На руинах Мальрока

скачать книгу бесплатно

Одно плохо – любопытный слишком. Всю дорогу пытается выведать, кто мы такие и по какой причине нас понесло в такую даль, да еще столь срочно. При этом не интересуется целью нашей поездки. Хотя глупо интересоваться: у людей вроде нас цель на границе лишь одна может быть – убивать и умирать. Солдаты там нужны постоянно, и никому не интересно, по какой причине человек прибыл в это опасное место. С пограничья выдачи нет: что бы ты ни совершил в цивилизованных землях – назад, на расправу, тебя вряд ли отдадут. Единственные, у кого могут быть неприятности, так это замазанные Тьмой или хотя бы подозреваемые в этом. Так что права у карающих там есть, а у светского суда уже далеко не всегда.

Вот и интересно лодочнику, что же мы такое натворили, раз готовы мчаться к границе с максимально возможной скоростью, не считаясь с расходами. Подозреваю, за счет таких вот торопыг на реке и живут – уж больно уверенно он нас ободрал.

– А вот скажите мне, господин, птица ваша, говорят, не к каждому на руки пойдет. Слышал я, они лишь стражей полуденных признают и людей, которые им помогают, а остальным могут и палец отхватить или глаз выклевать. Правда аль врут?

Зеленый лучшим другом объявит любого, кто поделится с ним спиртосодержащей жидкостью, но зачем лодочнику сокровенные тайны выдавать?

– Рин, спроси у попугая сам, мне откуда знать?

– Да я просто подумал… Нет, не подумал, что вы из стражей будете. Просто думаю, может, вы человек их доверенный. Гонец там… или еще кто. Дело, конечно, как бы не мое совсем, но интересно же. Давно к нам стражи не заглядывали. Говорят, на юге они воюют люто с погаными. А хорошо бы им сюда заглянуть: житья нам здесь нет.

– По тебе незаметно, что живешь плохо.

– Ну пока свое имею, а вот если граница падет, то бежать придется на север, бросив все нажитое добро. А у меня помимо лодки хозяйство: хутор льняной с арендаторами, коровенок две дюжины, по мелочам много чего наберется тоже. Куда это все брать, если погань придет? Солдаты даже спрашивать не станут – людей погонят прочь, а скотину под нож и сжечь, чтобы не досталась Тьме. Лишь лошадей прихватить могут позволить, если не отберут. Никто меня не ждет на севере. Вот что делать?

– Может, граница и не падет, не каркай раньше времени.

– Падет… как ей не пасть, если все к тому идет. При старом короле всех озорных парней, которых к мечу приучить легко, позабирали. Хилых и слабых сердцем домой заворачивали – не нужны такие в армии. При новом теперь всех берут, кто ни попросится. И без спроса тоже взять могут – за недоимки или за что другое. Забирают многих, а назад мало приходит – увечные да больные. Рубка нескончаемая на границе – погани все больше, а наших все меньше. И откуда только плодится такая мерзость… На нашем берегу тоже не все ладно. Мальрок обратился, и все Межгорье от него Тьмой пошло; одержимых прибавилось; огни ночами странные не раз замечали и молнии с чистого неба, а это ведь сами знаете к чему бывает. Чернокнижие уже чуть ли не в открытую. По детству, помню, – за год если одну ведьму сожгут, то много казалось, а сейчас недели без такого веселья не проходит, а только меньше их почему-то не становится. Скотины мор был по осени сильный, да и людей многих тот мор прибрал. А уж что за мор был в позапрошлом году! Ох… Из села нашего, почитай, каждого третьего забрал, и это еще хорошо – другие села подчистую вымирали, особенно те, что ниже по реке. Скоро по правому берегу такую деревню проходить будем – одни головешки чернеют. Пришли солдаты из города, сожгли трупы прямо в домах, и все – нет там больше людей. Там в замке рыцарь из ставленых жил – тоже мор не пощадил. А потом, к осени уже, пшеница на полях почернела и вся усохла. Не было в тот год вообще пшеницы в нашем краю, даже на семена пришлось с севера везти. Голода смертного, правда, тоже не было, но пояса до хребтов затягивали. Если и в этом году чернота придет, то к весне начнут дети помирать – они в первую очередь при голоде мрут. А дальше, если живы будем, бросим пшеницу – пусть уж лучше рожь. Белый хлеб, оно, конечно, всяко выгоднее и вкуснее черного, да только лучше уж черный жевать, но каждый год, а не через два на третий. Люди мрут, скотина мрет, хлеб сохнет – вот как жить прикажете?

– Тебе-то что? Лодку твою никакой мор не возьмет.

– Лодку оно, конечно, да, но детей двоих схоронил и невестку. Коров спас – в леса увел, на поляны сокровенные, а вот лошади померли. Лошадей тогда мало мерло, а у меня вот обе, да еще и жеребчик малой. А все почему? Потому что колдун у нас объявился. Пришел из города, трактир открыл свой. Место ведь у нас бойкое: тракт неподалеку проходит, дорога от него к реке ведет и еще от городка одна; струги, опять же, доходить могут по воде высокой, причем не только малые. Выгодное для трактирщика место, самое то, когда народа много вертится. Где честному купцу сделку удачную обмыть или вору пропить украденное? Известно где – в трактире. Вот и решил здесь устроиться. А зачем он нам нужен – своих полно. Сразу многим не понравился из-за этого, а дальше уже больше. Когда заметили, что после его появления все беды начались, быстро поняли, откуда это. На хуторах дальних скотина живехонька, а в селе дохнет – понятно, что неспроста. Сожгли его вместе с трактиром, да только поздно – успел напакостить.

– Ни при чем здесь трактирщик, – не выдержал я. – Село ваше торговое – сам про ярмарки говорил. Привели откуда-то на продажу корову больную, от нее и пошла зараза. А на хуторах скотина не заболела, потому что не контактировала с заболевшими коровами. Вам бы сразу, как мор пошел, поставить дозоры на дорогах и не пускать к себе ни лошадей, ни коров – тогда бы обошлось.

– Глупости вы говорите, – отмахнулся лодочник. – Все зло происходит от Тьмы, а колдуны да ведьмы ее главные слуги. На юге, кроме них, вообще уже никого не осталось – демами они там прозываются. Говорят, у них и села свои, и города, и даже король. И еще им надо девяносто девять злодеяний сделать, чтобы получить право высшего перерождения, вот и гадят повсюду. А король наш понимать такое не хочет, суды церковные ущемляет, не дает карающим очистить страну.