скачать книгу бесплатно
– Вот ты!..
Тетя Света подошла к столу, наклонилась и подняла обрывок бумаги, на котором виднелись твердые ровные буквы, складывающиеся в два слова: «Прошу простить…»
– Молодая, а ничего не видишь! – укорила тетя Света.
– Просто мне с моего места не было видно. И что это такое?
– Не знаю.
– Почерк точно не бабушкин.
Но, воодушевленная своей находкой, тетя Света уже развила бурную деятельность.
Она обнаружила также пропажу бабушкиных резиновых бот, которые старушка надевала, отправляясь в сад на прогулку. Именно эти разношенные образцы еще советской обувной промышленности были бабушке и по сердцу, и по ноге. Их она таскала в саду во всякую погоду, хоть зимой, хоть летом. Но так как вид у этих бот был очень уж непрезентабельный, трудно было предположить, чтобы бабушка надела их куда-то на выход.
Также странность была и с верхней одеждой. На вешалке не обнаружилось бабушкиного пальто, которое она носила только зимой. Демисезонное висело. Шуба тоже. А вот зимнего пальто не оказалось. На особенно лютые морозы у бабушки была припасена теплая шуба из мутона, на погоду потеплей – два разных пальто, ну, а летом она довольствовалась шерстяными вязаными кофтами, изредка в холодные дни обматываясь еще и пуховым платком.
Но все-таки на дворе уже была весна. И надевать зимнее пальто плюс разношенные резиновые боты было очень странно. И все-таки именно эти вещи выбрала бабушка, чтобы отправиться на прогулку с бородатым.
– Ушла, – озадаченно произнесла тетя Света. – Не иначе как тот мужик с бородой ее сманил.
Услышав это, Василиса возмутилась.
– Как же ты оставила вчера вечером бабушку один на один с этим типом!
– А они мне не больно-то большой выбор оставили, – фыркнула тетя Света. – Можно сказать, выставили они меня.
– Что ты такое говоришь?
– Да, да. Бабушка твоя и этот ее знакомец бородатый наедине поговорить хотели. А мне хотя и в вежливой форме, но убираться было велено. Что я могла поделать, коли твоя бабушка попросила меня уйти, а? Что? Взять и остаться?
– Когда это было?
– Я тебе уже говорила. В начале седьмого этот тип к твоей бабушке заявился. Потом я к священнику бегала. К семи часам я уже дома была, сериал про цыганскую любовь смотрела. Господи, хоть у кого-то счастье! Она-то красотулечка! Он тоже хорош. Жить бы да радоваться, но отцу шлея под хвост попала. Захотел дочку за старого да некрасивого замуж отдать. А она-то голубица чистая…
Пока тетя Света восторженно делилась с Василисой перипетиями чужой любовной драмы, девушка сосредоточенно думала. Так, ей бабушка позвонила около девяти вечера. Новости уже начались, значит, было начало десятого. А тетю Свету выставили почти за три часа до этого звонка. У бабушки и ее бородатого приятеля было достаточно времени, чтобы наговориться всласть, вспомнить общее прошлое, может быть, даже старую любовь.
Но когда Василиса осторожно упомянула об этом, тетя Света решительно воспротивилась.
– Нет, не было между ними ничего такого.
– Почему? Возраст не тот?
– Не в годах дело. Но можешь мне поверить, уж я бы заметила, если бы промежду ними было что-то такое.
Василиса вздохнула. В вопросах любовных отношений на тетю Свету можно было смело положиться. Эксперта более искушенного сыскать было трудно. Тетя Света недаром проштудировала горы любовных романов, пересмотрела километры кинолент про любовь и родила кучу детей от самых разных мужчин, чтобы хорошо разбираться, кто и кого любит, а кто просто… использует.
– Так вот, не могло быть у твоей бабушки с этим мужиком никакой любви. И не в возрасте дело. Для любви возраст как раз не показатель. Мужик этот лет на двадцать младше бабушки, разве для пылкого сердца – это время? Нет, тут другое. Не любили они друг друга никогда. Я бы почувствовала. Друзьями, может, и были – это да. А любовниками… нет.
– Ну, а что-нибудь этот человек говорил? Откуда он приехал? Зачем? Может быть, упоминал, что проездом в Карповке?
– Нет. Он ясно дал понять, что приехал за твоей бабушкой.
– И что, этот Прохор Кузьмич называл бабушку тетушкой?
– Да. То есть нет! Этот мужик сказал, что привез бабушке привет от Прохора Кузьмича. Значит, самого его как-то иначе звали.
– Прохор… Имя-то какое странное. Сроду не слыхала, чтобы кого-нибудь так звали.
Тетка Света пожала плечами. Прохор – имя и впрямь не из наших дней.
И тут в памяти у Василисы совсем неожиданно всплыло одно давнее воспоминание. Она – совсем еще крошка, сидит и рассматривает какие-то картинки. Это какая-то игра. Ровное картонное поле, на нем вырезанные из картона фигурки людей – мужчин и женщин, есть даже маленькие дети. Есть ульи с пчелами, мельница, какие-то хозяйственные постройки и жилые домики. Есть тут и деревья – плодовые и лесные, домашний скот – кони, коровы и быки, овцы и даже свиньи у корыта. Гуси идут на пруд. Куры клюют корм. У своих будок сидят кудлатые собаки.
Но самое главное – это сами домики. Все они очень нарядные, густо покрытые резьбой и цветочной росписью. Ставенки съемные, печные трубы тоже. Палисаднички перед домами густо засажены астрами и георгинами, между которыми яркими огоньками вспыхивает настурция. Кажется, что домики эти родом из сказки.
Домики можно менять местами, вообще, все детали в игре можно переставлять и комбинировать по собственному желанию и вкусу. Допустим, сегодня коровы пасутся на лугу, а завтра пастух погонит их уже на лесную опушку. А там и грибы, и ягоды, и орехи. Все детали были выписаны с большим тщанием и старательностью. И несмотря на то, что игрушка была явно очень старой, сохранилась она великолепно, разве что картон с обратной стороны пожелтел, и потому можно было сказать, что игрушке этой много десятков лет.
– Твоя мама играла. И я маленькая была, тоже в нее играла. Это отец для меня такой подарок к Рождеству своими руками сделал. И детальки сам вырезал, и расписал тоже сам. Большой был мастер детей радовать.
Василиса тоже очень любила играть в эту деревню. Бабушка сидела с ней рядом и объясняла, кто есть кто и где живет.
И до Василисы из далекого прошлого донесся сильный бабушкин голос:
– А вот домик Игнатия Петровича и жены его. А вот и Нина во дворе – дочка ихняя, чадо непутевое.
– А почему непутевое?
– Потому что слова родительского не слушала, наказов не выполняла. Вот и живет теперь одна-одинешенька, внучку-сиротку воспитывает.
– Как ты, бабушка?
– Да, как я.
И глаза у бабушки неизменно начинали подозрительно блестеть. Потом игра куда-то делась, Василиса выросла и про эту деревню не вспоминала до сегодняшнего дня. Но почему Василиса решила, что игре этой очень много лет? Да потому что бабушка ей так сказала. И еще потому, что на другой стороне было написано название деревни. И написано оно было старинными буквами еще через «ять». Василиса тогда уже разбирала азбуку, но такой буквы никогда прежде не видела. Буква ее удивила, она спросила у бабушки. И та объяснила, что так писали в прошлом веке.
– Как же она называлась? – нахмурила Василиса лоб. – Эта игра?
На память ничего не приходило. И когда уже Василиса совсем отчаялась, память вдруг смилостивилась над ней и выдала информацию.
– Малочаевка!
Тетя Света, которая как раз увлеченно повествовала о несчастной цыганской любви дочери барона и нищего бродяги, даже вздрогнула от ее крика.
– Что?
– Деревня, – попыталась объяснить ей Василиса. – Старая игра в виде деревни. И деревня эта называлась Малочаевка.
– И что?
– Я уверена, Нина, то есть бабушка, была оттуда родом. Она знала всех тамошних жителей. Она мне их так описывала… Вот, например, говорила Петр Матвеевич – он любит березовый квасок, каждую весну заготавливает несколько бочек березового сока и держит их у себя в погребе, выставляя летом всем желающим освежающий напиток. А вот Петька-дурачок, его Бог наказал за то, что в Страстную неделю на гармошке играть веселые частушки начал. Заболел мозговым воспалением, долго болел, насилу выходили. Вроде как здоров стал, а ума лишился. И еще много чего разного рассказывала.
Тетя Света пожала плечами.
– Твоя бабушка могла просто придумывать эти истории. Голова у нее всегда была ясная. И язык хорошо подвешен.
– Нет, я уверена, она ничего не придумывала. Рассказывала все, как есть. И эти люди действительно где-то живут. И этот Прохор Кузьмич… Я его тоже знаю! Только теперь поняла, отчего его имя показалось знакомым мне. Он в самом нарядном доме жил. Вроде как староста деревни был. Только я не понимаю…
– Чего?
– Этот Прохор Кузьмич и тогда уже старым был. Фигурку его я помню. Высокий такой, борода белая, в руках палка резная. Я его боялась. Брови у него такие густые были, и глаза очень строгие. И бабушка тоже его не любила. Всегда старалась его в последнюю очередь из коробки достать. А если получалось, так мы его вообще не трогали. Без него игра как-то веселей шла. А Прохора Кузьмича достанешь, все остальные замрут, испугаются, конец игре. Надо найти эту игру! Может, в ней ответ на наши вопросы.
Тетя Света усмехнулась.
– Фантазерки вы обе с бабушкой. Вот что я тебе скажу, Васька, надо не Малочаевку эту на чердаке искать, а в полицию бежать. Если бабушку твою мужик этот увел, их видеть должны были.
– Куда же бабушка без паспорта денется?
– То-то и оно, – многозначительно произнесла тетя Света. – Куда? А между тем куда-то она делась.
Василиса со страхом взглянула на тетю Свету. Одно дело самой тревожиться за бабушку. Но куда хуже, когда рядом кто-то подтвердит твои опасения.
В полиции, куда обе перепуганные женщины прибежали спустя четверть часа, их встретили неласково.
– Что это вы удумали? Ну, ушла ваша бабушка с этим человеком, так ведь, сами говорите, они же знакомы. Проводить его пошла или еще за какой надобностью вышла. Нечего в набат бить раньше времени.
Напрасно Василиса твердила про звонок бабушки, про ее упоминание о дальнем странствии, в которое ей предстояло отправиться и в которое она не могла двинуться до тех пор, пока не поведает внучке какой-то тайны. Напрасно тетя Света объясняла, что бабушка Нина не выходила со двора уже много лет, а без особой надобности и вовсе из дома не высовывалась.
Полицейские лишь бессмысленно таращились на тетю Свету, которая повторяла одно и то же.
– Конечно, теперь-то теплее стало, солнышко пригревать начало, она у южной стены на лавочке любила посидеть. Но чтобы уйти! Да еще мне ничего не сказать, такого она бы никогда не сделала.
– От нас вы чего хотите?
– Объявите в розыск! Объявите план «перехват». Пусть ваши сотрудники останавливают и досматривают весь транспорт, который выезжает из нашего района или даже области.
Но полицейские лишь посмеялись над женщинами, велев возвращаться домой и ждать свою бабушку назад.
– Вот если через семьдесят два часа не появится, тогда приходите, обязаны будем принять у вас заявление. А раньше никак.
– Семьдесят два часа! – ахнула тетя Света. – Это трое суток получается? Да за это время с бабушкой Ниной могут сто раз расправиться! И что вы за полицейские после этого, если даже одну бабку найти не можете!
Полицейские ничуть не обиделись, лишь посоветовали женщинам провести собственное расследование.
– Если этот ваш бородатый с крестом был, вы к нашему священнику обратитесь. Небось, знакомы друг с другом.
– А если нет, тогда на автостанцию в Бердяево поезжайте, там водителей автобусов, которые через нашу Карповку проезжают, поспрашивайте. Коли мужик без машины был, они с бабкой из Карповки могли только на рейсовом автобусе укатить.
Вот и все, чем помогли полицейские в розыске пропавшей старушки. Этим женщинам и пришлось удовольствоваться. Тетя Света сказала, что постоит на автобусной остановке, поспрашивает водителей насчет приметного бородатого мужика с подбитым глазом и старушки с ним. А Василисе было решено идти к священнику, побеседовать с ним.
– Может, уже вернулся.
После этого женщины разошлись в разные стороны, договорившись встретиться дома у тети Светы через пару часов.
Василиса отправилась в сторону храма, который как раз отпирал сторож. Он зорко глянул на девушку, но, не усмотрев в ней никакой опасности, подобрел лицом.
– Тебе чего?
– Священника бы повидать.
– Эка хватилась. Он вчера вечером как по делам уехал, так с тех пор и ждем. Не возвращался еще.
– Как же быть, – задумалась Василиса. – Мне с ним поговорить нужно.
– А насчет чего хоть? Если венчание записать или крестины, так это и я могу. Дату выберем, час назначим, а дальше уж отец Иоанн сам разберется, что и к чему. Так что у тебя?
– Я просто поговорить хотела.
– Ну, если просто, тогда жди, покуда не вернется.
– А как долго ждать?
– Обещал к вечеру быть.
Василиса еще немного подумала, а потом спросила:
– А вы не знаете, к вашему священнику какой-нибудь гость не приезжал?
– Какой еще гость? – насторожился сторож.
– Такой… бородатый. С крестом на груди. И вроде как в рясе. Во всяком случае, в черном.
Про рясу она специально придумала, чтобы сторож уверился, что интересующий Василису человек имеет какое-то отношение к церкви.
И сторож попался на уловку.
– Если в рясе, стало быть, священник, – важно подтвердил он. – Но не было у нас никого. А ты где же его видела?
– У бабушки.
– А кто твоя бабушка?
Василиса ответила. Но сторож был человеком новым, в Карповке он возник одновременно с возводимым в поселке храмом, так что имя старожилки Нины Кузьминичны ровным счетом ничего ему не говорило.
– Не знаю такой, – покачал он головой. – В церковь-то твоя бабушка к нам ходит али как?
– Куда там. До калитки едва доходит.
– Сама бы привела, – укоризненно сказал сторож. – Старому человеку в храме побывать – большая для души польза.
