скачать книгу бесплатно
Девушка что-то растерянно бормотала в ответ, смешавшись от такого агрессивного натиска, а Наташа, пару минут постояв за спиной пылающей праведным гневом Щегловой, деликатно кашлянула:
– Вы дадите мне пройти к столам, или будете до полудня митинговать?
Схлестнуться с Наташей в открытую Антонина не рискнула, уже поняв, что эта женщина не растеряется и за словом в карман не полезет. Даже в 2014 году, в зале суда, сидя в клетке для подсудимых, Навицкая умела отбрить кого угодно, на такой острый язык лучше не попадать. Антонина хорошо знала, на ком можно разрядиться, а с кем лучше не связываться.
– Я не митингую, – буркнула она, посторонившись, – а всего лишь спрашиваю: почему в утреннем меню нет блюда, которое я хотела заказать! Имею право!
– Конечно, имеете, – хмыкнула Наташа, изучая меню.
Антонина сразу утратила боевой запал. Почему-то после пары коротких реплик Навицкой ей расхотелось продолжать выяснение отношений с официанткой и дальше требовать включить печку для чебуреков на три с половиной часа раньше.
"А она действительно сильная личность, – подумала Антонина, садясь за свободный столик, – ее даже не хочется пытаться обламывать. Появилась, пару фраз сказала – и всех приплющила. Представляю, как она в тюрьме всем прикурить давала!.."
Официантка с благодарностью посмотрела на Наташу и поспешила на зов пожилой пары, терпеливо ожидавшей за дальним столом, пока Антонина успокоится и отстанет от служащей.
"Ну и особочка, – думала Наташа, глядя, как бывшая жена Ефима выбирает себе блюдо на завтрак, – спорю, ей больше всего нравится выяснять отношения, когда собеседник не имеет права ей ответить: официант, продавец, кассир в супермаркете, банковские служащие… Я и в армии генералу не боялась в лицо высказать все, что думаю и какими словами думаю, а кто-то на безответную продавщицу или официантку наорет и счастлив. Каждый выбирает по себе…"
Она заказала яичницу с ветчиной, блинчики с творогом и крепкий кофе.
Потом Наташа вспомнила незадачливого второго мужа Антонины и усмехнулась. Да, несомненно, москвич банально перепутал Мангуп и Чуфут-кале, выбирая место для отдыха с пассией. Древние города в горах, туристический массив у подножия, и названия звучат схоже – местный не спутает ни за что, а человек, впервые приехавший издалека – запросто. Вот Антон и решил, что жена направилась в отпуск к Чуфуту… И произошла нелепейшая ошибка в духе комедии положений – как, например, "№ 13", который Наташа смотрела и в севастопольском Драматическом театре, и потом – в петербургском Театре Комиссаржевской… "Надеюсь, они оказались умными людьми и уже уехали. Мне бы не хотелось, чтобы тут разразился скандал!"
Даже спина ожидающей свой завтрак Антонины излучала не самые добрые чувства. И если Антон со своей красавицей остались в Ходжа-Сола, то, как говорил герой "№ 13" – "тогда храни вас Господь!"…
В кафе вошли тоненькая блондинка Лиза с высоким парнем. Видимо, это был ее муж – у обоих на безымянном пальце правой руки ярко блестели новенькие обручальные кольца. И держались они как молодожены – судя по тому, как парень поддерживал спутницу под руку, отодвигал ей стул, как они смотрели друг на друга… Они с Улановым тоже были такими в первый год брака.
Два серых котенка снова с разгона влетели в проход кафе и затеяли борьбу, смешно кувыркаясь через голову и друг через друга. Антонина брезгливо поморщилась, но вслух ничего не сказала.
Наташе принесли завтрак. Яичница с помидорами, щедро посыпанная зеленью, выглядела и пахла очень соблазнительно. На ветчине еще шипело и пузырилось масло.
Наташа с удовольствием принялась за еду. Нужно было подкрепиться перед экскурсией в Залесное. Наверное, оно тоже очень изменилось за прошедшие годы.
"Надеюсь, если и изменилось, то к лучшему, и сохранило индивидуальность. А то сейчас появилась тенденция – перестраивать и реконструировать южные города по единому шаблону. И вместо уникальных архитектурных ансамблей мы получим безликую вереницу однотипных городов, отделанных строго в соответствии с ГОСТом. И можно будет снимать римейк "Иронии судьбы" с летне-южным колоритом…"
Мама недавно поведала, как в Балаклаве развернули строительство какой-то "яхтенной марины". "Понагнали техники, Таврическую набережную закрыли, все там уже разбирают, сносят… А что взамен будет, Бог весть!" Наташа посмотрела в интернете эскиз будущего комплекса и вздохнула: "Ясно. Так я и думала. Как у всех!"
Она была рада, что в Ленобласти маленькие городки сохраняют свою неповторимость, индивидуальное лицо, а не стремятся стать похожими друг на друга. Гатчина, Мариенбург, Ораниенбаум, Кронштадт, Выборг, Шлиссельбург – каждый город уникален, интересен по-своему, без всякого "как у всех".
И жаль, что на юге от неповторимости избавляются всеми силами – как тут не вспомнить мультяшную заставку к той же "Иронии судьбы", с шеренгами шагающих по всему земному шару стандартных блочных домов…
Наташа решила дойти до Залесного пешком – всего-то пара километров! – и уже скоро об этом пожалела. Тротуары на дороге от гостиницы к селу отсутствовали, и приходилось буквально впечатываться в заборы, когда мимо проезжал транспорт. Довольно часто приходилось.
"Надо было взять квадроцикл, чтобы не шарахаться, как деревенская лошадь, – запоздало подумала Наташа, – на обратном пути так и сделаю!"
Зная, что пешеходных переходов по дороге в Залесное не предусмотрено, и пропускать они никого не обязаны, некоторые водители залихватски разгоняли свои автомобили на проселочное дороге.
Один из них разразился заливистым матом, чуть не сбив вальяжную корову, которую вела на луг сухонькая старушка в белом платке.
Наташа не выдержала. "Еще один "герой на букву "х" вроде Щеглова: только с женщинами да стариками храбрый!"
– Сам смотри, куда прешь, когда по улице едешь! – рявкнула она. – Знак ограничительный видел?! – грозный рык капитана Навицкой моментально перекрыл матерную скороговорку автомедона. – И с матюками потише! Что – слов других не знаешь?!
– Ваще блин, – сплюнул парень и укатил. Скорость он все-таки сбавил до положенных сорока километров.
– Хоть что-то понимает, – хмыкнула Наташа, ускоряя шаг.
Вскоре она вышла на площадь, где около автобусной остановки раскинулась мини-ярмарка мёда и варенья. Разноцветные ряды банок блестели и переливались на солнце всеми цветами радуги. Преобладали золотистый и оттенки красного. Возле них стояли несколько туристов, выбирая.
В магазине, куда Наташа зашла, чтобы купить бутылочку воды, оказался, кроме стандартного универсама, отдел обуви. "А вот домашние тапочки я не взяла. Ходить по номеру в носках еще можно, а на балконе ноги замерзнут, особенно если вечером… А гостиничные тапки на плитке скользят…"
Наташа задумчиво смотрела на тапки, выбирая между серыми в клетку и коричневыми однотонными, когда к ней подошел высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти.
– Здравствуйте, Наталья, – сказал он.
– Здравствуйте, – настороженно ответила Наташа, присматриваясь к смутно знакомому лицу мужчины и гадая, не читатель ли это, узнавший любимого автора. Тогда ее отдых превратится в сплошную автограф-сессию.
– Я Антон, – пояснил мужчина. – Щеглов… Помните, нам еще номеров в "Мангуп-кале" не хватило…
– И вы готовы были на первый раз простить мне замечания за ненормативную лексику, – кивнула Наташа. – Помню-помню.
– Извините пожалуйста, – Щеглов даже приложил руку к груди, – сам не знаю, какая муха меня тогда укусила… Всем нахамил, наорал, вам еще потом в селе угрожал… Нервы ни к черту не годятся.
Наташа кивнула, принимая извинения, и пошла оплачивать серые тапки и "Жемчужину Крыма". Цены в Залесном радовали своей скромностью – на Невском такая бутылочка воды стоила бы сто рублей, а не двадцать, и даже в Севастополе вряд ли найдешь хорошие пантофли за полторы сотни. Хорошо, если носки отыщешь за такую цену…
Видимо, многие туристы уже знали, что можно сэкономить, закупаясь в Залесном, и в магазине толпился народ, активно закупающий продукты и предметы первой необходимости на отдыхе.
На крыльце Наташу дожидался Щеглов, который, видимо, хотел все ей объяснить.
– Дома дурдом, казарма, – оправдывался он, – жена… да вы ее, видимо, сами знаете, или Коган рассказывал. А как родила дочь, вообще стала… Только дышать разрешает, и то не слишком глубоко. И теперь у нее уважительная причина, чтобы нас с малым строить и по струнке водить: в доме маленький ребенок… Она же хорошая мать, она же заботится о крошке, а мы, два тупых лба, эгоисты, кувшинные рыла, и так далее…
Наташа озадаченно нахмурилась. Почему "хорошая мать" Антонина приехала на курорт только со средним сыном? Не похоже, чтобы в отеле появился маленький ребенок – это уже все услышали бы. Или оставила с няней?.. Интересно, кем работает Щеглова и имеет ли возможность приглашать к ребенку няню?
– И Кристинка весь мозг вынесла: отстой, трэш, почему не в Ялту… Допекла, блин, до печенок, всю дорогу зудела, а тут еще с номерами лажа вышла, все до кучи, вот и сорвался, – с выражением истинного раскаяния бормотал Щеглов. – Как дурак. Вспомнить стыдно…
– Лучше все же вам с Кристиной уехать из Ходжа-Сола, – повторила свой совет Наташа. – Я немного знаю вашу жену… Как же вы ухитрились приехать туда, где отдыхает она?!.
***
– Да ну, – махнул рукой Щеглов, – называют же города так по-дурацки, без пол-литра не разберешься! Запомнил только, что туристическое местечко в горах, древнее городище. Почему-то был уверен, что Тонька с компанией на Чуфут поехала, у них в разговорах Бахчисарай звучал…
– Ходжа-Сола тоже относится к Бахчисарайскому району, – пояснила Наташа. – И знаете ли, древние жители Тавриды, называя свои поселения и княжества, и подумать не могли, что через сотни лет московские туристы будут путать Чуфут с Мангупом…
– И то верно, – засмеялся Антон.
– Уехать бы вам, – еще раз посоветовала Наташа, – от греха подальше, пока вас не увидели жена или ее подруги…
– Подруги, – заржал Щеглов, – да они в глаза друг другу улыбаются и щебечут, а на самом деле в муку смолоть готовы. Ну не верю я в женскую дружбу. После двадцати лет работы фотографом в модельном агентстве я понял, что бабы дружить не могут в принципе. Вы бы знали, какие каверзы модельки друг другу исподтишка устраивают, как друг друга "подсиживают", как "дружат против кого-то"…
Еще бы Наташе этого не знать. Ее армейская служба началась на узле связи в женском коллективе, и там девушка за полгода насмотрелась на "дружбы против кого-то" и тихое, но методичное "дожимание" неугодных. Однажды она не выдержала и, когда при ней в очередной раз началось тихое злобное шипение в сторону новой жертвы, она вскочила и высказала сослуживицам все, что об этом думает, не стесняясь в выражениях. Досталось всем, невзирая на старшинство и на погоны.
Шипение стихло; ответить Наташе в том же тоне никто не рискнул. Зато на следующий день, уходя с работы в конце дежурства, Наташа достала из гардероба форменное пальто, увидела, что по рукаву размазана жевательная резинка при том, что утром одежда была в полном порядке.
Когда Наташа вошла с испачканным пальто в служебное помещение и напрямик спросила, кто это сделал, в ответ ее оглушил дружный гул голосов: "А с чего ты взяла, что это сделал кто-то из нас? Ты что, видела кого-то за этим делом? Как ты докажешь? Ты ничего не докажешь! За клевету и привлечь можно! Нарушение дисциплины! Субординацию не знаешь? Небось, в автобусе по дороге на работу кто-то налепил! Детвора так часто балуется!"
"Да пошли вы…!" – не выдержала через четверть часа Наташа, перекричав многоголосый гам. Повисла тяжёлая тишина. Сослуживицы "давили" ее тяжелыми взглядами. "Ты дальше служить хочешь?" – спросил кто-то. "Здесь – нет! – отрезала Наташа. – Это, блин, не армия, а фаршированный цирк!"
На другой же день она подала заявление о переводе в десантные войска. "Что это за армия – сидеть целый день ж…й на стуле? Я за полгода даже саперную лопатку ни разу в руки не взяла, только бабы друг с другом воюют… Нет, лучше пойду в настоящую армию!"
Командир узла связи дала Навицкой хорошие рекомендации и от себя добавила, беседуя с командиром подразделения ВДВ: "Только заберите ее от нас поскорее! Это не человек, а петарда!"
– Вот сослуживица ее из издательства, Катя Минская, – продолжал Антон, – высокая такая, волосы пышные, видели?.. Ну вот, они с Тонькой все время силами меряются, кто главнее в коллективе. Катюха бойкая такая, душа любой компании, со всеми дружбанит, а мою это бесит. Когда рестлинг в очередной раз не в ее пользу, Тонька дома на мне или Моисее отрывается: то я проштрафился, то Моисей на пять минут после школы задержался и теперь на неделю лишен гаджетов потому, что она волновалась, то няня не так кашку ребенку сварила… Размажет кого-то и ходит довольная…
Он махнул рукой:
– В самом деле, что ли, уехать?.. С другой стороны, за жилье уже заплатил, за две недели, а вернут ли они деньги? Да и бесит, блин. Что это я, здоровый мужик, от баб буду бегать и прятаться трусливо?.. Это в иронических детективах все боятся сварливой бабы хуже чёрта, не знают, как ей угодить, чтобы не гневалась, и грозный генерал дома перед женой на задних лапках служит с тапочками в зубах, а я не герой бабского трэша… Достало уже, что Тонька всех хочет под себя подмять, запрячь и ехать. И понравилось здесь, – безнадежно вздохнул он, – это Кристинка всю плешь мне проела, что лучше бы мы на море поехали, а я, верите ли, давно так хорошо себя не чувствовал, как здесь. Реально расслабляться начал, а то вы видели, каким я из Москвы приехал… Да… Вы извините, что я на вас все это обрушил. Вы ведь отдыхать приехали, а тут пристает какой-то придурок, грузит своими откровениями…
Только сейчас Наташа увидела, какие усталые глаза у этого человека, и что сорвался он накануне не от врожденного хамства, а от морального истощения. И Ефим говорил о первой жене: "Я с ней чуть психом не стал. Как там в той песне: "я на войне, как на тебе"… Все годы так и жил, как в зоне боевых действий, сопротивлялся ее попыткам подломить меня. Я сопротивляюсь потому, что неохота мне ее дрессированной левреткой стать; она меня давит еще сильнее… Ей-Богу, легче выиграть процесс, где судья на стороне обвинения и приговор заранее написан, чем с ней ужиться! Вовремя ушел, а то не знаю, чем бы все закончилось. Я не ломаюсь; она не отступается, оба уже на принцип пошли, у обоих самолюбие выше крыши прет, чем дальше – тем зазорнее кому-то из нас уступить, капитулировать…"
А у Антона еще и любовница оказалась с тяжелым характером, и еще неизвестно, кто из женщин кого перещеголяет по этой части. "И еще, у нее явно свое кино, – Наташа вспомнила услышанный в "Джан-Дере" телефонный разговор Кристины, – девушка только притворяется очаровательной глупышкой. Как в "Твин-Пикс": совы – не то, чем они кажутся… Минуточку, Наталья, у тебя профессиональная деформация. Так, врач у каждого высматривает признаки недугов; полицейский во всех видит потенциальных преступников; косметолог, глядя на лица людей, прикидывает, что им нужно было бы подправить, а я, автор детективных романов, везде ищу хитрые преступные комбинации. А скорее всего, все проще пареной репы: девушка не любит горные курорты, предпочитает отдыхать на пляже, под зонтиком, со стаканом ледяного сока, а любовник приволок ее в горы, да еще и номеров в отеле не хватило, пришлось остановиться в сельском массиве, вот она и брюзжит. Это мне понравилось бы поселиться в каком-нибудь гостевом коттедже с окнами, выходящими на яблоневый сад, я бы кайфовала от такого единения с природой и наслаждалась бы отпуском вдали от мегаполисов; ритмов большого города мне хватает и дома. Такой же барышне, как эта Кристина, подавай отдых по системе "пять звездочек, все включено" и непременно с магазинами и мишленовским рестораном, а здесь пока этого нет (слава Богу!), вот она и недовольна и устраивает аманту сцены. И если они все же не уедут и наткнутся на Антонину – беды не будет. Ну, поскандалят, подерутся, и все. А я уже, кажется, новый сюжет начала выдумывать на ровном месте!"
Откуда-то сбоку раздался громовой рев: "Иааааааа!!!"
– Блин, – подскочил Щеглов, – что это было?
– Кажется, кто-то из осликов на ферме чем-то недоволен… Судя по интонациям, его разозлили не на шутку.
– Нормально, – развеселился Антон, – я не знал, что ослы так орут. Как думаете, мне продадут этого горластого?
– Я привыкла с детства… Я ведь местная. И на ослов в детстве насмотрелась, и на коров, и на кур… А зачем он вам?
– Тоньку перекрикивать, когда она в очередной раз начнет меня пилить. И для наглядности. Чтобы хоть видела, как выглядит настоящий осёл. А то сейчас у нее искаженное представление… Повезло встретить женщину, которая хоть знает, как выглядят настоящие животные, – невесело усмехнулся Антон, – а то некоторые дамы из окружения моей жены твердо уверены, что коровы водятся только на тетрапаках с молоком, куры – это картинки на лотке с яйцами, а овцы – бренд какой-то косметической серии кремов с ланолином. И думают, что козел, баран или осёл – это муж или любой другой мужчина, курица, гусыня или овца – женщина, которая чем-то не угодила, корова – соседка на двойном сидении автобуса, а свинья – это ребенок, который измазал пластилином диван или муж, забывший, пардон, нажать на смыв…
***
Залесская ферма тоже изменилась, поставив свои дела на коммерческие рельсы. Теперь она именовалась "Чудо-Ослик". Неподалеку от ворот красовалась фигура улыбающегося осла, возле которой постоянно кто-то фотографировался. Завлекательный яркий плакат предлагал всем желающим совершить верховую прогулку на лошадях или пони. Угощать животных своими продуктами строго запрещалось "в целях безопасности". Угощение можно было приобрести здесь же – в пакетиках или высоких пластиковых стаканах для молочных коктейлей или кваса. Выстроились в ряд сувенирные палатки.
Все это пользовалось спросом. Дети, едва войдя в ворота, тут же энергично тянули родителей к столику, где продавались корма, чтобы "покормить осликов", а возле сувенирных палаток толпились туристы, рассматривая ассортимент и вытаскивая кошельки. Слышалось цоканье копыт – кто-то катался верхом.
Наташа усмехнулась. Похоже, сейчас животным тут неплохо живется. Молодцы владельцы!
– Иааааааа! – грянуло за ее спиной.
Вздрогнув, она обернулась. Из-за заграждения на нее смотрел кротким взглядом маленький ослик цвета кофе с молоком с миловидной мордочкой и черной крестообразной полосой на спине.
– Это ты орешь, как старшина в казарме? – спросила Наташа. – Ну и напугал же ты меня.
– Иааааааа!!! – откликнулся ослик.
– Ну ты и осёл. Зачем же так разоряться?
– Фыр, фыр! – к "кофейному" ослику подошел серый, с белыми "очками" вокруг глаз и укоризненно посмотрел на Наташу.
– Все понятно, – вздохнула она. – Разводите посетителей на угощение. Ладно, намек понят, сейчас куплю. Молодцы, ребята. Не такие уж вы и ослы, помогаете хозяевам зарабатывать.
Наташа встала в очередь, купила два стакана нарезанной душистой тыквы, которую, по словам продавца, ослики очень любят, и стала угощать нетерпеливо фыркающих и притопывающих на месте ослов. Кофейный брал прохладные влажные ломтики аккуратно, одними губами, а серый толкал носом Наташину руку и опасно щелкал крупными крепкими зубами, явно желая не ждать очередного ломтика, а опустошить весь стакан.
В ворота вошла еще одна группа туристов. Чуть поодаль от Наташи остановился высокий молодой человек в акрилово-яркой ветровке и начал тоже угощать осликов. Несколько гостей направились оплачивать верховую прогулку. Но Наташу эта забава не прельщала. Ехать медленным ходом под присмотром инструктора ей было неинтересно. Вот бы дать шпоры и галопом промчаться километров пятьдесят, чтобы только ветер в ушах свистел – вот это ее формат! Но большинство туристов – изнеженные, привыкшие к комфорту горожане; многие из них впервые садятся в седло – поэтому их и подстраховывают всеми способами. К "лошадкам" быстро выстроилась очередь. Дети охотно садились на маленьких забавных пони с пушистыми челками.
Скормив предприимчивым осликам первый стакан тыквы, Наташа направилась со вторым на внутренний двор, откуда доносились блеянье, кудахтанье и хрюканье…
***
Выйдя с фермы, Наташа завернула к стенду с мёдом и вареньем, чтобы приобрести гостинцы для Уланова с бабушкой, Младшенького, Лизы и друзей семьи. Стройные ряды банок заманчиво переливались и искрились на майском солнце.
Выбирая мёд, Наташа уже почти забыла о встрече с Антоном и его горькой исповеди. Прогулка по ферме, погожий, совсем летний, день; свежий горный воздух; фантастическая красота окружающих гор, переливы алого, бордового, золотистого и оранжевого на стенде – это было великолепно…
Сумка-шопер, которая в сложенном виде служила брелоком в форме морды манула на ее кожаной сумочке, в раскрытом состоянии легко вместила в себя все банки, купленные в Питер. Это был подарок бабушки Уланова на день рождения. "Вот, говорят, это полотно особое, экологичное, Землю не загрязняет. Не то, что пластик этот, – сказала Карина Ильинична, несмотря на возраст, живо интересующаяся новинками прогресса, – пакеты эти тьфу: чуть что, и порвался, да и все уже ими замусорили. Надо на такие сумки переходить. И смотрится красиво, и прослужит дольше!"
Вот только одна из банок никак не хотела занимать свое место в стройном ряду своих товарок и разномастных сувениров. Наташа поставила сумку на скамейку и пыталась пристроить упрямицу так, чтобы можно было закрыть "молнию".
– Лучше иметь сто рублей, чем сто друзей, – бурчала Навицкая, воюя с непокорной банкой, – пока всем купишь подарки, в гориллу превратишься…
– Нет, ну это трэш!
Наташа сразу узнала капризный голос Кристины, которая снова манерно вытягивала гласные. "Дейзи Дак" плюхнулась на скамейку с другой стороны, игнорируя Наташу, и начала обтирать салфетками свои серебристые туфли. Использованные салфетки она бросала в урну, иногда попадая в цель.
– На фига ты меня сюда притащил? – ныла она. – Вонизм жуткий, под ногами сплошное г…! На… мне вс…лись эти курицы и свиньи? Нормально приехали отдыхать! Я туфли испортила, между прочим, от "Маноло", посмотри, и не ототрешь теперь…
– А не хрен было в шпильках переть! – обозлился Антон, – сказал же тебе русским языком: сегодня на природу едем!
– И что? – вызверилась Кристина. – Мне что, надо было в г…давы влезть, как бабка старая, или в кирзаки уродские? На… мы вообще сюда поперлись свиней смотреть? И седла у лошадей тут грязные, тысячей задниц заеложенные, их тут, наверное, раз в году моют, мне противно на него сесть, у меня джинсы от Лорена… Фу, убогое место, п…ц просто!
"Пнуть бы тебя кирзаком под зад, чтобы меньше выпендривалась!" – подумала обиженная за Мангуп Наташа.
– Вообще полный отстой, – продолжала ныть девица, – не знаю, кому может понравиться эта, блин, пастораль, только лузерам, у которых нет денег на нормальный отдых…
Банка наконец-то уместилась на отведенном ей месте, и Наташа смогла застегнуть сумку.
– Каким-нибудь придуркам, – зудела Кристина, сокрушенно рассматривая каблуки туфелек, – которые залезут в гору, вина дешманского нахлебаются и давай под гитару фигню всякую олдскульную завывать…
"Хочет показаться оригинальной и утонченной, и не знает главного: по-настоящему утонченный человек о вкусах не спорит и не ругает чужие пристрастия. Бардовские песни ей не нравятся… Ну да, тикток и какие-нибудь "звездочки-однодневки" ей милее и понятнее. Примитивные песенки в три аккорда, которые через месяц уже забываются, вытесненные новыми, такими же. Тоже мне, модная и продвинутая особа…"
– Или старым бабкам, – бубнила Кристина, открывая вторую пачку салфеток, – которые и не отдыхали сроду нормально, только всю жизнь ж…й кверху на шести сотках картошку пололи, вот им тут и нравится, навозом воняет, сельмаг убогий – привычная картина…
– Я уже сказал, – процедил, начиная злиться, Антон, – если ты и дальше собираешься зудеть, как осенняя муха, я тебя не держу! Вали на свое море! А я хоть в тишине отдохну! От вас обеих! Мне дома этого выноса мозга вот так хватает…
– Вот с женой бы сюда и ехал, – взвизгнула Кристина, – и личинку с собой возьмите, молочком парным ее поите, горшок в деревянную будку выливайте, наслаждайтесь, короче…
– Ты мою дочь не тронь! – сверкнул глазами Щеглов.
