скачать книгу бесплатно
– Ну, вы даете! У меня жена беременна. Наследника носит! Неужели я ее одну оставлю?
– Мы совсем другое имели в виду, – смутились девушки. – Разве тебе не надо на работу?
– Ради такого случая работа подождет.
Недоумение подруг возросло многократно. Это что же, работа Феди будет еще полгода ждать, пока родится ребенок? И что это, интересно знать, за работа, которая может так долго ждать? А потом родится ребенок. И Нинусику потребуется еще больше помощи мужа. Значит, снова ему будет не до работы? А жить на что?
Но обсудить это с Федором подруги не успели, потому что в этот момент в калитку вошла незнакомая старушка. Двигалась она решительно и даже целеустремленно. Подруги мигом заткнулись и вопросительно уставились на нее. А старушка вошла во двор, как к себе домой. Уверенно открыла калитку, поправила согнувшийся цветок, закрыла за собой калитку и двинулась к дому.
Старушка выглядела своеобразно. Загоревшая почти до черноты. С короткой стрижкой на седых волосах. Одета она была и того удивительней – в продранные на коленях голубые джинсы и кожаную жилетку. На голове красовалась черная бандана. А на руках были надеты мотоциклетные кожаные перчатки, тоже черные и без пальцев.
За спиной у старушки горбатился вместительный рюкзак, при виде которого у подруг зародились нехорошие предчувствия. А на ногах у гостьи красовались потрепанные кожаные кроссовки «Адидас». Первоначальный их цвет давно исчез. И сейчас кроссовки были грязно-серыми.
– Приветик! – бодро произнесла старушка, глядя в упор на застывших на месте подруг. – А Настена где? Позовите-ка мне ее.
И, видя, что подруги не тронулись с места, старушка добавила, приветливо улыбаясь:
– Скажите Насте, что бабушка Клава приехала. Жить в доме у брата будет.
Некоторое время подруги молчали, осмысливая размер свалившегося на них бедствия. Первой пришла в себя Кира. Не окончательно, но все же достаточно для того, чтобы вступить со старушкой в диалог:
– А вы откуда?
– Из Тулы я приехала! Так позовете вы Настьку или мне самой идти ее искать?
Подруги переглянулись. Ну и ситуация. Похоже, эта бойкая старушка в самом деле собирается тут жить. Нужна она им как прошлогодний снег! Однако у них еще была надежда, что не все так плохо. Сейчас они позвонят Анастасии Петровне, сообщат ей про старушку. А дальше уже не их забота. Пусть приезжает и забирает свою бабушку. А если нет, то пусть вернет им их деньги.
Но телефон Анастасии Петровны молчал. То ли она не слышала, то ли не могла подойти.
– Позвоним чуть позже, – решила Кира.
И подруги отправились к бабушке Клаве, которая уже пристроила рюкзак на крылечке и хозяйским глазом цепко оглядывала грядки с луком, редиской и укропом.
– Запустила Настька хозяйство! – недовольно бурчала старушка. – Да оно и понятно. Какая из нее работница? Городская фря, вот что она такое! А в земле ковыряться, это уж извините, это выше ее достоинства. Тьфу! Салат не полит, огурцы не подвязаны, свекла не полота, а капусты вообще нету! А ведь Лаврентий сажал. Я точно знаю. Сама ему семена посылала.
– Бабушка, – окликнула ее Леся. – Вы понимаете, что Настя тут больше не живет.
– Как не живет?
– Она сдала дом нам.
Некоторое время старушка осмысливала услышанное.
– А сама где же? Настька-то?
– Уехала.
– Куда?
– Мы не знаем. Куда-то в Краснодарский край. С мужем.
Старушка крякнула:
– Уж сколько времени у этой шалавы приличного мужика не водилось! Ванька-то ее вроде как бросил. Небось хахаль какой-нибудь новый появился. Он и надоумил дедов дом невесть кому сдать!
Но спохватившись, что выразилась слишком грубо, старушка извинилась:
– Вы уж меня простите! Сорвалось с языка. Ясное дело, что вы тут совсем не виноваты!
И, помолчав, она произнесла:
– Однако что же делать-то нам теперь? Дом этот Настька взять себе не могла. Ни продать, ни сдавать не имела права. Мой он!
– Как ваш? – неприятно изумились подруги.
– А так! Брат мне на него завещание написал.
– И где оно?
– А вот туточки!
И ловким движением руки старушка извлекла из-за пазухи кусок бумаги.
– Это ксерокс, – сказала многоопытная Кира.
– Ясное дело. Не такая я дура, чтобы подлинник при себе таскать. Он у меня в надежном месте хранится. Да вы читайте, читайте. Что оригинал, что копия, смысл все равно один. Дом этот мой. И Настька на него никаких прав не имеет!
Подруги взялись за изучение завещания. В самом деле, некий Лаврентий Захарович Косыгин завещал свое движимое и недвижимое состояние, выражающееся в дачном домике 1982 года постройки, дачном участке размером 8,72, расположенном по улице вторая Дачная под номером 13.
– Номер у дома какой несчастливый, – машинально отметила Леся.
– Я не суеверна! – быстро отреагировала старушка. – Ну, как? Все верно?
– Вроде бы да.
– Тогда освободите занимаемую территорию.
Эге! Старушке-то палец в рот не клади. Мигом откусит!
– Вы не торопитесь! – сказала Кира. – Ваше завещание само по себе не очень много значит.
– Как это не значит?
– По этому завещанию вы должны были оформить переход права собственности от вашего покойного брата к вам. А вы этого, судя по всему, не сделали.
– Не сделала. Юрист в нашей консультации, прострел ей в пятку, сказала, что в наследство только по истечении полугода вступить можно!
– Сначала надо открыть дело о наследовании! После четырех месяцев можно уже начать ходить к нотариусу и клянчить, чтобы он сказал, какие бумаги ему нужны. Пока все соберете, как раз время и подойдет.
– Не знала я этого! – в сердцах воскликнула старушка. – Говорю вам, юрист у нас дура дурой. И я дура, что ей доверилась. Надо было к знающему человеку идти, а не к этой двоечнице! И все равно – наследница я!
– Это вы уж с вашей внучкой решать будете!
– С кем?
– С Настей. Она ведь вам внучка?
– Шалава она, а не внучка! – беззлобно ругнулась бабка. – До денег и подарков ужас какая жадная. А других чувств в ней сызмальства не водилось. Вся в отца, беспутная!
– В любом случае она вовремя подсуетилась, и ее признали наследницей.
– Не стал бы Лаврентий ей ничего оставлять. Знал он, что она за фруктина такая!
– Это ваши дела! – воскликнула Леся. – А мы тут ни при чем!
– Дом мой. Не уйду!
– Мы тоже не уйдем!
Неожиданно старушка присмирела. Она кинула на подруг проницательный взгляд.
– Не уйдете? – повторила она. – Ну да, ясное дело. Коли деньги Настьке заплатили, так уж не уйдете.
И старушка задумалась.
– Ну да, ладно. Живите.
– Спасибо за разрешение! – язвительно произнесла Кира.
– А ты не язви! – неожиданно рассердилась бабка. – Не язви! А то замуж никто не возьмет. Мужики язв не любят. Мужики, они как мухи, не на уксус, а на сладкое летят.
Кира поджала губы и собралась сказать старушенции, что ее понятия устарели как минимум на полвека. Но не стала. Чего старого человека лишний раз расстраивать? Бабка из самой Тулы прикатила. А тут такая неожиданность. И дом вроде как не ее. И живут в нем чужие люди. И нахалки внучки, обобравшей законную наследницу – свою двоюродную бабушку, не сыскать.
– Хорошо еще, что ваша Настя дом не продала, а просто сдала, – сказала Кира.
– Да, это хорошо, – словно про себя произнесла бабушка Клава. – А то даже страшно, вдруг бы люди его нашли. Ужас, сколько бы еще полегло!
– Кого его? Кого полегло? Зачем? Почему?
– Ну, это, – смутилась старушка. – Не слушайте вы меня! Стара стала. Бормочу всякую чушь. Простите уж вы бабку.
И, подхватив рюкзак, старушка стала подниматься по ступенькам на крыльцо. Подруги последовали за ней, предвидя, как сейчас завоняет Федор при виде чужой бабки. И хотя мужик не имел никаких прав на этот дом, но такая уж у него была вредная натура. Не мог он упустить из своих рук то, что уже считал в какой-то степени своим.
Глава третья
Однако реакция Федора удивила даже ожидавших бури подруг. Конечно, они ожидали, что он будет недоволен. Но не в такой же степени. В конце концов, ему-то какое дело? Не его же дом! Но Федор взбесился так, словно задеты были его кровные интересы.
– Как?! – завопил он. – Какая еще бабушка Клава? Не знаю я никакой бабушки Клавы! Скажите ей, пусть убирается откуда приехала.
– Федя, успокойся!
– Пусть убирается! – бесился мужик. – Не скажете вы, так я сам ей скажу!
И Федор двинулся к бабушке Клаве, засучивая по пути рукава. Подруги замерли. Неужели этот здоровенный обалдуй станет драться со старой бабкой? Вот скотина! А Федор, судя по всему, собирался по-свойски расправиться с прибывшей старушкой.
– Проваливай! – ревел он, надвигаясь на бабульку. – Никто тебя сюда не звал!
При этом он так страшно вращал налившимися кровью глазами, что подруги сами испугались. И хотя Федор вроде бы выступал на их стороне, им было противно и мерзко. Да и страшно.
– Федя! – повисла на руке у мужа Нинусик. – Не надо!
– Пошла прочь!
И Федор отшвырнул Нинусика, словно муху. Та отлетела в сторону и ударилась головой о печку. Но это не остановило любящего мужа. Он на жену и не посмотрел. К упавшей Нинусику кинулись Кира и Леся. Но, к счастью, Нинусик была в сознании. Она потирала шишку на затылке, но больше ни на что не жаловалась.
– Нинусик, ты в порядке? – приставали к ней подруги.
– В полном.
Но внезапно из того угла, куда Федор загнал бабу Клаву, раздался сдавленный стон и какой-то хруст. Подруги обмерли. Все! Свернул старухе шею!
Содрогнувшись от ужасных предчувствий, подруги мигом оставили Нинусика, которой было не так уж плохо, и кинулись на помощь бабе Клаве. Но, не пробежав и двух шагов, изумленно застыли. Старушка стояла как ни в чем не бывало. Целая и невредимая. А вот Федор лежал у ее ног бесформенной кучей. И жалобно стонал, прижимая к груди правую руку.
– А не надо было ко мне лезть, придурок! – сердито выговаривала ему баба Клава, пиная сухонькой и уже переобутой в жесткую кожаную тапочку ножкой. – Я в своей Туле и не таких дубин в узде держала. А что ты хочешь? У меня муж запойный алкоголик был. Моряк. В дальние рейсы ходил. Как из моря придет, просто туши свет. Тридцать лет с ним как на фронте. Утром просыпаешься и не знаешь, что к вечеру будет. То ли битой будешь, то ли вовсе убитой. Пришлось в секцию карате записаться. Неплохо у меня получаться стало.
– Это вы его чем же таким треснули? – вырвалось у Леси.
– А ничем. Чего же, я совсем без понятий? Он на меня с голыми руками, и я к нему с тем же.
– Это вы его голыми руками уложили?
– Точно!
Подруги продолжали изумленно таращиться на поверженного Федора. А он лежал, корчась и грязно ругаясь. Лицо было перекошено от боли и ярости. И он с ненавистью смотрел на бабу Клаву снизу вверх, не прекращая материться.
– Прекрати выражаться, ирод! – прикрикнула она на него. – Уши пухнут.
Федор не послушался и продолжал.
– Руку я тебе уже вывихнула. А если сейчас же не замолчишь, язык вырву, – спокойно пообещала баба Клава.
И Федор тут же затих. Он уже понял, что с бабой Клавой шутки плохи. Поняли это и подруги. Мало им Федора, теперь еще эта каратистка престарелая пожаловала.
– Вот влипли! – произнесла с тоской Леся, когда подруги вышли в сад, чтобы немного проветриться и прийти в себя. – Так я и знала, что какая-нибудь фигня с этим домом обязательно получится.
– Недаром Фантик всю дорогу дулся.
– А кстати! Где он?
