скачать книгу бесплатно
– Уже даже больше двух часов.
Ничего себе! Два часа! Хотя в том, что ее отец забыл о встрече с дочерью, для Мариши не было ничего удивительного. При папиной рассеянности было бы удивительно, удержи он такой пустяк в своей памяти. Но куда же отец направился? Обычно он избегал так надолго покидать свою квартиру. И даже походы в магазин старался сделать как можно короче. Или это с ней, с Маришей, он торопился домой? А вот с какой-то молоденькой девушкой мог спокойно гулять по темным улицам города часами?
И нечто похожее на ревность внезапно больно царапнуло Маришино сердце.
Глава 2
Мариша ждала отца уже целый час. И тревога, которая вначале была совсем легкой, все больше сгущалась. Отец не возвращался, он не отвечал на звонки, а между тем погода на улице была совсем не прогулочная. За окном дул пронизывающий ветер, было чертовски холодно, да еще временами сыпал ледяной дождь. А ведь сейчас был декабрь. Обычно в эти дни деревья и улицы одевались в снежные наряды, готовясь к главному празднику в году, которым для подавляющего большинства россиян до сих пор остается Новый год.
И пусть Церковь сколько угодно твердит, что праздник – это и не праздник вовсе, а самое настоящее бесовское искушение для православных людей, которым в строгий Рождественский пост приходится делать выбор между обильным застольем и своими принципами, но пусть их. Новогодний праздник все равно продолжает победно шествовать по всему постсоветскому пространству.
Но в этом году природа словно бы нарочно решила испортить петербуржцам праздничное настроение. Снег выпадал всего пару раз, да и то таял немедленно. Температура держалась по большей части плюсовая, шли дожди, и вдобавок ко всему дули такие сильные ветры, что уже несколько раз смыкали затворы дамбы, препятствуя воде Финского залива захлестнуть город. Если бы не эта несколько лет назад все же предусмотрительно достроенная властями города защита, Питер бы обязательно посетило очередное наводнение.
И сегодняшняя погода была ветреной, дождливой, а темнело в середине декабря столь стремительно, что уже с трех часов дня жители были вынуждены зажигать электричество. Сейчас было уже семь часов вечера, на улице стемнело окончательно и беспросветно. По мрачному небу неслись тучи, деревья гнулись, ветер гудел и гнал по улицам всякий мусор.
– Папа, папа… Где же тебя носит в такую погоду?
Отец уехал не на машине, она стояла во дворе. Возможно, рассуждала Мариша, папина пассия и сама была с машиной, сейчас никого не удивишь, когда женщина за рулем. Тогда ветер им, конечно же, не помеха. Сели в теплый салон, вылезли у ресторана, пошли, сидят там себе в освещенном теплом помещении, слушают музыку и ведать не ведают, что Мариша с ума сходит от беспокойства. А трубку отец не берет, потому что слишком увлечен разговором с прекрасной блондинкой. Или опять по рассеянности выключил громкость звонка. Такое уже бывало, и не раз.
Но было еще кое-что, что заставляло Маришу нервничать.
Закрыв за собой дверь отцовской квартиры, она первым делом распихала все свои покупки. Тунец и треска отправились в морозилку. Яйца и молоко – в холодильник. Греча и белая фасоль – в кухонный шкафчик. Постепенно все покупки, сделанные Маришей в магазине, заняли свои места. И она задумалась, что ей делать дальше. Уйти, даже не сделав попытки дождаться отца, ей показалось неправильным. Но и просто сидеть сложа руки Мариша тоже не могла.
Правда, сначала она пощелкала пультом и нашла новости, которые теперь шли безостановочно, словно кто-то заранее распорядился дать россиянам возможность узнать о событии, которого все ждали с замиранием сердца, незамедлительно и в тот же момент, как оно произойдет. У Мариши вошло в привычку, едва войдя в дом, включать телевизор, чтобы лично убедиться в том, что время конца для всего человечества еще не пришло, жизнь на планете худо-бедно продолжается, можно и им еще немного пожить в свое удовольствие.
Вот и в этот раз, услышав последние новости, Мариша убедилась, что ничего нового и катастрофического в мире за последние два-три часа не произошло, можно расслабиться и заняться своими делами. Оглядевшись по сторонам, Мариша решила, что в отсутствие папы не мешает прибраться в квартире. Кем бы ни была та женщина, с которой папа ушел и которую явно принимал у себя, заняться наведением порядка ей даже не пришло в голову.
Папа бытовыми вопросами тоже не слишком-то озадачивался. Всегда за него их решали другие. Так что посуду мыла у него машина, белье стирала тоже машина. Оставался вопрос с пылью на полках и полу. С тем и другим нужно было что-то делать, и немедленно. Мариша решила, что начнет с пола. Площадь большая, а справиться с ней можно одним махом. Может, и папа вернется к тому времени, и удастся в очередной раз избежать нудной возни с книгами, которые по-хорошему надо бы протирать хоть иногда.
Но Мариша этого не любила. Да и отец твердил, что это совершенно лишняя работа, нечего ее даже и начинать. Так что в его присутствии Мариша никогда к книгам не прикасалась. И вот теперь, как она видела, на них нарос приличный слой пыли. Как ни растягивала Мариша мытье пола, отец так и не вернулся к тому времени, как заблестела последняя паркетина. Пришлось взяться за книги.
– Ай!
Протирая книги, Мариша внезапно уронила томик собрания «Тысячи и одной ночи». Томик упал, и поднимая его, Мариша подумала, что он какой-то слишком уж легкий. Она повертела его в руках и убедилась, что с книгой не все в порядке. Собственно, это была и не книга вовсе. Что это за книга такая, которая не открывается!
– В чем же проблема?
Повертев книгу в руках, Мариша поняла, что страницы не просто склеены между собой, как это ей показалось вначале. Нет, их тут не было вовсе. Зато был металлический крючочек, потянув за который Мариша почувствовала, как книга распадается на две половинки. Получилась как будто бы шкатулка, и в ней деньги. Много-много бумажек. Впрочем, это были не рубли, не доллары и не евро. Это были китайские юани. Подсчитав всю сумму, Мариша убедилась, что здесь не так уж много. Триста тысяч, если считать в рублях. Было бы о чем говорить.
Однако следующий томик она взяла в руки уже с подозрением, но он оказался чист – самая обычная книжка. Сюрприз нашелся в «Кондуите и Швамбрании». Тут тоже лежали деньги, на этот раз фунты стерлингов. Приблизительно еще тысяч на девятьсот. Заинтересовавшись уже сильнее, так как сумма вырисовывалась приличная, Мариша начала доставать одну книгу за другой и еще в нескольких нашла тайники с деньгами.
По странной прихоти ее отец держал деньги в австралийских долларах, японских иенах и даже в турецких лирах, что было, конечно, совсем не патриотично с его стороны. Мариша взяла калькулятор валют и подсчитала, что всего у папы в тайниках набралось на пять миллионов рублей или даже чуть больше. И Мариша с грустью вспоминала, как отец рассказывал всем своим знакомым, что вложил в покупку квартиры все до последней копейки и был даже вынужден занять у дочери некоторую сумму.
Это была правда. Мариша дала денег папе, который иначе не мог бы приобрести себе двушку, а он хотел именно двухкомнатную, потому что находил отвратительным, когда в одной и той же комнате собираются гости и спит сам хозяин.
– Теперь буду жить на одну пенсию. Все свои накопления ухнул, гол как сокол. Ни копейки не осталось в заначке.
Оказывается, это утверждение не совсем соответствовало истине. Впрочем, возможно, отец забыл про эти деньги? Или он имел в виду свои рублевые накопления, ведь не зря же сказал про копейку. Вероятно, австралийские центы он просто не учитывал. Но Мариша решила, что все равно нужно подождать папу и спросить у него об этих деньгах. Ей казалось маловероятным, чтобы отец о них забыл. Неспроста же он не подпускал ее к этим книгам. Не хотел, чтобы она наткнулась на спрятанные на книжных полках сбережения.
Но главный сюрприз поджидал Маришу, когда она взяла в руки самую последнюю книгу на самой верхней полке книжного шкафа. Это были «Колеса» Артура Хейли. Не самая сильная книга этого автора, если сравнивать с тем же «Отелем» или «Аэропортом». Во всяком случае, отец всегда повторял, что книга вызвала в нем чувство глубокого разочарования в свободной Америке, еще одной мечты, к которой стоит стремиться, не стало в его жизни, поэтому книгу эту он и не любит.
Видимо, в этом и была причина того, что отец хранил здесь оружие. Во всяком случае, выемка по форме в точности соответствовала пистолету. И выемка эта в данный момент была пуста.
– Опаньки! – прошептала Мариша. – Это откуда же у моего папочки взялось оружие?
Она даже пощупала рукой выемку, чтобы убедиться, что пистолет и впрямь исчез. И опечалилась. Деньги, оружие, молодая подружка папы. Вопросов накопилось слишком много, чтобы Мариша не задумалась: а так ли уж откровенен был ее отец с ней весь этот год?
Глядя на груду разворошенных денег и вскрытых тайников, Мариша произнесла вслух:
– И что же все это значит?
Увы, вопрос этот она могла адресовать разве что самой себе. Маму она посвящать в эту историю не стала бы даже под страхом смерти. Детям тоже знать про своего деда таких подробностей не нужно. Муж далеко. Очередная экспедиция к полюсу заставила его оставить семью на пару недель.
К кому же ей обратиться? Ответ напрашивался сам собой. И Мариша позвонила Артему – своему давнему, еще школьному другу, который, наверное, много раз пожалел, что когда-то учитель математики усадил его за одну парту с хорошенькой белокурой девочкой, сказав помогать ей и подтягивать в решении математических задачек. Артем честно постарался научить Маришу азам алгебры и геометрии. А она так же старательно пыталась научить его писать сочинения и изложения. Увы, педагогические их успехи были настолько незначительны, что оба, помучившись пару недель, пришли к выводу, что другой совершенно безнадежен. И с тех пор Артем просто решал за Маришу все контрольные по алгебре, геометрии, а заодно уж и по физике. А она строчила за него сочинения по русскому и литературе и заодно делала задания по немецкому языку и истории.
Так что плодотворное сотрудничество принесло в итоге свои плоды, переродившись в дружбу, которая длилась вот уже много лет и вроде как прерываться не собиралась.
Когда Мариша позвонила Артему, на заднем плане раздался плач младенца. Это был уже пятый по счету отпрыск Артема, родившийся в семье буквально несколько дней назад. Мариша его даже еще не видела. И она не удивилась, что голос ее друга прозвучал несколько скованно.
– Что? Деньги? У твоего папы? Слушай, мне бы твои проблемы! Пять миллионов нашла, о которых твой батя забыл, так сиди да радуйся!
– Но еще тут есть пистолет!
– Что? Пистолет? Травматика, наверное, или газовый. Мой старший притащил на днях из школы травмат, я чуть не упал. А потом оказалось, что просто сделан так, что на настоящее оружие похож.
Младенец на заднем плане разорался еще громче. И Артем произнес:
– В общем, не парься ты. По степени трудности приобретения огнестрельного оружия наша страна впереди планеты всей. Так что если у твоего отца и есть оружие, и даже огнестрельное, то можешь мне поверить, что оно у него совершенно легальное.
Легко ему было говорить! Артем не знал папу! А Мариша знала. И знала, какой он рассеянный человек. Вот и пистолет этот засунул в книжку вместо того, чтобы приобрести для хранения огнестрельного оружия сейф, как это и полагается сделать.
А может, Артем и прав, и это у папы была спрятана просто травматика? А папа взял ее с собой, чтобы при случае отпугнуть от своей пассии хулиганов, буде таковые найдутся?
В душе ведь ее родитель так и оставался ребенком, милым непослушным мальчишкой. Так Мариша успокаивала себя где-то в течение получаса, а потом снова начала волноваться. Отец все не возвращался, непогода крепчала, а Мариша дергалась все сильнее. К тому же стали раздаваться звонки от детей. Первой позвонила Света, которая сообщила, что им уже два раза звонила бабушка.
– Тебя, мама, спрашивала. Удивлялась, почему тебя до сих пор нет. Ты где?
– Я тут.
– У деда? – проницательно поинтересовалась Света.
Мариша промолчала.
– Понятно, – хмыкнула дочь. – И долго ты собираешься с бабушкой в прятки играть?
– Слушай, займись своими делами! – вспылила Мариша. – У тебя что, уроков нет?
Дочка снова хмыкнула и отключилась. А Мариша принялась медитировать, повторяя, что все у нее прекрасно и становится с каждой минутой еще лучше.
Но потом позвонила Катюша – племянница Мариши, которая жила у нее на попечении, пока отец девочки исполнял свой долг перед Отчизной. Коля был подводником, и военное командование нуждалось в его присутствии на корабле и в гарнизоне. Так что они с Юлей – сестрой Мариши – переехали в маленький военный городок где-то под Мурманском, а Марише оставили свою старшую дочку.
Юля считала, что гарнизонная школа не может сравниться по качеству образования с питерской частной школой, куда она изначально определила Катю и куда Марише предлагалось доставить Катюшу первого сентября. Но девочке не довелось посетить ни единого урока в той школе, потому что Мариша сочла неразумным тратить на дорогу туда и обратно по три-четыре часа своей жизни. И Катя без ведома матери пошла в ближайшую к дому Мариши школу, куда ходили ее собственные дети и где давали отличное образование. Во всяком случае, ежегодные результаты ЕГЭ подтверждали это. Школа твердо держалась в первой пятерке лидеров по району, что давало детям хорошие шансы при поступлении в высшие учебные заведения страны.
И вот теперь Катюша хныкала:
– Тетя Мариша, я не понимаю, как тут делать задание.
– Мы же еще после школы сделали с тобой все уроки.
– Нам, оказывается, задали контрольное списывание. Оно на листочке было, я про него забыла совсем. Листочек в дневнике лежал, я только сейчас его нашла.
– Понятно. Ну, списывание – это же легко. Спиши, и все.
– А я не понимаю, как там списывать.
– Попроси Свету.
– Она говорит, что у нее своих уроков полно.
– Тогда Лешу.
– А его дома нет.
– Как это? – растерялась Мариша. – Где же он?
– Он ушел. Куда не сказал. Только сказал, что, может, вообще не вернется.
Этого еще не хватало. Мужики разбегались от нее словно тараканы. Муж на полюсе, отец невесть где с пистолетом под мышкой болтается, а теперь еще и любимый сын исчез, не сказавшись матери.
– Безобразие! – возмутилась Мариша. – Я возвращаюсь.
И решив, что детям она сейчас нужнее, чем отцу, который даже не знает, что дочь его ждет, Мариша поспешила домой. Сын к этому времени уже вернулся, оказывается, выбегал в канцелярский магазин за ватманом. К Новому году в школе было решено подготовить праздничный выпуск стенгазеты, и сыну поручили нарисовать заглавную шапку, чем он с упоением и занимался, изъяв у Катюши всю имеющуюся в ее распоряжении гуашь.
– А краски заодно с ватманом почему не купил?
– Забыл.
Сын улегся на полу с ватманом, чтобы было удобнее рисовать, Света бубнила свой английский, у нее накопилось пять несданных пересказов, которые теперь предстояло за оставшиеся дни каким-то образом выучить, ну а Мариша отправилась к младшенькой, посмотреть, что же вызвало у ее умненькой девочки такие значительные затруднения.
Первый же взгляд убедил Маришу в том, что девочка не капризничала. Катюша имела полное право растеряться. Выданный первоклашкам текст состоял из трех абзацев, в каждом насчитывалось от трех до пяти предложений, в том числе и сложноподчиненных. Было в тексте также и несколько перечислений. При этом запятые не стояли нигде!
Также все слова в предложениях были напечатаны с маленькой буквы, хотя в тексте речь шла про «девочку снегурочку которая отправилась в лес где и повстречала медведя мишу зайчика и барсучка».
– Как тут писать? – дергалась Катюша. – Я не понимаю. Учительница сказала, чтобы мы сами поставили запятые и заглавные буквы.
– М-да…
Мариша и сама чувствовала себя озадаченной. И это задание дают детям, многие из которых всего пару недель назад узнали, как пишутся некоторые прописные буквы? А о том, что такое запятая, и о ее роли в предложении детям вообще никто ничего не говорил. По большому счету им про само предложение, его виды и способы образования никто не говорил. Интересно, составители программы подразумевали, что дети возьмут эту информацию откуда-нибудь из подкорки? Или считают ее с информационного поля матушки Земли? Или надеялись, что роль учителя возьмут на себя родители?
– Тетя Мариша, что тут писать? – уже окончательно психовала Катя. – Я не понимаю. Я тупая, да?
– Что ты!
– Но как тут писать?
– Сейчас, сейчас, девочка. Разберемся.
Мариша пыталась извлечь из собственного мозга все правила русского языка, которые они со Светкой проходили вроде бы так недавно.
– Тут нужна запятая, тут и тут.
– А почему?
Вопрос поставил Маришу снова в тупик. Как объяснить ребенку существующие виды сложноподчиненных предложений?
– Ты просто поставь запятые, а объясняет пусть вам учительница.
– Но она захочет узнать, почему я поставила запятые именно тут! Тетя Мариша, как ты не понимаешь, если мне дали задание, я должна с ним справиться!
Катюше очень хотелось быть лучшей ученицей в классе. И отчасти это стремление было вызвано ее желанием получить похвалу от мамы. До сих пор Юля была ею довольна. Но если сейчас девочка получит за задание по русскому языку минус, это будет для ее мамы настоящим ударом. Вот ребенок и нервничает и дергается.
И бесполезно объяснять девочке, что составители программы сами не очень-то хорошо учились, потому что не смогли усвоить основной постулат любого обучения. В обучении любого живого существа, хоть человека, хоть примата, хоть собачки, хоть хомячка, надо идти от простого к сложному. Сначала твердо усвоить азы, а уже потом усложнять программу. Никак не наоборот. И конечно, знакомить во второй четверти первого класса детей со сложными видами предложений, когда они еще и простые-то не больно усвоили, – настоящее вредительство и издевательство над детьми и их родителями.
Но увидев устремленные на нее глаза Катюши, ничего этого Мариша говорить не стала. Вместо этого она твердо произнесла:
– Слушай сюда! Ничего сложного тут нет, все очень легко и просто. Ты быстро разберешься.
Быстро и легко не получилось, но в общем, кое-как разобравшись с заданием Катюши, они пошли смотреть на работу Лешки.
«С Новым годом и Рождеством!» – красовалось наверху ватмана. А рядом Лешка очень натурально изобразил рыжего орангутанга. Морда у него была довольная, пузо круглое, и если бы животное красовалось не совсем близко от «Рождества», Мариша бы даже художества сына одобрила.
Но тут она воскликнула:
– Ты что нарисовал?
– А что? – удивился сын. – Следующий год – Обезьяны. Вот я ее и нарисовал.
– Обезьяна рядом со словом «Рождество» выглядит неоднозначно.
Лешка взглянул и признал правоту матери:
– А что же теперь делать?
– Букву «и» между Новым годом и Рождеством преврати в стилизованный восклицательный знак. А после Рождества припиши с «Восточным Новым годом!». Тогда будет понятно, к чему тут обезьяна.
– Ага! – оживился Лешка. – Хорошо. Как раз немного места осталось. Втисну!
В результате за нехваткой места буквы в «Восточном Новом годе» получились какие-то худосочные и заморенные, словно бы год прозрачно намекал читателям газеты на то, что в новом году их ожидает.
