скачать книгу бесплатно
– То есть у него напрочь сносит крышу, – подытожил Димон.
– Вроде того, – согласился Шток.
– А потом?
– Разные авторы называют массу других факторов, которые, по их мнению, способствуют перерождению будущего Мастера. Но, поскольку большинство сохранившихся документов относится к Средневековью, все они носят весьма умозрительный характер. Авторы пытаются проводить параллели, многие из которых нам сегодня просто не понять. Так, например, алхимик и философ, как он сам себя величает, Франциск Хоэм говорит о том, что будущий Мастер должен непременно соблюдать обет целомудрия и по крайней мере раз в неделю его должны сечь розгами. Кларен Блихсен, именующий себя личным врачом и парфюмером его чести барона Отто Шпанка, придает большое значение особой диете, включающей полный отказ от алкоголя и гусиной печенки. Астролог Курт Гранель описывает ряд магических обрядов, которые, по его мнению, помогают Мастеру не только обрести силу, но и контролировать ее. Рене Вильнер Райнхар связывает появление Мастера с фазами луны и шириной разлившихся рек.
Все это с легкостью можно счесть вымыслом средневековых псевдоученых. А поскольку никакой дополнительной информации из других источников об авторах этих странных документов найти не удалось, можно решить, что все это чья-та мистификация. Если бы не документ, обнаруженный доктором Снайдеровым. Вениамину Павловичу удалось заполучить всплывшую каким-то образом во Франции машинописную копию отчета некой Специальной медицинской лаборатории при Особом ведомстве – так тогда именовалось советское отделение проекта «Вечность» – за тысячу девятьсот пятьдесят первый год. Документ подписан профессором Седовым и уполномоченным Особого ведомства Гниловым. В отчете речь идет об экспериментах, проводившихся в течение трех лет, с тысяча девятьсот сорок седьмого по тысяча девятьсот пятьдесят первый, в возглавляемой Седовым лаборатории. Целью экспериментов, как указано в отчете, было «получение новой, улучшенной породы альтера, которая в дальнейшем будет именоваться «Мастер». – Не то охнув, не то фыркнув, Соломон выпустил облако пара из-за воротника. – Перед Седовым была поставлена задача получить суперальтера, который один будет давать столько М-сыворотки, сколько обычно дают десять других.
– Почему бы тогда не использовать старые добрые мичуринские методы? – мрачно хмыкнул Димон.
– Это они уже прошли. Седов начинает свой отчет с того, что «как известно, скрещивание двух альтеров не приводит к рождению нового альтера». Ну а поскольку генетика в то время в Советском Союзе именовалась не иначе как «продажной девкой империализма», ученые-особисты, в полном соответствии с господствующей в советской науке безумной теорией Трофима Лысенко, взялись за «переделку природы» альтеров. Однако использовали они при этом все те же средневековые методы. Для своих работ Седов выбирал альтеров, не менее десяти лет ежедневно принимавших кровь. Их принуждали соблюдать самые разные диеты, не давали спать, держали в полной темноте, изнуряли физическими упражнениями, заставляли заучивать огромные, бессмысленные тексты, укладывали в ледяные ванны, обкуривали благовониями… Все эти действия Седов подробно и педантично описывает в своем докладе. Отдельным разделом проходят, как он это называл, «методы принудительного физического воздействия». Альтеров пытали электричеством, жгли огнем, травили газами, отрезали им пальцы, заживо хоронили…
– Да это безумие какое-то, а не наука! – не выдержав, перебил Димон. – Эти документы следует придать гласности! Все должны узнать, что творят эти гады!
Соломон еще ниже наклонил голову. С шапки посыпался налипший на нее снег.
– Я испытал те же чувства, когда впервые прочитал этот документ. И подумал о том же самом. Но, сопоставив все «за» и «против», понял, что это принесло бы нам больше вреда, чем пользы. Все, что мы можем сделать, – это слить отчет в Интернет. Но даже если распространение его не будет вовремя заблокировано спецслужбой «Вечности», если в ответ на публикацию возникнет какой-то общественный резонанс, мы не сумеем доказать подлинность отчета. Как я сказал, Вениамин Павлович заполучил лишь машинописную копию отчета Седова. Да и та была снята не с оригинала, которого никто не видел, а с другой копии. Документ будет объявлен фальшивкой, а нас назовут фальсификаторами, готовыми идти на любые ухищрения, дабы опорочить честные имена тех, кто ведет с нами святой и правый бой. На этом все и закончится. – Шток вытащил из кармана руку в кожаной перчатке и указательным пальцем ткнул Димона в плечо. – Та же история, что и с твоим захватом пансионата. Если бы ты прежде как следует подумал, то не стал бы этого делать.
– Ой, ну ладно, – недовольно поморщился Димон. – Хватит уже об этом.
– Нет, не хватит! – строго осадил его Соломон. – Ты хотел устроить показательную акцию, освободив нескольких альтеров. А что в результате? Обвинения в терроризме и беглый альтер, скрывающийся неизвестно где!
Димон благоразумно решил не искушать судьбу и вернулся к прежней теме.
– Седов, надо полагать, ничего не добился? – спросил он.
– Нет. – Соломон снова спрятал руку в карман. – Но, расписавшись в собственных неудачах, он тут же предложил новый подход к решению поставленной перед ним задачи. В конце отчета профессор Седов испрашивает у своих кураторов разрешение перейти к «прямому стимулированию мозга альтера». Что он под этим подразумевал, я даже думать не хочу. Ясно, что, если после рассмотрения предоставленного отчета профессора Седова не сняли с должности, он искалечил, а то и убил еще немало альтеров. Однако тот факт, что в своих работах он руководствовался указаниями средневековых специалистов, свидетельствует о том, что найденные нами документы подлинные. Следовательно, можно утверждать, что крайне редко, не чаще чем раз в столетие, а может, и того реже, по непонятным пока причинам среди альтеров появляется Мастер.
– Ну, хорошо, появляется Мастер. – Димон быстро притоптал осыпавшийся на тропинку снег. – И что он собой представляет?
– Говоря современным языком, это Суперальтер.
– Это я понял, – коротко кивнул Димон. – Что конкретно он может?
– Если каждый из истинных альтеров наделен какой-то уникальной способностью, то Мастер обладает всеми сразу. А еще он может такое, на что не способен ни один альтер.
– Ясно, – снова кивнул Димон. – То есть на что он реально способен, ты не знаешь?
– Этого не знает никто.
– Тем не менее ты уверен, что Муромский – это новый Мастер.
– Скажем так, я хотел бы в этом усомниться, но у меня нет повода. Муромский двадцать лет провел в пансионате, ежедневно принимая кровь. Он попал туда тринадцатилетним мальчиком, поэтому, когда ты вытащил его оттуда, это, надо полагать, оказало на Алексея сильное эмоциональное воздействие. Затем он резко отказался от крови, что привело к гематокризу. Вениамин Павлович утверждает, что ни один альтер в состоянии гематокриза не смог бы самостоятельно даже шагу ступить. А Муромский сумел проползти по галерее, спуститься вниз по лестнице и добраться до холодильника, в котором хранились гемаконы. После этого он выпил сразу несколько литров крови, что не могло не закончиться гематокскикозом. Все это буквально перетряхнуло его организм на биохимическом уровне. Да и на психике не могло не сказаться. Мне очень хотелось верить в то, что произошедшие с Муромским изменения носили временный характер. Ну, вроде как хлебнул лишнего, малость почудил, но потом пришел в себя. Однако прошло две недели, а о нем ни слуху ни духу. – Рукой, затянутой в перчатку, Соломон стряхнул снег сначала с левого плеча, затем – с правого. – Рад буду ошибиться, но, скорее всего, Муромский стал Мастером.
– Ну, стал, и ладно, – с показным небрежением дернул плечом Димон. – Сбежал – ну и пусть себе бегает. Нам-то что? Тебя беспокоит то, что он знает, где находится поселок? Но если он истинный Мастер, то ловчим его нипочем не взять. Так ведь?
– Меня тревожит то, что я не могу понять, при чем тут «Улисс»? – задумчиво глядя себе под ноги, произнес Соломон.
– Что? – непонимающе посмотрел на него Димон.
– «Улисс». Роман Джеймса Джойса. Муромский читал его перед своим перевоплощением. И, уходя, забрал книгу с собой.
– Может быть, она ему просто понравилась? – не очень уверенно предположил Димон. Потому что понимал, что, ежели Соломон заговорил об этом, значит, все совсем не так-то просто.
– «Улисс» – роман, способный перевернуть сознание, – все так же задумчиво произнес Соломон. – Он способен заставить человека взглянуть на мир другими глазами. В каком направлении «Улисс» развернул мировосприятие Муромского? – Шток бросил вопросительный взгляд на спутника. – А?
Димон озадаченно наморщил нос и через бандану поскреб затылок. Пять лет назад он прочитал «Улисса». От корки до корки. Но вовсе не потому, что роман захватил его, а потому, что на этом настаивал Шток. Соломон в категорической форме потребовал, чтобы все семеро воплощенных альтеров, вместе с которыми он в свое время основал поселок, прочитали этот роман. Димон оценил «Улисса» по достоинству. Несомненно, это было выдающееся литературное произведение. В безбрежном потоке сознания, что вылил на читателей Джойс, вне всяких сомнений, можно было утонуть. Димон ощущал это почти физически: стоило ему ненадолго ослабить внимание, как словесный поток подхватывал его, выталкивал на стремнину и увлекал за собой. Вот только куда именно – не разберешь. В чем заключался смысл романа, Димон так и не понял. То есть он чувствовал, что смысл где-то рядом, но ухватить его так и не смог. Когда же он спросил у Соломона, зачем нужно было читать эту книгу, тот с серьезным видом ответил: «В свое время поймешь». Выходит, это время как раз сейчас и наступило?
– А что говорят об этом средневековые знатоки? – спросил он.
В самом деле, «Улисс» был полностью издан только в тысяча девятьсот двадцать втором. Что или кто указывал путь Мастерам прошлого, когда «Улисса» еще и в помине не было?
– В шестнадцатом веке Мастер по имени Мигель де Отеро поднял восстание альтеров в испанской провинции Льейда. В районе Валь-д'Аран альтеры захватили три небольших города и провозгласили независимость. Людям, которые признали новую власть и новые законы, позволено было остаться. Прочие же смогли беспрепятственно покинуть территорию самопровозглашенного государства. Республика Валь-д'Аран просуществовала семь с половиной лет. На восьмом году ее существования объединенные силы французов и испанцев сломили сопротивление повстанцев и устроили в Валь-д'Аране резню. Убиты были все, кто не сумел скрыться, включая местных священников, которые, по мнению пришлых святош, продали души Дьяволу.
Еще один Мастер объявился два столетия спустя во времена Великой французской революции. По утверждению автора обнаруженных нами мемуаров, подлинное имя его было никому не известно, повсюду он фигурировал под псевдонимом Террю. По утверждению мемуариста, этот самый Террю был серым кардиналом революционного правительства. Именно он является идеологом якобинской диктатуры, с его подачи был создан Революционный Трибунал и начата кровавая вакханалия, получившая название Эпоха Террора.
Я не берусь судить действия Мигеля де Отеро и Террю. Нам слишком мало о них известно, чтобы выносить какой бы то ни было вердикт. Однако нельзя пройти мимо нескольких существенных моментов. Первое: нам ничего не известно о детских и юношеских годах будущих Мастеров. Второе: мы не знаем, удалось ли кому-то из Мастеров достигнуть цели, которую он перед собой ставил. Революционный террор или резня в Валь-д'Аране могли быть вовсе не целью, а лишь средством ее достижения. Третье: мы понятия не имеем, что происходило с Мастерами после описываемых событий. Нет ни одного достоверного сообщения о смерти Мастера. И, наконец, четвертое: Мастера становятся непосредственными участниками событий, ведущих к кардинальным переменам в обществе. Вопрос в том, являются ли они сами катализаторами этих перемен или же, обладая выдающимися аналитическими способностями и сверхинтуицией, превращающей их в пророков, они всегда оказываются в нужное время в нужном месте?
– Я так понимаю, все в конечном итоге сводится к вопросу, чем собирается заняться Муромский?
– Именно. Я более чем уверен, мы до сих пор ничего о нем не слышали только потому, что он еще не принял решение.
– Не наметил для себя цель?
– Точно.
– А какие вообще у него могут быть цели?
Соломон громко фыркнул и взмахнул обеими руками, как будто подбросил в воздух большого, тяжелого индюка, пытаясь заставить его лететь.
– Какая цель у реки? Какая цель у ветра?..
– Не нагнетай, Соломон, – расслабленно усмехнулся Димон. – Мы говорим не о природных стихиях, а о человеке. Может, он и обладает кучей выдающихся способностей, но перво-наперво он – человек. Может, он умнее и быстрее нас, но им движут те же самые эмоции.
– В этом я как раз не уверен, – покачал головой Соломон.
– Я в жизни не встречал человека, не подверженного эмоциям. Просто некоторые очень искусно это скрывают.
– Хотел бы я быть в этом так же уверен.
– Ладно! – Димон хлопнул в ладоши и как следует потер одну о другую. – Так какой у нас теперь план?
Соломон спрятал улыбку за воротником. В этом был весь Димон – для него главным было действие. Классический буддистский постулат «Сиди на берегу и жди, когда река пронесет мимо трупы твоих врагов» был явно не для него. Буддизм и Димон – вещи абсолютно не совместимые. Порой Соломон сетовал на нетерпеливость Димона. Но в то же время он понимал, что Димона следовало принимать таким, каков он есть, потому что перекроить его невозможно.
– Что мы должны делать? – задал новый вопрос Димон.
– Жить как прежде, – ответил Соломон.
– То есть ничего? – обескураженно уточнил Димон.
– Тебе что, нечем заняться? – с показной строгостью осведомился Шток.
– Я не о том. – Димон тряхнул головой так, что снег с концов банданы полетел в разные стороны. – Я конкретно о Муромском. Если он Мастер…
– Если он Мастер, – перебил Соломон, – тогда первый ход за ним.
Судя по уксусно-кислому выражению Димонова лица, он был не согласен с такой постановкой дела. Категорически не согласен.
– У тебя есть какие-то предложения? – спросил Соломон, чтобы не оставалось ничего недосказанного.
– Это ты у нас стратег. – Димон отвернулся в сторону.
Ему было что предложить. Но он заранее знал, какие его идеи Соломону не понравятся. Поэтому и не стал озвучивать те, что имелись.
Несколько минут они шли молча. Ветер крепчал, а пелена сыплющего с неба снега становилась все плотнее. Соломон накинул на голову капюшон. Тропинка резко повернула направо, обогнула кривой ствол березы и так же внезапно повернула в другую сторону.
– Наверное, пора возвращаться, – сказал Соломон.
Ему не было холодно, но дома его ждало много дел. По большей части – рутина. Но и ей нужно было заниматься. Соломон для того и пригласил Димона на прогулку, чтобы можно было поговорить спокойно, с глазу на глаз, так, чтобы никто не мешал. Дома это сделать было невозможно. Соломон никогда не запирал дверь и никогда не разворачивал гостей с порога. Зная эту его особенность, к нему то и дело наведывались жители поселка с вопросами, проблемами, предложениями, решениями, а то и просто так, перекинуться парой слов, новостями поделиться или рассказать свежий анекдот.
Обогнув еще одну березу и свернув за невысокую разлапистую елку, Соломон сошел с тропы и двинулся в сторону от нее по снежной целине. Димон шел за ним, стараясь ступать след в след. Теперь ветер дул им прямо в лицо, колючие снежинки царапали щеки и лоб. Димон уперто шел вперед, не пригибая головы. Он не собирался кланяться какой-то непогоде. Соломон натянул капюшон до бровей, а глаза прикрывал ладонью.
– Да, и вот еще что! – громко произнес Соломон, глянув на Димона через плечо. – Как там дела у Шинкаревых?
– Нормально все вроде бы, – буркнул в ответ Димон.
– Что? – Соломон сделал вид, что из-за ветра не расслышал ответ.
– Все хорошо, говорю! – громче повторил Димон.
– Ты поговорил с Верой?
– Ага.
– Ну и как?
– Она не хочет, чтобы ее брат становился альтером. Говорит, дождусь, когда минует кризис, и уйду от вас.
– Плохо дело.
– Ну, не она первая…
– Поговори с ней еще раз.
– Она не желает со мной разговаривать.
– Почему?
– Считает, что я могу заставить ее делать то, чего она сама не хочет.
– Глупость какая!
– Женщина – что с нее возьмешь.
– Ты должен убедить ее не делать глупости!
– Почему я?
– Она доверяет тебе больше, чем кому-либо еще в поселке.
– У нее с Мартой неплохие отношения.
– Кого и в чем может убедить Марта? – Соломон на ходу развел руки в стороны, давая понять, что вариант с Мартой его совершенно не устраивает. – Я поручил это дело тебе, Дима, и ты обязан довести его до конца. Андрей Шинкарев должен стать истинным альтером. Для нас очень важен этот ребенок. Сейчас даже больше, чем прежде.
– Почему? – насторожился Димон.
Соломон снова сделал вид, что не расслышал слов Димона за ветром.
Димон был озадачен. Соломон явно уходил от разговора. Такого прежде за ним не водилось.
Глава 4
Куратор
Муромский сидел за большим письменным столом, спиной к окну, прикрытому легкой, полупрозрачной шторой. За окном сияло солнце. Было настолько светло, что воздух, казалось, мерцал. В комнате витал аромат лаванды с легкой примесью бергамота.
Слева и справа от Муромского стояли включенные экраны. Небольшие, всего на восемнадцать дюймов. Судя по приглушенным звукам, на том, что слева, шел какой-то фильм. Между мониторами на специальной подставке в форме двух вставших на дыбы единорогов стояла раскрытая книга. «Алексей Калугин» – прочитал на обложке Бапиков. Имя это ни о чем ему не говорило. Но на всякий случай он его запомнил. В комнате было очень много других книг. Помимо двух больших книжных шкафов, забитых до отказа, книги лежали стопками на рабочем столе, на широких подоконниках, прямо на полу и даже в креслах. Помимо книг и экранов на столе было очень много мелких предметов, которые Бапиков обозначил для себя одним словом: хлам. Разноцветные авторучки, блокноты и блокнотики (один с котятами на обложке), стеклянные шарики, маленькие пластиковые фигурки мультяшных героев, сувенирные флэшки, парочка ни на что не похожих костлявых уродцев, трое круглых карманных часов с цепочками, кистевой эспандер, три большие кружки (на одной – «Битлз», на другой – спин-протектор и надпись «Музей мадам Тюссо», на третьей – профиль человека, которого ни с кем невозможно спутать, и адрес «Бейкер-стрит, 221б»), несколько брелоков самых разных форм, китайский колокольчик… Там было много еще чего, что Бапиков, не раздумывая и не колеблясь, смахнул бы в мусорную корзину. По мнению куратора, на столе должно находиться только то, что необходимо для работы. Включая, разумеется, чашку с чаем – одну! – и блюдо с теплыми еще пирогами, прикрытыми салфеткой.
Слева от стола, у стены, заложив руки за спину, неподвижно стоял служащий в сером костюме, с зачесанными назад светло-русыми волосами.
На столе перед Муромским стояло большое, круглое блюдо с аккуратно и красиво разложенными на нем чудесами японской кулинарии. Бапиков экзотики в еде не признавал. Японская кухня так и вовсе была, по его мнению, не едой, а баловством. Поэтому куратор понятия не имел, как называлось то, что приготовился вкушать альтер. А уж из чего все это было сделано, Бапиков даже думать не хотел. Собственно, ему это было все равно. Куратор ежедневно получал отчеты о том, что за блюда заказывает Муромский. И он знал, что никаких особых предпочтений в еде у альтера не было – всякий раз он выбирал что-нибудь новое.
Поводив кончиками палочек над блюдом с едой, Муромский выбрал то, что ему приглянулось, и ловко ухватил какой-то розовый кусочек на белой подложке. Уже поднеся еду ко рту, он вдруг вспомнил о гостях, что так и стояли у двери. Вернее, сделал вид, что вспомнил. На самом деле он ни на секунду о них не забывал, но, следуя советам классиков, выдерживал паузу.
– Не желаете ли разделить со мной трапезу? – учтиво осведомился Муромский.
– Благодарю, мы уже откушали, – не менее церемонно отказался Бапиков, даже не взглянув на стоявшего рядом Шаркова.
Муромский изобразил на лице сожаление, после чего обмакнул суши в соевый соус и отправил лакомый кусочек в рот.
Прожевав и проглотив пищу, он удовлетворенно наклонил голову и приложил к губам краешек накрахмаленной салфетки.
– Тогда, прошу вас, присаживайтесь.
Бапиков выразительно посмотрел на кресло с изогнутыми ножками, округлой спинкой и розовой атласной обивкой. Судя по всему, кресло было удобное и мягкое, вот только сиденье его было завалено книгами.
Муромский сделал знак служащему и тот живо освободил кресло от книг, просто переложив их на пол.
