они ехали по трое в ряд. Дика притиснули к старой, неровной кладке, нога раз за разом чиркала по камню, и прикосновения эти отзывались непонятным темным страхом. Это место, эти камни… Они не были добрыми, ведь их бросили…
Ржавый форт возвели еще до Франциска, потом крепость стала не нужна, но бо?льшая часть стен уцелела. Сюзерен собирался осмотреть остатки форта, не успел… Неисполненный долг сдавил горло не хуже кривоносого. Если б не ненависть, Дик зарыдал бы от бессилия, но «спруты» плачущего Окделла не увидят. Он не Фердинанд Оллар и не станет ползать на коленях перед врагами Талигойи, но правом последнего желания воспользуется. Чтобы написать сюзерену и попросить прощения за ошибку, пусть ошибка и не его.
Сколько раз он говорил и Альдо, и Роберу, что Валентину нельзя верить, но его не слушали. Даже после того, как открылось предательство Эктора, Альдо думал, что Спрут его не предаст, потому что не может вернуться к Олларам. Сюзерен не желал слушать про Джастина, а зря. Придд кинулся не к самозванному регенту, а к любовнику братца. Вместе с Вороном его примут с распростертыми объятиями, и страшно подумать, что начнется, когда в руках у Алвы будет армия.
Звон подков заставил вздрогнуть. Пустыри кончились, кони вновь шли по мостовой, а вокруг теснились дома, мелькнула пара фонарей, и кавалькада выбралась к надвратным башням, в которых дрыхли ничего не подозревающие стражники. Нет, не дрыхли!
Увидев фигуры в кирасах и с факелами, Дикон не поверил собственным глазам. Цивильники застыли двойной шеренгой, загородив проезд, они намеревались исполнить свой долг до конца. Святой Алан, что за дурак ими командует, что за отважный дурак! Надо заклинить решетку и засесть с мушкетами на лестнице и верхних площадках, а они спустились. Дюжина против полусотни!
Офицер цивильников вышел вперед, подняв шпагу в приветствии. Он не дурак. Он, как и те, из патруля, ничего не знает. Гарнизон подняли по тревоге, не сказав, кого опасаться, для стражи лиловые стрелки по-прежнему свои!
Дик изо всей силы саданул шпорами по лошадиным бокам. Кобыла с громким ржаньем рванулась вперед, кривоносый перехватил повод, но было поздно, цивильники увидели связанного пленника в комендантском мундире и… расступились, освобождая проход к воротам. Решетка скрипнула и поползла вверх, под шляпой с белыми перьями мелькнуло знакомое лицо. Так вот куда ускакал Рэми Варден!
3
Дювье вернулся к двум и привез серую шляпу, пробитую пулей. Шляпу отыскали там, где говорил Придд. Самого Придда сержант не нашел ни в Нохе, ни дома.
– Ворота никто не открыл, – объявил южанин, водружая трофей на стол, – мы только что лбами не стучали – никого, чисто передохли. Ну, мы вроде как отъехали, а потом вдвоем с Анри на стену влезли. Пусто там, дом нараспашку, ветер так и свищет, и никого, только кошки шастают!
– Хорошо смотрел?
– Как сказать… Торопился, конечно, но ясно – ушли «спруты». Не сбегли, а ушли. Я ж был там, когда они с Окделлом друг друга попортили, помню…
– Что они оставили?
– Да, почитай, все… Только картины поснимали, ну и мелочь всякую, а так все на месте. Я письма привез, на столе лежали. Под этой, змеехвостой… Ее мы тоже прихватили…
– Зачем?
– Сами не знаем, – признался сержант, – жалко стало… Ну вроде как собаку бросить.
– Давай письма. – Шелковистая дорогая бумага показалась горячей, и написано на ней было не так уж и много:
«Подняться из глубин, поднять забрало,
Вздохнуть всей грудью, принимая бой
Как просто встать над смертью и судьбой —
Подняться из глубин, поднять забрало,
Отдать долги и стать самим собой,
Не позабыв о тех, кого не стало
Подняться из глубин, поднять забрало,
Вздохнуть всей грудью, принимая бой .
С наилучшими и наихудшими пожеланиями остающимся.
Валентин, герцог Придд.
400 год К.С. Ночь с 18-го
на 19-й день Зимних Скал.
P.S. Я не объявляю о кончине графа Медузы, так как не сомневаюсь, что он воскреснет еще не единожды, как воскрес в моем обличии после отъезда Удо Борна. Смех не умирает, как не иссякают слезы. В прибрежных тростниках до сих пор слышат песни и плач найери, они оплакивают смелых и поют избранным. Они помнят многое, и они еще заговорят.
P.P.S. Все, что находится в этом доме, с соблюдением всех возможных формальностей передано в управление кардиналу Талигойскому и Бергмаркскому Левию и предназначено для оказания помощи родным и близким жителей столицы, как погибших в Доре, так и казненных теми, кто осуществлял власть внутри Кольца Эрнани начиная с 1-го дня месяца Осенних Волн 399 года К.С.
Дарственная, находящаяся у дуайена Посольской палаты, подписана мною 16-м днем З.С. 400 года, то есть за два дня до того, как я, будучи в здравом уме и твердой памяти, сделаю то, что г-н Альдо-в-Белом и г-н Окделл сочтут предательством, а я полагаю исполнением своего долга и жизненной необходимостью. Позволю себе напомнить, что согласно всем действовавшим и действующим в Золотых землях законам имущественные распоряжения, сделанные до того, как распорядившийся совершил нечто, что может быть вменено ему в вину, остаются правомочными».
4
– Август! – Высунувшаяся из-за кустов рожа скользнула глазами по Дику и Пьетро и осклабилась при виде кривоносого. – К полковнику!
Капрала звали так же, как графа! Ричард сцепил зубы, сдерживая захлестывавшую разум ненависть, а та рвалась наружу горным селем, с каждой секундой набирая силу и ярость. Дик понимал, что еще немного, и он сорвется, как сорвался с Эстебаном. Если б не связанные руки, он бы уже дрался, но здравый смысл и мерзкий тряпичный привкус в пересохшем рту пока пересиливали. Когда, разминувшись с патрулем, «спруты» вытащили кляп, Дик не понимал, ни куда они заехали, ни чего ждут, он просто жил – дышал, облизывал губы, сглатывал. Потом захотелось воды и хотелось до сих пор, очень хотелось, но просить он не станет никого и никогда!..
– Держи! – Кривоносый Август равнодушно отцепил кобылу Дика от своего коня, перебросил поводья соседу, чихнул и исчез в темноте, сквозь которую доносился отдаленный стук копыт. Кто-то очень торопился, и вряд ли это был друг, друзья ничего не знают, разве что Левий поднял тревогу, но поднял ли? Святоша изо всех сил выгораживал Ворона, узнав о нападении, он мог промолчать.
Булькнуло. Оставшийся с пленниками солдат вытащил флягу и присосался к горлышку. Ричард прикрыл глаза, но заткнуть уши было нечем, а «спрут» булькал, как утка.
– Брат мой, – напомнил о себе Пьетро, – мы тоже хотим пить.
Только пить? А в Октавианскую ночь он еще и есть хотел. Как «брат Пьетро» смотрел на преосвященного, когда тот отказался за себя и своих монахов от завтрака.
– Умерщвляя нашу плоть, мы питаем наш дух, – не выдержал Дикон. – Так говорил преосвященный Оноре. Так он В САМОМ ДЕЛЕ говорил.
– Преосвященный был свят, – Пьетро потупил глаза и взял у «спрута» флягу, – а я всего лишь исполненный скверны комок плоти. Благодарю, брат мой.
Стрелок пожал плечами:
– Напьешься, этого своего напои.
– Окделлы ничего не возьмут из рук предателей, – Дикона трясло от отвращения, – а ты… Ты лгал про преосвященного по приказу Левия.
Утром Дик еще сомневался, теперь сомнения рассеялись: Пьетро показал то, что ему велели, его клятвы ничего не стоят. Все было так, как говорит Салиган, вор оказался честнее монаха!
– Воин, не суди этого человека строго, – попросил Пьетро, – сердце его плачет, а уста не ведают, что говорят. Я молюсь, чтоб на него снизошел покой.
– Повелителю Скал не нужны эсператистские молитвы!
– Прости тебя Создатель, как я прощаю. – Монах вернул флягу и взялся за четки. Чужие кони били копытами совсем близко. Вспыхнули факелы, четверо «спрутов» выехали на дорогу, подавая сигнал. Так и есть, подъезжающих ждут.
Жажда становилась нестерпимой, но холод был еще хуже, плащ не грел, а шляпа потерялась при нападении. Ричард несколько раз повел плечами и попытался свести лопатки. Стало теплее, но ненамного. Придорожная рощица, в которой они задержались, выстыла насквозь – Зимние Скалы брали свое. Самый холодный месяц. И самый темный.
Конский топот, бегущие волчьи огни… Опять! Кто на этот раз? Дикон развернулся в седле навстречу рвущим тьму факелам.
– Стоять! – Солдат со злостью дернул повод, лошадка Дика испуганно всхрапнула и шагнула назад, ошалело завертел головой Пьетро. Пятна света выросли и расплылись, мелькнули быстрые тени – факельщики, пара «медведей», Придд без шляпы, снова факельщики, солдаты… Человек двадцать. Дикон замер, надеясь услышать шум погони. Тщетно: за Спрутом не гнался никто, кроме тишины.
5
– Где они?! – в четырехсотый раз рыкнул Альдо. – Где эти недоумки?!
– Успокойся. – Эпинэ отодвинул штору и глянул на звезды, хотя во дворце от часов не было житья. – Вина хочешь?
– Нет! – Сюзерен пулей пролетел от гобелена с голенастыми цаплями к гобелену с пышными лебедями. – Сколько раз тебе говорить, что нет?!
– Столько же, сколько спрашивать, где они. Успокойся, Халлоран и «спруты» у них на хвосте висят, догонят.
– В предместьях?! – Сюзерен уткнулся носом в лебединый зад. – Мне плевать, что переловят слуг, если Ворон удерет!
– Есть еще Дикон – Дикон, который может надеяться разве что на милость Ворона, потому что Придд ему не заступник, – и Мевен.
– Да помню я. – Альдо отвернулся от гайифских птичек. – Пусть только объявятся, придушу!
– Объявятся, – покривил душой Иноходец, – куда им деваться? А Ворон с охраной наверняка где-то в городе. Не тащить же его с собой.
– Разрубленный Змей! – От спокойствия Альдо осталась одна скорлупа, и та разбитая. – Когда наконец рассветет?!
– Нескоро. – Эпинэ удалось зевнуть. – Может, ляжешь? Все равно сейчас ни кошки не найдешь.
– Левий велел передать, что молится за исполняющих свой долг. – Сюзерен топнул ногой, но холтийский ковер проглотил звук, как жаба комара. – Молится! Лицемер проклятый! Это он все затеял, к астрологу не ходи!
– Ничего он не затеял! – Только драки с кардиналом сейчас не хватало. – Левий чуть на стенку не лез, когда они пропали. Это ты у нас блистал спокойствием, а я тебе завидовал.
– Анакс должен быть спокойным, – огрызнулся Альдо. – Особенно при всякой швали, и потом, я и подумать не мог…
Что Придд уведет Ворона из-под носа твоих убийц, а ты ему поможешь? Разумеется, не мог.
– Ложись, – повторил Эпинэ, – и я прилягу. Утром все найдутся. Халлоран – хороший вояка, да и Придд подоспел вовремя.
– Вызови его! – потребовал сюзерен. – Траур не траур, а побегать ему придется, будь он четырежды Повелителем!
– Сейчас Дювье пошлю. – Вот и повод найти письмо еще раз. – Заодно и шляпу вернет. Жильбер, что-то новое? Простите, ваше величество, позвольте!
– Не до этикета! – Альдо шумно втянул воздух. – Сэц-Ариж, есть новости?
– Да, ваше величество. Халлоран прислал курьера. Он на южном берегу. Жители видели каких-то всадников, они галопом шли к Барсине. Если это так, они должны встретить Карваля.
– Ну, хоть что-то. – Альдо наконец-то разжал кулаки. – Если Ворона схватит Карваль, никуда не денешься, сделаю его маршалом.
Никола Ворона не поймает, но Придд что, с ума сошел? Зачем им юг? Или так решил кэналлиец?
– Ваше величество, – запыхавшийся Лаптон внезапно напомнил Реджинальда Ларака, – ваше величество. Их нашли!
– Где? – Сюзерен едва не схватил гимнет-капитана за грудки. – Где?!
– Герцог Окделл жив? – Не спрашивать о Вороне и о Придде тоже…
– Окделла там не было…
– Где Алва?!
– Ваше величество, нашли только гимнетов и солдат… В погребе у Желтой площади. Они говорят, на них напал герцог Придд.
– Где Ворон?!
