скачать книгу бесплатно
Нет, отношения у них самые что ни на есть хорошие. Было дело, конечно, Игнатьев встал на дыбы, не желая получать зятя вместе с теми проблемами, что тот нес на своем загривке. Историю с тайным клубом промышленников Виталий Юрьевич воспринял со всей серьезностью. И уж тем более после публикации в прессе целого ряда разоблачительных статей.
Опять же, затеял самое детальное расследование по факту гибели Верховцева, с которым некогда работала его дочь. Полученные выводы заводчика не обрадовали. И это мягко сказано. Он попытался встать стеной между дочерью и Петром. Сам Петр, несмотря на принятое в больнице решение, также решил дистанцироваться от Александры. Но ни отец, ни жених не смогли противостоять натиску девушки, сметающей препятствия на своем пути почище любого бульдозера.
Впрочем, на ее стороне было неоспоримое преимущество. Петр все же любил ее и по-настоящему сопротивляться не мог. Эта же болевая точка имелась и у Игнатьева. Так что мужчинам пришлось переглянуться и, пожав друг другу руки, заключить союз, как деловой, так и семейный. Ну и единым фронтом выступить против клятых врагов. А то как же.
Петр подошел к столику и, взяв бутылку с шустовским коньком, наполнил рюмку. Потом посмотрел на Игнатьева. Виталий Юрьевич обреченно махнул рукой и подставил свою рюмку.
– Господи, пронеси, – выдохнул тесть.
Петр поддержал короткий тост энергичным кивком. Чокнулись. Выпили. В закуске не было никакой необходимости. Коньяк провалился, как вода. Но Петр все же взял ломтик лимона с сахаром и молотым кофе. Больше по привычке. Потому что нравившегося ему вкуса так и не ощутил. Пить он не любил. Но вот так, когда чувствуется и букет, и особый аромат… Только сейчас вкусовые рецепторы отчего-то не работали.
Наконец в гостиной появился пухленький дядька с круглым, румяным и добродушным лицом. На мясистом носу – пенсне. На голове – изрядная залысина, остатки же волос коротко острижены. Пиджака нет, только жилетка с цепочкой от покоящихся в кармашке часов. Рукава белой рубашки закатаны. Петр неосознанно посмотрел на них, подспудно пытаясь обнаружить следы крови и с облегчением не замечая ничего подобного.
Семейный доктор Игнатьевых прошел к столику и без обиняков наполнил рюмку коньяком. Потом разом опрокинул ее в себя. Занюхал кулаком. Крякнул. Словно и не благородный напиток выпил, а закинулся ядреным деревенским самогоном. Впрочем, коньяк – крепкая штука, и если пить его вот так, то удовольствия не доставляет.
– Ну?! – разом выпалили Петр и Виталий Юрьевич.
– Замучили меня разбойницы, – наконец выдохнул доктор.
Повисла пауза.
– Ну чего смотрите на меня? Девка у вас. И, похоже, удалась в мамку. Такая же упрямая. Никак не хотела выбираться из теплой утробы.
– А Сашенька?.. – нервно сглотнув, выдавил из себя Петр, которому не понравились слова доктора.
– Помучилась, сердешная. Но Господь милостив. В принципе я уже могу ехать. Но, пожалуй, побуду до завтрашнего утра. Так мне спокойней, да и вам тоже.
– И это правильно, Иван Порфирьевич, – тут же облегчено защебетал Игнатьев. – Опять же, что толку с этого недоросля? А мы с вами друг друга знаем хорошо и уже давно. Посидим по-стариковски. Эка, видишь, теперь вот и я дедом стал. А там и Дмитрий Ильич подтянется. С делами уж должен был управиться.
– Да-а, давненько мы вместе не сиживали, – авторитетно согласился доктор. – Вы куда, молодой человек? – вдруг резко окликнул он дернувшегося было Петра.
– Туда, – кивнув головой, ответил Пастухов.
– Нечего вам там делать. Умаялись они обе. Спят. Вот проснутся, тогда вас и позовут.
– Вот так, Петр. А ты думаешь, мне не хочется? – крякнул Игнатьев, а потом махнул рукой: – А ну-ка, молодой, наливай. Может, хоть сейчас вкусом коньячка насладимся.
Глава 2
Ход конем
– Мистер Дайсон. – Мужчина поднялся со стула, приветствуя вошедшего хозяина кабинета.
Тот был преклонного возраста, если не сказать старый. Даже на вид ему можно дать около восьмидесяти. Правда, дряхлости нет и в помине. Эдакий живчик, еще достаточно крепкий, чтобы пройти на охоте пешком дюжину миль и не упасть обессиленным в конце столь знаменательного приключения.
И это не фигура речи, потому что мистер Дайсон был заядлым охотником. Трофеи со всего света украшали его кабинет в виде полноценных чучел и голов на стенах. Не обделял он своим вниманием и леса доброй старушки Англии. Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что в Англии он в основном и охотился. Уж слишком много у него было дел на этом острове.
Гость, ожидавший мистера Дайсона, был среднего роста, среднего сложения, и даже внешность у него была какой-то средней и невыразительной. Такого никогда не приметишь, взгляд сам собой скользнет мимо, потому что там не на чем задерживаться. Разве что глаза выдавали человека умного и незаурядного. Впрочем, в иной обстановке он и взгляду умел придавать блеклую неприметность. Ту самую усредненность. Но здесь это стало бы лишним.
– Сиди, Эдвард, сиди, – добродушно, и даже где-то по-отечески махнул рукой старик.
– Благодарю, мистер Дайсон, – с легким кивком, обозначающим поклон, ответил мужчина, тем не менее оставшись на ногах.
Он присел только после того, как хозяин кабинета обошел большой стол и опустился в кожаное кресло, придававшее своему владельцу величие. Хм. Вообще-то этот старик и был по-своему велик. Мало нашлось бы людей в мире, способных похвастаться таким же влиянием, как мистер Дайсон.
В тысяча восемьсот шестидесятом году Джеймс Дайсон построил свою первую компактную паровую машину. Это было ровно шестьдесят пять лет назад. За минувшее время прогресс шагнул далеко вперед. Что во многом стало возможным благодаря изобретениям именно этого, все еще крепкого старика.
Однако мистер Дайсон не остановился. Он сумел сплотить вокруг себя видных промышленников со всего света и создать некий тайный клуб. Его деятельность не прекращалась ни на мгновение, несмотря на начавшуюся мировую мясорубку. Не стало помехой и то, что члены клуба являлись представителями противоборствующих сторон.
Кто-то сказал бы, что они-то и есть те самые серые кардиналы, развязавшие настоящую бойню. И был бы неправ. Они, конечно, имели вес и авторитет в правительственных кругах своих стран. Но не настолько, чтобы диктовать им собственную волю. Более того, будучи членами одного клуба и состоя вроде как в добрых отношениях между собой, они не обменивались технологиями. Их продукция вела самую настоящую конкурентную борьбу на полях сражения.
И да – они хорошо погрели руки на людской крови и страданиях. Как говорится, кому война, а кому и мать родная. Членство же в клубе являлось некоей гарантией, на случай если ты окажешься в стане проигравшей стороны. Во многом именно благодаря членству в клубе крупные промышленные предприятия Германии, Италии и переставшей существовать Австро-Венгрии практически не понесли ущерба. Нет, понятно, что потери были. Но относительно того, что могло быть, члены клуба, можно сказать, отделались легким испугом.
– Итак, Эдвард, ты можешь доложить о ситуации в России? – наконец устроившись за столом, спросил старик.
– В общем и целом, несмотря на нападки газетчиков, ситуация в Российской империи находится под контролем. Разумеется, за исключением этого купца Пастухова и его инженера Кессениха.
– Хочешь надеть мне розовые очки? – вздернул бровь мистер Дайсон.
– Ни в коей мере. В настоящий момент им, конечно, удалось построить завод, где они намереваются наладить производство бензиновых и соляровых двигателей, но по большому счету это не имеет значения. Без особой агрессии и нападок нанятым нами газетчикам удается выливать достаточно грязи на двигатели Кессениха, чтобы у тех не было сбыта. Пастухов изрядно вложился в строительство завода и подготовку кадров. Так что даже подпитка в виде золотого прииска вскоре ему уже не поможет. Игнатьев, разумеется, предоставил своей дочери приданое, но сам уверенности в задумке зятя не испытывает и устанавливать новый двигатель на свои автомобили не спешит. Да ему и не позволит это сделать военное министерство, его основной заказчик.
– Но гражданский сектор остается свободным от военных обязательств Игнатьева.
– Это так.
– И в России имеются богатые месторождения грозненской и бакинской нефти. Так что недостатка в жидком топливе они испытывать не будут.
Если в европейских странах позиции машин на твердом топливе были достаточно прочны, то Россия и Америка в этом плане представляли собой серьезную проблему. Наличие больших запасов, по-настоящему дешевого, если не сказать бросового, топлива могло способствовать укреплению позиций новых двигателей.
– Не все так просто, мистер Дайсон. Военные во всем мире одинаковы и мыслят достаточно консервативно даже в военное время, а уж в мирное и подавно. Они исходят из той простой позиции, что паровые машины универсальны и работают на любом топливе – нефть, уголь, торф, дрова. Новые же двигатели потребуют только жидкого топлива, и армия будет зависеть от его бесперебойных поставок. А это крайне неудобно. Так что с этой стороны опасности никакой нет. В гражданском же секторе Пастухову и Кессениху предстоит преодолеть стойкое предубеждение покупателей против таких двигателей. Чрезвычайно сложная задача. Практически невыполнимая. Ведь, помимо самих автомобилей, нужна еще и инфраструктура. А ее без сбыта и прибылей не наладить. Словом, эта их затея – прямой путь к банкротству.
– Но Пастухов на что-то надеется, – скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Дайсон.
– Да. Все говорит именно об этом. Он собирается наладить выпуск своих автомобилей на базе продукции Игнатьева. Рассчитывает заинтересовать гражданский рынок. Но, как я уже говорил, реализация практически нереальна. К тому же наши репортеры не дремлют и постоянно подогревают негативное отношение к новым двигателям. Жаль, мы не успели ввести Игнатьева в клуб. Тогда все было бы куда проще. Сейчас же это уже невозможно.
– Отчего так?
– Он теперь совершенно точно знает, что некий русский инженер Верховцев погиб вовсе не случайно и не от взрыва своего же детища. А единственная дочь Игнатьева была помощницей этого инженера. То есть могла также погибнуть.
– Но ведь не погибла же, – с недоумением вскинул брови старик.
– Эти русские – весьма странный народ. Они предпочитают не рациональный подход, а эмоциональный. Она могла пострадать от наших рук, и для Игнатьева этим все сказано. Воздействовать на него мы не можем. Во-первых, он настороже и обложился охраной. Во-вторых, его плотно опекает русская контрразведка. А они, в свою очередь, как и их коллеги во всех лидирующих странах, сейчас слишком взвинчены.
– И ты говоришь, что ситуация в России под контролем? Там вот-вот будет налажено производство новых двигателей, и даже автомобилей, оснащенных ими! Но тебя куда больше занимает ситуация в других странах.
– Мистер Дайсон, как я уже говорил, при минимальном воздействии с нашей стороны эта сладкая парочка, Пастухов и Кессених, сами разорятся. У Игнатьева настоящее звериное чутье на перспективные проекты, и он дистанцировался от своего зятя, не желая влезать в его дела. Он даже комплектующие будет продавать по обычным ценам, без скидок. И коль скоро в это дело не захотел ввязываться даже тесть Пастухова… Тут, главное, не мешать, и огонь прогорит сам собой.
– Думаешь? – вновь усомнился старик.
– Я в этом уверен, мистер Дайсон. Как и в том, что их разорение станет самым лучшим подтверждением бесперспективности данных двигателей. Если исключить этих двоих, иной активности в данном направлении у русских не выявлено. Как я и говорил, в России мы все держим под контролем.
– И все же, по-моему, ты должен действовать радикально, – поджав губы, высказался Дайсон.
– Раньше вы хотели, чтобы Пастухова доставили для личной встречи.
– И это стоило нам двух групп в России. Хватит игр. Просто убейте их.
– Не думаю, что это правильно. Даже если Пастухов сейчас самолично застрелится или разобьется насмерть при большом стечении народа, газетчики вновь поднимут визг на весь свет. Понимаю, гибель русских не больно-то трогает европейскую общественность, но ведь с этим русским купцом немецкий инженер. Тем более что мы доподлинно знаем, кто именно дирижирует оркестром репортеров. Как и о том, что с их гибелью механизм продолжит работать. А посему мы создадим новых мучеников и подольем масла в огонь.
– Ну и пусть. Плевать. Этих двоих нужно убрать.
– Мистер Дайсон, убить этого Пастухова будет не особо просто. Это пуганый воробей. Или даже лис с острыми клыками, не стесняющийся пустить их в дело. И яркое этому подтверждение – ликвидация двух наших групп на русском направлении. Это если забыть о том, что он является зятем Игнатьева. Признаться, у меня нет желания вешать нам на спину русскую разведку. Война многому научила русских. Нам же в любом случае не тягаться с государством.
– И что ты предлагаешь?
– Дадим им год. За это время их идея должна прогореть. Если нет, к тому моменту позиции новой группы усилятся, наши люди сумеют подготовить взвешенный удар. К тому же нам удастся значительно сбавить накал страстей в прессе.
– Значит, выждать?
– Но не сидеть при этом сложа руки, – уточнил Эдвард Аттвуд.
Дайсон открыл коробку с сигарами, взял одну из них и откинулся на спинку кресла. Нет, он не курил. И уже давно. Причем он бросил курить не по рекомендациям врачей, а просто потому, что сам так решил. Но никак не мог отделаться от привычки нюхать сигары. Да и не хотел по большому счету. Поэтому сигары в его кабинете меняли с завидной регулярностью, чтобы они не выветривались и хранили в себе терпкий запах табака.
Вот и сейчас мистер Дайсон с наслаждением втянул носом сигарный аромат, всем своим видом давая понять, что Аттвуда внимательно слушают и он может продолжать. На самом деле в настоящий момент хозяин кабинета как бы разделился. Одна его часть слушала помощника. Вторая обдумывала другой вопрос.
– Признаться, меня куда больше волнуют американцы, – между тем продолжал Аттвуд. – Если у русских есть только нефть и парочка изобретателей, построивших новый двигатель, то в Америке хватает как нефти, так и мозгов. Умники со всего света стекаются за океан сплошным потоком. Причем каждым из них владеет навязчивая идея непременно добиться успеха. Разумеется, правительство САСШ им не оказывает поддержки, но и не мешает. Для финансирования там хватает пронырливых и дальновидных толстосумов. Вот где работы более чем достаточно. Пусть позиции нашего клуба там и сильны как никогда.
– Европейские страны? – возвращая сигару в шкатулку, с задумчивым видом спросил мистер Дайсон.
– Опасения вызывают только Франция и Германия. Остальные в руинах, – пожал плечами Аттвуд.
– Отсюда я делаю вывод, что тебе нужно за океан.
– Слава богу, у нас теперь есть Трансатлантические авиалинии. Дирижабль домчит меня до Америки всего за три дня.
– Н-да. Трансатлантические линии – это замечательно. Но тебе, пожалуй, больше подойдет Трансъевроазиатская авиалиния, – вновь откидываясь на спинку кресла и скрещивая пальцы на животе, произнес мистер Дайсон.
– Но… – Аттвуд в недоумении посмотрел на своего босса.
– Не понимаешь?
– Нет. Я понял, что вы настаиваете на сосредоточении усилий в России. Но не понимаю, при чем тут именно Трансъевроазиатская авиалиния.
Год назад таковая была открыта. И пусть рейсы отправлялись только раз в неделю, всем было понятно, что это только начало. Русский Дальний Восток постепенно набирал силу и становился все более и более привлекательным. И теперь до Владивостока можно было добраться прямо из Парижа.
– И потом, – продолжил Аттвуд, – мне показалось, что вы признали правильность моих выводов.
– Признаться, Эдвард, от тебя я ожидал большей проницательности. Пойми, в Америке, конечно, сосредоточено много мозгов, и они готовы на все, чтобы добиться успеха. Но они только пытаются что-то создать. В России умников пока всего двое, но они уже построили свой двигатель. И если из известного нам хотя бы половина – правда… Конечно, шансы, что эти двое прогорят, довольно велики. Но мне не хотелось бы рисковать. Насколько я помню, этот самый Пастухов – весьма занимательная личность и успел обзавестись целым ворохом врагов. В том числе и в среде уголовников.
– То есть вы считаете, что мне необходимо отправиться в Сибирь и разыскать тех самых бандитов, с которыми у Пастухова серьезный конфликт? Обеспечить их бегство и натравить на него?..
– Именно.
– Только, боюсь, для начала мне придется сделать остановку в Петрограде. Во-первых, нужно разыскать следы этих каторжан. А во-вторых, начать кампанию в прессе в отношении Пастухова. Надо напомнить обывателям о том, что этот индивид успел поссориться с целой прорвой решительно настроенных людей.
– Вот теперь я вижу, что не зря остановил свой выбор именно на тебе, – удовлетворенно произнес старик.
– И все же, мистер Дайсон, я по-прежнему убежден, что самое лучшее наше действие – это предоставить возможность этим двоим прогореть самим.
– Ты можешь быть убежден в чем угодно. Но сделаешь то, что говорю я. И сделаешь со всем прилежанием, – жестко сказал хозяин кабинета. – И коль скоро мы не можем атаковать напрямую, мы сделаем эдакий ход конем. Ты все понял?
– Разумеется, – коротко кивнул Аттвуд.
После ухода своего главного помощника мистер Дайсон разложил перед собой бумаги и приступил к работе. Несмотря на преклонный возраст, он продолжал удерживать бразды правления компании в своих руках. Сыновья, само собой, также принимали участие в работе. Более того, случись с Дайсоном несчастье прямо сейчас, и он ничуть не сомневался, что парни подхватят семейное дело и компания продолжит работать, словно и не произошло смены руководства.
Джеймс Дайсон положил много сил на то, чтобы не просто воспитать достойных сыновей, но и чтобы оба они прекрасно дополняли друг друга. Чтобы даже помыслить не могли о предательстве. Они всегда должны были оставаться одним целым. И, похоже, ему удалось добиться своего.
Но сидеть просто так? Нет, он не мог себе этого позволить. Если бы он находил удовольствие в садоводстве или огородничестве, быть может, и занялся бы грядками и клумбами. Но тяги к этому у Дайсона нет. Вместо этого он предпочитал работать с железом, создавая все новые и новые машины и механизмы. Именно в этом он находил искреннюю радость.
Казалось бы, есть пост председателя тайного клуба промышленников, отнимающий немало сил, нервов и времени. И не сказать, что Дайсон хотел бы оставить это кресло. Но настоящее удовлетворение он все же испытывал только тогда, когда творил.
Дверь открылась, и в кабинет вошел вышколенный дворецкий. Не произнеся ни слова, он положил на угол большого стола, обшитого зеленым сукном, блестящий поднос с корреспонденцией. Коротко поклонился. И все так же молча вышел.
Мистер Дайсон еще какое-то время работал с бумагами. Потом наконец протянул руку к корреспонденции. Для начала просмотрел газеты. Ничего интересного. Обычное дело: одни репортеры обличают тайный клуб, другие откровенно их высмеивают, требуя без обиняков назвать конкретные имена. Ну, коль скоро эти обличители говорят «А», так пусть они в таком случае скажут и «Б».
Кто бы сомневался. Правдоискатели либо упрямо делают вид, что не замечают этих нападок, либо вступают в спор, неизменно придерживаясь обвиняющего тона. Но конкретных имен нет. Дайсон не сомневался, что у затеявшего эту игру Пастухова был список членов тайного клуба. Пусть не полный, но был. Его просто не могло не быть. А вот сколь-нибудь приемлемых доказательств не имелось. И если найдется хотя бы один репортер, который необдуманно назовет имя… Адвокаты буквально разорвут его на части. Впрочем, репортеры это также понимают. Вот и не лезут на рожон, несмотря на множественные провокации.
Хм. А, может, Аттвуд все же прав. Не нужно явственно мешать Пастухову самому похоронить свою перспективную идею. А она перспективная. В этом нет никаких сомнений. Разве что самую малость, исподволь продолжать сеять зерна сомнений.
Нет. Этот упертый тип не отступится. Одно то, что он русский, уже говорит о многом. Этот народ отличает подчас невероятное упорство в достижении поставленных перед собой целей. Причем даже если это будет стоить невероятных усилий и больших жертв. Да, если русские решат, что это им нужно, остановить их невозможно.
Поэтому никаких сомнений. Необходимо действовать радикально. Причем в первую очередь убирать именно Пастухова. Он наиболее опасен из-за своей непредсказуемости и упрямства. С Кессенихом потом можно будет сладить и иными путями. Он немец до мозга костей, а этих отличают рационализм и прагматизм.
В правильности своих выводов мистер Дайсон убедился этим же вечером. Он вновь находился в своем кабинете, когда получил вечернюю корреспонденцию. И там среди прочего было донесение из России. Это помощник Аттвуда старается. Напрасно. Подсидеть своего шефа у него не получится. Во всяком случае, пока Дайсон при здравом уме и твердой памяти.
Вот, значит, как. Русским ученым удалось получить синтетический каучук. Ну-ну. Молодцы. В настоящий момент открытие не было сколь-нибудь значимым. Имеющийся спрос с запасом перекрывается предложением природного каучука.
Нет, потребности в каучуке будут постоянно расти, это неоспоримо. Но ведь именно исходя из прогнозируемого роста, сейчас и закладываются все новые и новые плантации гевеи[2 - Гевея – каучуконосное дерево.]. Так что у синтетического каучука есть только один шанс быть востребованным – если он окажется значительно дешевле природного. А это сомнительно.
Практически сразу же поползли слухи, что успех Лебедева якобы дутый. Мол, на самом деле все совсем не так, и группа потерпела неудачу. Хм. Ну-ну. Наивная попытка отвлечь от открытия. Впрочем, о причинах происходящего мистер Дайсон узнал тут же.
Оказывается, открытием заинтересовался Пастухов. А этот молодой человек любил наводить тень на плетень. Значит, либо Лебедеву удалось открыть дешевый метод производства синтетического каучука, либо Пастухов рассмотрел в этом какой-то потенциал. А в прозорливости ему не откажешь. Он может видеть на дальнюю перспективу.
Итак, Аттвуд абсолютно прав. Пастухов и сам не верит, что может добиться успеха с двигателями внутреннего сгорания. А потому готовит площадку для отступления. Каучук – это совершенно иная ипостась. Резина – уже давно известный товар, потребность в ней год от года только растет. И в основной массе – для производства автопокрышек и камер.
И если этому Лебедеву удастся удешевить процесс получения каучука с приличным продуктом на выходе, сбыт им обеспечен. Впрочем, его может постигнуть неудача. А что? Такое случается сплошь и рядом. В любом случае это не входит в круг интересов Дайсона. Его епархия – машиностроение. А каучук… Пусть по этому поводу болит голова у кого другого.
В бараке было душно так, как бывает только в жаркую безветренную погоду, в плохо держащем тепло помещении, где проживает две сотни человек. Даже наступивший вечер не спасает ситуацию. Ничего удивительного. Потому что в безветрие это не имеет значения. Вообще-то явление на берегу Байкала достаточно редкое. Тем не менее, дела обстояли именно так, и на землю опустилась душная ночь.
