скачать книгу бесплатно
– Макаровым. Антону или Инге, – в душу Наташи уже закралась тревога.
– Назовитесь, – потребовал капитан. – Кем приходитесь хозяевам квартиры?
– Что-то случилось?
– Отвечайте, пожалуйста, на вопрос.
В трубке доносились голоса и возня. Кто-то сказал: "Посмотрите, что это там?". Ему ответили: "Осторожно, не сдвигай!". Откуда-то издалека доносились всхлипывания.
– Навицкая, Наталья Викторовна, – назвалась она. – Я подруга Инги и Антона. Но что все же…
– Новицкая? – в трубке зашуршала бумага. – Викторовна? Год рождения, адрес проживания?
– Навицкая. Наталья Викторовна. 1982 года рождения. Набережная реки Фонтанки, дом…, квартира.... Но в чем все же…
Что-то зашелестело и упало. Кто-то выругался. На него шикнули. Кто-то сказал: "Все, можно увозить".
– Я к вам подъеду завтра утром, – сказал капитан, – нужно задать вам несколько вопросов. Когда вам будет удобно?
– Да когда угодно, – вздохнула Наташа, – сейчас всегда удобно.
– Хорошо. К десяти будет нормально?
– Да.
– Витя, можешь пошарить в своей базе в сводке происшествий по городу? – спросила Наташа, закончив разговор по телефону. – У Макаровых в квартире полиция. И они что-то собираются увозить. Завтра к нам зайдет полицейский, чтобы о чем-то меня расспросить, но так и не сказал, что у них случилось.
Уланов прошел в свой кабинет, сел за компьютер.
Пока он искал нужную страницу, Наташа достала телефон и попыталась позвонить Инге.
Но издевательски-вежливый, "секретутный", как говорила Белла, голос женщины-робота упорно талдычил ей, что аппарат выключен; находится вне зоны доступа; данный вид связи недоступен для абонента; абонент не отвечает, И так далее.
– Да ну тебя, дура электронная, – буркнула Наташа.
– Господи, – ахнул Уланов, отпрянув от экрана. – Не может быть…
– Что такое? – встревожилась Наташа.
– Тут пишут, что Антона сегодня днем нашли убитым в собственной квартире.
– О, Боже! – Наташа заглянула через плечо Виктора.
Да, адрес совпадал. Потерпевшему были нанесены побои в область лица и рук и пять ножевых ранений. До выяснения обстоятельств только что была задержана жена потерпевшего.
– Вот почему ее телефон не отвечает, – пробормотала Наташа. – Не могу поверить. Слушай, я же с ними обоими только сегодня утром разговаривала.
Уланов уже набирал номер.
– Фима любой пропуск достанет, – сказал он, – пусть съездит в отделение, чтобы Ингу не допрашивали без адвоката. А то под таким стрессом человек и в убийстве Джона Кеннеди сознается… Фима, привет. Это мне неймется. Послушай, ты ведь знаешь Макаровых? Ну да, ее и мужа… Боюсь, что с ним знакомиться уже не доведется. В сводке по нашей базе пишут, что Антон убит. Ножом, пять ударов. А Ингу задержали. Это точно, что ё-твоё. Я знаю, у тебя пропуск есть… Не мог бы ты съездить на Ваську… Да это не мне нужно, а ей. Ингу сейчас оперы будут трясти. Да, и я о том же. До утра они ждать не будут… Сразу после задержания могут и в неурочное время допрашивать… Кто кашалот? Я уверен, что она пошутила. Ты вовсе не похож на кашалота… Передам! Спасибо, Фима!
– Ефим уже садится в машину, – сообщил Уланов, закончив разговор. – Он все выяснит и позвонит нам. Или заедет.
– Пусть заезжает, – предложила Наташа.
– Да, понимаю. Дефицит общения… Только, – принужденно улыбнулся Уланов, – не угощай его пышками. А то он до сих пор переживает, что Белла сгоряча обозвала его кашалотом.
– Пышек в доме уже нет, – ответила Наташа, – я подвергла их остракизму с сегодняшнего дня, когда с трудом застегнула любимые джинсы. А то сама к концу изоляции превращусь в бегемота.
– Ты не похожа на бегемота, – Уланов вышел за женой на балкон.
Наташа пригладила короткие русые волосы и тоскливо обвела взглядом пустующую набережную. Как ей не хватало прогулок, поездок и купаний возле Крепости! И неизвестно, надолго ли это. Морально очень тяжело, да еще и собственное тело предает ее – пояс джинсов впивается в талию, рубашки угрожающе потрескивают на груди и расходятся на животе. Не расплылась, конечно. Сказываются годы жестких тренировок и закалки в ВДВ. Но форму терять начала.
– Витя, у меня дурные предчувствия, – сказала Наташа, закуривая. – Подождем вестей от Фимы.
– Подождем, – Виктор набросил на плечи Наташи ветровку.
Апрельские вечера становились все светлее. Приближались белые ночи. Какими они будут в этом году? Обычно летом центр города не спит круглыми сутками. По набережной гуляют туристы и теснятся машины. По реке тихо скользят речные трамвайчики – все в огнях, с веселыми оживленными пассажирами… Будет ли это лето нормальным? Или все как сейчас: пустота и печаль и страх, как в блокаду, но уже не перед немецкими бомбардировщиками, а перед чем-то невидимым, но, если верить официальным сводкам, не менее пугающим, чем налеты "мессеров" и "фокке-вульфов"?..
Наташа щелкнула зажигалкой. "Опять то же самое? Еще одно лето у Питера украдут?" – закралась в душу тревога. И обида за волшебные серебристо-розовые ночи, которые могут пройти над затихшим в страхе городом. Только патрульные будут равнодушно топать своими тяжелыми ботинками по граниту. А им не нужны тихая магическая красота белой ночи, затихшее зеркало реки и алая полоса на горизонте. Для них это работа, и смотреть они будут не на силуэты домов в розовом небе, а выслеживать нарушителя режима самоизоляции. И слушать будут не хрустальную тишину или такую же хрустальную мелодию, а улавливать, не доносятся ли откуда-то голоса гуляющих…
– Слышим лишь ключей постылый скрежет да шаги тяжелые солдат, – негромко сказала она, – вот так, из-за какой-то мелкой дряни весь мир посадили под замок. Киношники наивные люди, Витя. Они стараются впечатлить зрителя какой-нибудь Годзиллой, Чужим, Королевой Мегагирус, лишь бы побольше, да морда пострашнее, да пасть зубастая. А попробовали бы они снять фильм о монстре, которого невооруженным глазом не видно – а ужаса нагнал на всех…
– Кассу не сделает, – ответил Уланов, – зрители за свои деньги, потраченные на билеты и попкорн, хотят видеть именно зубастых, клыкастых и огромных.
– А жизнь зафигачила сюжет пострашнее всех мегагирусов…
*
Зазвонил телефон Уланова.
– Был в отделении, – сообщил Коган, – стою сейчас на Трезини, – щелкнула зажигалка. – Уфф! Кажется, дрянь дело, дети мои. Могу подброситься, поделиться подробностями.
– Приезжай, – ответил Уланов, – а то моя жена по тебе истосковалась, ночь не спит.
– Учись, салага, – усмехнулся Коган, глава и владелец адвокатской конторы "КУНИ", где кроме него и Уланова работали еще Игорь Никольский и Белла. – Вот как надо – чтобы женщины тебя бессонными ночами ждали! Это тебе не на брэйн-рингах призы сшибать!
– Добрый вечер, – донеслось в трубке, – полиция, сержант Петров. У вас есть пропуск?
– Доброй ночи, сержант, – в трубке зашелестели бумаги, – вот мой пропуск, по которому я могу перемещаться по всему городу и весям. Преступники, знаете ли, и в карантикулы не дремлют, и режим изоляции им не указ, так что адвокатам всегда работа есть.
– Почему вы без маски?
– Потому, что дырка для сигареты в ней не предусмотрена, а другим способом я курить не отваживаюсь. Неловко, знаете ли, штаны спускать на улице.
– Спасибо, проезжайте, здоровья вам, – и, уже в отдалении, взрыв хохота: – Ну, блин, приколист!
Представив себе попытку покурить так, как живописал Ефим, Уланов не сдержал смех. Коган недовольно проворчал:
– Вот же, и по ночам гайкают! А ты чего смеешься? Ладно, так я выезжаю, – хлопнула дверца машины.
Уланов спустился в старинном, но прекрасно работающем и добротном лифте в парадное, чтобы дождаться Когана во дворе. Иначе звонок домофона мог разбудить Младшенького, а его потом и до утра не угомонить.
С набережной во двор малым ходом вполз черный джип "Майбах", на котором Ефим предпочитал ездить по городу. Аккуратно запарковав машину, Коган вышел – крупный мужчина с царственной осанкой, седеющий брюнет с тонкими усиками, орлиным носом и яркими черными глазами – "лоер № 1", "адвокат без проигрыша", возглавляющий к тому же рейтинг самых привлекательных мужчин-юристов Петербурга.
– Плохо дело, Витя, – сказал он в лифте, – я, конечно, готов за него взяться, но не знаю, каковы у нас шансы…
*
– Да, дети мои, – произнес Ефим, когда они втроем уселись в гостиной и Наташа принесла чай, – похоже, дело у нас – полная опа. Даже я не смогу добиться чистого оправдательного приговора. Разве что докажу состояние аффекта и отсутствие изначального преступного умысла.
– Фима, не тяни кота за я…, говори по существу, – нетерпеливо перебила его Наташа, разливая чай по чашкам.
– В общем, – побарабанил пальцами по столу Коган, – сегодня в 16.04 Инга Макарова позвонила в "скорую" и сообщила, что ее муж ранен и лежит на полу в прихожей без признаков жизни. Приехавшие медики обнаружили, что их помощь клиенту уже не нужна, и вызвали полицию. Макарова поведала оперативникам, что выносила мусор и задержалась во дворе на несколько минут, чтобы выкурить сигарету. Вернувшись, она увидела мужа лежащим в прихожей в луже крови, а рядом валялся нож из набора, висящего на стене в кухне. Полицейские осмотрели место происшествия и опросили соседей. Оказывается, Макаровы в последнее время жили отнюдь не мирно, а напротив, регулярно ссорились и иногда так, что чуть до драки не доходило. Одна соседка даже слышала, как Антон обещал отправить супругу в психушку, а Инга отвечала, что или посадит его, или подушкой во сне придавит. Другая рассказывает, что видела, как где-то около 16 часов Инга с безумным видом вылетела из квартиры с мусорным мешком в руках. Мешок был плохо затянут, и оттуда выглядывал рукав блузки. Проверили контейнеры, но, к сожалению, увидели только зад уезжающего мусоровоза… Другие соседи тоже говорят, что слышали ссоры между Макаровыми и взаимные угрозы физической расправой. На ноже оказалось множество пальцевых отпечатков Инги, как и на скалке, которую нашли под ботиночницей.
– А скалка-то причем? – спросил Уланов.
– На лице, плечах и руках убитого оказались следы свежих ударов… М-да. С учетом этого Ингу задержали до выяснения обстоятельств.
Наташа и Уланов потрясенно молчали.
– Теперь они будут трое суток носом землю рыть, чтобы доказать убийство на почве бытовой ссоры и поскорее сбагрить дело в суд. Инга в полном шоке, рыдает, двух слов связать не может, путается в показаниях. Следак, конечно, вцепился в нее, как бультерьер. Мне пришлось припугнуть его мерами воздействия за нарушение правил работы с подследственным, чтобы Макарову хотя бы в час ночи отпустили в камеру поспать.
– Фима, – сказала Наташа, – ты сейчас все равно ничем не занят. Если я тебя найму защищать Ингу, ты возьмешься за это дело? Я не могу поверить в то, что она убила Антона.
Коган потер переносицу.
– Да… Без договора о найме не обойтись, – сказал он. – Я бы и по дружбе твою просьбу выполнил – свои люди, сочтемся, как говорил классик. Но следак четко дал мне понять, что без официального разрешения на работу по делу Макаровой он мне и чихнуть не даст. Я на всякий случай захватил бланк договора… И Белку подключу покопаться в обстоятельствах. Пусть лучше поработает Каменской, чем вертеть свои бесконечные пиццы, а потом орать и пинать весы в ванной, набрав полкило. Сделаю ей пропуск и пусть займется адвокатским расследованием.
– Фима, – азартно подскочила Наташа, – а помощь независимого волонтера вам нужна? Одна голова хорошо, а две – лучше! Сделаешь пропуск и мне?
– Да, в Джамете ты лихо вычислила убийцу за три дня, – кивнул Ефим, – но…
– Я не могу сидеть сложа руки в стороне, когда речь идет о моих друзьях. Я места себе не найду. А Витя знает, какой я становлюсь язвой, когда не нахожу себе места.
– Ага, – выразительно закатил глаза Уланов. И они с Коганом понимающе переглянулись. Ефим сочувственно кивнул помощнику и открыл кейс:
– Ладно. Вот договор о найме адвоката. А вот – о привлечении независимого помощника-эксперта для расследования и поиска доказательств защиты. Без них пропуск не выдадут. Заполняй документы, Наташа, и завтра, то есть уже сегодня, я приступлю к делу и добуду вам пропуска.
– Фима, я тебя обожаю, – на радостях Наташа поцеловала Когана в щеку.
– Кхэммммм! – пошевелился Уланов. "Однако, Фима!".
– Эммммм, – развел руками Ефим. "А я-то что?"
– Витя, а ты – лучший муж, – Наташа поцеловала и Уланова и взяла ручку.
– Если нужна помощь, я тоже готов, – сказал Уланов, пока Наташа спешно заполняла бланки.
– Понадобится. Кстати, ох и соседи у них. Особенно – та, которая видела Ингу на площадке… Прямо гоголевская Дама, приятная во всех отношениях! А есть еще молодая мамочка, которая требует, чтобы все парадное по струночке ходило и даже воду в туалете не спускало, когда ее чадо изволит почивать. А уж дедок с биноклем – это вообще атас! – Ефим подавился хохотом.
– Ты уже и домой к ним съездил?
– Да, провел, так сказать, разведку.
– Вот, – Наташа протянула Ефиму заполненные документы. Коган расписался под обоими и шлепнул печать.
– Отлично, – он потер руки, – теперь мы официально работаем друг на друга. Пойду, Белке дам бланк заполнить, чтобы не терять времени.
– А насчет кашалота она пошутила, – сказала Наташа, провожая Ефима, – ты на него действительно не похож.
– Мда, вылитый Антиной, – ухмыльнулся Ефим, обматывая шею белоснежным кашне, – ты поосторожнее, а то мне Витька морду отполирует или картель пришлет, да не в плане бизнеса, а на Черную Речку. Меня же потом Белка прибьет.
– На Черной Речке уже не постреляешь, – успокоила его Наташа, – там Военно-морская академия под боком, вас сразу скрутят и носом в землю положат. А потом мы с Беллой вам устроим. Мы сейчас – Женщины на грани нервного срыва, так что с нами шутки плохи.
"Любопытная соседка; молодая мать; сосед с биноклем… Надо будет с ними побеседовать, Фима не зря выделил в своем рассказе именно их, – сделала себе заметку Наташа. – Как только получу пропуск, прощупаю их".
– Ты снова прежняя, – сказал Уланов, когда жена вернулась в гостиную, – глаза блестят, румянец на лице… Снова в родной среде?
– Да. Похоже, мне для идеального самочувствия всегда надо быть в деле. Такая вот чокнутая жена тебе досталась.
– А мне никакая другая и не нужна.
*
Чувствуя себя неловко за вчерашнюю гневную вспышку, утром Наташа сама накормила Витю-младшего завтраком, рассказывая ему сказку о лисе, зайце и ледяной избушке. После завтрака она вывела сынишку на детскую площадку.
Сейчас там было пусто, хотя обычно царило оживление. Мальчик чувствовал себя полноправным хозяином довольно большой игровой территории. Когда Наташа хотела помочь ему взобраться на горку или покрутиться на карусели, Витя категорично заявлял: "Сам! Я сам! Я музцина!".
Наташа сидела на скамейке, перелистывая сборник любимых японских кроссвордов с анекдотами и интересными историями из жизни. Выпуск был еще февральский, "мирный", без анекдотов и публикаций о пандемии и самоизоляции. Этой информацией сейчас пестрели все издания, и Наташа словно вернулась на пару месяцев в прошлое – такое, оказывается, прекрасное и совсем недавнее, всего пару месяцев назад…
Витя оседлал один конец доски:
– Мама! Садись!
– Если мама сядет, ты катапультируешься на крышу, – ответила Наташа, – у нас разные весовые категории, Младшенький.
Но все же она встала и подошла к сынишке, чтобы покачать второй конец доски рукой.
Во двор деловитой походкой вошел высокий молодой человек в полицейской форме и синей аптечной маске и зашагал к их парадному. Наташа посмотрела на часы: без двух минут десять. Наверное, это и есть капитан Гарин. Он обещал зайти именно в это время.
– Витя, покатайся пока на чем-нибудь другом, – сказала она. – Мне нужно поговорить с дядей по важному делу.
– Я пойду в лабиинт, – решительно сказал Витя. – Сам!
Наташа вспомнила рассказы мамы. Навицкая-старшая нередко слышала от едва начавшей ходить Наташеньки именно это слово. "Чуть ли не первое, которое ты выучила, – улыбалась она, – не "мама", а "сама".
Наташа догнала полицейского:
