скачать книгу бесплатно
– То есть были и другие случаи?
– А то! – задорно ответила тетя Фета. – Было еще два случая. Первый я вам описала. Там меня из-под колес вытащил случайный прохожий. Теперь случай номер два, когда меня пытались задушить. Пожалуй, это было еще менее приятно. В первом случае я отделалась легким испугом. А тут мне повредили шейные позвонки. Что-то в шее хрустнуло, и мне неделю пришлось ходить в бандаже.
– Как это случилось?
– Рассказываю. Это было первого мая.
– То есть почти через три недели после первого покушения?
Елизафета Федоровна кивнула головой и продолжала:
– Я возвращалась с праздничного концерта. После концерта мы с приятельницами заглянули в ресторан, чтобы немножко перекусить и поболтать. И так как не виделись с ними мы уже давно, то у нас было о чем поговорить. Мы засиделись до закрытия ресторана. Потом еще долго прощались на улице. И когда я приехала к дому, то час был уже весьма поздний. Я расплатилась с таксистом, он уехал, а я вошла в подъезд. И вот тут на меня напали.
– Кто? Вы видели лицо напавшего?
– Откуда? Он напал на меня со спины. Просто схватил меня за шею и принялся душить. Тогда я пнула его локтем, потом лягнула одной ногой, потом другой. Надо сказать, что туфли на мне в тот вечер были на высоком каблуке. И этот каблук угодил злодею… куда-то. Он охнул, а потом выпустил меня и убежал. А я почти без сознания рухнула на ступеньки лестницы. Нашел меня таксист. Он же вызвал врачей.
– Какой таксист? Он же уехал.
– Уехал, а потом вернулся, потому что обнаружил, что я вместе с тысячной бумажкой сунула ему еще и пять тысяч. Одна купюра была завернута в другую. И я даже не вспомнила, когда расплачивалась, что там не одна, а две бумажки.
– Какой честный таксист.
– Он верующий. По выходным дням служит в монастыре тут неподалеку, в Ленинском. Так вот таксист приехал спросить, может ли обратить эти пять тысяч на дела милосердия и милостыню. Обещал, что облагодетельствованные этими деньгами люди будут молиться за меня.
– И вы разрешили?
– Я только что чуть было не рассталась с жизнью. Конечно, мне в тот момент показалось, что чьи-то молитвы очень бы мне пригодились. Я не только позволила ему взять эти деньги, но на следующий день дала еще.
– Вы и на следующий день с этим таксистом виделись?
– Он пришел ко мне в больницу, чтобы уточнить, не нужна ли мне помощь.
– Так он что-то или кого-то видел?
– К сожалению, нет. Никого он не видел, кроме какого-то мужчины, убегавшего прочь от дома в компании с невысокой женщиной, по приметам один в один похожей на тебя, Марина.
Саша с сочувствием взглянул на свою маму. Та была бледна. И ее руки то и дело нервно сжимались и разжимались.
– Тетя… я…
– Ничего, Мариночка, – необычайно тихо и ласково отозвалась тетя Фета. – Мы с тобой это преодолеем.
И она взяла племянницу за руку.
– Я должна была рассказать тебе все это еще раньше. После того первого случая.
– Почему же не сказали?
– Боялась.
– Чего? Что это может оказаться правдой?
– Мне было стыдно. Получалось, что я тебя в чем-то обвиняю. А ведь я никогда-никогда не верила в то, что это можешь быть ты. Для меня с самого начала было ясно, что это чья-то злая шутка. Кто-то хочет поссорить нас.
Саша незаметно наступил маме на ногу. Мол, что ты кривляешься? Тетка не в себе от происходящего вокруг нее. Нашла время обижаться. И на что? Тетю хотят убить. А если преступник переодевается в племянницу своей жертвы, то ему же хуже. У негодяя еще мог быть шанс уйти от ответственности за содеянное, если бы он не вздумал впутывать сюда Марину. Но если уж задета честь его матери, тут Саша поклялся, что костьми ляжет, но докажет всему свету, что его мама самая лучшая и никакая она не преступница!
– А в третий раз что с вами случилось? И когда?
И тетя бодро отрапортовала:
– Вчера! Меня собирались утопить.
Саша с мамой ахнули. И Елизафета Федоровна, которая за время разговора уже повеселела, зарумянилась и отчасти стала похожа не себя прежнюю, продолжила:
– Вы же знаете, что хотя бы три-четыре раза в неделю я плаваю.
Саша с мамой кивнули. Да, все знакомые Елизафеты Федоровны были в курсе ее образа жизни. И ее купание в любое время года ни для кого не являлось секретом. Когда залив освобождался от ледяного плена, Елизафета плескалась в нем. Но зимой каждый раз долбить ледяную корку было слишком утомительно даже для нее. Поэтому зимой Елизафета Федоровна купалась в городском пруду, распугивая оставшихся там на зимовку уток.
Но уже наступило лето, и в заливе у тетушки Феты имелся свой любимый пляж. Мелкий желтый песочек тут перемежался камнями. Вот с этих огромных валунов Елизафета Федоровна обычно и ныряла.
– Этот человек все рассчитал. Он спрятался среди камней и, когда я нырнула, подплыл ближе. Но меня так просто не возьмешь. Стоило мне оказаться в воде, я сразу поняла, что рядом есть кто-то еще. И мне стало страшно. Я как-то разом вспомнила и неудачный наезд, и то, как меня душили в подъезде. И шестым чувством поняла: сейчас меня будут снова убивать. Разумеется, мне этого не хотелось. Совсем не хотелось.
И Елизафета Федоровна поплыла от своего врага.
– Я неслась по воде так, как никогда в жизни не плавала. Наверное, я поставила мировой рекорд. Свой собственный я точно поставила. Добралась до мелководья, выскочила на мелководье и бегу. Оглядываюсь назад, а там уже никого. Смотрю вперед, где оставила свои вещи, а там стоит какая-то женщина. И снова, клянусь тебе, Марина, она показалась мне похожей на тебя. Стоит, значит, потом наклоняется, подбирает мои вещи и уходит.
– И что?
– И мне пришлось добираться до дома в одном купальнике. Наверное, люди, которых я встречала по пути, думали, что я рехнулась. Погода-то вчера была совсем не летняя. Ветер дул просто ледяной. А я в мокром купальнике. И волосы тоже мокрые. И босиком по лужам, то еще удовольствие. Я даже слегка простудилась, пока добралась до дома. В горле запершило. И я чихала.
Для Елизафеты Федоровны, которая никогда и ничем не болела, першение в горле и чих – это было чем-то сродни катастрофе.
– А как вы попали к себе домой? Ключей ведь у вас не было? Или преступник оставил их на песке?
– За ключами я по пути зашла к Ларе с Глебом. У них есть запасной комплект от моей квартиры.
– И как вы им объяснили свое появление в одном купальнике?
– Сказала, что пока я плавала, кто-то украл мои вещи. Они разохались. Особенно Лара, она такая нервная. Я даже хотела прописать ей сеанс расслабляющих процедур, но она наотрез отказалась пользоваться служебной скидкой, а без скидки ей наши цены не потянуть.
– А почему отказалась?
– Очень принципиальная, – вздохнула Елизафета Федоровна. – Лара всегда такой была. А с тех пор как наш центр начал приносить реальный доход, ее принципиальность и вовсе стала напоминать фанатичность. Она не желает принимать от меня ничего, кроме заработной платы.
– Ваша подруга работает на вас.
– Лара всю свою жизнь проработала бухгалтером. Она окончила экономический факультет университета еще в те годы, когда бухгалтер – это было что-то скучное и низкооплачиваемое. С началом рыночной экономики ситуация изменилась, и Лара быстро нашла себя. Работала то в одном малом предприятии, то в другом, то в третьем. Без работы ни дня не сидела. Иногда даже совмещала. Оно и понятно, работать ей приходилось за двоих. Глеба как в восемьдесят девятом сократили, так с тех пор он и не нашел себе другого места. Сначала работы не было. А когда все стабилизировалось, Глеб уже потерял квалификацию. Да и возраст… Нелегко ведь начинать на новом месте, когда тебе уже за пятьдесят.
– Он же химик?
– У него степень по молекулярной биологии.
– А чем занимается Глеб у вас?
– Да так… всем понемногу. Разрабатывает новые препараты. Он обязательный и исполнительный. И еще он мой друг. Без него просто никак. Не знаю, как бы я пережила эти дни, если бы не их с Ларой поддержка.
И Елизафета Федоровна рассмеялась, словно последняя фраза и вообще все, что с ней произошло, было удачной шуткой. Но Саша отнюдь не был склонен считать случившееся шуткой. Если даже это и была шутка, то она очень дурно попахивала.
Глава 3
Оставив женщин одних, Саша прогулялся на пляж, где вчера на Елизафету Федоровну было совершено очередное покушение. Он как-то не верил, что преступник не оставил никаких следов. Наверняка если посмотреть хорошенько, то что-нибудь да найдется. Выйдя на улицу, Саша открыл дверь машины и свистнул Барону:
– Выходи!
По команде пес выскочил наружу и радостно закрутился возле ног хозяина.
Это ты! Это и правда ты! Ты пришел! Уря-а-а!
Вот что было написано на счастливой собачьей морде. Попрыгав и поприветствовав хозяина, Барон устремился навстречу волне запахов, которую принес ему порыв ветра. Пес забегал вокруг, деловито покручивая кончиком хвоста. Далеко от Саши он не отходил. И по первому требованию по команде «рядом» пристраивался у левой ноги хозяина.
– Идем на пляж.
Барон не возражал. Ему было все равно, куда идти, лишь бы вместе со своим хозяином. От дома тетушки Феты до залива было пятнадцать минут ходьбы. Если идти быстро, можно было уложиться и в более короткий срок. Но Саша не спешил. Он шел, внимательно поглядывая по сторонам. Значит, вчера тетушка рассекала тут в одном купальнике. Наверное, это и впрямь было сильное зрелище. Дама преклонных лет и в одном купальнике.
– Как ее только не задержали.
Несмотря на то что город был курортным, он еще был и очень культурным. Такого безобразия, чтобы полуголые курортники в одних шортах и с оголенными торсами разгуливали бы по его улицам, город не допускал. Саша прошел мимо витрин магазинов, затем справа от него остался храм Казанской иконы Божией Матери, и вот уже впереди виднеется прибрежный парк. У его ворот Саша свернул, прошел еще некоторое время вдоль трассы, снова свернул и вышел к заливу.
Вот оно, заветное тетушкино место. Тут она всегда и купалась. Возле тех камней, стоящих наподобие зуба дракона, на дне залива имелось углубление, позволяющее поплавать сравнительно близко от берега. Вообще говоря, Финский залив довольно мелкий. Крупным судам необходим специальный фарватер, чтобы не сесть на мель. А уж у берега море тут едва доходит до колена. И тянется такая отмель очень далеко. Совсем маленьких малышей – и тех родители спокойно отпускают поплескаться на мелководье и поиграть с мелкой финской волной. Знаю, что утонуть в этой водичке не сможет и щенок.
Интересно, на что рассчитывал преступник? Разве что он надеялся, что тетушка от испуга и неожиданности нахлебается воды, а он справится с ней и выставит ее смерть как несчастный случай. Но все равно трудно себе представить, чтобы опытная пловчиха пошла бы ко дну всего в считаных десятках метров от берега, пусть даже нырнула она и на глубину.
Саша не поленился, разделся и вплавь добрался до камней. Барон преданно его сопровождал, хотя Саша бы предпочел, чтобы пес остался на берегу сторожить вещи. Но, с другой стороны, надо же и собаке получить свою толику счастья. На самих камнях Саше ничего обнаружить не удалось. Да это и неудивительно, ведь преступник поджидал тетушку Фету под водой.
– В акваланге он, что ли, был?
Но тетушка про акваланг ничего не упоминала. Она лишь сказала, что разглядеть лица преступника не сумела. Вроде бы он был в маске.
– Если он боролся с тетушкой, а она от него вырвалась и уплыла, как он сумел оказаться на берегу раньше тети Феты?
Потому что Елизафета Федоровна имела КМС по плаванию на спине. И при желании могла задать такой темп, что легко обходила даже молодых мужчин. Догнать ее у преступника вряд ли бы получилось. И к тому же тетя говорила, что женщина на берегу, похожая на племянницу и укравшая одежду Елизафеты Федоровны, была одета.
– Не в одежде же она плавала. Значит, преступник не один, их как минимум двое. Один пытался утопить тетю Фету в воде, а вторая поджидала ее на песке.
И от этой мысли Саше стало сильно не по себе. И он поспешил к берегу, чтобы на пляже попытаться найти следы тех двоих, которые вчера разыграли для тетушки это нехорошее представление. Барон первым выбежал на берег, отряхнулся и тут же плюхнулся на теплый песок, сушиться. Собака крутилась и извивалась всем телом, даже постанывая от наслаждения. А потом, резко вскочив на ноги, пес забегал вдоль берега. Тут было столько всего, что необходимо понюхать!
Саша тоже побрел вдоль берега. Где же тетушка оставила свою одежду? Глупая затея – идти одному. Надо было брать с собой Елизафету Федоровну. А так пляж слишком велик. Если прочесывать его весь, уйдет слишком много времени и сил. И еще неизвестно, что именно нужно искать. Походишь, силы растратишь, а найдешь ли что-нибудь путное или нет, не факт.
Внезапно Саша заметил рядом с собой Барона. Собака стояла и не бегала, что с Бароном случалось крайне редко. Вместо этого он преданно смотрел на хозяина, держа что-то во рту.
– Что это у тебя? Что ты нашел? Ну, подай!
Барон послушно разжал челюсти, и Саше на ладонь выпала маленькая блестящая штучка. Саша поднес ее поближе к глазам, чтобы рассмотреть хорошенько. И сердце у него замерло. Это была сережка. Золотой цветочек, в середине красный камешек. Точно такие же сережки носила его мама. Сережки достались ей от мамы, Сашиной бабушки. И бабушка всегда утверждала, что красный камень – это рубин. И мама своими серьгами очень гордилась ровно до тех пор, пока один знакомый ювелир не объяснил ей, что красные камни у нее в серьгах – это синтетика.
– В позднем Советском Союзе в ювелирных изделиях использовали полудрагоценные камни, такие как янтарь, малахит, яшма, или уже брильянты, недостатка в которых в стране не ощущалось. Изредка встречались натуральные изумруды с Урала и александриты. А вот крупных месторождений сапфиров или рубинов, способных удовлетворить промышленный спрос, в стране не было зафиксировано. Закупать же драгоценные камни на валюту правительство считало излишеством. Поэтому для советских женщин камни выращивали в лабораториях. Процесс длительный, занимавший до года времени. Но зато и камни у наших мастеров получались изумительной красоты. Ваши рубины синтетические. И, конечно, природные камни такой величины, чистоты и окраски, как у вас, стоили бы целое состояние.
Вернувшись к своим, Саша первым делом посмотрел на мамины уши. Сережки были на месте. Те самые, с цветочком и красным камешком. Один в один с той сережкой, которую нашел Саша на берегу. Конечно, это еще ровным счетом ни о чем не говорило. И даже напротив, обеляло маму, поскольку ее-то сережки обе были на месте. Но все же на душе у Саши стало еще более тревожно. Что это за женщина такая, которая так старательно подделывается под его маму, что даже такие же точно сережки приобрела, что и у нее?
Насчет того, где преступница могла раздобыть сережки, как у его мамы, Саша не волновался. Сейчас полно ломбардов и ювелирных комиссионок, которые по сходным ценам предлагают купить изделия советского ювелирторга. Многие владельцы стремятся избавиться от вещей, которые считают дешевкой, не понимая, что любая дешевка, полежав в шкатулке, через сто лет автоматически превратится в антикварную вещь, стоимость которой многократно увеличится. Но если хранить бабушкин проигрыватель или дедушкин велосипед несколько затратно, то ювелирка много места не займет.
На всякий случай Саша спросил:
– Мама, а такие сережки, какие подарила тебе твоя бабушка, они были всего одни?
– Насколько я помню, да.
Но тут неожиданно в разговор вмешалась Елизафета Федоровна.
– Ошибаешься. Таких сережек моя мама купила две пары, – заявила она. – И подарила их на восемнадцать лет двум своим дочерям – мне и моей родной сестре Гале. Твоей, Саша, родной бабушке.
– Серьги моей бабушки носит моя мама. А ваши где?
– Я свои потеряла. Верней, потеряла я сначала одну сережку. Но не будешь ведь носить одну серьгу? Так что вторую я кинула где-то дома.
– Где?
– Ах, да не помню я. Это же сколько лет тому назад было!
Так Саша и не уяснил для себя, что за сережку нашел Барон на пляже. То ли имела она отношение к тете Фете, то ли просто похожая оказалась. Но совпадение было налицо, верней, на ухо.
И пока Саша размышлял о размножившихся и потерявшихся серьгах, Елизафета Федоровна тоже задала ему свой вопрос:
– Ну как, Саша? Останешься жить у меня?
Саша удивленно посмотрел на нее, потом на свою маму. Та удивленной ничуточки не выглядела, из чего Саша сделал вывод, что они с тетушкой всё уже обсудили и решили, пока он ходил на залив.
– Если надо, то поживу, – солидно произнес он.
Тетушка с мамой просияли.
Особенно обрадовалась тетушка Фета.
– Отлично! Так я и знала, что не бросите старуху на погибель. На тебя, Сашенька, особая надежда.
– А чего я-то?
– Не скромничай. Все знают, что ты уже не одно преступление раскрыл и многих преступников на чистую воду вывел.
