скачать книгу бесплатно
Тетя у меня всегда была резковата, а после часа на холоде и под дождем настроение у нее испортилось до такой степени, что даже смерть ненавистной подруги не смогла привести ее в благодушное состояние. Майор понял, что большего в этот день он от тети не добьется, и вызвал следующую жертву. Ею оказалась моя мама.
– Про Веру я ничего плохого сказать не могу, – начала свою исповедь мама. – Знаю я ее уже больше двадцати лет, она еще с моей сестрой в университете училась. Потом они вместе в аспирантуру поступили, поэтому Вера у нас дома часто бывала. Девочкой она была очень миленькой, а вот после замужества сильно изменилась. Стала такой решительной, что меня оторопь брала. А уж после рождения ребенка она и вовсе с ума сошла. Души в нем не чаяла, только им и жила. Но это не мешало ей его третировать. Хотя нет, третировать – не то слово, Вера следила за ним постоянно, уроки они делали вместе, она забирала его из школы и везла к себе на работу. У нее был отдельный кабинет, поэтому они никому не мешали. Обедать тоже ходили вместе и домой уходили вместе. Леша – ровесник моей Даши, поэтому ее всегда приглашали сначала на детские праздники, а потом уже и на юношеские. Но если на детских праздниках присутствие мамы Веры, как мы ее называли, еще не так бросалось в глаза, то потом, когда ребятам исполнилось по шестнадцать, а затем и по двадцать, ее присутствие всех раздражало. Конечно же, и невесту она Лешке подыскивать принялась сама. Любая девушка сына рассматривалась ею в качестве потенциальной невестки. Если та была с сильным характером, то есть со временем могла взять малахольного Лешку под опеку и вывести его тем самым из-под влияния мамы Веры, то такая кандидатура безжалостно выбраковывалась.
Мама села на своего любимого конька, и заставить ее замолчать у майора никак не получалось, пришлось ему стиснуть зубы и слушать.
– Стоило Лешке отправиться на свидание с девушкой, за которой в данный момент мамочка рекомендовала ему ухаживать, как мама Вера тоже накидывала пальто и по пятам преследовала Лешку, прячась за кустами. Так по кустам, по кустам она и добиралась до места свидания и все внимательно протоколировала – все, о чем они говорили. Вроде как вы сейчас.
Майор в смущении хмыкнул – он уже давно оставил надежду поспеть за маминым рассказом и записей не вел, только рисовал на бумаге цветочки.
– Ничего, не смущайтесь, – сказала мама. – У вас же работа такая. А вот если Лешкино свидание должно было проходить не на природе, то мама Вера появлялась вместе с Лешей. Выглядело это так: Леша звонил своей очередной избраннице и приглашал ее в кино. Девушка прихорашивалась и отправлялась, а возле кинотеатра видела Лешу, стоящего вместе с мамой Верой. Дальше Вера полностью брала инициативу в свои руки и решала, куда они сядут и как сын должен себя вести. За мороженым ходил он только после ее слов, звонил своей подружке тоже только после того, как ему Вера напоминала, и в гости к себе звал только тех, кого одобряла его мама. Причем на самом деле ни одна из девушек ему всерьез не нравилась, и он, по-моему, мечтал о женитьбе только для того, чтобы вырваться из-под маменькиного контроля. В общем, и сын, и муж были у Веры под каблуком. Она их держала цепко, все деньги отнимала и сама ими распоряжалась. Наверное, Леше было не по нутру, когда она наряжала его по своему вкусу, а вкус у нее был престранный. Например, ей ничего не стоило приобрести двадцатилетнему парню спортивный костюм цвета яичного желтка, в котором он выглядел как цыпленочек. Или какие-нибудь жуткие ботинки, которые хоть и из натуральной кожи, но подошли бы разве что пенсионеру. Или пушистую шапку-ушанку, которые носили во времена моей молодости полярники. Помните такие?
– А ваша дочка как относилась к ее сыну? – спросил майор, проигнорировав мамин вопрос.
– Да никак, – беззаботно ответила мама. – Одно время он пытался, разумеется, по совету мамы Веры, за Дашей ухаживать, но даже мне было видно, что к Даше он ничего, кроме дружеских чувств, не испытывает, хотя как-то раз он пришел ко мне и официально попросил руки Даши. Даша его жалела, как всех умом обделенных, и этого не скрывала. Поэтому мама Вера очень быстро решила, что она для Леши не подходит.
– Значит, ваша дочь тоже могла убитую ненавидеть? Она ведь лишила ее выгодного жениха. А после смерти матери сын должен был получить полную свободу, так ведь?
– Так, – подтвердила моя мамочка, не замечая, куда клонит противный майор. – Отец у него хоть и любит выпить, но с сыном у них полное взаимопонимание. Отец не тот человек, который будет чинить препоны собственному сыну, если тот решит жениться, а папе невеста не по душе придется. Он просто постарается не обращать на нее внимания.
– Очень хорошо, – порадовался майор. – Больше вас не задерживаю. Позовите вашу бабушку.
Бабушка же заявила, что Леша – самый близкий друг ее внучки и дружат детки с самого младенчества.
– Как мать Вера была на высоте. А вот как подруга оставляла желать лучшего, слишком эгоистична оказалась. Зоя из-за нее все глаза выплакала, она такого предательства от лучшей подруги не ожидала. Она бы поняла и простила, если бы та увела у нее из-под носа ее мужа, потому как мне лично он никогда особо не нравился, а вот работа для моей младшей дочки – это святое. Поэтому Зое было вдвойне больно. И эта особа еще в друзья семьи набивалась!
Тут бабушкины воспоминания, которым она предавалась с огромным удовольствием, на мгновение прервались, а потом она переключилась на наше с Лешей безоблачное детство.
– Едем, бывало, а они у нас в колясочках сидят и друг к другу тянутся, – с умилением говорила бабушка, пользуясь тем, что нашла подходящего слушателя. – Такие миленькие! Леша в Даше души не чаял. Он только с ней и дружил. Хороший мальчик, не хулиган, мать за ним следила, поэтому и вырос порядочным человеком. Дачу мы снимали в одном месте, поэтому все лето дети вместе играли, и мы на них нарадоваться не могли.
Я подивилась тому, что моя бабушка помнит обо мне такие вещи, которые я сама и помнить-то никогда не помнила. И зачем ей потребовалось вытаскивать на свет божий то, что в годовалом возрасте мы с Лешей играли в одной песочнице, а они с его мамой на нас умиленно глазели? И что с того, что мы снимали дачу в одном месте? Просто ехать туда было удобно, и вообще это было дачное место, там многие снимали дачи на лето.
– Я лично всегда считала, что Даше на роду написано выйти замуж за Лешу. Он, конечно, звезд с неба не хватал, но у моей внучки голова за двоих варит, – польстила мне бабушка.
На самом деле в голове у меня не настолько богато, чтобы еще и за Лешу все жизнь думать. На двоих моих мозгов никак не хватило бы. Это бабушка зря надеялась. Но даже со своими мозгами я сообразила, что мне не избежать рассказа о моем сегодняшнем приключении, когда в меня палили из пистолета с глушителем – ведь надо было помочь следствию, которое в противном случае забуксовало бы: нас с тетей считали бы самыми подходящими подозреваемыми. Насчет тети не знаю, может, она втихаря и придушила Верку под видом оказания той первой медицинской помощи, а вот за себя я твердо могла поручиться. Для того чтобы воссоединиться с Лешей, я и комара бы поленилась убить. А к маме Вере всегда относилась по-дружески, жалела ее из-за того, что у нее такой сынок.
Поэтому, когда пришла моя очередь давать показания, я не стала ничего скрывать от изрядно к тому времени осунувшегося и побледневшего майора и сразу же выложила ему все начистоту про подонка с пистолетом. Не утаила ничего! Мои родственнички могли смело падать в обмороки и отправляться за «неотложкой». Поводов у них для этого накопилось предостаточно.
– Так-так, – многозначительно пробормотал майор, и я с ужасом поняла, что он не верит ни одному моему слову и считает киллера моей личной выдумкой, к тому же очень неловкой и наспех слепленной – для того, чтобы отвести подозрения от себя и своих родственниц. – Значит, вас преследовал смуглый парень с азиатскими чертами лица и с раскосыми глазами? Он был в серой куртке и джинсах?
Как только майор произнес слова «серая куртка», я похолодела, потому что совершенно точно вспомнила, что никакой серой куртки на парне не было, а была черная джинсовая. И почему я такая рассеянная?! Угораздило же меня вспомнить про свой красивый серо-стальной плащ именно в ту минуту, когда я описывала преступника. Как теперь быть? По лицу противного майора и так разливается откровенное недоверие, а если я еще сейчас начну путаться в показаниях, так он и вовсе мне не поверит. Да и что толку? Все равно парень уже сто раз переоделся. Поэтому я только кивнула и стала слушать майора, продолжавшего разглагольствовать:
– И этот парень палил в вас из пистолета с глушителем, но ни разу не попал даже в полу вашего пальто? А потом, расстроившись из-за того, что упустил вас, он решил отыграться на первой попавшейся особе, и ею, конечно же, по недоразумению, оказалась бывшая подруга вашей тети, на которую вся ваша семья имеет зуб. – Майор мерзко ухмылялся.
– Во-первых, на мне было не пальто, а плащ, который сейчас в стирке из-за того, что я была вынуждена ползком убираться от того придурка с пистолетом, – заявила я. – Во-вторых, я очень старалась, чтобы он в меня не попал. И в-третьих, ни у кого из нас нет пистолетов или тем более автоматов. А если я не ослышалась, то врач сказал, что тетю Веру именно застрелили.
Закончив свою речь, я с торжеством посмотрела на майора, ожидая увидеть его полностью сраженным моими железными доводами. Но он что-то не торопился сражаться ими и, перестав ухмыляться, сказал:
– Пистолет вы могли выбросить где-нибудь в садике, плащ нарочно вымазали, а рассказ ваш выглядит в высшей степени неправдоподобно.
– Да поймите вы, этот парень вполне мог перепутать нас с тетей Верой. Было уже темно, а на нас почти одинаковые светлые плащи и прически похожие.
– Но почему для того, чтобы ее прикончить, киллер выбрал именно этот садик, который возле вашего дома. И как, в конце концов, ему удалось заманить туда вашу знакомую? – не успокаивался майор.
Это было слабым звеном в цепи моих рассуждений, и я в растерянности молчала. От необходимости что-либо объяснять меня спасло появление мамы, бабушки и Зои, следовавшей за ними с видом агнца, ведомого на заклание. Они смели все кордоны и воскликнули:
– Так в тебя тоже стреляли?!
После их слов мне стало совершенно понятно: они прекрасно слышали наш с майором разговор. Оставалось только удивляться, что у них хватило терпения усидеть в комнате и дослушать мои откровения до конца – ведь могли примчаться сразу же.
– Если моя дочь говорит, что в нее стреляли, значит, так оно и было, – решительно заявила мама.
– Но нет никаких следов, – возразил ей майор.
– А какие следы вам нужны? – повысила голос мама. – Пуля в голове, как у Веры? Этого вы ждете?
– Немедленно обеспечьте Даше охрану, – потребовала бабушка, и майор совсем сник. – Вы что, не соображаете, что преступник теперь примется за нее, так как только она может его опознать?
Тут уж сник не только майор. После бабулиного замечания я и сама закручинилась, осознав, что моя жизнь еще далеко не в безопасности: стоит мне выйти за порог – и на меня и в самом деле набросится тот псих. Допустим, его приметы я сообщила милиции, и этого ему уже не изменить. Но если нет живого свидетеля (то есть меня), то и опознания не состоится. А мало ли в городе найдется парней с внешностью, подходящей под мое описание? Если он меня обезвредит и обеспечит себе хоть какое-то алиби, ему нечего опасаться. Я загрустила и с надеждой посмотрела на Зою как на самого здравомыслящего человека. Увы, и она меня не порадовала. Лицо у нее было изрядно вытянувшееся.
Майор тем временем начал отступление – направился к входной двери.
– С остальными я поговорю уже в участке, – сказал он, пытаясь найти среди разнокалиберной обуви, которую бабушка заботливо выстраивала в прихожей, свою пару ботинок.
– Так как же с охраной? – напомнила бабушка.
Майор поежился и попытался влезть обеими ногами в старый Васькин кед.
– Охрана, говорю, будет? – повторила бабушка немного громче, решив, видимо, что майор еще и глуховат вдобавок к тому, что плохо видит.
Майор оставил попытки умыкнуть Васькину обувь и снова приступил к розыскам своих ботинок, которые бабушка предусмотрительно спрятала в шкафчик, где хранились раритеты нашей обувной промышленности.
– Ничего не пойму, – пробормотал майор.
– Чего тут не понять? – спросила бабушка. – Дайте парочку ваших парней, и дело с концом.
Майор обвел взглядом прихожую, и тут его осенило – он полез в шкафчик. Увидев свои ботинки, он обрел былую уверенность.
– Никаких парней я не дам! – рявкнул он. Рявкнул почему-то на меня. – У меня лишних людей нет. Все делом заняты.
Мама с бабушкой открыли было рты, чтобы сообщить ему, что самое насущное и необходимое для него дело – защита жизни всех граждан вообще и моей в частности, но майор не стал дожидаться продолжения и слинял.
– И что нам теперь делать? – в растерянности спросила мама, когда дверь с грохотом захлопнулась. – Зоя, может быть, Слава посоветует?
– Лучше его не трогать, – посоветовала любящая супруга. – Пока ему объяснишь, он уснет и все равно все забудет.
– Точно, справимся своими силами, – подала голос бабушка. – Я на пенсии, поэтому могу целый день посвятить моей единственной внучке. Таня может взять вторую смену и утром будет свободна, а Вася свободен от занятий по вечерам. Дашин папа тоже сможет найти несколько часов, чтобы встретить или, наоборот, проводить Дашу до работы.
Начинали сбываться мои самые ужасные опасения.
– Мамуленька! Бабуленька! – взмолилась я. – Ну что вы говорите? Какая от вас защита? Своим телом вы меня будете закрывать от пуль того типа? Это же нелепо! Если он захочет меня пристрелить, то вы ему не сможете помешать. Максимум – это вы сможете запомнить его приметы, но ведь мы их и так знаем, так стоит ли рисковать?
Судя по выражениям их лиц, они были твердо уверены в том, что стоит.
– Я против, – решительно заявила я, – учтите это. И к тому же я плохо представляю себе… механику процесса. Мы с мамой и папой живем в другом месте. Как бабушка сможет каждое утро добираться до нас, чтобы проводить меня до остановки?
– Не надо утрировать, – возмутилась бабушка. – Утром тебя могут проводить и родители. И почему только до остановки? А что – в метро или в автобусе нельзя устроить несчастный случай? Я сама в транспорте сто раз попадала в несчастные случаи. Положим, живу я значительно дальше всех вас, но это лишний раз доказывает, что несчастья на транспорте случаются.
– У меня есть еще и свои дела после работы, – заметила я. – Не могу же я тащиться на свидание с бабушкой? После этого смело можно будет поставить крест на моей личной жизни. И чем ей заняться, пока мы будем сидеть в баре? Бабушка, ты пьешь мартини?
– Ради тебя я и не такое выпью, – мужественно согласилась бабушка.
Я была обречена. Однако оставалась надежда на папу, который трезвым мужским умом оценит ситуацию и запретит такие радикальные методы по отношению ко мне. К сожалению, папа пошел на поводу у своих чувств и сам вызвался провожать меня на свидания.
– Славно повеселимся! – заговорщически подмигнул он мне. – Давненько мы с тобой по злачным местам не шастали.
– Папа! – простонала я. – Ну разве ты сам не понимаешь, что будешь мешать? Я-то тебя очень люблю, но нельзя же требовать того же и от моих поклонников. Они же придут на свидание со мной, а не с нами обоими.
В итоге был выработан промежуточный план: мне возбранялось возвращаться домой после наступления темноты и вообще выходить на улицу одной или с кем бы то ни было, если этот кто-то по меньшей мере не Добрыня Никитич в полном боевом снаряжении. Вместо этого мне предписывалось утром отправляться из дома вместе с папой, а возвращаться обратно либо с мамой и Васей, либо с Зоей и бабушкой. Оставалось только придумать, как быть с работой. Папин рабочий день начинался в восемь утра, а мой только в десять.
– Ничего, – утешила меня мама. – Сделаешь вид, что у тебя наконец-то появилось рвение. У вас в офисе ведь есть охрана? Ты ее предупреди, чтобы присматривались ко всем подозрительным типам, которые тебя будут спрашивать.
Я не стала ее информировать о том, что в этом случае большинство моих посетителей будет подвергаться пристальному осмотру, так как я работала в фирме «Элана», в которой занимались главным образом тем, что выводили из запоев хронических алкоголиков. Некоторых приводили родные, а некоторые приходили сами, и среди них попадались весьма колоритные фигуры, внимание охранников им было обеспечено. Мама о специфике нашего заведения не знала, мне в разговорах с ней как-то удавалось обходить этот вопрос.
Утро следующего дня я встретила у себя на работе. То есть, по идее, я должна была его встретить значительно раньше, но как-то мы с ним разминулись, и оно прошло мимо меня. Дело было в том, что вставать в такую рань с непривычки было трудновато, и я впала в состояние транса, в котором могла ходить, есть и умываться, но абсолютно ничего в моей памяти не сохранялось. Только оказавшись у себя за столом, я стала кое-что соображать. До этого времени ответственность за меня полностью лежала на папе.
Мой папа – человек в высшей степени рассеянный, он постоянно забывает в транспорте перчатки, сумки с завтраками, книги, береты и один раз даже забыл чертеж горно-обогатительного комплекса, над которым в течение месяца трудилась целая группа его сотрудников. Поэтому возникали опасения – не потерял ли по пути и меня, увлекшись последним номером журнала «Звезда»? Но факт оставался фактом: я была жива и находилась на своем рабочем месте под охраной трех крепеньких мужичков. То ли папа оказался таким хорошим сторожем, то ли время для покушения на меня убийца счел не слишком подходящим, но я была жива и здорова. Надолго ли?
Рабочий день прошел как обычно. Никаких кареглазых красавцев с пистолетом за пазухой я не видела. Шли почтенные матери семейств со своими горе-мужьями и потрепанные деятели сцены, которым срочно надо было отправляться на гастроли, а они лыка не вязали и без моей помощи обойтись никак не могли. Часам к шести я увидела, как ко мне безуспешно пытается прорваться Васька. Со своими тремя массивными серьгами в одном ухе и двумя поменьше в другом, со стрижкой под какую-то футбольную знаменитость, с прыщавой физиономией вкупе с кожаной курткой он показался охранникам вполне подходящим для задержания. Я их еще с утра предупредила, чтобы всех неалкоголиков, которые будут рваться ко мне, они тщательнейшим образом обыскивали. Вася на хроника никак не тянул, за что и поплатился. Его остановили и начали обыскивать. Пришлось мне вмешаться.
– Ну, у вас и обезьяны работают! – восхитился мой братец, когда мы с ним вышли из офиса. – Они меня чуть не до трусов раздели. Если бы не ты, то вообще не знаю, что бы со мной было.
– Тебе не мешало бы кое-чему у них поучиться, – рассеянно заметила я ему, намекая на то, что он тут не просто так прохлаждается, ему семейным советом поручено ответственное дело.
Кроме того, я прикидывала: удастся ли мне совратить Васю, то есть согласится ли он зайти со мной в несколько магазинчиков? Приближался июнь, а вместе с ним – многочисленные дни рождения моих родственников и знакомых. Какое-то совершенно несуразное количество. Про июнь я начинаю с ужасом вспоминать уже в начале зимы, другие люди с нетерпением ждут прихода лета, а я с тоской вспоминаю, что придется (разумеется, в последний день) таскаться по магазинам, лихорадочно совмещая цены, потребности и желания. Причем, покупая приглянувшуюся мне вещь, я твердо уверена: у новорожденного при виде моего подарка челюсть отвиснет и он долго потом будет гадать, издеваюсь я над ним или просто такая дура. Поэтому мне был необходим совет, а лучше – сразу несколько. Вася для этой цели подходил ничуть не хуже, чем кто-либо другой. К тому же я все равно бы поступила по-своему, но у меня было бы оправдание перед именинниками – мол, я пыталась прикупить что-нибудь, что пришлось бы им по сердцу, и даже консультанта для этой цели пригласила.
– Вася, – нерешительно начала я, – ты ведь хотел купить себе футболку к лету?
– Денег нет, – пробурчал Вася.
– Но давай хотя бы присмотрим, – предложила я. – Я тут знаю рядом несколько подходящих магазинчиков и один рынок.
– Тебе же надо домой, – настаивал Вася.
Почему именно сейчас его обуяло желание быть послушным? Почему так некстати?!
– Брось, – тоном профессионального змия-искусителя проговорила я. – Ничего с нами не случится. И потом… ты же будешь со мной.
Ваську я уговорила, он признался, что ему надо позвонить в одно место и сказать, что задержится. После этого мы купили мороженое и отправились по магазинчикам. Я быстро накупила несколько совершенно ненужных вещей, которые обычно принято дарить к юбилеям, и мы переключились на Васькину футболку. Найти ее оказалось делом трудоемким. Никогда бы не предположила, что наш город может быть так беден годящимися для Васи изделиями из трикотажа.
– Это не то, – неизменно отвечал Вася. – Она должна быть белой.
На мое робкое замечание, что мы видели уже без малого две сотни футболок и среди них – множество белых, он ответил, что трикотаж не того качества и рисунок выполнен красками, которые смоются в водопровод после первой же стирки. Сумка с подарками уже изрядно оттянула мне руку, и я предложила Васе одному поискать футболку, сама же хотела посидеть в кафе и выкурить сигаретку. Васька охотно согласился и исчез в бесконечных рядах, где толклись без малого несколько тысяч человек.
А я осталась. Как ни странно, я чувствовала себя в полной безопасности. Народу вокруг была тьма, мне же казалось, что для убийства нужна интимная обстановка. Все должно быть обставлено романтично и не привлекать постороннего взгляда. Оказалось, что я ошибалась. Убедилась я в этом в тот момент, когда из-под меня вышибли стул и я вместе со своими подарками полетела на асфальт, покрытый еще очень весенней грязью.
– Черт! – только и успела возмутиться я, услышав характерный звук бьющегося стекла.
Мне сразу вспомнилось, что среди моих подарков была и симпатичная подставка для кактусов. И хотя продавец уверял меня с пеной у рта, что это пепельница, но я-то твердо знала, каков ее истинное предназначение, и ввести себя в заблуждение не позволила. Но наши разногласия с продавцом теперь уже не имели значения, потому что чертова вещица была сделана из тонкого стекла, которое вместе с нанесенными на него белыми разводами разлетелось вдребезги при моем падении. Этот факт и заставил меня вспомнить про того коварного типа, из-за которого я лишилась своего лучшего трофея.
Оторвавшись от земли, я повертела головой, ожидая увидеть злоумышленника. К моему удивлению, их оказалось двое. Стул из-под меня вышибла моя тетка, я всегда догадывалась, что она против меня что-то имеет, но не думала, что докатится до такого мелкого вредительства; а вторым оказалась моя мамочка, которая сейчас громадными для своего роста прыжками мчалась прочь от нас сквозь толпу. Разинув рот, я наблюдала за выкрутасами своих родственниц – для одной из них я всего несколько минут назад приобрела подарок.
– Лежи, – распорядилась тетка, оставшись стоять рядом мной. – А где Васька?
– За футболкой пошел, – сообщила я.
– Вот мерзавец, – помрачнела тетка. – А твоя мать так и сказала, что вы во что-нибудь вляпаетесь, поэтому мы за вами и отправились.
После падения я плохо соображала, но твердо знала: вляпалась я в чей-то недоеденный гамбургер, обильно сдобренный кетчупом и горчицей. Моему плащу это, безусловно, на пользу не пошло, но после вчерашнего моего ползания на животе нынешнее падение следовало считать удачей. Тут вернулся Васька и с удивлением уставился на меня. Потом посмотрел на свою мать, бдительно следящую, чтобы я не шевелилась.
– Что это у вас здесь? – задал братец вполне своевременный вопрос.
– Что у нас?! – взвилась тетка. – Дашу чуть не убили!
Я хотела сказать, что она сильно преувеличивает, потому что убиться, упав с высоты стула, на котором я сидела, невозможно, если только падать не на минное поле. Но тетка продолжала:
– Я сама в последний момент вышибла стул из-под нее. Тот уже небось прицеливался как бы половчей попасть.
– Куда попасть? – спросила я.
– В тебя, конечно! – завопила тетка. – Зачем ты отправилась на рынок? Тут же полно всякого сброда и дикая толчея, в которой очень удобно кого-нибудь прикончить. Он за соседний столик уселся и пистолет прикрыл полой куртки. Я такое сто раз в фильмах видела. А перед этим, должно быть, следил за вами от самой работы. Иначе с чего бы ему тут оказаться? На случайность такая встреча не похожа. Неужели вы ничего не видели?
Но в это время вернулась моя слегка запыхавшаяся мама и разрешила мне подняться с асфальта. Осушив одним махом стакан минералки, она выдохнула:
– Представляете, я его не догнала!
Мы хором заметили, что ничего удивительного в этом нет, наоборот, было бы странно, если бы она догнала длинноногого и тренированного парня.
– Ты цела? – наконец-то вспомнил про меня Васька.
– Цела, – успокоила я его. – Он же не успел выстрелить. Только подарок разбился. Придется снова идти к тому противному продавцу.
– И думать не смей! – хором закричали мои родственники.
Противиться грубой силе я не могла, и они потащили меня и уцелевшие подарки домой, по пути объясняя, что просто чудом успели предотвратить преступление. Хорошо, что Вася догадался позвонить своей маме на работу и сообщить о предстоящей экскурсии. Они сразу же созвонились и примчались, потому что чувствовали: убийца тоже здесь появится. Он и появился, а они его спугнули и тем меня спасли.
Спасибо, конечно, но особого смысла я в этом не видела, так как по пути домой меня терзал вопрос: откуда убийца мог знать, где я работаю? Предположим, он проследил за мной утром от моего дома, но тогда выходило, что мой домашний адрес он тоже прекрасно знал. Это меня совсем расстроило. В таком случае получалось, что он и вчера вертелся где-то поблизости от бабушкиного дома и навел обо мне и, должно быть, обо всех нас справки. Только у кого он их наводил? Так как я его видела вчера впервые в жизни, логично было предположить, что и он со мной знаком не был. Откуда же он мог знать, где меня искать? Что это еще за общие знакомые выискались на мою голову? А если бы мои мама и тетя были не столь бдительны, то все вообще могло закончиться для меня так же быстро, как и для бедной тети Веры.
– Как там Леша? – поинтересовалась я по пути. – Переживает сильно?
