скачать книгу бесплатно
Не понимая, куда он гнет, Стеша молча кивнула.
– А мне вот еще только сорок, – тоскливо сообщил ей зачем-то Ящер, хотя Стеша, как и все другие сотрудники их банка, прекрасно знала, сколько лет их начальнику, поскольку они все вместе скидывались в прошлом году на подарок на его сорокалетие. – А между тем такой бурной жизни у меня не было и в двадцать. А у тебя?
Стеша пожала плечами. Что тут говорить, не один Ящер был одинок. У нее тоже с бурной личной жизнью не заладилось. Собственно говоря, у Стеши последние несколько лет вообще никакой личной жизни не наблюдалось. Вся ее жизнь сосредотачивалась на работе. Тут она начиналась, тут же и заканчивалась. И, как ни странно, до сих пор Стешу это вполне устраивало. Да и Ящер никаких признаков расслабленности не проявлял. Стеша одно время даже подумывала о том, а человек ли вообще ее начальник. Вдруг это какой-то автомат, прикрывшийся человеческой плотью.
Что же такое с ним вдруг произошло?
Тетя уже ждала ее, стоя на остановке возле своего дома. На этот раз она и не подумала настаивать, чтобы Стеша ловила частника. С удовольствием села в такси, на котором приехала племянница, и по пути показала ей небольшую помятую карточку, с которой в объектив смотрел симпатичный мужчина неопределенного возраста. Ему могло быть и тридцать, и сорок, и даже больше.
– Это и есть Гена.
– А где вы с ним познакомились?
– Ах, не спрашивай меня ни о чем. И так на душе кошки скребут.
И тетя отвернулась к окну, а Стеша стала разглядывать фотографию.
Честно говоря, если бы Стеша не знала, что этот человек нечист на руку, она бы никогда не заподозрила его в чем-то противозаконном. На этом, видимо, и строился расчет у афериста. Как в таком случае говорил Стешин папа: «Такие честные глаза могут быть только у профессионального жулика».
Сам визит в полицию оставил у Стеши смешанные чувства. Во-первых, никакого опознания как такового не состоялось. И это было, конечно, очень здорово. Не нужно было идти в судебно-медицинский морг, чего так боялась тетя. Все прошло в тиши кабинета следователя, занимавшегося делом Геннадия Евстишенкова.
У следователя тоже была фотография покойного тетиного мужа. Правда, на этой фотографии он выглядел совсем не так молодцевато и подтянуто, как на тетиной. С фотографии следователя смотрел мужчина лет шестидесяти. Но это был тот же человек, что и на фотографии у тети. Были и другие отличия. Фото следователя было сделано в официальной структуре – строгий анфас и такой же профиль.
– Узнаете?
Тетя кивнула. Вид у нее был подавленный.
– Он что? – спросила она. – В последнее время сидел?
– А вы как думали, уважаемая? – грубовато ответил следователь. – Да на вашем так называемом супруге числится без малого полтора десятка больших и малых делишек. Вор, мошенник, сутенер – это самое меньшее из всего длинного списка. У вас лично есть к нему какие-либо нарекания?
– Нет, – покачала головой тетя. – Со мной он всегда был безукоризненно честен, вежлив и галантен.
И ни слова об украденной черепахе, золоте и изумрудах! Стеша поняла, почему ее тетя молчит об украденных драгоценностях, она выгораживает муженька. Не хочет выносить сор из избы.
– Удивительно это слышать. Вы уверены в том, что говорите?
– Полностью.
– Ну что же… Тогда подпишите протокол опознания вот здесь, и будем считать, что с формальностями покончено. О том, как и когда вы сможете забрать тело, мы вас уведомим позднее.
Тетя подсела к столу, взяла ручку, но подписывать не торопилась.
– Скажите, а как он умер?
– Убит.
Тетя ахнула.
– Как? Как это случилось?
– Желаете знать подробности? К сожалению, не уполномочен делиться такими вещами с вами. По факту убийства Евстишенкова сейчас ведется следствие, и все детали – это служебная тайна.
– Но хотя бы что-то!
– Не могу, – покачал головой следователь.
Был он толст, усат и чрезвычайно деловит. Он без всяких церемоний поторопил тетю поставить свою подпись. А потом занялся своими делами, не обращая на нее больше никакого внимания. Но так как тетя не уходила, ему пришлось ей намекнуть:
– Я вас не задерживаю.
В ответ тетя порылась в сумочке и достала оттуда толстенькую пачечку денег.
– Может быть, это поможет вам стать разговорчивей? – помахала она в воздухе деньгами.
Следователь взглянул на нее с недоумением.
– Вы с ума сошли? Вы мне взятку предлагаете? Вы хоть понимаете, что я могу с вами за это сделать?
– Понимаю.
– В камеру захотели? К дружкам вашего Гены?
– Я жена, – произнесла тетя с таким внушительным видом, что даже следователь не смог ее перебить. – А теперь вдова! Этот человек был моим мужем. И я имею право знать, как он встретил свой конец.
– Плохо встретил. Машиной его сбили. Где и как, не скажу. Почему, тоже не скажу. Скорей всего, какие-то внутренние криминальные разборки. Но не исключен и другой мотив. Кстати, вы сами давно в последний раз видели своего Геннадия?
– Давно. Лет пятнадцать назад. А то и все двадцать.
– Вот и радуйтесь.
– Чему?
– Тому, что давно его не видели и что к вам его дружки не заявятся.
– А… А зачем они должны ко мне заявиться?
– Мало ли каких дел ваш бывший муженек мог натворить, – неопределенно, но как-то с опаской сказал следователь. И прибавил устало: – Все! Идите, гражданка Муравьева. Я вам и так сказал больше, чем намеревался. Я не могу тратить на вас свое время, у меня работа, дела.
Пришлось тете подняться и выйти. Но в коридоре она взяла Стешу за руку и прошептала:
– Я должна выяснить, как это случилось! Должна! Иначе мне покоя не будет.
– Но почему? Вы же не видели этого человека много лет. Умер, и ладно. Радуйтесь, никто у вас ничего больше не украдет.
– У меня был сон, – мрачно ответила тетя. – Сегодня ночью мне снился Гена. Он был весь белый. Прямо до синевы. И смотрел он на меня так грустно, а потом протянул ко мне руку, словно хотел что-то мне передать. Я должна выяснить, что с ним случилось.
– Тетя, но как это сделать?
– Поедем к нему!
Стеша вздрогнула.
– Все-таки в морг?
– Домой к нему поедем.
– Вы знаете его адрес?
– Подсмотрела в протоколе. Думаешь, почему я так долго мешкала, прежде чем подписать? Я читала. Ничего интересного там не было указано, но адрес регистрации Гены я увидела. И знаешь, что удивительно? Это не так уж далеко от моего собственного дома. Пешком дойти можно.
Конечно, пешком они не пошли, а поехали на такси. Но тетя оказалась права. От ее дома до дома, где был прописан Геннадий Евстишенков, было всего с десяток автобусных остановок. По меркам большого города сущие пустяки. Но при этом какая пропасть отделяла эти два района. И тут, и там застройка была по большей части дореволюционная, пережившая не одно поколение. Но если дом тети и Александра Геннадьевича на Васильевском острове выглядел достойно и производил радостное впечатление, то, переехав через мост и очутившись в районе Красноармейских улиц, тетя и племянница невольно поежились. Разруха и нищета вокруг них были такие, словно война закончилась только вчера.
– Жутко все как выглядит!
– И не говори.
Стены домов вокруг них стояли с облупившейся краской по всему фасаду. Да что там краска! С фасадов сыпалась штукатурка, а местами так отваливались даже целые глыбы, обнажая уродливые провалы с торчащими из них проржавевшими кусками арматуры. Дома от времени сильно просели, первые этажи ушли под землю вместе с фундаментом. Окна первого этажа теперь располагались лишь на полметра выше уровня двора, так что любой желающий мог заглянуть в ту или иную квартиру, чтобы проверить, как дела у ее обитателей.
В довершении всего убожества в центре крохотного двора-колодца была устроена мусорка. Тогда как у тети, окна которой тоже выходили в колодец, центр двора занимал просторный скверик с вековыми деревьями, клумбами, лавочками и дорожками. Любо-дорого было выглядывать в такое окно. Вокруг сквера мирно парковались машины, а чуть дальше была оборудована отличная площадка с тренажерами для общего пользования жильцов дома и окрестностей.
А тут… Под ногами грязь, асфальт весь в трещинах, о спортивных площадках и думать нечего, им в этих крохотных двориках просто негде было поместиться. Но и детские площадки выглядели так, словно по ним прыгали динозавры. Здешнее домоуправление, похоже, совсем махнуло рукой на проживающих на его территории людей. А те и не думали протестовать.
– Какой кошмар, – произнесла тетя, оглядевшись по сторонам. – И в этом месте проживал мой Гена! Кажется, я теперь начинаю лучше понимать его мотивы.
Да уж, поживешь в таком месте, поневоле захочешь из него выбраться любыми путями. А если для этого придется воровать, мошенничать и грабить богатеньких дамочек, что же, значит, так тому и быть. Потому что жить на самом дне и не потерять при этом человеческий облик – это задачка не для обычного ума.
Наверное, и тут были дома почище, и дворы поприличней, но тот, в который пришли тетя с племянницей, производил удручающее впечатление. На лестнице стало все еще хуже. Косая разболтанная дверь вела внутрь вонючего тоннеля, из которого расходились разномастные двери квартир. Как жителям этого дома удалось повредить стальную дверь, оставалось загадкой, но они с этой задачей успешно справились. Домофон был утрачен. Лифт никогда и не появлялся. Двери квартир были деревянными и до такой степени обшарпанными и ободранными, что сразу становилось ясно: прятать что-либо или прятаться самим этим людям и в голову не приходит. Они столь же невысоко ценят сохранность своего небогатого имущества, как с пренебрежением относятся к безопасности собственных жизней.
Поднимаясь по обшарпанным ступеням и спотыкаясь о многочисленные выбоины в полу, тетя то и дело восклицала:
– Если бы я только знала! Если бы знала!
И еще добавляла:
– Бедный Гена! Бедная я! И как же только нас угораздило!
Сама Стеша оглядывалась по сторонам с нескрываемой жутью. Ей мерещилось, что из всех темных исписанных всякой непотребщиной углов этого подъезда на нее смотрят отпетые мошеннические и воровские рожи. Ясно, что тут битком набито разными разбойниками и лиходеями. Или, если взять опять же другую крайность, тогда уже святыми мучениками, которые давно и прочно вообще отрешились от всего земного и которым такие испытания теперь только в радость. Еще в таком месте могли бы обитать кающиеся грешники, которым опять же чем хуже, тем лучше, поскольку страдают они не просто так, а во искупление собственных совершенных когда-то грехов. Подразумевалось, что и жильцы всех трех категорий должны были быть с хорошим приветом.
Но нормальные, так сказать, среднестатистические разумные люди в таком месте не уживутся, это Стеша отчетливо понимала, поскольку относила и себя саму к таким вот среднестатистическим умницам. Они тут просто не выживут. Либо погибнут, либо сбегут в места поприятнее и поспокойнее, но жить тут точно не станут. Она бы точно не стала.
– Разбойники и святые, – бормотала тетя себе под нос. – Как на кресте, так и в жизни.
Она кивнула племяннице, и Стеша нажала на кнопку звонка. Поскорей бы закончить с этим делом и убраться подальше.
Открывшая им дверь женщина вряд ли могла относиться к святым. И Стеша по ею же собственноручно изобретенной систематике тут же отнесла молодую женщину в разряд подозрительных особ, с которыми нужно держать ухо востро, а то лучше оба уха.
Раскрашена эта особа была ярко и, прямо сказать, празднично. От угла ее глаза куда-то в зависочную область уходили длинные нарисованные черным карандашом стрелки. На голове у этой дамы был напялен черный парик с густыми и прямыми черными волосами, прикрытыми сверху блестящим серебристым обручем с коброй. Кажется, в Древнем Египте его называли урей и носили исключительно фараоны. На обнаженных руках красотки чуть повыше локтя красовались браслеты. Тело прикрывала белая туника. И общий облик девушки должен был напоминать древнюю египтянку. Вот только ни на одной из фресок что-то не было изображено прекрасных дев весом этак под шесть пудиков.
– Чем обязаны? – выставив из-под туники пухлую ногу, весело поинтересовалась эта дама.
Определить точно ее возраст не представлялось возможным из-за толстого слоя косметики, покрывавшего лицо. Но, судя по желтым пяткам, свешивавшимся с сандалий, вряд ли она могла вдруг оказаться молоденькой девочкой. Да и голос – низкий и прокуренный – как-то мало напоминал голос юной особы.
– Мы по поводу Геннадия Евстишенкова.
Женщина смерила их внимательным взглядом и отрапортовала:
– А Гены нет дома.
– Мы знаем. Мы только что из полиции.
– И чего? – заинтересовалась раскрашенная египтянка. – Снова его замели? Это уже который же, спрашивается, раз?
И, оглянувшись на проходящую по коридору женщину с тазом мокрого белья, она воскликнула:
– Слышь, Любка, а Гену нашего, похоже, снова забрали!
Та была рада поговорить. Подперев таз к стене своим крутым боком, она воскликнула:
– Обалдеть! Только на моей памяти его то ли третий, то ли четвертый раз забирают. Уж думаем, все, не увидим его больше, годков-то ему сколько, думаем, помрет на зоне, ан нет, через годик-другой снова скрипит за стенкой диваном, старый греховодник!
– На сей раз все гораздо хуже.
– Куда уж хуже? – мрачно отозвалась девушка-«египтянка». – Мы с Любкой посменно вкалываем, а потом еще и старого хрыча обслуживаем. И обед сварганить, и квартиру убрать, и белье постирать, все на нас. А потом еще и ублажай его. И откуда только силы у человека берутся? Вроде бы глянь на него, одна пыль. А туда же. Каждую ночь в койку кого-нибудь из нас тащит.
Стеша искоса глянула на тетю. Как она? Уже в обмороке? Но нет, ничего, тетя держалась. Правда, за стенку, но все-таки держалась.
– Зачем же вы все это терпите? – спросила Стеша у «египтянки» и девицы с тазом.
– Денег он с нас за комнаты не берет, это раз. И потом, приработок какой-никакой, а все-таки он нам подкидывает. Конечно, мало радости с его дружками кувыркаться, самому молоденькому из них полтинник еще в прошлом веке стукнул, но мы с Любкой и сами не красавицы, другие-то, помоложе, на нас и не клюнут. А старички довольны. И нам деньжонок подкинут, и Гене положенную долю отстегнут.
Стеша начала понимать, что за особа открыла ей дверь. Теперь в коридор выплыла еще одна девица, в обхвате превосходящая первых двух, вместе сложенных, и тоже, надо отметить, далеко не худеньких. Похоже, бывший тетин муж открыл у себя в квартире маленький подпольный публичный дом для пожилых ценителей пышных форм.
– Кончилось ваше рабство, девушки, – сказала Стеша. – Радуйтесь. Умер ваш Гена.
Но если Стеша ожидала, что девки кинутся в пляс или как-то иначе положительно отреагируют на эту новость, то она попала пальцем в небо. Вместо того чтобы скакать и прыгать, девчонки вдруг дружно завыли на три голоса.
– Эй, вы чего? – удивилась она.
Ответом ей были горестные стоны:
– Да как же это?
– Как же мы теперь?
– Куда же нам-то деваться?
Плачущие нимфы не возражали, когда Стеша с тетей вошли в квартиру. Напротив, они даже жаждали услышать подробности о том, что же произошло с их Геной. А пока что сами выкладывали тете с племянницей подробности своей жизни.
