скачать книгу бесплатно
– Многим я и не желаю. Но ведь такие вещи неминуемо отразятся на мне или на моей дочке.
Значит, у нее дочка. Он угадал. Она вдруг вскрикнула.
– У меня никогда ничего не получалось, я всегда сама тянула весь воз, – и она заплакала. Она плакала не так, как плачут женщины, когда на них смотрят, красивыми движениями промокая на щеках слезы, а как плачут дети, когда есть кому слушать. Ее лицо по-старушечьи скривилось, а слезы катились из глаз, смывая тушь с ресниц, правда, туши оказалось немного.
– Перестаньте, – сказал он, включая свои самые властные интонации, – перестаньте и возьмите себя в руки.
Такой тон обычно действовал, особенно на женщин. Если человек пришел к психологу, значит, он хочет подчиниться чьей-то воле, чьему-то мудрому совету.
– Не перестану и не возьму! – воскликнула она сквозь рыдания и хлопнула ладошкой по столу. – Я всегда спокойна, я всегда улыбаюсь, дома – для дочки, а на работе мне за это платят, а вы, вы ведь ждете, что я вам заплачу.
И она снова заплакала, всхлипывая с наслаждением. Алексей Тимофеевич в полном восторге смотрел на нее. Она ведет себя совершенно правильно. Ее обаяние разило наповал тех, кто понимает: для него, заплаканная, с размазанной по щекам косметикой, она была очаровательна. А на тех, кто не понимает, не стоило тратить порох, для них она ничем не примечательная женщина, что бы она ни делала. Но, если женщина покоряет сразу и навсегда, одного из тысячи, то ей вполне хватит. Хотя, впрочем, ей трудно найти во всех отношениях достойного ее человека, может быть, поэтому она и плачет, но эта проблема у нее решена, это он тот, кто ей нужен, ей повезло. Кстати, о проблемах. Он сказал:
– Я, конечно, не работаю бесплатно, но и даром денег не беру. Я попытаюсь вам помочь, и, если получится, мы решим вопрос об оплате.
Он, разумеется, никогда и никому такого не говорил. Она посмотрела на него удивленно и уважительно. Глаза у нее были серые с радужной оболочкой, а брови изогнуты, но не подбриты. Он продолжал:
– Перестаньте плакать, теперь нужно, чтобы вы были спокойны.
– Хорошо, – она улыбнулась.
Улыбка не преображала ее лицо, но делала еще более милым. Это улыбается ее душа, думал Алексей Тимофеевич, – можно быть уверенным, что она никогда не репетирует улыбку перед зеркалом.
Он слегка отвел глаза, боясь, что она заметит его взгляд, потом протянул ей руки ладонями наружу.
– А сейчас положите свои ладони на мои.
Она послушно исполнила его просьбу. И когда ее небольшие круглые руки легли на его ладони, он не почувствовал волнения или пронизывающего трепета, он почувствовал себя дома, наконец-то дома. Он сощурился, сосредоточенно глядя как бы сквозь нее, а потом сказал твердо и уверенно:
– Нет, у вас не черный глаз.
И он действительно был в этом уверен. Она снова доверчиво улыбнулась, и он продолжал:
– Все, о чем вы говорили, просто совпадения, поверьте мне. И если в прошлом с людьми, которые вас обижали, что-то случалось, то вы к этому никак не причастны. Вы вообще мало думаете о других.
– Как это?
– Вам ведь безразлично, что подумает или скажет о вас что-то.
– В общем, да.
– Поэтому вам просто лень тратить на кого-то свою энергетику.
– Пожалуй, так, – и она снова улыбнулась.
– Но случай ваш, – он изобразил мрачное раздумье, и раздумывать было о чем, – очень серьезный и опасный, – он не сомневался, что так оно и есть. – Это черная энергетика тонкого мира охватывает многих, сейчас трудно сказать, кого именно, и, если не принять мер, последствия могут быть самыми плачевными. Я вас не пугаю, поверьте мне.
Она слушала его как зачарованная. Потом спросила:
– Что же делать?
– Не знаю.
И он действительно не знал. То есть знал совершенно точно. Это какая-то разборка, от которой лучше быть подальше. Ноги в руки и бежать. Но сказать ей это, значит больше никогда ее не увидеть. Да она ведь и без него знает, что опять искать работу, опять оказаться на мели – это пострашнее разборки. Но в мире ничего не происходит просто так, и эта разборка не случайна. Он сказал:
– Сейчас не знаю, мне нужно поработатьи посмотреть по карме всех, кто в этом задействован. Вы ни о чем не беспокойтесь, но будьте осторожны. Если заметите какие-то изменения, позвоните мне и приходите, – он на минуту задумался, – в четверг. Теперь скажите мне данные, все известное вам про фирму.
Под ее диктовку он записал адрес фирмы, офиса Пятака, офиса Птицы, поставщиков, заказчиков, тех, через кого, по мнению Елены Ивановны, шла обналичка, все имена, которые она помнила.
– Все, – сказал он, вставая, – впрочем, я веду учет клиентов, если хотите, можете не называть свой адрес и фамилию, дайте контактный телефон, номер абонентского ящика или что-нибудь в этом роде.
– Нет, почему же? – Она продиктовала фамилию, свой адрес и телефон.
После ее ухода Алексей Тимофеевич долго смотрел на магический шар.
Как часто встречал он женщин с лучезарной улыбкой и с глазами злых цепных собак. Он никогда не осуждал их. Жизнь тяжела и порой непосильна. Обладатель добрых глаз силен и мудр, он знает, что победит зло и весь мир придет ему на помощь. Она пришла к нему, значит, он достоин этого. Не важно, что она работает на фирме, где идут пока непонятные ему разборки, и озабочена заработком. В сказке все также, если глубже копнуть. Она не так уж сильно отличается от жизни, как принято думать.
Он зашел за ширмы, снял с полки Евангелие, открыл наугад и отсчитал строчки сверху по собственной методе, и вышло: от Иоанна глава 20(25):
«И вот другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Фома же ответил им: пока я сам не увижу на руках его раны от гвоздей и не дотронусь пальцем своим до ран от гвоздей, и пока не дотронусь рукой до раны меж ребер Его, – до тех пор не поверю».
Он захлопнул книгу, это было как раз подтверждение его решения. Недаром из всех апостолов он больше всех симпатизировал Фоме.
Алексей Тимофеевич не знал, что такое дисконт и что такое индоссамент, и не считал, что этот пробел так уж необходимо восполнить, но он знал, что такое крыша и что такое пахан, и не сомневался, что эти знания ему придется совершенствовать.
Итак, следует прежде всего дотронуться до ран от гвоздей, дотронуться собственноручно. Он раскрыл свой журнал, в котором записывал данные клиентов, начал внимательно изучать список.
ГЛАВА 2
Он, конечно, говорил, как и все, что его советами пользуются представители большого бизнеса, но это было, мягко говоря, преувеличением. Бизнес, связанный с госструктурами, отлично обходился без него и таких, как он. К нему ходили колеблемые на всех ветрах мелкие предприниматели, причем тогда, когда их уже достали. Итак, Кондаков, Кондаков Петр Григорьевич, Петя. В прошлом школьный учитель, он организовал ремонт сельхозтехники, и вначале дела его шли очень успешно. Потом начались неприятности, налоговые инспектора озверели, и договориться не было никакой возможности, все и всяческие проверки сыпались как из рога изобилия, и, наконец, последовали прямые угрозы. Близкий к полному отчаянию, Петя пришел к нему, стыдясь сам себя. Приходить к нему многие стыдились. Это, по их мнению, свидетельствовало о слабости. Ну, а найм охраны и телохранителей о чем свидетельствует? Проблема Пети была ясна, как день, на него наехала более сильная конкурирующая структура, но он, уйдя из учительства в бизнес и, в общем, преуспев, возгордился, как индюк, и был совершенно не готов считаться с реальностью. Зачем было из школы уходить, если и здесь достает начальство. Он высказал такого рода сентенции Алексею довольно раздраженно, и было понятно, что ему куда легче поверить в черную энергетику, чем в то, что мафия бессмертна. Ему тоже был вынесен магический шар. Алексей осторожно спросил про семью и выяснил, что Петина жена всегда мечтала стать модельером, участвовала в каких-то конкурсах, но там, разумеется, все по блату. Петиной жене не присуждали престижных премий. О ней не писали модные журналы, короче, ей не давали пробиться.
Пете ее модели очень нравились, он даже начал демонстрировать пошитую женой куртку, подробно объясняя ее достоинства. Вполне согласившись с достоинствами куртки, Алексей после глубокого раздумья изрек:
– Все ясно, профессиональный эгрегор жены вступил в противоречие с вашим эгрегором. Чем она сейчас занимается?
– Хозяйством.
– И ей это нравится?
– Нет, она, знаете, не так воспитана, чтоб пыль вытирать, мы однажды шили с ней на одну фирму, но там массовка шла по их лекалам.
– Вот видите, отсюда и проблемы.
– Как это? – спросил Петя.
– А вот так – ваше восприятие тонкого мира связано с восприятием жены, а от нее исходит отрицательная энергия.
– Вы хотите сказать, что это она виновата?
– Нет, конечно, просто это надо было предвидеть с самого начала.
Петя задумался, полностью отключить логику было все-таки трудно. Он спросил:
– Но ведь бывает, что муж и жена имеют разные профессии, занимаются разным бизнесом?
– Разве ваша жена занимается профессией или бизнесом? Она сидит дома и страдает от своей нереализованности.
Петя молчал, и Алексей Тимофеевич решил рискнуть:
– Сколько вам предложили отступного?
Петя назвал сумму, и Алексей Тимофеевич понял, что это мало, но все же лучше, чем ничего. Кроме того, что-то дадут за сам бизнес, вернее, вынудят продать по дешевке. Но другого выхода у Пети нет. Он сказал;
– Вас направляют на перемену деятельности – это ведь ясно…
– Кто направляет?
– Высшие силы, – изрек Алексеи Тимофеевич и понял, что больше говорить не нужно. Услышанное вполне соответствовало ходу мыслей Пети.
– Я знаю, где можно снять помещение дешево, – сказал он, – и машины знаю, где купить вполцены, мы займемся шитьем, это очень перспективно, у моей Люси такие модели, а дешевый импорт уже всем надоел.
Дальше можно было не продолжать. Петя сам все решил с его помощью, и та вполне приличная сумма, которую он вручил Алексею Тимофеевичу за психологический сеанс, не была для него потерянными деньгами. Насколько было известно Алексею, дела у Пети шли хорошо.
Но сейчас важно было другое. Те, кто вынудили Петю переменить бизнес, сейчас захватили весь ремонт сельхозтехники в городе, а это значит, что они и есть хозяева Елены Ивановны. О них и нужно узнать поподробнее, положить пальцы на рану. Он снял трубку и набрал номер.
– Петр Григорьевич? Здравствуйте. Это Алексей Тимофеевич, вы помните меня? Нет, ничего не случилось, просто я контролирую своих клиентов. Хочу посмотреть, как у вас дела. Нет, это ничего не стоит. У моих клиентов должно быть все благополучно – это реклама моей работы.
Петя объяснил, как найти мастерскую, и менее чем через час Алексей Тимофеевич был там. Судя по всему, Петя процветал. У него в цехе, который находился в полуподвале старого кирпичного дома, стоял даже компьютер для моделирования. Швей было четыре, Петя кроил. Алексей Тимофеевич молча обошел всю мастерскую.
Разговор нужно было как-то начинать, а начинать лучше всего с эзотерики.
– Здесь все чисто, – сказал он, – чисто энергетически.
– Да, – сказал Петя серьезно, – но мы в основном повторяем иностранные образцы, а теперь будем делать по-другому, вот посмотрите. – И он продемонстрировал женский костюм, сконструированный женой. Алексей рассмотрел костюм очень внимательно, ему понравилось, он мысленно примерил его на Лелю и решил, что вполне подойдет. Он не считал себя большим знатоком в этой области, но, по его глубокому убеждению, сконструировать что-либо изящное и недорогое, как, например, этот костюм, на-много сложнее, чем сотворить шедевр высокой моды с оборкой на животе и декольте на заднице. Он сказал это Пете, и Петя совсем раз- s мяк. Тогда Алексей Тимофеевич приступил к делу:
– Я вижу, отступного хватило. А как те, что дали, поживают?
– Думаю, неплохо, монополизировали весь ремонт сельхозтехники. Да какое мне до «них дело, я, знаете, теперь многое пересмотрел, мне просто был дан знак, чтобы я уходил, это было не мое, сейчас мне намного интереснее, да и Люся смогла наконец делать то, что всегда хотела. – Он готов был говорить в таком духе еще долго, но Алексей Тимофеевич довольно нетактично перевел разговор в другое русло.
– А кто они такие?
– Кто? – не сразу переключился Петя.
– Те, кто дал отступное.
– Бывшие уголовники.
Да, так и Леля сказала, а что в этом удивительного? Почему криминальный капитал должен быть обязательно вложен в бордель или казино? Это просто стереотип, от которого нужно отвыкать.
– Уголовники, и работают без милицейской крыши, – продолжал Петя.
– Почему вы так думаете?
– Была бы у них милицейская крыша, налоговая бы так на меня наехала, что только ноги уноси. А так они, видно, какого-то своего инспектора слегка натравили и отступное дали, так что мне, считайте, повезло.
Выйдя на улицу, Алексей Тимофеевич зашел в небольшой скверик, купил мороженое и сел на скамейку в тени.
Итак, Леля работает в фирме, которая захватила весь ремонт сельхозтехники в городе. Что же происходит там сейчас? Скорее всего, снопа передел. В таком случае, что же может угрожать Леле? А ничего, ей совсем не нужно бежать, риск такой же, как при переходе улицы. Ее никто подставлять не собирается. Что бы ни случилось, бухгалтер всем нужен. Он может с чистой душой успокоить Лелю, но что дальше?
Случай – это указующий знак, и, идти нужно вслед за ним. И он обратился к силам, о которых никому не говорил, но в которые верил, иначе он бы к ним не обращался.
Алексей Тимофеевич выбросил пустой пакетик от мороженого и пошел по направлению к дому. Но вдруг остановился. Сладкое стимулирует мозговую деятельность и, очевидно, сильно, поскольку то количество сахара, которое содержалось в небольшой порции мороженого, помогло ему вспомнить. Ответ от высших сил пришел быстрее, чем можно было ожидать.
Он ведь имел дело с убитым директором фирмы. Вернее, его женой. Он не сразу вспомнил, потому что после замужества она не переменила фамилию. Самого директора он видел только на фотографии и, так сказать, вернул в семью, это было легко по той простой причине, что тот из нее никуда не уходил. Но для его возвращения, естественно, понадобилось поработать с фотографией и с квартирой, и, что самое интересное, сейчас Алексей Тимофеевич стоял под окнами этой самой квартиры.
Не позволяя себе задуматься, он поднялся по лестнице и позвонил. Ему открыла сама хозяйка, жена, вернее, вдова директора. Было видно, что плакать она уже не может и ей нужно говорить, говорить и говорить, чтобы не сойти с ума. Она нисколько не удивилась при виде белого колдуна, вернувшего в свое время профессора в семью, возможно, даже посчитала его появление естественным. – Я всегда была против его занятия этим так называемым бизнесом, – сказала она, не поздоровавшись. – Все это было не для него. Я всегда чувствовала недоброе.
Теперь Алексей Тимофеевич понимал, что она имела вполне обоснованные предчувствия, но, не умея их объяснить, искала какие-либо реальные причины своей душевной тревоги. И самым простым объяснением была, конечно, другая женщина. Тем более что, заняв директорский пост, профессор вполне уверовал в свои коммерческие способности и, проявляя всегда присущую ему скрупулезность, проводил на работе целые дни и даже ночевал в своем кабинете на раскладушке. Наверное, именно добросовестность помешала ему правильно сориентироваться и встать на чью-либо сторону. Речь вдовы все лилась и лилась, и было видно, что ей становится легче от этого водопада слов, который извергал горе из ее души.
– Мой муж был настоящий ученый, он занимался… ну, в общем, стариной, чтобы не так доставала вся наша идеология. Ну, а потом сами знаете, что началось. Невыплата зарплаты, инфляция. Он даже взятки начал брать.
– Он брал взятки? – спросил Алексей Тимофеевич, слегка балдея от ее наивности.
– Он брал, но никогда не вымогал, – ответила вдова.
– А что, есть разница?
– Конечно, есть. Если человек хочет получить оценку просто так и сам предлагает, то это одно, а если у того, кто хорошо отвечает, все равно требуют, – это другое.
Интересная философия. Впрочем, философия для того и придумана, чтобы совесть была чиста. Проще было бы сказать, что на фоне всего происходящего вокруг все это такие мелочи. Но разговор, кажется, ушел в сторону. Нет, не ушел, вдова продолжала:
– Через одного человека, который когда-то у него учился, мужу предложили возглавить эту фирму, сказали, что нужен порядочный, интеллигентный человек, он таким и был, он там дневал и ночевал… а потом это увлечение, когда вы нам помогли.
Алексей Тимофеевич опустил глаза и начал внимательно рассматривать паркет.
– Но там началась какая-то вражда, он мне ничего не говорил.
– Между кем и кем вражда?
– Не знаю, во всяком случае, этого мальчика Сеню… Вы знаете?
Алексей Тимофеевич кивнул.
– Так вот, этого Сеню просто внедрили туда. Он был совсем для работы не нужен, он должен был что-то узнать. А потом его убили.
– Кто?
Она махнула рукой.
