скачать книгу бесплатно
– Главное – следи, чтобы вороны ему ничего не выклевали, – авторитетно сказала ему Мариша на прощание.
С переднего сиденья раздались странные звуки – похоже, это скрипели зубы Никитина. Всю дорогу он был неразговорчив и все наши восторженные замечания относительно их появления, состояния дороги и свежего воздуха оставлял без ответа, чем вгонял в тоску общительную Маришу. Всего через какой-нибудь час или полтора мы с Маришей вновь сидели в кабинете Никитина и давали показания, которые ему явно были не по сердцу, но он терпел и слушал.
– Неужели вы не слышали ночью никаких звуков? Ночью кто-то подъезжал к дому на машине, и вы должны были слышать. Почему вы ничего не слышали? – после часа наших объяснений происшедшего выкрикнул Никитин. Вид у него при этом был самый несчастный.
– Вообще-то я слышала машину, когда небо только начинало светлеть, – правдиво, как и учили, призналась я, – но она удалялась от нас, и, пока я искала свои туфли, звук мотора совершенно затих вдали, а болтаться одной по темному лесу мне не хотелось. Я даже никого не стала будить. Думаете, если бы я пошла тогда вперед, можно было бы еще успеть снять Стася?
При этой мысли мне стало по-настоящему плохо.
– За это можете не беспокоиться, – нехотя утешил меня Никитин. – У него на голове под волосами скрыта огромная рана и на шее следы удавки, и умер он по крайней мере за пару часов до рассвета, если не раньше. Если то, что вы говорите, правда, то убийца дождался рассвета, устроил убитого на кресте и укатил в противоположном направлении.
При этих словах по его лицу промелькнула тень. Во всем этом явно было что-то такое, что неплохо укладывалось в нашу версию и что отнюдь не радовало Никитина. Он стал совсем хмурым. Видя это, я решила немного утешить его и рассказать о том, что мне было хорошо известно, а именно, как ключи от «Ауди» Игоря оказались у нас. Против всякого ожидания, Никитин совсем не обрадовался. Он начал как-то странно пыхтеть и менять окраску.
– Не понимаю, чего вы так злитесь, – сказала на прощание вконец обнаглевшая и потерявшая всякий страх Мариша. – Мы вам правду рассказываем. Игорь сам дал нам ключи.
Никитин только рукой махнул. Ключи, «Ауди» и Игорь его, похоже, больше не интересовали.
Выйдя из милиции, Мариша крупным аллюром понеслась к рынку. Я догнала ее уже на полпути, возле газетного киоска, где она расплачивалась с продавцом за подробную карту района. По какой-то причине, может быть, чтобы не терять зря времени, Мариша все тем же аллюром бросилась к кустам, спрятавшись за которыми мы и разложили карту прямо на траве, а чтобы она не улетела, устроились прямо на ней, благо размером она была с одеяло.
– Смотри, – Мариша увлеченно ползала по карте, – вот та деревня, где на нас под утро спустили овчарку, а вот та реставрируемая часовенка, она отмечена крестиком. Значит, хутор должен быть буквально в десяти-пятнадцати километрах к югу. По крайней мере, дорога ведет только туда.
– Но в любом случае, – подхватила я, перемещаясь в другой конец карты, – убийца должен был вернуться к себе вот по этой дороге. Куда она ведет?
– В Ульяновку, а потом к райцентру, но до него далековато, за одну ночь не управишься. И то и другое – большие села, а между ними малые деревеньки и хутора, и в каждом из них мог укрыться преступник.
– Что там в этой Ульяновке такого, что выбило Никитина из колеи? – сокрушенно спрашивала меня Мариша.
Я ползала по карте, выглядевшей как небольшое одеяло, не находила там ничего примечательного и, пока гром не грянул, не замечала опасности.
– Даша, бежим! – скомандовала глазастая Мариша. – К нам мчится Игорь, и он не в том настроении, чтобы с ним общаться.
Со слабой надеждой, что меня обманывает слух, я подняла глаза и убедилась, что надежда моя напрасна. К нам действительно приближался Игорь, снова чем-то недовольный. Правда, девушки рядом с ним сегодня не наблюдалось, но даже это меня не утешило. Мы подскочили, словно нас подбросило пружиной, и кинулись в сторону торгового центра. Не то чтобы мы очень торопились, но карту свернуть не успели, оставив валяться на земле. Впрочем, она пролежала недолго, ветер подхватил ее и швырнул прямо в Игоря. Ему это не прибавило хорошего настроения, он выругался и прибавил шагу. Сомнений не было, он хотел с нами пообщаться.
– Главное – успеть войти вовнутрь, там он нас не найдет.
Мы быстро поднялись на второй этаж. Выбор товаров в магазине был невелик, спрятаться среди них не было ну никакой возможности! Я просто глазам не поверила, что здесь может быть так пустынно. Спартакиады и прочие спортивные состязания, требующие простора, можно было проводить в этом помещении, а не прятаться от разгневанного мужика. После метаний по этажу мы оказались в отделе игрушек, где не было практически никаких игрушек, и только в центре гордо высилась самая настоящая избушка на курьих ножках, выполнявшая роль декора. Она выглядела добротно сделанной, внутренняя обивка у нее была из какого-то пушистого материала, что только прибавило нам уверенности в правильности выбранного пути, да и сама избушка оказалась достаточно вместительной, чтобы укрыться в ней вдвоем и чувствовать себя там прекрасно. Сделали мы это как нельзя кстати, потому что буквально через минуту в отдел влетел пышущий жаром Игорь. Стремительным шагом он миновал наше укрытие и, не задерживаясь, пошел дальше.
– Посидим еще немного, – предложила я на всякий случай, и случай этот возник в персоне Лешего.
В глубокой задумчивости он прошел мимо пустого прилавка и остановился возле нас.
– Как твои дела? – подала я голос, едва он встал на якорь.
Леший подпрыгнул на месте и вытаращился на меня, выглядывающую из окошка избушки на курьих ножках.
– Ой, это ты! – обрадованно воскликнул он.
Не знаю, кого он ожидал увидеть. Судя по его испугу, настоящую Бабу Ягу и, должно быть, в обществе Кощея Бессмертного, потому как на Василису Премудрую Мариша никак не тянула, а Змей Горыныч только что покинул сцену.
– А я тут не одна, а с подружкой, – загадочно проворковала я. – Хочешь к нам?
Конечно, он хотел. Как только разглядел Маришу, сразу же и захотел. Он забрался к нам, и стало чуточку душно и тесно, но не настолько, чтобы вернуться в мир, полный опасностей.
– Леший, – умильно проговорила Мариша, – почему тебя не задержали вместе с нами?
– Потому что майор родной брат моей матери, – неохотно признался Леший.
– Никитин – твой дядя? – ахнула Мариша и тут же переменила тему: – А что ты знаешь про Ульяновку?
– Обычное село, – равнодушно ответил Леший, почесывая живот, и добавил: – Только там живут исключительно баптисты. У них и школа своя, и церковь, и больница. Верней, не церковь, а молельный или молитвенный дом, но это неважно.
Мы с Маришей многозначительно переглянулись и спросили:
– А как туда можно добраться?
– Автобус через час ходит, и ехать всего сорок минут.
Мне эта близость к месту пребывания предполагаемого убийцы очень не понравилась, но Марише, похоже, было все равно. Она собралась что-то сказать, но раздались шаги, и мы все, как по команде, затихли. Никому из нас не хотелось попасться на глаза покупателям. Это снова оказался Игорь. Переждав несколько минут для безопасности, мы выпихнули Лешего из домика, потому что он мешал нам пройти, и выскочили из магазина. «Ауди» Игоря поблизости не наблюдалось, и мы рванули на автовокзал.
Нам повезло, автобус отходил через полчаса. У нас хватило времени, чтобы пообедать. Мариша взяла котлету с макаронами, а я рыбу под майонезом. Выглядела она великолепно, вся была залита густым соусом, посыпана укропом и аппетитно румянилась. Мариша грустно жевала резиновые макароны и зеленоватую котлету и втайне завидовала, но от всех моих предложений по-братски, вернее, по-дружески поделить наш обед отказывалась.
Мы сели в автобус, и уже буквально через четверть часа меня начало мутить. Сначала я приписала это поездке, но, ступив на твердую почву, я не только не стала чувствовать себя лучше, а наоборот. Перед глазами плыли круги, и желудок просто разрывался от боли.
– Тебе надо к врачу, – заботливо сказала Мариша. – Я найду машину.
Мне пришлось кивнуть и присесть под каштаном, от души радуясь, что не поделилась с Маришей рыбой. Страшно подумать, что бы мы делали в незнакомом месте, отравившись одновременно. Мариша отсутствовала довольно долго, и я уже начала опасаться, что она заблудилась или забыла, где меня оставила, как вдруг рядом взвизгнули колеса «Скорой помощи» и Маришин голос с торжеством произнес:
– Вот она, а вы мне не верили. Видите, как ей плохо.
Причем, когда она произносила последнюю фразу, я что-то не заметила, чтобы сочувствия в ее голосе прибавилось. Меня заботливо запихнули в машину, и мы поехали. В больнице мне сообщили, что есть рыбу, выловленную из Десны ниже плотины, нельзя ни под каким соусом, да и просто жареную тоже не стоит. Никто не знает, что с ней там происходит, но мне еще здорово повезло, что выжила, а не потому, что попала к ним. Лекарств у них все равно нету, поэтому я могу рассчитывать только на свои силы и капельницу с физраствором, который у них остался еще со времен Союза, то есть раствора у них было много, и лежать я могла долго. Меня положили в маленькую палату, где, кроме моей, стояла еще одна кровать, ввели в вену иглу и оставили до утра.
Первое, что я увидела утром, были огромные васильковые глаза в обрамлении густых ресниц. Глаза украшали нежное девичье личико.
– Тебе лучше? – спросила миниатюрная обладательница этих чудесных глаз и прибавила: – Тебя всю ночь тошнило, ты наркоманка?
– Я рыбой отравилась, – ответила я, но, по-моему, мне не поверили, так как девушка продолжила:
– Мои братья помогают таким, как ты. Очень многие выздоравливают и потом остаются жить с нами. Ведь в нашей общине царят покой и любовь, а в мире это большая редкость. Я бы хотела, чтоб ты осталась у нас, по крайней мере до тех пор, пока тебе не станет лучше. Ты ведь не местная? Должно быть, сам господь привел тебя сюда, не стоит перечить ему. Он привел тебя сюда и устроил так, чтобы и я оказалась рядом с тобой. В этом тоже видна его воля.
Я ничего, кроме неприятия моим желудком столовской пищи, в этом не видела. А девушка между тем продолжала:
– Мои братья помогут тебе найти бога, и ты не захочешь больше колоться.
– Я и так не колюсь, – ответила я ей, на мой взгляд, довольно терпеливо, но она почему-то вздрогнула.
Вообще-то девушка казалась мне славной, к тому же не очень навязчивой, что вообще редкость среди так называемых верующих. Поэтому я и рискнула вступить с ней в диалог. Авось повезет узнать что-нибудь про наших приятелей.
– Просто я ищу одного моего знакомого, – пояснила я ей. – Вот он – настоящий наркоман. Может, ты знаешь такого маленького и жирного парня, который дружит со Стасем Гриценко?
– Такого не видела, но Стася знаю, могу спросить у своих братьев про него, они должны знать. Ты зайдешь ко мне, как только тебя выпишут, и я расскажу все, что сумела узнать про друзей Стася.
Определенно налаживался полезный контакт, но в этот момент в палату ворвалась моя шумная Мариша и бросилась ко мне с изъявлениями восторга:
– Ах ты, старая метелка! – заорала она в упоении при виде меня. – Как ты меня напугала, бесстыдница. Думала, что больше нам вместе на гулянки не ходить, дрянь ты этакая.
Только вместо метелки, бесстыдницы, дряни и гулянок она употребила куда более крепкие выражения, заставившие мою новую подругу умерить свою нестерпимо розовую улыбку до приемлемо вежливой окраски и пойти к врачу за выпиской. Когда она вернулась, Мариши, к счастью, в палате не было. Я умолила ее сходить за соком. Ира, как, оказывается, звали девушку, светло улыбнулась и произнесла:
– Хорошо, что твоя подруга ушла, тебе совсем не надо сейчас видеться с нею.
Я с готовностью подписалась бы под каждым ее словом, а от себя могла добавить, что видеть мне мою Маришу не надо не только сейчас, но и знакомиться мне с ней в далеком детстве не надо было, и садиться за одну парту тоже, и общаться все школьные годы, когда она только и занималась тем, что втравляла меня в свои истории, не стоило. Но сил моих хватило лишь на то, чтобы слабо кивнуть.
– Вот, – сказала Ира, протягивая мне свернутую в четыре раза салфетку, – я написала свой адрес и нарисовала, как добраться до моего дома. Он только что покрашен в желтый цвет, его трудно перепутать. Мы живем вдвоем с бабушкой, она глуховата, но ты покричи, и она услышит.
Я лично сыта была по горло глухими бабушками, они не вызывали у меня больше симпатии, и я собиралась было отказаться, но ворвалась Мариша. В руках у нее была двухлитровая пластмассовая бутылка с надписью «Спрайт».
– Смотри, что я купила – настоящее яблочное вино. Крепленое и ароматное. Стояла за ним целый час, оно продается тут прямо из бочек, как у нас дома квас или молоко, представляешь? – вещала она и в полном упоении упрямо не замечала моих тоскливых взглядов.
– Какое вино! – пробормотала я. – Ты в своем уме? Я чудом не отправилась на тот свет, а ты мне наутро тащишь двухлитровую бутыль бормотухи. Ира, скажи хоть ты ей, – обратилась я к новой знакомой, но, к моему удивлению, ее в комнате уже не было. Исчезла, как эльф.
– Ушла, – удивленно отметила Мариша.
– Конечно, ушла, – сварливо сказала я, – любая нормальная девушка поспешит прочь, когда ты рядом, алкоголичка.
– А я приехала не одна, – сообщила Мариша, расположившись на моей кровати и отхлебывая мутную жидкость прямо из бутылки, подозрительно пахнущей бензином. – Сейчас придет Леший. Он меня на своем «Харлее» подвез.
– А где он?
– Под окном поставили, а что?
– Да не мотоцикл, а Леший где?
– А, он, – равнодушно махнула рукой Мариша. – Стоит за вином. Там, понимаешь, давали только по два литра в одни руки, а он как раз отходил за сигаретами, когда я брала. Ну, я и подумала, что раз вино такое дешевое, надо взять про запас. Вот и оставила его там стоять. Ты не бойся, он скоро будет.
Не успела я сказать, что совсем и не боюсь, как появился Леший с точной копией Маришиной бутылки, которую он тут же открыл. В палате резко усилился запах бензина. Мне тоже налили, и я с тоской поняла, что мне уже не отказаться от угощения. На запах никто внимания не обращал, я стала принюхиваться и внезапно поняла, что напала на след. Меня осенило.
– А откуда у вас эти бутылки? Вы что, тащили их с собой? – задала я вопрос, о коварной подоплеке которого мои друзья и не подозревали.
– Нет, конечно, – рассмеялась Мариша. – Леший нашел.
– И использовались они для хранения бензина, – заключила я.
– Ну и что? – искренне удивилась Мариша, которая с детства росла неприхотливой.
– Пахнет, – пояснила я ей.
– Это пустяки, – бодро сообщил Леший. – Можно сварить отличный глинтвейн. На огне бензин выпарится, мы добавим пряностей, сахара, и все будет отлично.
Так что день прошел приятно, меня отпустили прогуляться по больничному садику, сильно напоминавшему своей запущенностью джунгли. В самом его сердце я нашла Маришу и Лешего, которые все уже подготовили к варке глинтвейна. Мы уселись на пригнувшемся к земле стволе яблони и воздали должное кулинарным способностям Лешего. Напиток и в самом деле получился хорошим. Мы пили его несколько часов, а потом решили идти в гости к Ире. Я так чувствовала, что мои друзья просто минуты больше не смогут без нее прожить.
– Где салфетка? – спросила я, обыскав оба кармана своей больничной пижамы.
– Ой! – испугался Леший. – Я разжигал ею огонь и, кажется, сжег. Но не целиком! – поспешил воскликнуть он, увидев наши с Маришей лица.
На оставшемся клочке можно было разглядеть только название улицы и первую цифру дома.
– В конце концов, этого должно хватить. Не может быть тут нескольких улиц Ленина. Удивительно, что даже одна сохранилась, – сказала я, покончив с осмотром уцелевшего фрагмента салфетки.
Мы довольно скоро нашли эту улицу. Пришлось, конечно, поспрашивать. Я при этом стыдливо отходила в тень, так как сначала меня смущали взгляды прохожих, которые они кидали на мои полосатые штаны и просторную рубашку, но потом я привыкла и перестала обращать на это внимание. Только гулять в шлепанцах по улице Ленина было неудобно, так как она оказалась узким и пыльным тупичком, в котором играли детишки с внешностью малолетних преступников и их ручные животные. Шлепанцы увязали в пыли, и я постоянно останавливалась, чтобы выудить их оттуда.
В одну из таких остановок, нагнувшись над непослушной обувкой, краем глаза я заметила, как слева от меня мелькнула девичья фигурка, похожая на Ирину. Но она была в обществе дюжего парня, который ей что-то увлеченно рассказывал, и, похоже, девушке это было интересно. Так как Мариша и Леший ушкандыбали далеко вперед, а я сама броситься вдогонку за парочкой не могла – все из-за своих тапок, – то мне оставалось только заорать.
– Ира! – завопила я во всю силу своих легких, и хотя чувствовала я себя еще ослабевшей, но получилось хорошо.
Возившиеся в пыли дети замерли от восторга, а котята, щенки и цыплята бросились врассыпную. Девушка, на чье внимание я и рассчитывала, вздрогнула и обернулась. Это и в самом деле оказалась Ира, она сделала движение, чтобы пойти ко мне, но парень перехватил ее. Он что-то горячо стал шептать ей на ухо, и в результате его уговоров Ира не вернулась по тропинке ко мне, а только махнула рукой:
– Зайди утром, я кое-что узнала.
Этим обещанием и пришлось удовольствоваться. К тому времени, когда ко мне подоспели Леший с Маришей, на тропинке никого уже не было. Мы все-таки прошлись до Ириного дома, где и в самом деле нас встретила старушка, которую только такая любящая внучка, как Ира, могла назвать глуховатой. Бабушка была глуха как пень. Мы орали как оглашенные и даже исполнили пантомиму в трех лицах, представляющую меня, ее внучку и третьего неизвестного, чье имя хотелось бы узнать. Старушка смотрела с удовольствием и счастливо смеялась, но понять, о чем речь, отказывалась. Наконец один из местных мальчишек сжалился над нами, а может, ему просто надоело слушать повторяющийся речитатив про внучку и ее кавалера, но он сбегал в дом и притащил оттуда слуховой аппарат. С его помощью мы быстро установили контакт со старушкой, и она поведала нам, что Ира ушла. На этом месте мы все заскрежетали зубами.
Но потом бабушка напряглась и выдала пару интересных замечаний. Оказывается, Иру вызвал к себе Сам Елизар, который болеет уже несколько дней, а вот только ему получше стало, и он за Ирой послал. Слово «Сам» было произнесено подчеркнуто с большой буквы. Должно быть, на наших лицах не отразилось ожидаемого почтения, или, возможно, нам полагалось пасть ниц, а мы этого по незнанию не сделали, но бабушка сочла своим долгом разъяснить нам, кто такой этот Елизар. Он оказался главой всех баптистов района или чем-то в этом роде. Во всяком случае достаточно большим человеком, чтобы суметь заставить себя уважать.
Мы бы не постеснялись и сходили в гости к этому большому человеку, но старушка не знала адреса. Ее указаниям не было цены, но только для человека сугубо местного, и не просто местного, а прожившего в этом селе безвылазно все последние пять десятков лет. Потому что для нас ее объяснения вроде: «От сгоревшего курятника Вутенича, того, что прошлым летом перебрался в город к дочке, надо повернуть направо и, дойдя до рога, где до пожара была колонка, свернуть в проулочек за поленницей старой Явдошки».
Поэтому я вернулась в больницу, где все мне очень обрадовались, так как думали, что я сбежала вместе с их драгоценными штанами, а оказывается, я вернулась, и штаны тоже на мне, а Мариша с Лешим поехали обратно, причем Леший умудрился дважды потерять управление, пока делал круг на площади у меня перед окном. Мариша цеплялась за него изо всех сил и, кажется, ничего странного в манере своего друга вести мотоцикл не замечала.
На следующий день они вернулись за мной, чтобы идти в гости к Ире, и стало понятно, что как-то они все-таки умудрились доехать, и даже мотоцикл почти не пострадал. Иры дома не оказалось, она так и не возвращалась и дома не ночевала. Бабушкино почтение перед Елизаром сильно поуменьшилось со вчерашнего дня, и она от души поддержала наше стремление пообщаться с ним. Она даже проводила нас до его дома, но там нам сказали, что Он уехал в Германию по приглашению братьев, а Ира действительно вчера приходила, но ушла сразу же, а куда – никто не знает. Может быть, пошла к мужу?
Дело становилось все интереснее. Выплывали новые действующие лица и требовали к себе внимания. Ирин муж оказался дома и, несмотря на раннее время, был изрядно пьян и потому словоохотлив.
– Эта Ирка никакая мне не жена, – довольно сообщил он нам. – Разве жена бегает все время к бабке? Она со мной и не живет вовсе. Наши родители считали, что нам надо пожениться, и под это дело дарили дом и машину. Я и стал приставать к Ирке, чтоб соглашалась. Она согласилась, а после свадьбы – на попятный. Не понравилось, что свадьбу гуляли шесть дней, а потом еще и выходные прихватили. Я ее с тех пор в своем доме и не видел, а вот вчера заходила. Только не могу понять зачем. Спрашивала про каких-то наркоманов, которых я будто бы приглашал к себе. Но я ей так и сказал, что ничего не помню.
Двое наркоманов да еще вдобавок те, о которых спрашивала Ира, нас тоже заинтересовали чрезвычайно. Однако мы не спешили выказывать свой интерес. Ирин муж не выглядел человеком, склонным к чистому альтруизму, скорее он походил на прожженного делягу, которому опасно открывать свои карты, так как он неминуемо использует их в своих целях, и цели эти тоже будут далеки от альтруизма. Поэтому мы все, не сговариваясь, тщательно изображали полное равнодушие к его рассказу. Видя такое, он нет чтобы обидеться да замолчать – ничего подобного, полезные сведения просто полезли из него в устрашающих количествах. Он выложил нам всю подноготную своей супруги. По его словам оказалось, что в девицах она была и ничего, то есть когда он на ней женился, то не ожидал никаких эксцессов, а они не преминули последовать.
Во-первых, она ударилась в религию. Сам-то он тоже верующий, сказал муженек, опасливо косясь на внимающую Ирину бабушку, но надо же и предел знать, а она этот предел явно перешла. Потом она отказывалась стирать его носки, но это мелочи, он человек неприхотливый, может походить и в грязных, но вот в те несколько ночей, которые они провели под одной крышей, она отказывалась от всяких супружеских обязанностей, а это уже полное свинство. К тому же в эти самые ночи дома она не ночевала, а шаталась по округе по делам своей религиозной деятельности. Вернее, она так говорила, а на самом деле, он уверен, занималась грязным сексом со всякими вонючими нариками. Помощь она им оказывала, как же – знаем мы эту помощь. Тут Ирин муженек скорчил настолько скептическую рожу, что бабушка, до этого довольно хладнокровно слушавшая его, не выдержала и возмутилась:
– Что ты выдумал, паскудник! У самого полный дом шлюх, а про Иру гадости болтаешь. Дрянной ты мужик, от такого всякая сбежит, и никто ее не осудит.
Это мы с Маришей поняли уже и без ее слов. Но все равно приятно, когда кто-то поддерживает твое мнение, поэтому мы сомкнули ряды вокруг бабушки и всем видом показывали, что поддерживаем ее. Это вызвало странную реакцию мужа. Он заорал:
– Думаете, я не знаю, что внучка ваша к Елизару по ночам шастает, как он сюда явится, так она к нему. Вот и вчера я видел, как она зашла к нему перед ужином, да обратно я ее что-то не дождался. Часа три потерял возле его дома, кругами ходил, а ее не было – и все. Потом приятеля попросил покараулить, сбегал за мальком и снова ждал. Не выходила она от Елизара и не стеснялась тем, что жена его тоже была дома. Вот она какая, ваша внучка, – с торжеством закончил он.
Нас с Маришей его слова заставили призадуматься, так как у Елизара нам сказали прямо обратную вещь. Стало быть, кто-то лгал, и было очень похоже, что лгали люди Елизара, а также густо нарумяненная особа, которой полагалось быть его женой. Ирин муж производил впечатление оскорбленного в лучших чувствах человека, которому поведение жены нанесло удар в самое сердце, и ему не терпится поделиться своим горем с любым даже самым неподходящим слушателем.
К сожалению, он стал повторяться в своих обвинениях и жалобах, и слушать его было не столь занимательно, как вначале. Поэтому мы с Маришей поторопились откланяться и оставили его наедине с бабушкой, которой, кажется, было что ему сказать. Ее голос разносился по всей округе. Как глуховатый человек, она говорила излишне громко, и последние ее слова мы услышали уже, когда свернули за поворот.
– Напрасно ты про Иру говоришь, у них горе случилось, человека убили, а вот эти девочки видели, как его убивают, и тех, кто убивает, тоже видели. Они теперь их ищут.
– Представляешь, что делается, – говорила мне Мариша на обратном пути, который мы проделали в недавно и явно неудачно реанимированном автобусе. – Про нас теперь все знают благодаря стараниям Ириной бабушки. Надо рассчитывать на визит убийц, вряд ли они станут ждать нашего следующего шага. А твоя Ирка не простая штучка, надо было сразу же в нее вцепляться, а так – где ее теперь искать? Чего ты сразу не выложила, что она знала Стася?
