скачать книгу бесплатно
– Деньжата у папеньки водились.
– А то ты не знала! Он же тебе каждый месяц по пятьдесят тысяч переводил. Чтобы твое обучение за границей оплатить, квартиру в центре города на Васильевском острове продал!
«Ах, она училась за границей! И второй квартиры уже нет», – мысленно отметила Фима.
Но ничего, у папы Толи оставался еще загородный дом, участок при нем и городская квартира. Есть за что побороться неутешной вдовушке.
– Может, тебе кажется, что это и не так много, – продолжала говорить Марина, – знаю я, какие у вас, у молодых, нынче запросы. Но поверь, моя пенсия составляет ровно половину от пятидесяти косарей. И это еще считается очень и очень неплохой доход.
Нечего прибедняться, уж точно не на свою пенсию Марина содержала этот дом.
В холле женщин встретил небольшой рыжий песик неопределенной дворовой породы, но хорошенький, с умненькой лисьей мордочкой, острыми ушками и загнутым бубликом хвостиком.
Он обнюхал Фиму и на всякий случай пару раз гавкнул, чтобы помнила, что дом и все обитающие в нем находятся под его личной охраной.
– Приблудный, – равнодушно произнесла Марина. – Ничей. Кормлю пока, да он много и не ест.
Марина провела свою гостью на кухню, налила ей огромную чашку густого и пахнущего малиной и смородиной чая, и сама уселась напротив.
– Совсем ты на отца не похожа. Ну, ни капельки!
Такое начало разговора Фиме не понравилось. Если так дело пойдет, то у нее и паспорт могут спросить.
И она поторопилась подтолкнуть соседку:
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– Твоим родственникам, да еще по телефону, я правды не сказала, только намекнула им, а тебе скажу прямо. Убили твоего отца! Женушка его и прикончила!
Фима сделала вид, что поражена.
– Но зачем ей?
– Ты что, не понимаешь? Наследство! Огромное богатство, которое этой голодранке и не снилось!
– Так уж и огромное. Ну, участок с домом. Ну, квартира в городе.
– Ты меня поражаешь, Катюша! – с чувством произнесла Марина. – Дом! Квартира! Это не просто дом и квартира – это богатство! Все вместе на кругленькую сумму потянет. Другим людям всю жизнь работать и столько не скопить. А тут Танька все к своим рукам прибрать хочет.
– Но я же тоже наследница, разве нет?
– Об этом я и хочу с тобой поговорить. Отец твой от меня тайн не имел. И в последнее время он был очень твоей мачехой недоволен.
– Почему?
– Об этом потом поговорим! А сейчас слушай! У Таньки на руках есть завещание, которое ей твой папенька оставил для успокоения ее душеньки. Там ни про тебя, ни про Кольку ни одного словечка нет. По этому завещанию твой отец все свое состояние твоей мачехе завещает.
Все интересней и интересней! Еще и Колька какой-то выплыл.
Фиму так и подмывало спросить, кто это такой, но она боялась своим неуместным вопросом выдать себя с головой.
– Но после этого несправедливого завещания твой отец неделю назад отправился снова к нотариусу и написал у него еще одно завещание, которым отменялись все его прежние распоряжения. И в этом новом завещании, о котором твоя мачеха ничего знать не знает, он указал наследниками тебя и Колю!
– Меня и Колю… А Коля… Коля об этом новом завещании знает?
– Ты же не знала! Вот и твой брат ничего об этом завещании не знает.
Значит, Коля – это ее брат! Уже что-то. Но какой брат? Родной или единокровный?
Но вслух Фима задала другой вопрос:
– Получается, что ни я, ни Коля, ни даже тетя Таня – новая папина жена – ничего о его завещании не знаем, а вот вы в курсе? Немного странно, а?
– Ничего тут странного нет! Мы с твоим папой уже сколько лет соседствуем. Дома-то напротив один от другого стоят, только дорога нас и разделяет. Как с твоей мамой он развелся, с тех пор и домик этот прикупил. Сначала Марья Григорьевна тут здоровье свое поправляла, потом Танька эта появилась. Старый дом снесли, новый построили. Танька передо мной все ходила да выпендривалась, мол, какие они крутые. Ничего! Мои дети с мужем тоже денег прислали и дом подновили! Не все Таньке передо мной своим богатством кичиться! Мы и сами с усами!
– А вам она не нравится?
– Танька-то? Была бы порядочная женщина, а так… Она отцу твоему изменяла!
– Ну да?!
– В том-то и дело! И он сам что-то такое почувствовал, бедненький, и за ней следить стал. И увидел, как она с другим мужиком встречается. На Фрунзенскую к нему мотается, там у ее любовника хата. А мужик-то молодой, не чета твоему батеньке. Анатолий хоть и хорохорился, а все же годков ему уже немало было. Пришел ко мне в тот день, когда правду о своей женушке ненаглядной узнал, я сразу поняла, что-то случилось. Понурый весь такой и говорит, права ты, Мариночка, была. Не стоило мне на Тане жениться. Скучно ей со мной стало, молодого хахаля себе нашла, к нему на квартиру за любовными утехами бегает.
– Но почему сразу за утехами? Может, у них деловая встреча была.
– Ага! У чужого мужика в его квартире? И что это за дела такие, которые нельзя на улице решить?
– Или это родственник какой-нибудь? Не только у папы родня имеется, у этой Татьяны, наверное, тоже родственники есть.
– И почему же она их от мужа прятала? И зачем тайком с ними встречалась?
– Мало ли, что там за родня. Может, она стеснялась таких родственников перед своим мужем.
– Не знаю, может, оно и так, только сдается мне, что ты обелить ее пытаешься. А тебе бы, напротив, побольше компромата на мачеху свою найти, потому что сразу тебе говорю, с новым завещанием она не согласится и в суде его оспорить попытается.
– Значит, папа написал новое завещание под воздействием приступа ревности?
– Да, он сразу же к нотариусу поехал и новое завещание составил, в котором женушке его разлюбезной ничего не полагалось. А все тебе и Коле достаться должно.
Тогда Татьяне убивать своего мужа было не с руки. Хотя она ведь не знала о существовании нового завещания, которое оставляло ее нищей.
– А почему вы все-таки думаете, что Татьяна виновна в смерти папы? Отчего он скончался? Врачи что-нибудь определенное уже сказали?
– Что они понимают, эти врачи! – возмутилась Марина. – Я тебе скажу всю правду! Отравила она его! Утром они за грибочками в лес ездили, четыре полные корзины привезли, я сама лично видела. Потом они пообедали этими самыми грибочками. И все! Умер Толя!
– Как они обедали, вы тоже видели?
– Это Татьяна врачам объясняла, когда они Толю забирали. Кстати, врачи как раз и спросили, не ел ли больной в последнее время грибы. А когда Татьяна подтвердила, они сказали, что похоже на отравление ядом бледной поганки.
– Ой! – испугалась Фима. – С этим грибом шутки плохи.
– Лично я даже не знаю, как он выглядит.
– Не ходите в лес за грибами?
– За грибами хожу. И съедобные все знаю. А поганки мне на что знать? Я их использовать не собираюсь. В общем, что тут долго говорить, до больницы врачи твоего папочку не довезли, в пути скончался. А сегодня спозаранку к Таньке уже следователь приходил. Тут уж все ясно, не так ли? Была бы смерть признана от естественных причин, никто бы Таньку не дергал. А так ее в отделение увезли, до сих пор домой еще не вернулась.
– А вчера к ней кто-нибудь приезжал?
– Племянница с мужем приезжали.
– С баулами?
– Пыталась подсмотреть, да они машину сразу во двор загнали и ворота закрыли. Не увидеть мне было, что они там ей привезли.
Да уж, с такой соседкой и врагов не надо. Всюду нос сунет, обо всем полюбопытствует. Положа руку на сердце, не хотела бы Фима жить с такой соседкой под боком.
– А племянница приехала до того, как дядя Толя… то есть папа в больницу отправился?
– До того!
Довольно самонадеянный поступок со стороны Татьяны. А вдруг яд бы еще и не подействовал на дядю Толю? Или подействовал, но не в полную меру? И дядя Толя бы не умер, а только помучился бы животом, да и поднялся бы на ноги. И увидев привезенные с городской квартиры предметы обстановки, пожелал бы узнать о причинах такого самоуправства своей жены.
Разве что… разве что Татьяна была стопроцентно уверена, что муж после ее угощения помрет. А откуда бы у нее могла взяться такая железобетонная уверенность? Только если она раньше уже испробовала это «угощение» на других своих жертвах.
И в голову Фиме полезли непрошеные воспоминания о бывших мужьях Татьяны, которые уже успели отправиться к праотцам. И не с ее ли подачи они это сделали?
– Если следователь уже приходил, значит, разберутся, – вслух сказала она, убеждая не столько Марину, сколько саму себя. – Виновата, накажут.
– Ага! Как же! Жди! – И заговорщицки понизив голос, Марина произнесла: – Если хочешь знать, твой отец еще кое-что про свою благоверную разузнал.
– Что же? Что?
– Она и до него несколько раз была замужем.
– Так и что же с того?
– А то, что все ее прежние мужья умерли! Черная вдова наша Татьяна оказалась! И у Толи возникло желание разобраться, какой же смертью его предшественники покинули сей мир.
– Узнал?
– Не успел!
Фима помедлила с ответом:
– И все-таки странно.
– Что тебе странно, деточка?
– Несколько дней назад папа узнает о неверности своей жены, для него это должно было стать огромным потрясением.
– И стало! Можешь мне поверить! На нем лица не было, когда он ко мне приплелся!
– Но все равно уже вчера утром они с Татьяной отправляются в лес по грибы, словно бы ничего не случилось!
– Как я понимаю, поездка эта у них была заранее запланирована с еще одной семейной парой.
– С кем?
– Тоже наши соседи. Я их не очень хорошо знаю, а вот Толя с ними много общался. Они должны были ехать на Толиной машине, так что Толе неудобно было отказать друзьям в удовольствии.
– А как зовут этих друзей? Вы их знаете?
– Ира и Андрей. А дом их по нашей улице по моей стороне третий будет. Сходить к ним хочешь?
– Хочу.
– И правда, проведать нужно. Что-то я их ни сегодня, ни вчера вечером не встречала. Может, они тех же грибков отведали, да и привет? Вот уж Бог меня уберег! Я-то еще расстраивалась, что они поехали, а меня с собой не позвали. А выходит, что оно и к лучшему! Четыре огромных ведра привезли с собой в багажнике. Четыре! Это же сколько грибов, мама родная!
Оставив говорливую тетку радоваться своей везучести, Фима направилась к новым свидетелям.
Дом у Иры с Андреем был гораздо меньше и скромнее, зато на участке имелся еще гостевой домик с банькой и строился еще один дом. Видимо, семья разрасталась, но каждое подразделение предпочитало жить особняком.
На участке никого не было видно. Фима постояла, постучала, покричала, но результата не добилась. Впрочем, перед воротами виднелись свежие следы от машины, наверное, утром хозяева отправились в город на работу.
«Может, к здешнему следователю съездить?» – задумалась Фима.
Но что ей это даст? Она-то приехала, чтобы выяснить, кому отдать забытые вещи. Думала, что вдова ей в этом поможет, разрешит все ее сомнения. Но оказалось, что вдова нынче не наследница, а искать нужно детей дяди Толи, у них спрашивать разрешения, чтобы оставить или отдать им старые журналы и пуфики.
– Кому сказать, так ведь засмеют. Ерундой какой-то занимаюсь. Не нужны эти старые вещи никому. Их оставили, все равно что выкинули. Но ведь тете Римме этого не втолкуешь.
Тетка Римма обладала удивительным упрямством по части приличий. Невозможно было ей объяснить, что синие волосы у девочки-подростка – это вовсе не ужас и катастрофа, а всего лишь легкое колорирование. И что мальчики в легких тапочках в лютую русскую зиму – это не сумасшедших выпустили на прогулку, а просто так модно. И это что касалось внешнего вида, с правилами поведения было все еще строже. Тут уж тетушка стояла насмерть.
– Чужое – это всегда чужое, – втолковывала она своим обожаемым внучатам. – Даже спичечный коробок, даже упаковка жвачки, хотя приличным девочкам, Фима, и не рекомендуется жевать жвачку, тем более в общественных местах… Нельзя присваивать себе чужую собственность, если не хотите, чтобы потом люди присвоили бы себе вашу.
В общем, нечего было и думать, чтобы оставить пуфики и журналы без уведомления о том их владельцев. И на помойку их снести теперь было невозможно. Тетушка Римма с утра уже успела оповестить соседей, что пуфики и журналы находятся у них. Значит, если вдруг будущие владельцы и наследники заявятся за своим имуществом, это имущество им нужно будет предоставить.
– Уф! И дернула же меня нелегкая тащить это старье к себе в квартиру. Пусть бы валялись там, где их и оставили.
В задумчивости Фима брела по улице, как вдруг услышала:
– А ты и правда дочка Толи?
Она оглянулась и увидела презабавное существо, маячащее над соседским забором. Лохматая давно не чесанная шевелюра, загоревшая дочерна и облупившаяся от солнца кожа лица, заскорузлые руки и неопрятная одежда – все это выдавало любителя выпить и поспать на природе. Мужику могло быть и сорок, и пятьдесят, и все шестьдесят, выглядел он как-то неопределенно, а разглядеть его черты мешал толстый слой грязи, который покрывал его физиономию. Хотя мужчина был рослый и сложен хорошо, если бы не водочные пары, которыми от него разило за километр, всем был бы хорош.
Надо сказать, что среди чистеньких, аккуратненьких, а порой и богатеньких домиков на этой улице затесалась парочка-другая маргиналов. И вот на участке одного из них и обитала эта фигура.
– Так чего… Правда? Дочка?
