скачать книгу бесплатно
Та бесконечная любовь, к которой я стремился,
Через года и расставания с десятками особ,
Которые не заняли в мозгах моих и в сердце место.
Лишь в память лет ушедших занесли себя,
Под грифом «опыт прошлых лет».
А ты, любимая моя, послушай речь мою,
Внимай ты в бесконечный раз любовь к тебе мою.
И чувствуй ты вибрацию моих к тебе флюидов,
Которые я взращивал в себе годами для тебя.
И лишь тебе поистине принадлежат они теперь, на веке.
Пока от смерти не сомкнуться веки. Мои, твои.
Последним словом в уходящей жизни будет фраза:
«Я так люблю тебя!
Увидимся мы в следующем с тобой Вселенском цикле»
И нет в ней больше смысла, лишь только ты, энергия твоя!»
И улыбаясь фразы довершив, нажал Сокольский на иконку сохранения печатного документа с десятками страниц о новом, ультраконцептуальном подразделении.
Юноша закрыл крышку лэптопа, встал из-за стола, потянулся руками и всем телом, ещё раз зевнул и шепнул вслух, прежде чем удалиться из переговорной на верхнюю открытую палубу сквозь внутренние коридоры и помещения яхты. – Живи Вселенная, живи! Дари надежду каждому и повороты яркие в пути. Учи ты за проступки тех, кто не стремится быть мудрей, дари энергию ты тем, кто стал чуть лучше, чем вчера.
Спустя некоторое время
– Это будет сложно. И уйдут месяцы… – прошептала Бэль сидя на шезлонге и, смотря Сокольскому в глаза, сейчас сияющие чернотой при тусклом свете.
Почти всё, что было белым цветом, обретало бледный оттенок, что было тёмным – серый. Вдруг в играющей на волнах лунной дорожке, вновь показался великий странник водной стихии.
Вынырнув наполовину как торпеда, с мощными крыльями–ластами, издав певучий гул, кит с пенным всплеском рухнул в воду.
Все трое замолчали, и Сокольский, с улыбкой приобнял сидящую рядом с ним Кристину. Посмотрев на Бэль, он ответил, – в любом случае пока мы следует к Восьмому, у Станислава Эдуардовича и Персея есть время. К тому же углеродный анализ и химическое сопоставление показало, что летательный аппарат, найденный нами, напрямую принадлежит к транспортным средствам Аминоатиков. Остаётся найти их хранилища, музеи или тому подобное, и откапать ключик к словарю и терминам М?ру.
– А был ли он вообще, этот ключик. Я как представлю какой объем там нужно обследовать и найти в нём непонятно что, мне становится не по себе. Кажется, это действительно нереально… – вдруг удручённо буркнула Берковская, осознав, как стремительно начавшиеся события могут принять вялотекущий оборот и развернуться на недели, месяцы, а то и годы поисков.
– В любом случае нам есть чем заняться, Бэль, – вновь поймала настрой подруги Кристина, сидя укутавшись в одеяло с Сокольским на пару. – Мы можем отдохнуть на Восьмом, или Шустрый унесёт нас на любой континент. Мы не привязаны к определённой географической точке. Завтра в полночь, а то и под утро следующего дня мы будем на Восьмом, и решим, что делать дальше…
– Да. Надо уметь отступать, – протянула Берковская.
– Один шаг назад, два вперёд, – зевнул Сокольский, – не сейчас, так в будущем. Мы обязательно разгадаем тайну исчезновения М?ру.
Берковская зевнула так, что аж откинулась на шезлонг, и, потянувшись всеми конечностями, и поёжившись от налетевшего ветра с запахом океана, добавила, – ладно. Вы как хотите, а я в постельку, спать.
Пожелав всем спокойной ночи, Анабэлла удалилась к себе в каюту, выдержанную в бежевом цвете с кремовыми и шоколадными тонами в предметах интерьера. Умывшись и переодевшись, она плюхнулась на большую двуспальную кровать низкой посадки, и, подоткнув подушку под голову, тотчас провалилась в сон.
Умостившись на один шезлонг, полулёжа в обнимку и закутавшись в одеяло, Кристина и Александр взирали полуночную безмятежность океана. Яхта с лёгким покачиванием несла стремительный корпус по метровым волнам, от которых только и был слышен всплеск под килем. Ветер трепал волосы и оставлял на лице крошечные просоленные капельки.
Кристина, посмотрев на звёзды довольной парой глаз, шепнула вслух, – повторюсь, но иногда мне кажется, что всё, что мы делаем и что переживаем вместе – это затянувшийся сон. Я так боюсь проснуться и очутиться наедине с собой, в холодной смятой постели. Без тебя.
Сокольский, наслаждаясь звуками стихии, шелестом воды, разглядывая далёкие звёзды и созвездия, приобнял Кристину ещё крепче и ответил тихо. – Это не сон любимая, это реальность. Хотя то, что мы делаем и проживаем день ото дня, для кого-то может и показаться безумным путешествием под апрофеном, или больной фантазией. Не бойся засыпать и просыпаться, я буду рядом с тобой. Ну а когда меня не будет рядом, знай, я мысленно с тобой.
– Я смотрю на Анабэль, и у меня сердце сжимается от того, что в душе она испытывает, глядя на нас, на своего брата с Софи, на Антона с Екатериной, на Макса с Настей, на Олега и Марию, на все пары, которые счастливы. – Тихо и грустной интонацией выдала Кристина, прижавшись к юноше ещё сильней.
Сокольский сам вспомнил те года, когда он, приходя домой в пустую квартирку, бросал излюбленную коричневую кожаную сумку под стол, переодевался и бежал туда, где есть люди, где есть возможность наконец-то встретить ту пару глаз, в которую будешь смотреть с превеликой радостью. Перебирая моменты переживаний и грусти, тоски и душевного крика, он, сейчас сжал ладонь Кристины и шепнул, – я тебя люблю!
И после этого юноша стал целовать девушку, распаляя страсть в себе, и в ней, идя к определённому желанному процессу.
Поблескивающая во мраке плавными формами стремительная яхта Peregrinus неслась вперёд в ночи по водам Тихого океана, глобальной несокрушимой стихии, перед которой меркло абсолютно всё на этой земле.
Электронно-механическое компьютерное существо с высокотехнологичным разумом по имени Прометей трудилось в чистой прохладной лаборатории, напичканной оборудованием, взаимодействуя с ним на цифровом уровне связи.
Анабэлла Берковская, беззаботно распластавшись на широкой кровати чётко посередине, тихонечко сопела, обняв мягкую подушку, блуждая в подсознании, рассматривая компиляцию картинок.
В эти моменты, на верхней открытой палубе, на её полированной поверхности, накрытой одеялом и укрывшись под простынёй, протекало буйство чувств и нежности. Скинутые в порыве неистовой, но нежной страсти немногие вещи валялись у столика неподалёку.
Лишь шум воды, далёкий гул моторов за кормой, шелест порывистого ветра, отблеск от половинки Луны и мерцание мириады звёзд были свидетелями того, что творилось между любящей друг друга парой.
Багамские острова.
Полдень.
Закрытый для всякого гражданского доступа ухоженный пляж аккуратно заворачивал в небольшую подковообразную бухту с вытянутым на белых сваях причалом для яхты и прогулочных катеров, живописную и уединённую, наполненную теплейшей бирюзовой водой.
Со стороны океана весь остров был защищён коралловыми рифами не только от волн, но и от акул. Однако имелся безопасный канал для судов, пролегающий между лесов кораллов, возле которых кишели стаями пёстрые рыбы.
Сам остров буквально утопал в сочной пальмовой листве и яркой, благоухающей разными цветами растительности. Единственное, что освежало состояние тела при климате плюс тридцати градусов по Цельсию, так это нескончаемый бриз, дувший со стороны великой стихии.
Роскошный фешенебельный особняк скрывался от глаз в тени высоких пальм, а его надёжно охраняемая территория раскинулась на целый гектар. То тут, то там можно было заметить службу безопасности, крепышей с автоматами наперевес, прогуливающихся под тенью шелестящей пальмовой листвы в самых обычных гавайских шортах и футболках. Помимо чёрных автоматов с длинными глушителями их так же отличали от обычных туристов чёрные очки на глазах, довольно таки нехилое телосложение и гарнитура в ухе для связи между собой.
Сам трёхэтажный, монолитный и огромный с виду дом был построен в колониальном стиле из высококлассных материалов и переживал нашествие частых ураганов с обыденной лёгкостью, благодаря прочному конструктиву. Выкрашенный в цвет песка на побережье и в отсутствии иных тонов во внешнем дизайне, особняк походил на нежное пятно цвета слоновой кости посреди окутавшей его сочной зелени.
Выложенные гладкими булыжниками аллейки петляли среди стволов изогнутых и ровных пальм. Кое–где между пальмами были натянуты плетёные гамаки, и лежа в них, откинув голову можно было созерцать листву на фоне чистейшего безоблачного синего неба. Или же, умостившись на тех же плетёных навесных лежаках, тихо и беззаботно, покачиваясь в такт порывам ветра, преспокойно смотреть в бирюзовые воды на горизонт, туда, где частенько из воды выпрыгивали парами дельфины.
Некоторые охранники прогуливались с чёрными доберманами, кто-то из них, выпустив из рук автомат, потягивал в запотевшем бокале безалкогольное махито, взятое в баре, борясь с июльской жарой, переваливающей за тридцатник.
На открытой террасе второго этажа, под белоснежным тряпичным зонтиком, отбрасывающим тень на белый мраморный пол, за кованым столиком, покрытым наборной мозаикой, изображавшей данный остров, друг напротив друга сидело двое мужчин.
Пара попивала зелёный чай, доставленный не так давно прямиком из поднебесной. Один, что был в белых шортах и белой футболке поло с расстегнутыми пуговицами, снял стильные прозрачные очки в платиновой оправе, и, положив их на мозаичатую поверхность стола, потёр тёмные виски, тронутые сединой.
Внимательно посмотрев серо-голубыми глазами на молодого подчинённого, статный видом мужчина лет за пятьдесят пять тихо проговорил, – значит моя ваза до сих пор у них…
Мужчина в синих джинсах и клетчатой рубашке с коротким рукавом, с серебристым пистолетом на поясе наклонился к директору, и, раскрыв лэптоп, показал ему то, что добыла его оперативная группа со дна возле острова Полилио.
Молодой агент выжидал обратной реакции директора, который, впившись задумчивым взором в дисплей серебристого лэптопа с логотипом надкусанного яблока, смотрел видеоряд.
Взрослый и опытный по годам американец, державший бразды правления ключевыми военными и разведывательными структурами на территории северной Америке, поиграл желваками на челюсти и посмотрел в серые глаза подопечного после окончания съёмок.
Прогнав аналитический процесс через острый ум, длившийся с полминуты, статный мужчина ответил. – Итак. Раз дело зашло дальше обычных побрякушек, и перед нами артефакт–технология неизвестной нам цивилизации, необходимо в целях безопасности завладеть всем, что обнаружили эти неизвестные.
– На террористов они не похожи, – вставил Найджел, проведя анализ, – порт прописки яхты Англия. Есть подозрение на МИ-Шесть. Портрет юноши не прошёл по базам данных. Искусственный интеллект проверил все социальные сети. Пусто.
– Пусть ИИ копает дальше, должны быть совпадения, – ответил мужчина, – не террористы говоришь. Уже радует. Я свяжусь на своём уровне с представителями в Лондоне и Тель-Авиве, справлюсь относительно МИ-Шесть и Моссад, их текущих активностях в том регионе.
– Возможно это будет урегулировать, скажем мирно, или обменом, – предложил Найджел.
– Не думаю, – ответил взрослый мужчина, прищурив глаз, – и те и те не дураки. И наверняка поняли технологическую значимость артефактов, и любыми средствами доставят их в собственные лаборатории для изучения. Ставки возросли, играть придётся жёстко. Все артефакты должны перейти к нам, и попасть к нашим учёным для изучения. То, что я увидел, при исследовании и внедрении в нашу технологическую среду может сулить абсолютным превосходством, в военном, промышленном, экономическом и политическом аспекте. Даю разрешение на захват яхты. Будьте деликатны, но не беспокойтесь, в случае чего контора вас прикроет. Инцидент спишем, скажем, на пиратов. Ведь даже в тех краях они есть! – последнюю фразу он сказал в шутливом тоне.
И после директор и хозяин острова через цепочку поставных собственников встал из-за стола.
Второй крепкий и рослый мужчина, что был моложе лет на двадцать, понял жест руководителя и поддержал его, добавив, – все распоряжения второй команде отданы! Удачной рыбалки, сэр!
И пожав крепкую руку директора, находящегося в недельном отпуске, подчинённый быстро и молчаливо удалился исполнять приказ.
Загорелый мужчина закрыл крышку ноутбука, допил одним глотком тёплую ароматную жидкость, надел очки и белую кепку с логотипом любимой бейсбольной команды, не спеша пересёк террасу и подошёл к кованым перилам, облокотившись на них.
Оглядев с высоты второго этажа многочисленные цветочные клумбы с жёлтыми цветочками, растущими на Багамах круглый год и иными по колориту и флористики растениями, мужчина пробежался взглядом по большому прямоугольному глубокому бассейну, выложенному из бирюзового цвета кафеля. Далее он взглянул на крепышей-охранников, курсирующих по серым каменным дорожкам, засоряющих эфир обычными диалогами.
Переведя прищуренный взгляд в ту сторону, где за серыми, едва заметно покачивающимися от ветерка пальмами простирался океан, он задумался так, что морщинки от прищура вокруг глаз стали ещё глубже.
Покусав внутреннюю сторону губы по привычке с детства, человек оценивал необходимость задействования иной передовое и сверх засекреченное подразделение, расположенное в самом сердце американской военной машины и разведывательных служб.
Обдумав технологические возможности засекреченного ведомства и принцип невмешательства в незначительные конфликты между спецслужбами внутренними и внешними, мужчина шепнул на родном американском с хитрой улыбкой, – посмотрим для начала, как далеко это зайдёт.
Тихий океан.
Борт судна «Скат»
20 июля. За полночь.
Современная серебристо–синяя вытянутая яхта, с плавными обводами корпуса во всю прыть спешила вдогонку той яхте, что так по–хитрому опередила их.
Капитан выжимал из судна максимум крейсерской скорости, а постоянно синхронизирующиеся спутниковые координаты, указывали на то, что они чуть по чуть догоняют белоснежную красавицу, большую по размерам.
Руководитель дал добро и отмашку на любые действия, а контора должна была обеспечить протекцию, в случае, если события выйдут из-под управляемого контроля. В открытом океане свидетелей нет. Самое время действовать.
Команда собралась на верхней открытой палубе в кормовой части. Прислонившись к поручням спиной, Дилан Лэмпорт, глава внештатной оперативной группы оглядел всех в свете внешней фоновой иллюминации и начал, – нам ничего не известно о лицах, находящихся на борту. Однако, точно ясно, что Маркус в заложниках. Нужно вызволит нашего парня, изъять все артефакты, что обнаружил противник, ликвидировать всех, кто на борту, и потопить яхту варварским способом.
– Эти твари могут допросить его! – гневно проговорила высокая брюнетка Каролина, стоя в абсолютно чёрной одежде.
– Маркус сильный, он справится. Если конечно они не применят сопутствующие допросам катализаторы. – Буркнул Джонни Бэйл, пробежавшись по всем тёмно-голубым взглядом, поёжившись от прохладного ветерка.
Повиснув на костыле и снимая напряжение с простреленной левой ноги, Фелпс потёр переносицу, моргнул покрасневшими от антибиотиков голубыми глазами и добавил, – если так, наши дела плохи. Нельзя подставлять контору. Нужно избавиться от свидетелей.
– Они без сомнения агенты, один уж точно, – отрапортовал Майкл Каан, вспомнив стычку в музее с юношей. – Отточенные движения, смешенный стиль единоборств, знание языков и применения различных акцентов. Такому в воскресной школе не учат.
– Меня волнует другое, – отрезал Дилан, – то, что нашли они в большом объёме, и то, что мы получили в единственном экземпляре. Это меняет представление о современной человеческой физики, химии, о структуре материи и трансформации электромагнитной энергии в целом. Нельзя упустить и отдать эти технологии неизвестно кому!
И Дилан ткнул в сторону большого овального стола из красного дерева, окружённого отодвинутыми от него деревянными лакированными стульями.
Там, в ярком освещении, среди тихо жужжащих лэптопов, массы распечаток, фотографий, бумажных графиков и данных, полученных благодаря первичному изучению артефакта, в обычной большой клетке на жёрдочке сидел железный попугай Ара, размером чуть больше обычных. Птица из не биологической материи, периодически расправляла крылья, горланила фразы на непонятном певучем языке, и, склоняя голову на бок, всматривалась в странных низкорослых людей, завороженно смотрящих на неё.
Все разом посмотрели на пернатую, захлопавшую крыльями, да так, что звуковой эффект создавался от самой настоящей птицы с мягкими пёрышками. Попугай гаркнул трещащим голосом фразу на неизвестном наречии.
Дилан оглядел команду, посмотрел каждому в глаза и довершил, – теперь, речь идёт не об культурно–исторических артефактах, а об высоких технологиях, которые помогут вступить в правильное будущее, быстрее конкурентов. Нашим учёным только предстоит понять, что это такое, кому оно принадлежало изначально, есть ли ещё подобные технологические артефакты и существует ли риск столкновения с силой, нам неизвестной. Мы снова на острие ножа.
Кейн Ревенпорт, некогда морской пехотинец вышел на открытую палубу из внутреннего помещения. Обогнув стол, присоединившись к команде, сходу ответил, – я связался с Найджелом. Артефакт необходимо срочно доставить на материк. Найджел сообщил что один из внештатных был на задании в Маниле. Он там уже закончил, и сейчас спешит сюда на вертолёте. Так что нужно сделать полуторачасовую остановку. Я произвёл расчёты, при таком раскладе мы нагоним их не днём, а только к вечеру завтрашнего дня. Ближе к пяти по-местному.
– Прекрасно! Недолго им осталось! – с явным удовольствием ответил Дилан.
И после его фразы все почувствовали, как их яхта сбросила обороты и начала буквально тормозить на глазах, включив обратную тягу и урча двигателями.
Каждый ещё разок глянул на невероятного попугая Ара и принялся за персональную работу, даже не догадываясь, что таит в себе найденный ими подвижный металл.
Франция.
19 июля. Вечер по-местному времени.
Кристофер Берковский стоял в чёрном смокинге с бабочкой, ярко выделяющейся на фоне белоснежной отутюженной сорочки. Рядом с отцом в таком же вечернем туалете стоял его высокий сын, Кристиан.
Подле Берковского младшего, держа его под руку, находилась София, в не менее дорогом и красивом вечернем платье бежевого оттенка, придающего её загорелой коже ещё больший бронзовый вид. Её вьющиеся локоны опускались на открытые плечи и шею, тем самым привлекая взгляды иных мужчин к её стройной фигуре.
Втроём они стояли неподалеку от розового мраморного фонтана. В нём бурлила вода, и внушительных размеров белоснежный мускулистый древнегреческий бог, припав на одно колено, держал на своих широких плечах планету Земля. Из вершины северного полюса вытекала кристально чистая вода, струясь по шару и ниспадая на титана.
Вокруг их компании, по огромному банкетному залу, созданному в стиле эпохи Возрождения с редкими, дорогостоящими предметами интерьера то и дело сновали в компаниях, по парам, а то и вовсе поодиночке именитые аристократы, промышленные магнаты, миллионеры и экономические владельцы сотен тысяч земных душ.
Статные мужчины с красивыми дамами, увешанными бриллиантовыми колье, или скучающие дамы, ищущие себе в партнёры обеспеченного кавалера. У каждой богатой персоны в зависимости от их вкусовых предпочтений можно было подметить бокалы с марочным и коллекционным вином, охлажденным шампанским, ароматным мартини, виски и всем тем, что предлагал широкий бар и что разносили на подносах официанты в белых фраках.
София обернулась в сторону длинной барной стойки из тёмного полированного до блеска дерева, и, увидев там Максима Орлова, одетого в классический чёрный костюм с бабочкой и донимающего бармена, улыбнулась.
Максим отвернулся от бармена и медленной походкой направился к ним. В руках у молодого человека оказался высокий бокал с тёмно-красной жидкостью и золотистой соломенной трубочкой. Проходя мимо трёх молодых блистательных красоток в шикарных облегающих платьях, трёх дочерей одного европейского миллиардера, Макс улыбнулся им во все тридцать два зуба, сделал приветственный кивок, и, отпив тёмного рома, смешанного с вишнёвым соком, шепнул на родном языке им вслед, не оборачиваясь к ним. – Ух, я бы в холостяцкой молодости пошалил бы с вами, если бы не любил жену свою и дочку…
София скорее прочитала по его губам, нежели услышала данное изречение, и, подавив смешок, дабы не выглядеть в лице окружающих её некультурно, добавила на русском, глядя на то, как две девушки провожают Максима, смотря ему в спину и ниже, – а знаешь, у тебя все шансы есть. Давай я позвоню Насте, спрошу её разрешения.
– Не-не-не-не-не… – на еврейский манер ответил Максим, и, выказав серьёзное лицо под звуки скрипок оркестра, игравшего на сцене для гостей, добавил, поправив чёрную бабочку, – она одна, на целую планету, дороже всех на свете!
Кристиан улыбнулся юному Орлову, зная о том, что этот неугомонный на колкости парень шутит всегда и везде, и не важно, находится ли он в компании среди своих друзей на загородной даче, или же посреди высшего европейского общества, на приёме, где собрался бомонд высокой масти, или пригибаясь под свист пуль в компании своих.
Отец Кристиана, Берковский старший, заложив руки за спину, глянул с высоты своего роста тёмно-синими глазами на Максима и ответил ему на том же языке, – почему ты не взял её с собой?
