скачать книгу бесплатно
– Не, – покачал головой Айрон, – говорят, и так дел навалом. Только думаю я – они мигом помчались бы туда, будь дело верным и прибыльным. А то – пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.
– Вот и мне так кажется.
Посплетничав о коллегах еще немного, они вернулись к остальным.
– Пошли, я тут кое-кого знаю, – предложил Айрон, – перекусим перед дорогой, а то рано еще наверх.
Он привел остальных к костру, возле которого сидел мрачный мужик в грязном синем ватнике и изодранных штанах, то и дело ворошивший палкой угли. Над огнем висел котелок. Айрон предложил всем достать кружки и принялся разливать жидкий грибной чай. Мужик не обратил на это никакого внимания – скользнул по ним равнодушным взглядом и снова отвернулся.
– Они Живчика убили, – сказал он вдруг хриплым голосом.
Сталкеры с изумлением уставились на него. Айрон сочувственно кивнул:
– Да, жаль его. Сволочная у тебя работа, Миша.
– Кому он мешал, Живчик? Когда клетку открыли, он думал – кормить будут. Поиграть хотел. Он добрый был. А они в него – из автоматов. И гогочут.
– Эх, Миша, уходить тебе надо отсюда, – сказал Айрон. Мужик непонимающе посмотрел на него и снова уставился в огонь.
– Ну, давайте о походе потолкуем, – сказал Айрон. Крот показал глазами на Мишу, но Медный только пожал плечами:
– При нем можно говорить, его наши дела не интересуют. В общем, так. Мы не знаем, что творится на Текстилях и с чем мы можем там столкнуться. Приходил оттуда, говорят, не так давно сталкер один. Ну, то есть, пару лет назад примерно, как я понял. И, в общем, не порадовал – наверху, по его словам, такое творится, что он еле ноги унес, чуть живой в метро приплелся, долго потом откачивали, в чувство приводили. Все в курсе, наверное, что после Волгоградки открытый перегон? Так это еще полбеды. Там, говорят, в туннеле какая-то фигня со светом.
– Освещения нет, что ли?
– Если б просто не было. Оно там какое-то… само по себе. Живое. И вредное. Морок, в общем.
– Что за чушь?
– Как мне сказали, так и объясняю, – насупился Айрон. – Но, думаю, все вместе пройдем как-нибудь.
– Знамо дело, аномалия, – примирительно вздохнул Следопыт, – ничего, прорвемся.
– Может, просто коротит? – снисходительно предположил Литвин. Все посмотрели на него с сомнением – такая версия казалась слишком простой.
– Еще говорят, герма там разломана возле выхода в открытый туннель. Была там когда-то герма и пост. А сталкер, который там проходил, сказал – герма разломана, от поста рожки да ножки остались, причем, судя по всему, довольно давно. А вдоль открытого перегона мутанты теперь живут. Там, где автомобильный завод раньше был.
– Ясное дело – наверху везде мутанты.
– Нет, эти вовсе жуткие.
– Знаю, – неожиданно вмешался Литвин, – там был раньше автомобильный завод имени Ленинского Комсомола, выпускал примерно до девяностых годов прошлого века автомобили «Москвич». Потом, в начале двухтысячных, обанкротился, здание выкупили французы и начали производить свои машины «Рено».
– Ничего себе, – с уважением протянул Крот, пораженный такой дотошностью. Он и сам в прежние времена видел из несущегося вагона метро длинное разноцветное здание с непонятными буквами по фасаду и знал, что фирма имеет отношение к автомобилестроению. Но его поразило, что даже сегодня кто-то мог сообщить такие подробности, казалось бы, уже никому не интересные. М-да, автомобили – когда-то Крот завидовал их владельцам и давал себе слово, что, когда вырастет, обзаведется собственной блестящей и стремительной красавицей. А теперь вон они, ржавеют наверху, никому не нужные, – выбирай любой. Крот даже держал для себя пару штук в схроне на всякий случай, но пользовался ими редко – дороги наверху пришли в негодность, были завалены обломками зданий, взрыты корнями деревьев, редко где можно было свободно проехать.
– Люблю историю, особенно историю Москвы, – с достоинством пояснил Литвин, – это, кстати, не такие бесполезные знания, как кажется на первый взгляд. А про мутантов этих я тоже слышал. Их здесь называют красотками. Думаю, они вроде мутантов с Филевской линии. В смысле, тоже бывшие люди. С такими всегда сложнее, они более непредсказуемые, к тому же озлобленные.
– Поцелуй меня, красотка, – легкомысленно промурлыкал Айрон. Следопыт посмотрел на него неодобрительно.
– Ты что, не смотрел до Катастрофы этот фильм? На восьмое марта все время показывали – про Золушку голливудскую? – и Айрон что-то запел, легкомысленное, но непонятное, Крот разобрал только: «Йе-е-е».
– Посмотрю я, как ты запоешь, когда с красотками повстречаемся, – съязвил Следопыт.
Федор заинтересовался:
– Амазонки, что ли? Я слыхал про амазонок.
– Если бы. Амазонки – те же бабы, а это… Говорит, они перепутанные все, покореженные – мышцы как канаты. А на лицо – красивые. Пока близко не подойдешь. А зубищи – мать моя. Как пасть раскроет – жуть. И главное, они быстрые, ловкие – приспособились, видать. У обычного человека против такой шансов нет.
– Как же сталкер тот прошел?
– Он сам удивлялся. Говорит, луна на них подействовала. Они были в трансе, ни на что не реагировали. Так он и проскочил. Да он бы туда и не сунулся без крайней надобности – ему для жены лекарства какие-то редкие нужны были позарез.
– Луна, – почесал в затылке Крот. – Кто знает, далеко до полнолуния?
– Не, на это лучше не надеяться. Может, красотки эти в полнолуние и впадают в спячку, зато остальная нечисть, наоборот, просыпается.
– Эх, ладно. Попробуем поладить с красотками. Раньше мне это удавалось.
Крот оглянулся, увидел ужас на конопатом лице девушки в бейсболке и ободряюще подмигнул ей.
Постовые на выходе с Пролетарской резались в карты, сидя на мешке, набитом цементом. Пахло брагой. На сталкеров они посмотрели, как на ненормальных.
– Вы чего, мужики, совсем спятили? Топайте обратно, пока не поздно.
– А что?
– Там лучше не ходить. Электричество там плохое.
– Света нет, что ли? Ничего, у нас фонарики с собой.
– Да не, вредное оно. Мозги выжигает.
– Да ведь там вольеры. Значит, ходит туда кто-то, – Крот кивнул на копошившегося неподалеку мужика в ватнике.
– Так этим-то что будет? У них и выжигать нечего, – хмыкнул патрульный.
– Ну, и мы как-нибудь, – успокоил его Айрон. Патрульный с сомнением посмотрел на него.
– Дело ваше, а я предупредил.
Он икнул, вытащил из-за пазухи флягу и сделал глоток. Еще сильнее запахло брагой. Перехватив взгляд Крота, он кивнул:
– Только так и лечимся – работа вредная у нас. И вам, кстати, советую.
Крот покачал головой.
– Ладно, ступайте, страдальцы, – буркнул размякший патрульный, – ежели что, помянем вас. Да, там еще где-то пост был, в туннеле. Как дойдете туда, не пугайтесь. Ребята до сих пор там лежат. Не по-людски, конечно, – он вздохнул, пригорюнился, – надо бы похоронить как следует.
После такого напутствия все как-то притихли. В туннеле и впрямь не было света, лишь где-то впереди мерцала одинокая лампочка. Крот, шедший впереди, вдруг почувствовал беспричинную тоску. Может, и правда зря он на все это подписался? На жизнь ему хватило бы и так. Однако дело было не только в заработке. Каждое задание сулило что-то новое, неизвестное, заставляло кровь быстрей бежать по жилам – вот за это он и любил свою работу.
Но здесь и вправду дышалось тяжело… а вот какие-то обломки валяются. Крот посветил фонариком – на шпалах пятна засохшей крови. Лохмотья, что-то белеет из-под них. Кто-то дрался здесь не на жизнь, а на смерть. Лампочка впереди, вспыхнув последний раз, погасла, и воцарилась сплошная темнота. И в этой темноте слышалось лишь чье-то шумное дыхание – если бы Крот не знал, что это Айрон, он решил бы, что их след взял какой-нибудь зверь.
– Да, не райское местечко, – сказал сзади Литвин.
И от звуков человеческого голоса Кроту сразу полегчало.
– Пошли скорее, – буркнул он.
Лампочка вдруг вспыхнула снова, будто бы кто-то вдруг решил включить свет, и все застыли, озираясь. Сзади зажглась другая – теперь отряд был на виду. Казалось, чьи-то внимательные глаза изучают сталкеров.
– Эй, кто тут есть – выходи! – на всякий случай окликнул Крот.
Тишина. Но лампочка впереди замигала, словно стараясь передать какое-то сообщение. Крот слышал, что есть азбука световых сигналов (или звуковых, кто его разберет), но почему-то ему показалось, что в смысл этого сообщения лучше не вникать – если в этом послании из ниоткуда вообще был какой-либо смысл. Сталкер старательно гнал от себя мысли о призраках, обитающих в туннеле и старающихся что-то сказать живым.
– Ну, чего стоим, кого ждем? – нарочито грубо буркнул он. – Пошли, что ли?
И отряд двинулся в путь. Сперва шли медленно, озираясь на каждом шагу, но постепенно осмелели, прибавили шагу.
Волгоградский проспект возвестил о своем приближении невероятной вонью. Но сталкеры сразу повеселели – возле вольера наверняка кто-то дежурит, с кем можно словом перекинуться.
– Ну, если это и была световая аномалия, то не понимаю, чего все так пугаются, – самоуверенно произнес приободрившийся Литвин.
– Не надо об этом, – хмуро сказал Айрон.
– Рано радоваться, – поддержал его Крот. – Люди зря болтать не станут. Нормально прошли – и ладно.
Они поднялись на станцию, с обеих сторон которой тянулись ряды огромных клеток, затянутых проволочной сеткой. К счастью, большинство клеток были пустыми. Обитатели остальных либо спали, свернувшись клубком и закопавшись в вонючую подстилку из опилок, либо апатично лежали, не обращая внимания на людей. Кроту запомнился стигмат с мордой, похожей на череп, – он вообще выглядел, как карикатура на человека. Мутант методично кружил по клетке на четвереньках, а увидев проходящих, застыл и одарил их нехорошим взглядом.
– Ну, чего встали! – вызверился на них неизвестно откуда взявшийся мужик в ватнике с изодранными в клочья рукавами и толстых штанах. – Счас мне все зверье перебаламутите – учуют они запах человеческий и начнут беспокоиться.
– Слышь, мужик, а красотки у тебя тут нет? Хоть глянуть бы, какая она.
– Ишь, чего захотел. Красотки все на Таганке остались. Здесь твари одни.
Кроту показалось, что стигмат улыбнулся.
В следующей клетке сидел огромный пес, проводивший сталкеров почти человеческим взглядом, полным смертной тоски. От этого взгляда Кроту стало не по себе. Встретившись с ним глазами, пес вдруг поднял голову и завыл.
– А, чтоб тебя, – замахнулся на него служитель, но было поздно. Вой подхватили другие обитатели клеток, и вокруг началось что-то невообразимое. Некоторые мутанты кидались на решетки, какое-то существо тянуло сквозь прутья костлявые лапы и старалось зацепить проходящих. Сталкеры прибавили шагу, девчонка вдруг схватила Крота за руку. Тот ободряюще кивнул ей. Уже почти вошли в туннель, а девушку все еще трясло.
– Давайте договоримся, в каком порядке пойдем, – предложил Крот.
В итоге первым опять оказался он, замыкающим – Айрон, а Следопыта и обоих новичков определили в середину.
Возле последнего поста потолковали с охранниками, которые покрутили пальцами у виска, уверяя, что здесь уже несколько лет не ступала нога человека.
– Ну вы, ребята, на всю голову больные. Там же блуждающие огни. Нашли, куда соваться. Имена хоть напишите – кого поминать-то потом?
– Не дождетесь, – буркнул Крот.
– Там ближе к выходу из туннеля еще одна герма была, – посерьезнев, сказал начальник караула. – Если дойдете до того места, поглядите, что там и как. Ясно, что в живых никого не осталось, но хоть родным на память, может, чего захватите. А может, записку ребята оставили?
Крот старался отогнать дурные предчувствия.
– Все, давайте облачаться – впереди открытый перегон, – сказал он, стараясь не глядеть на бледные лица новичков. Кажется, до них начинало доходить, что прогулка будет не развлекательной.
Глава 2
Призрачный свет
Гермоворота Волгоградского проспекта захлопнулись у них за спиной – отрезали путь назад. Сталкеры, уже облаченные в химзу и противогазы, постояли в молчании, оглядываясь. Было темно и тихо. Вот покатился со стуком камешек – крыса пробежала, или еще кто. Звук не страшный, привычный. «Если бы тут затаился кто-нибудь покрупнее, произвел бы больше шума», – попытался успокоить себя Крот. Следопыт сделал вперед шаг, другой, третий.
– Вот оно, – вырвалось у него.
Слабый отблеск света пробежал по стене, порождая тени, которые тут же словно бы начинали жить своей жизнью. Потом – тьма, и вновь блеснул свет.
– Это просто проводка барахлит, – неестественным голосом гулко сказал из-под маски Литвин.
– Угу, – чересчур быстро согласился Медный.
Спутница Следопыта молчала. То ли онемела со страху, то ли, наоборот, не поняла ничего.
Эти всполохи были даже красивы, и Крот несколько секунд любовался ими – а потом вдруг понял, что идти дальше ему не хочется. Ему пришлось сделать усилие, чтоб вспомнить, зачем он вообще здесь оказался. Он двинулся было вперед – но каждый шаг давался с трудом, словно приходилось преодолевать сопротивление ставшего вдруг плотным сгустившегося воздуха. Так и тянуло полежать, отдохнуть. С памятью творилось что-то странное – недавние впечатления совершенно забылись, зато всплывали какие-то смутные воспоминания детства, казавшиеся с такого расстояния милыми и яркими, словно обертки от конфет. Казалось, кто-то, включавший и выключавший свет, разглядывал эти безделушки вместе с ним – а потом отбрасывал за ненадобностью, и они навсегда пропадали в холодной тьме. Детский праздник в парке, поездка на машине с Колькой и его родителями, вылазка на Арбат тайком от мамы – не так уж много было этих цветных кусочков в мозаике его детства. И теперь кто-то стремился все забрать себе – а что ему останется? Наваливалась странная апатия – зачем сопротивляться, пусть забирают. А он словно постепенно погружался во тьму – еще немного, и его самого не останется в этом мире. Так вот она, аномалия, а в туннеле между Пролетаркой и Волгоградкой были просто перебои со светом, теперь он понял это. Но ведь проходил же здесь кто-то, значит, и они смогут?
– Вперед, – яростным шепотом приказал Следопыт и первым шагнул, за ним – девушка. Айрон начертил в воздухе какой-то знак и тоже устремился во тьму. Держась за стену, упрямо, хоть и медленно, переставлял ноги Федор. Литвин вдруг рухнул на колени, Крот, опомнившись, с трудом добрался до него, помог подняться. Сбоку послышалось шипение. Крот обернулся – лампочка, висевшая на истершемся проводе, слабо мерцала. В ее вспышках ему вновь почудились сигналы – предостережение, предсказание? «Умреш-ш-шь», – словно бы разобрал он в потусторонних звуках. Крот проследил взглядом провод и ничуть не удивился, когда тот внезапно оборвался. Лампочка, казалось, существовала сама по себе. Она завораживала, манила. Крот рассеянно следил за тенями, сплетающимися в странном танце.
Время замедлялось, становилось вязким, тягучим и, наконец, вовсе остановилось. Оглянулся Айрон – видно, тоже почувствовал что-то. Крот сделал над собой усилие, потянулся к оружию, хотел было покончить с мороком, выстрелить в чертову лампу, но испугался – кто знает, какие силы могут проснуться, да и мутанты местные, возможно, заинтересуются. Хотя они должны, по идее, бояться света, но могли и привыкнуть. Рука налилась свинцовой тяжестью и безвольно опустилась. А потом Крот почувствовал, что в нем образуется вакуум – черная пустота словно бы высасывала его, старалась растворить в себе. Треклятые тени вились перед глазами, не давали сосредоточиться. «Мама», – сказал чей-то слабый голос совсем рядом, и Крот попытался вспомнить мать, но лицо ее словно таяло в тумане. Крот слабо сопротивлялся черноте, чувствуя, что постепенно уступает ей, сдается – вот-вот, и она поглотит его, переварит.
Рядом кто-то отчаянно матерился. Крот пытался найти какие-нибудь веские причины, чтобы сопротивляться, стремиться выжить, – и не находил. Матери давно нет, он один, никому ничего не должен и ни за кого не в ответе. И не нужен он никому. Темнота нашептывала, как сладко поддаться сну и спать, спать… Все равно уже ничего не осталось, лишь горстка выживших еще нарушает иногда тишину туннелей – но это ненадолго. Они скоро тоже сгинут, и будет здесь раздаваться лишь вой мутантов да шум ветра. Ветер… откуда тут ветер, в туннеле? Эта мысль показалась дельной, но сталкер не успел ее додумать, она моментально ускользнула. Крот понял, что пропадает, он искал в памяти хоть какое-нибудь воспоминание, за которое можно зацепиться, но не находил – все было окрашено серым. И вдруг перед глазами словно вспыхнуло пламя. Он увидел рыжие волосы, тонкое бледное лицо, развевающееся платье. И в душе стала разгораться спасительная злость. Он не сдастся так легко, не даст заманить себя в темноту.
Крот оглянулся – рядом Айрон разводил руками, словно стремясь поймать кого-то невидимого, Федор прижался к стене, что-то неразборчиво бормоча. Литвин стоял, пошатываясь. Крот чертыхнулся. Он надеялся, что хоть этот выдержит, но, похоже, их умника тоже скрутило не на шутку. Один Следопыт упрямо двигался вперед – и девушка, как ни странно, не отставала от него. Но создавалось впечатление, что они топчутся на месте.
– Идти надо, – сказал Крот Литвину.
– Ага, – вполне разумно отозвался Литвин, и Крот в первый момент почувствовал облегчение. Но тот продолжал:
– Конечно, помню этот фильм, там был еще истребитель вампиров, у которого потом обнаружилась дочь-самозванка. Но девушку-то он так и не сумел спасти. Т-с-с, вон они, видишь? Надо подпустить их поближе, чтоб стрелять наверняка.
Крот схватился за голову. Потом он увидел, что и Следопыт сидит на шпалах, пытаясь навести автомат на невидимого врага. А его дергает за рукав девчонка, пытаясь поднять.
– К бою! – орал Следопыт. – Фашисты не пройдут. Смерть Четвертому Рейху!
«Как бы он нас тут всех не перестрелял», – подумал Крот.
– Дядя Вася, нет тут никого, пошли, – умоляла девушка, каким-то чудом сохранившая присутствие духа.
– Молодец, держись, – крикнул Крот. Собственный голос показался ему слабым и неуверенным – тогда он выругался и схватил за плечо Айрона, тряхнул: