скачать книгу бесплатно
Мой папа молчал. Он отвернулся и смотрел куда-то в небо. Его взгляд блуждал где-то в невесомости. Неужели, врачи правы?!
Дядюшка наблюдал за нами. Он переводил взгляд то на меня, то на отца, а после подошел ко мне, приобнял, пытаясь успокоить, и шепнул на ухо: «Я поеду с ним».
Они уехали. Я зашла домой снова разбитая и расстроенная. Каждый вечер, проведенный на этом острове заканчивался именно так.
Дэниэл приготовила ужин. За время нашего нахождения на острове, мы с ней так и не разговаривали. Радует, что мы ни разу не поругались. Наверно, она тоже наблюдает резкие перемены моего отца. Он был её родным дядей и также, как и меня, в детстве, баловал её. Мне всегда казалось, что она сильно любила его. Я рассчитываю, что со временем её любовь не угасла.
За время ужина мы не перемолвились с ней и словом. Я не настаивала на разговоре. У меня снова было паршивое настроение. А Дэниэл, видимо, не хотела усугублять ситуацию. В конце, я поблагодарила её за ужин и поднялась наверх. Я шла к себе в комнату, как вдруг, мне захотелось, посмотреть на комнату отца. Моё желание было обосновано потребностью знать, что творится в его жизни, в его душе, в его голове. Он никого не пускал в свою комнату. Никого, кроме дяди Виктора. Я подошла к заветной двери и толкнула её. Она оказалась заперта. «Черт! Да, что же такое ты хранишь в этой комнате?» – взругнулась я вслух. В замочной скважине разглядеть ничего так и не удалось.
Я быстро направилась к себе в комнату. Мне хотелось позвонить маме и обо всем ей рассказать. Но, зная, как она отреагирует на это, так и не решилась. Мама тут же прилетит на этот проклятый остров, а отец даже к себе в комнату не пригласит. Они поругаются. Мама расстроится. Я расстроюсь. А папе сделается только хуже. Мне было известно, что в прошлом году, мама пыталась развестись с отцом, но тот отказался участвовать в бракоразводном процессе и развода маме не дал. Мне не хочется думать, что мама нашла другого мужчину. Наверно она просто устала от папиных выходок. Мы все его жалели. А он нас не жалел.
На Ки-Уэсте было ещё светло и солнечно. В семь вечера все туристы выходили на улицу после знойного дня. Одни шли на пляж за вечерним загаром с рюкзаками, зонтиками и надувными матрасами, другие шли ужинать в ресторан. Я не могла наслаждаться этим островом также как они. Всякий раз, когда в мою голову проскальзывает мысль воспользоваться моментом и насладиться отдыхом, я вспоминаю, что я здесь не для этого. Моя цель – выяснить, что происходит с отцом и помочь ему. Пока что мои успехи равнялись нулю.
Вечером на острове начинается самое интересное. По улице Дюваль, которая является самой длинной в городе, гуляет карнавал ряженных. Многие прибрежные рестораны устраивают костюмированное шоу, заманивая туристов вкусными запахами свежеприготовленных морепродуктов. Остров манит своей безмятежностью и отрешенностью от большого континента, но всей его магии не хватало привести мою психику в порядок. Я прилегла на свою кровать и провалилась в думы об отце.
Прошло больше трех часов, а папа и дядя Виктора так и не вернулись. Я начинала нервничать. И зачем только я разрешила им поехать на эту проклятую рыбалку?
Было слышно, как Дэниэл, расхаживала по первому этажу нашего небольшого дома. Тоже переживала за наших родителей. Если моего отца признают психически нездоровым, то его лишат прав на вождение транспортного средства, в том числе катера. Теперь, мысль о постановке его на учет в психдиспансере не казалась мне такой угнетающей, когда речь шла о его жизни.
Они вернулись за полночь, что-то бурно обсуждая. Я не спала, но решила не вставать. Дэниэл вышла их встречать.
Глава 5
Утро далось мне очень тяжело. Зеркало напугало меня моим же собственным отражением. Глаза походили на тонкие щелочки, над которыми большими буграми выступали опухшие веки. Я не спала полночи, думала об отце, как поступить и чем помочь ему. Сегодня я намерена с ним поговорить обо всем. Если потребуется вынести дверь в его комнату, я сделаю это.
Мне было необходимо перед работой хорошенько привести себя в порядок. Я затянула свои волосы в конский хвост, надела шорты и майку и направилась на пляж.
На улице уже припекало. Пляж был полон туристами. Я вышла сегодня поздновато, но решила не отказываться от пробежки. Перепрыгивая через лежаки и зонтики, мои ноги устремились ближе к воде, откуда веяло прохладой. Я преступила к бегу.
Пляж потихоньку наполнялся отдыхающими. Кто-то кому–то кричал, дети визжали, море шумело, но меня всё это не волновало, я продолжала бежать. Как, оказалось, кричали мне.
Он догнал меня через двести метров, когда я пошла на ускорение. Без футболки, с красивым золотисто–песочным загаром, он выглядел как с обложки глянцевого журнала. Я не сразу посмотрела на его лицо, на какое-то время мой взгляд застыл на его мускулистых плечах. Хотелось бы думать, что он это не заметил. Это был мужчина, который накануне чуть меня не сбил на автомобиле возле антикварной лавки. Мы остановились.
– Привет! – он одарил меня своей лучезарной улыбкой. – Как дела?
– Хорошо, – я смущалась, потому что всё ещё пялилась на его голый торс.
– Коул, – молодой мужчина протянул руку для знакомства и волей неволей, мне пришлось оторвать взгляд от его загорелых плеч и перевести на пухлые губы, застывшие в очаровательной улыбке.
– Руфь, – я протянула руку в ответ, и мы обменялись символическим рукопожатием.
– Надеюсь, ты больше не злишься, что я тебя подрезал на автомобиле.
Я покачала головой.
– Отлично!
Мы, молча, пялились друг на друга. Он не сводил взгляд с моего лица. А я завороженная смотрела на его губы, а потом на мускулы. Потом снова на губы, а после снова на мускулы.
– Ну ладно, – сказала я ему, избавившись, наконец, от гипноза – мне пора. Я немного помедлила и побежала дальше в сторону дядюшкина ресторана.
Через метров пятьдесят он снова меня догнал. Я остановилась.
– Я могу загладить свою вину?
– Не парься, – ответила я ему. – Я тебя простила.
– Может кофе?
Я прекрасно понимала, чем заканчивается «кофе» в курортных городах. Мужчины и женщины с любой точки мира приезжают во Флориду не только за золотым загаром. Большинство из них, пускаются во все тяжкие, едва переступив за черту аэропорта, изменяя своим женами и мужьям. Любовные приключения считаются неотъемлемой частью туристической программы. Для пущего счастья мне сейчас не хватало только курортного романа и разбитого сердца в конце турне. Но он был чертовски красив! Его мускулы играли в лучах утреннего солнца. От него очень приятно пахло мужским одеколоном. Так ненавязчиво и так мягко, никакой резкости, как раз как я люблю.
– Коул, у меня сейчас нет времени на кофе, извини.
Я заметила, как его передернуло всего, когда я назвала его по имени. Он быстро заморгал, видимо, не ожидая услышать «нет» в ответ.
– Ааа, я…
– Мне пора, – я не дала ему договорить и убежала в сторону дядюшкиного кафе.
Дядя Виктор уже был на работе. Он возился на кухне со свежей рыбой и давал распоряжение своим поварам и официантам. Я зашла к нему на кухню через черный ход. Обрадовавшись моему визиту, он расцеловал меня в обе щеки и отправил в общий зал, дав указание накормить меня вкуснейшим завтраком. Я была в этом кафе раньше, когда приезжала в Ки-Уэст с мамой с очередной попыткой уговорить отца вернуться. С момента моего последнего визита здесь ничего не поменялось. Обстановка такая же непринужденная, милая и приятная. Кафе декорировано в морском стиле, как и большинство подобных заведений на острове. Он пользовался популярностью среди туристов, благодаря тому, что дядюшка лично занимался приемкой товаров, а морепродукты проходили строжайший отбор, прежде чем будут поданы на тарелочках посетителям. В кафе очень вкусно пахло только что испеченными лаймовыми пирогами. На секунду я подумала, что стоило наверно тому парню позволить угостить себя кофе и кусочком лаймового пирога. В подсознание всплыл образ загорелого красавца. Но я быстро прогнала свои мысли прочь, поскольку увидела знакомую женщину, сидящую за столиком и мило беседующую с моим папой. Я сперва её не узнала, хоть и была уверена, что видела раньше, а когда подошла, то разглядела в ней миссис Мисти. На ней был парик с красивыми длинными белокурыми волосами. Выглядела она совсем иначе, нежели в галереи. На ней была светлая шелковая блуза, коричневая льняная юбка–карандаш, на ногах очень даже симпатичные бежевые туфли – лодочки. Это была совершенно другая миссис Мисти. Не та угрюмая чудачка, которая вчера сидела со мной в одном кабинете. Эти двое мило беседовали о чем–то. Миссис Мисти улыбалась. Папа что-то живо рассказывал и смеялся.
Увидев меня, он опешил. Зрачки в его глазах расширились. Взгляд забегал по стенам, проходящим мимо туристам, а потом остановился на мне. Он немного привстал, когда я сравнялась с их столом.
– Привет, что ты здесь делаешь? – обратилась я к нему.
– Привет! Я… я…я вышел подышать свежим воздухом и встретил свою давнюю знакомую.
Я перевела взгляд на «давнюю знакомую».
– Мистая, – она протянула мне руку, словно мы с ней ранее были не знакомы.
Я ещё раз окинула взглядом женщину. Это точно была миссис Мисти, только выглядела она немного моложе и ухоженнее, ещё это дурацкий парик нацепила. Я не стала отвечать на её рукопожатие. Мне совсем не нравилась эта ситуация. Я чувствовала себя так, словно поймала отца с поличным.
– И давно вы знакомы с моим отцом? – обратилась я к женщине.
– Ну… – она немного замялась, – мы познакомились два года назад.
– Ммм.
– Разве ты не должна быть на работе? – вмешался в разговор отец, бросая на меня неодобрительный взгляд.
– Через час. Мой рабочий день начнется только через час. Так, где вы познакомились?
– Мы с твоим отцом познакомились здесь на Ки-Уэсте. Он спас меня от верной смерти, когда я не справилась с управлением на катере,– ответила женщина. – Сэм очень много о тебе рассказывал. Присаживайся к нам, – женщина жестом показала мне на стул.
Мой взгляд скользнул на отца. Он выглядел злым и напуганным. Я и сама была напугана. До настоящего момента я не исключала того, что причиной нахождения отца на острове может быть другая женщина, но не готова была лоб в лоб столкнуться с этим. Миссис Мисти улыбалась мне.
– Я пошла домой, – сказал я отцу, – мне нужно собираться на работу.
Путь от кафе до дома мне не запомнился. На пороге мне повстречалась Дэниэл. Она что-то крикнула мне в след, но я не оглянулась. Время близилось к девяти и мне следовало поторопиться на работу, но было очень тяжело бороться с эмоциями, которые навалились на меня. Сейчас я испытывала агрессию и ненависть к своему собственному отцу. Последний месяц я думала о нем, как о психически нездоровом человеке, и тот факт, что он оставил свою семью, оправдывала его ухудшающимся состоянием здоровья. На самом деле, он просто завел себе любовницу и как трус боялся признаться в этом мне и маме. У меня тряслись руки от нервного перенапряжения. Вся моя ненависть к отцу сосредоточилась на кончиках пальцев. Мне хотелось что–нибудь разбить или кого-то придушить. Я направилась к нему в комнату. Она, как и прежде была закрыта. На этот раз меня это не оставило. Я выбежала на улицу и направилась в сарай. Через две минуты я уже была возле его комнаты с топором в руках. Дэниэл, наблюдавшая за мной, бросилась за мной.
– Что ты делаешь? – крикнула она мне.
Я ничего не ответила. Деревянная дверь разлетелась в щепки. Я и не ожидала, что обладаю такой внушающей физической силой.
Папина комната ничем не отличалась от любой другой спальной комнаты нашего дома. Такие же светло–бежевые обои, на полу старый ковер, на окнах темно–зеленые тяжелые шторы. Аккуратно заправленная кровать. На прикроватной тумбочке разложены какие–то газеты и журналы, рамка с моей детской фотографией. Я взяла одну из газет в руки. Датирована 03 октября 2015 г. На первом листе значился заголовок «Трагедия, унесшая жизни троих туристов». Из статьи следовало, что группа дайверов ранним утром вышла в открытое море для погружения. После погружения в воду не один из дайверов, так и не поднялся на поверхность. Их тела сотрудниками специальных служб найдены не были. Уцелела только женщина, которая находилась на катере, её фотография была опубликована ниже. Я пригляделась и распознала в ней миссис Мисти. На фотографии она была с белокурыми длинными волосами.
Вероятно, именно об этом случае шла речь, когда миссис Мисти сообщила мне, что мой отец героически спас её жизнь.
Всё время пока я читала заметки газет и журналов, Дэниэл также находилась в комнате. Она ничего мне говорила, молча исследуя комнату. В газетах в основном писали о пропаже людей и крушениях водного транспорта, яхт, катеров. «Зачем отец хранит их?» – возник вопрос в моей голове.
Я ещё немного поблуждала по комнате. Ничего интересного я там не обнаружила. Хотя, смотря, что понимать под словом «интересное». К счастью для меня чужого женского белья и следов пребывания женщины не было. Дэниэл вместе со мной ушла из комнаты.
Я взяла мобильник в руки. Десять пропущенных вызовов от Киры. Набрав её номер, я наврала, что заболела и не могу выйти сегодня на работу. У меня не было другого выхода, как позвонить директору и попросить отгул.
Спустя полчаса отец вернулся домой. Я стояла возле двери в своей комнате, мысленно представляя себе его состояние, когда он увидит выломанную дверь. Папа тихо поднимался по лестнице. Я считала ступени. Проходя мимо моей комнаты, он немного замедлил свой шаг, но всё же прошел мимо.
Через пару мгновений я услышала брань. А ещё через мгновение зазвонил мой телефон, на дисплее высветилось "ПАПА". Видимо он услышал звонок в моей комнате, потому что через секунду дверь отварилась, и на пороге стоял разъяренный отец.
– Что ты себе позволяешь? – закричал он.
– Это ты что себе позволяешь? – я стала кричать на него в ответ. – Что это за женщина?
– Я же тебе всё объяснил. Это моя старая знакомая.
– Я нахожусь на этом чертовом острове больше недели, а ты и словом не обмолвился со мной, а с какой–то знакомой любезничаешь в ресторане.
Папа немного замялся в поисках нужных слов.
– Зачем ты выломала дверь? – закричал он.
– А по–другому я не могла до тебя достучаться. Что за тайную жизнь ты ведешь? Ничего не рассказываешь, запираешься в комнате, прячешься от своей собственной семьи.
– Я не прячусь от вас, – он хотел выкрикнуть что-то ещё, но остановился, оборвав фразу.
Я пыталась прочитать его. Страх. Бешенство. Смятение. Отец отвел глаза в сторону.
– Я не прячусь от вас – повторил он уже спокойным голосом, – просто кое-что случилось, во что я не хочу ввязывать ни тебя, ни маму.
– Что случилось?
Мне показалось, что между нами пронеслась вечность, прежде чем он сказал: «Я люблю вас, но до конца своей жизни я останусь жить на этом острове и никогда не вернусь домой». После этих слов он развернулся и ушел.
Я осталась стоять посередине своей комнаты.
«Что могло случиться с отцом?» – задавалась я вопросом. Ясно только одно, что дядюшка Виктор тоже как–то с этим связан. Я вспомнила заметки из газет про утопленников. Почему отец хранит их? Неужели случаи пропажи и гибели людей как–то связаны с ним? Нет! Я потрясла головой, гоня дурные мысли прочь. Мой отец не преступник!
Я провалялась на кровати около двух часов в мыслях об отце. Одно мне стало ясно, с отцом случилось что-то страшное и серьезное, если он отказался от своей жизни, семьи и любимой работы. Но я не собиралась отказываться от своей семьи. Я верну папу домой, потому что люблю его, мама любит его и нам неважно, что он натворил два года назад.
Вечер опустился на остров внезапно. Шторм на море может начаться настолько быстро, как пройти. Только что была тихая погода, светило солнце, как вдруг ни откуда поднялся ветер, пропало солнце, и начался сильный дождь с высокими волнами. В здешних местах штормы не редкость, а скорее закономерность. Остров ещё не успел отойти от Ирмы, как ему нужно готовиться к отражению новой атаки водной стихии. Погода на улице полностью соответствовала моему внутреннему миру: плач, боль, обида, ненависть, агрессия.
Мне захотелось выбежать на улицу, чтобы разделить свою печаль с природой. Моим желанием стало затеряться среди туристов, сумасбродно бегающих по проезжей части в попытке найти укрытие в кафешках и ресторанах. Люди открыто выражались нецензурной бранью, обвиняя турфирмы в том, что их отпуск оказался испорченным, так как те не побеспокоились предупредить об изменениях погоды. Начался дождь и уже через несколько минут улицы опустели. Ки-Уэст стал пустым и одиноким, таким же, как я.
Я прошла на улицу Дюваль стрит к самому центру как раз к тому месту, где красовался знаменитый буёк «Самая южная точка». Именно в этом месте заканчиваются Соединенные штаты Америки, а через несколько сотен миль начинается Куба. Обычно тут толпятся туристы, желающие сделать селфи, но сейчас именитый буёк обходился без внимания. Я перевела взгляд на море. Оно было темно–синего цвета, практически черного. Мне стало немного страшно. Выросшая практически на берегу океана, мне часто приходилось наблюдать капризы водной стихии. Море в разных обличиях представало передо мной от нежного «тиффани» до насыщенного ультрамарина, но черное море я видела впервые. Вода заворожила меня, она бурлила, словно под ней находился огненный котлован. Стоя, промокшая под дождем и озябшая до косточек, я не могла отвести взгляд от обезумевших волн и пузырьков. Каждая последующая волна была больше предыдущей. Волны равнялись со мной в росте, а я стояла загипнотизированная неведомой силой, устремив свой взгляд в темную глубь воды. Мне почудилось, что я слышу какую–то мелодию. Хрустальную, тихую и едва уловимую на фоне шума разбивающих о берег волн. Я напрягла свои органы слуха, вслушиваясь в эту красивую мелодию и не понимая, откуда она возникла.
Внезапно у меня закружилась голова, в глазах помутнело. Я ощутила, как слабеют мои ноги, и я начинаю медленно падать на асфальт. На все мои попытки удержаться на ногах мой организм не реагировал. Перед собой я видела огромные черные волны с бурлящими пузырьками. Они угрожающе издавали стон, диссонируя с прекрасной музыкой. Что было дальше, я не запомнила. На мгновение я пришла в себя. Я чувствовала, как кто-то тормошит меня, и задает какие–то вопросы, но слов не разобрать. Нить с реальностью стала обрываться, а я стала улетать куда-то ввысь под аккорды хрустальной мелодии. С высоты полета я видела, как какая–то женщина с темными волосами выходит из моря. Это была миссис Мисти. Всё. Мозг отключился.
Очнулась я несколько часов спустя не в своем доме, не в своей кровати, под одеялом, без одежды… Рядом со мной лежал мой сотовый телефон. В голову стали приходить дурные мысли. Через минуту в дверях появился Коул. Я была очень рада, что именно он оказался моим спасителем.
Мои глаза блуждали по комнате в поисках своей одежды, а в голове крутились мысли, что он прикасался ко мне пока я была в отключке.
– Где моя одежда? – спросила я его.
– Она сушится. Когда я тебя нашел на пляже, ты была вся промокшая до нитки. Одень пока мою футболку и шорты. – Коул подвинул мне аккуратно сложенные вещи. – Я пока принесу тебе горячий чай.
– Не стоит беспокоиться. Я сейчас позвоню отцу, что бы он приехал за мной.
– Звони с моего, если хочешь, – он достал из кармана брюк свой сотовый телефон и передал мне, – твой телефон не включается, тоже промок под дождем. Я пытался его включить, чтобы связаться с твоими родственниками.
Когда я потянулась за телефоном, одеяло немного приоткрыло взору мою обнаженную грудь. Коул смущенно отвернулся и ушел за горячим чаем. Укутавшись в одеяло, я набрала своему отцу, но тот не ответил мне даже после пятнадцатого звонка. Мне удалось дозвониться только до Дэниэл, так как дядя Виктор на мои звонки тоже не ответил.
Надо же, мой отец даже не заметил моё отсутствие. Я никогда не умела плакать красиво, как это делают героини из кинолент. Если уж плакала, то делала это навзрыд. Вот и сейчас слезы покатились у меня из глаз, словно какая–то невидимая сила открыла водный кран внутри меня. Какие могут быть причины, что бы отец забыл о своей собственной дочери, перестал интересоваться ею и участвовать в её жизни.
В состоянии шока не плачут. От страха тоже скорее кричат или бегут, или падают в обморок. Слезы это о чем–то другом. Мои слезы были о разлуке с близким человеком. Я буквально ощущала, как моя семья разваливается на части и чем чаще я об этом думала, тем больнее мне становилось. Самое страшное в жизни, это стать никем для человека, которого ты любишь, а от меня отказался мой родной папа.
Коул немного кашлянул в углу комнаты, заявив о своем приходе. Неизвестно, сколько он там стоял и наблюдал за мной.
– Всё в порядке? – обратился он ко мне, всматриваясь в моё заплаканное лицо.
В ответ я только покачала головой.
Он подошел ближе и протянул чашку с горячим чаем. Трясущимися руками я взяла её у него из рук. Предавшись воле эмоциям, я совсем забыла переодеться, поэтому одеяло снова соскользнуло у меня с плеч и оголил мои обнаженные округлости. В руках у меня был горячий чай, и я замешкалась, пытаясь ухватиться за уголок одеяла и удержать в руках напиток. Коул сначала отвернулся, но увидев, как чашка чая лавирует в мои трясущихся руках приблизился ко мне и, схватив одеяло, укрыл мои плечи, после чего вышел из комнаты.
Дэниэл приехала за мной через пятнадцать минут. Я оделась в одежду, которые она мне привезла и мы направились к выходу. Пока Коул нас провожал, я поблагодарила, что он спас меня. Боковым зрением я видела неоднозначную реакцию Дэниэл. Возле машины Коул окликнул меня, и я остановилась.
Ответь мне, что ты делала в шторм возле моря, – спросил он меня тихонько, максимально приблизившись ко мне, так, что бы Дэнил не услышала.
Я поняла ход его мыслей и поспешила заверить, что не сумасшедшая и не самоубийца, хотя с первым можно было поспорить.
– Не переживай, я не собиралась сводить счеты с жизнь, это случайность, что я оказалась там во время шторма. Ещё раз большое спасибо, что спас меня.
Он кивнул мне в ответ.
Глава 6
Море – это стихия, которая очень трудно покоряется человеку, и с ней помериться силой может лишь сильный и мужественный человек. Много было людей, пытавших обуздать водную стихию, но как мало тех, которым удалось это сделать.
Мел Фишер был одним из них. Его считают «королем подводного мира». За всю историю мира этот человек стал самым известным и удачливым охотником за сокровищами, мечтавшим заполучить все золото и серебро, которое уже много столетий покоились под толщей воды и песка у берегов Флориды. И ему это удалось. Мел Фишер поднял со дна океана испанский галеон «Нуэстра Сеньора де Аточа» затонувший в семнадцатом веке. Нуэстра находилась всего в пятидесяти километрах от острова Ки-Уэста и принесла Мелу Фишеру многомиллионное состояние и вековую славу.
