скачать книгу бесплатно
– Иди сюда, не бойся. – Поманила его Мидж. Затем шикнула через плечо. – Грейсон, ты его пугаешь!
– Я? С чего бы это?
Девушка вздохнула. Песчаный Тигр, кажется, нечасто смотрелся в зеркало: двухметровый мускулистый воин с улыбкой неуправляемого хищника и шрамом в виде буквы Y под глазом? Ну конечно, по нему сразу можно понять, что он – лучший друг детей и пушистых зверюшек.
– Между прочим, ты, вроде бы, наняла меня в качестве телохранителя. А значит, я слежу, чтобы твоя задница не попала в неприятности.
Мидж хотела было ответить, что, кажется, она уже оказалась по уши в неприятностях – когда связалась с ним, Грейсоном, но тут мальчик привлек их внимание. Он всё ещё стоял наверху лестницы, однако его глаза уже потеряли осмысленное выражение, малыш затрясся и начал синеть.
– О, святое древо! – охнул Грейсон. – Да из него же сейчас полезут демоны!
– Нет. – Мидж щелкнула пальцами. – Только один, не больше. Проще пареной репы.
Она махнула рукой в сторону мальчика, и с кончиков её пальцев сорвалось облачко изумрудного цвета, подлетело к одержимому ребёнку и на секунду окутало его с ног до головы, а потом стекло на пол, как вода. И всё это – за несколько секунд, раньше, чем демон смог разорвать тело-сосуд и явиться во плоти.
– Ну, вот и всё. – Мидж отряхнула ладони, как будто проделала большую работу. – мы успели вовремя, однако ж! Как говорится, объект как раз созрел!
Грейсон недоумевающе таращился на мальчика, осоловело шарящего вокруг взглядом.
– И… и что, это всё?
– Да. Он чист. Хочешь пригласить жреца, чтобы тот засвидетельствовал? Тогда желаю удачи в его поисках, вокруг на много лиг – ни одного монастыря или святилища.
Грейсон в замешательстве потер наморщенный от изумления лоб.
– Но ты же должна была сперва принять, как это? Омовение, надеть ритуальные одежды, начертить круг, сжечь ритуальные травы…
Мидж фыркнула, сложила руки на груди.
– А ты неплохо осведомлён о том, как проходит ритуал… А я-то, было, думала, ты пошёл со мной, потому что поверил слухам, что экзорцист должен быть обнажённым во время процесса изгнания.
– Хм, даже если и так, если бы я и поверил, пошёл бы не по этому – не льсти себе!
Пока Грейсон и Мидж обменивались колкостями у подножия лестницы, прибежавшая от дверей счастливая мать обнимала выздоровевшего сына.
– Я… я не знаю, что и думать, господа! – пролепетала наконец она, когда справилась со слезами счастья, – мой мальчик теперь в порядке! Но я думала, вы пришли ограбить нас…
– Так и есть. – Подмигнул Грейсон. – бьюсь об заклад, когда я сообщу, какую плату мы хотим за экзорцизм, Вы скажете, что это чистый грабеж.
Мидж поторопилась состроить гримаску и буркнуть, тыча пальцем себе за плечо, на напарника:
– Он шутит.
– Эй. – Грейсон нагнулся к плечу спутницы. – Ты же не хочешь сказать, что мы сделали это бесплатно?
– Разумеется, нет, – шепотом отозвалась Мидж. – Но не станем же мы обирать бедную женщину.
– Бедную?! Да у тебя, ручаюсь, платья всегда были из ткани похуже, чем занавески тут! Готов дать голову на отсечение, мы в доме любовницы мэра города… Или, что вероятнее, мэра соседнего города. Подумай, будь она просто купеческой женушкой, её сына прирезали бы при одном подозрении. А тут слухи бурлили уже не одну неделю.
Мидж тряхнула головой, упёрлась рукой в грудь Грейсона (хотела бы оттолкнуть, но попробуй сдвинь с дороги эдакую гору!):
– Мне все это неинтересно. Я сделала свою работу. Пойду проветрю голову. Буду ждать тебя на крыльце.
Грейсон сам подался в сторону, позволяя напарнице пройти.
– Хорошо. А я пока договорюсь о плате за услуги.
Мидж вышла на крыльцо, несколько раз глубоко вдохнула. Она не хотела показывать этого Грейсону, но ей даже после такого крошечного напряжения стало дурно – всего один демон, а она уже расклеилась. Раньше было не так. Это всё долгое путешествие без достаточного количества пищи и воды. Девушка покачала головой и направилась к своему коню, привязанному у забора.
– Пора нам немного передохнуть, Ясень, как думаешь? – Она похлопала благородное животное по шее. – Поднабраться сил. Этот город нам подойдёт, верно?
О, она, конечно, заметила, как шевельнулась за её спиной тень. Слышала даже шорох травы под подошвами сапог. Но отпрыгнуть в сторону не успела: лезвие ножа прижалось к коже на шее, сразу – до боли, хоть и не пуская кровь.
– Вот уж в чём я сомневаюсь, подружка, так это в том, что ты тут поднаберёшься сил, – кто-то жарко зашептал на ухо Мидж, и она ощутила гадкий запах чеснока изо рта пленителя. – А вот отдохнуть – пожалуйста! Под забором с перерезанной глоткой или порванной…
– А ну брысь от неё!
Грейсон гаркнул так, что у Мидж, находившейся в нескольких метрах от крыльца, заложило уши. Такой рёв мог бы напугать кого угодно… Но, кажется, не лихачей, вздумавших грабить экзорцистку: кроме любителя чеснока, щекотавшего ее шею сталью, Мидж приметила еще двух бандитов в паре шагов от себя. Смутно знакомые лица… Точно! Картёжники из таверны!
– Она, кажется, тебе дорога, Тигр? – Лезвие скользнуло по коже, чуть надрезая её, и Мидж пискнула. – Тогда заплати наш долг. Как тебе кажется, тридцать золотых, что ты нам задолжал – подходящая цена за жизнь твоей шлюхи?
Грейсон ухмыльнулся – оскал зверя, расползающийся по человеческому лицу, – и подкинул на ладони увесистый мешочек, выразительно звякнувший в тишине ленивого полудня.
– Тут на десять золотых больше, уроды. Отпустите девушку.
– Из рук в руки, Тигр.
Грейсон безразлично пожал плечами. «Как хотите!» – сказали его глаза. И он бросил мешочек – так, что тот попал прямо в голову державшему Мидж негодяю. Булькнув кровью от выбитых зубов, тот повалился на землю. Упала и совсем обессилевшая Мидж. Серый Тигр в секунду оказался рядом с ней, приподнял голову, похлопал по бледным щекам.
– Я в порядке, – пролепетала она. Но Грейсон увидел кровь на её шее – и всё прочее на миг перестало для него существовать. Мидж заметила, как сверкнули его чёрные глаза кипящей ненавистью… за секунду до того, как она потеряла сознание.
Глава 3
Два мучительно-черных крыла
Тяжело мне ложились на грудь.
Иннокентий Анненский
Только что лицо Грейсона было перед ней, и вот – нет, впереди дорога, а Песчаный Тигр ощущается только в виде груди, к которой можно прижаться, поддерживающей руки, не позволяющей свалиться со спины коня, и терпкого запаха. Мидж потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что она потеряла сознание. Это было не очень похоже на обмороки, которые случались с ней прежде, когда отключаешься от удара по голове. На этот раз всё сперва закружилось перед глазами, поплыло, и уж только после погасло – не разом, в отличие от прошлого опыта, не как будто задувают свечу. В ушах стоял, шум, точно кто-то пересыпал крупу из руки в руку.
«Надо начать уже, наконец, есть! Это ведь от потери сил, не от страха случилось!»
Мысль о еде пробудила желудок, и он дал о себе знать характерной судорогой. Мидж задрала голову, чтобы посмотреть в лицо поддерживающему её Грейсону. Он заметил, что девушка пришла в себя, и улыбнулся, но – вперёд, дороге. Не сразу повернул лицо к напарнице.
– Ты в порядке?
– В полном. Это от истощения. Начну как следует питаться, и пройдёт.
– Ну-ну, – Грейсон фыркнул. – Может, и сиськи заодно вернутся. Или у тебя там всегда было пусто, как у курицы?
– Спасибо за спасение, хотела тебе сказать… Но сейчас заткнись. – Мидж насупилась. Конечно, у неё в прошлом были ухажёры с глупыми шуточками, которые считали, что девушке должна быть непременно свойственна самоирония, но Серый Тигр совершенно явно не относился к такому типу парней. Он говорил то, что думал, что же касаемо спасения – они заключили договор, пусть и на словах, но Грейсон, кажется, отнёсся к его выполнению серьёзно. И это устраивало Мидж гораздо больше, чем подозрение, что он мог бы заступиться за неё из романтических соображений.
– Деньги я, кстати, подобрал. В двух днях пути отсюда есть город, я покинул его две недели назад, так что это верное дело. Мы приедем в него совершенно обессиленные, но уже там можно будет поесть от пуза и напиться в стельку.
Мидж отрешённо кивнула. Она подумала о другом.
– Те люди… которые напали на меня… ты убил их?
Грейсон не ответил и больше не взглянул на Мидж. Они проехали в молчании ещё несколько часов, пока мужчина не остановил коня.
– Животное устало, а я отбил задницу, – деловитым тоном пробурчал Тигр, снимая девушку с седла. – У меня есть немного воды в фляге, сегодня как-нибудь протянем.
Мидж покрутила закостеневшей от однообразной неудобной позы спиной, размяла руки, потопала ногами.
– Мы можем заночевать тут. Посмотри в седельной сумке, там должно было остаться немного вяленого мяса. И у меня есть одеяло.
Грейсон недоуменно поднял сперва одну бровь, затем – обе. Мидж благодарно улыбнулась ему, снова вспомнив, что он спас её от смерти… Хоть и косвенно явился причиной, по которой она вообще подверглась такому риску.
– Будем держать вахту по очереди. Теперь, с тобой, мне будет гораздо спокойнее засыпать.
Они развели костёр, вскипятили воду, напились горячего травяного чая. В прежней жизни, подумала Мидж, между ней и мужчиной, будь он хоть сколь угодно некрасив, после опасной ситуации, закончившейся её спасением, она бы почувствовала к нему расположение. Но теперь, как ни странно, мысль о том, что её спутник, вероятней всего, убил тех картёжников, напротив, даже стёрла изрядную часть той симпатии, что девушка почувствовала к Серому Тигру в первую минуту их знакомства. Но как телохранитель он до поры до времени вполне годился – пока она нужна ему, он её не тронет. А как только они выполнят условия сделки до конца, Мидж даст дёру со всей возможной скоростью. С благословения Высшей Айне, тогда у неё, быть может, достанет сил действительно сделать это быстро.
– Кто первым будет в дозоре? Неплохо бы отгонять койотов, я много навидалась за время путешествия… – отрешённо произнесла девушка, не до конца вынырнув из холодных напряжённых мыслей.
Грейсон молчал, глядя в огонь. Мидж запнулась на полуслове, поняв, что он её, судя по всему, даже не слышит, хлопнула себя руками по коленям сложенных «калачиком» ног. И тут мужчина оторвал взгляд от костра и буквально пронзил спутницу блеском зрачков.
– Скажи мне вот что… Почему ты носишь эту маску? Ведь не только потому, что ты экзорцист?
Мидж опустила руку на пояс, где покоилась привязанная птичья маска, огладила отполированную поверхность.
– Я же цунцу. Никакой загадки нет.
– Хм. Я не так много знаю о цунцу. В академиях не учился, знаешь ли.
Мидж от неловкости пожала плечами. Озверевший убийца из её размышлений плохо вязался с тем расслабленным здоровяком, шлепающим на голых плечах комаров, что сейчас сидел по другую сторону костра. Девушка заодно отметила, что Грейсон перестал называть её «крошка», как в первый день знакомства. Может быть, пережитая опасность все-таки сблизила их, хоть немного? Может быть, кое-что она могла бы рассказать? Во всяком случае, очень хотелось – Мидж долгие месяцы блуждала одна, не имея возможности поговорить с кем-нибудь по душам.
– Цунцу, как и линормы, создания первой эпохи творения. Говорят, Высшая Айне создала их одновременно со своими детьми, когда населяла крону Святого Древа, хоть все твари земные – дети Её. Как правило, цунцу живут уединенно и скрещиваются между собой, но порой… Ты знаешь. Мужчины-цунцу влетают в окна женщин, соблазняют их, а потом от этих связей рождаются дети. Бедных матерей порицают как блудниц – ровно так же, как если бы отцом ребенка был простой человек. Но ведь цунцу… Им, ты знаешь, не так-то легко воспротивиться.
– Да уж. – Грейсон раздумчиво ухмыльнулся. – Я видел твою силу. И если это только при четверти крови…
– Нет, я имела в виду не это. Цунцу нет смысла принуждать девиц или вдов – они пригожи, каждая женщина сама с радостью раскрывает им объятия. А даже если и нет, некоторые знают, как быстро очаровать даму.
Мидж замолчала, задумавшись о чём-то своем, ее зрачки дрогнули, словно взволнованная камнем гладь пруда. Разговор ненадолго прервался, но Грейсону не хотелось спать, он предпочел бы послушать что-нибудь ещё.
– И это, значит, твоя история? Дед-насильник?
– Нет, – Мидж сказала это медленно, с трудом выплывая из каких-то своих воспоминаний. – У меня в роду бабка-цунцу. Тоже, знаешь ли, типичная история, совершенно не выбивающаяся из общей канвы. Она с сёстрами купалась в озере, и отец украл её кулон. Без него бабушка не могла вернуться – ворота царства для неё просто бы не открылись. И так, обманом, он вынудил её выйти за него замуж. Бабушка до сих пор говорит, что это не так, что она влюбилась в деда и пошла под венец добровольно, но я неохотно верю. Пытаюсь поставить себя на её место… Знаешь, она до сих пор необыкновенно красива. И выглядит даже моложе моей матери. Но мне от неё ничего не передалось в этом плане.
– Хм, в легендах у цунцу крадут перья, а не кулон.
Мидж покачала головой.
– Нельзя украсть часть того, что является твоей природой. Но закабалить – можно. – Девушка встала. – Всё, больше ни о чём говорить не хочу. Уж прости меня… я пойду спать.
Грейсон достал из рюкзака арбалет, вложил короткий болт и сел спиной к костру и Мидж, наблюдая за тёмным горизонтом. Напарница дала ему пищу для размышлений. Нечасто дамы в первую же ночь, что они проводили вместе, заставляли Тигра о чём-то задуматься: перекатывая мысленно этот каламбур, как мог бы перекатывать меж пальцев гладкий камешек, Грейсон улыбнулся.
Следующий день путникам пришлось провести в сёдлах, без еды и пищи. Но оба уже достаточно долго путешествовали, чтобы без труда смириться с таким положением вещей: мысль о скором отдыхе в городе подстёгивала обоих, и даже уставший Ясень охотно нёс и тяжелого Грейсона, и Мидж, и седельную сумку. Наконец, они прибыли. Грейсон уже бывал в этом городе и почувствовал в груди тепло, будто вернулся домой, только слабее, чем будь оно так взаправду. Мидж бросила на него всего один взгляд, и его ощущения отчасти передались ей: чувство, словно щека прильнула к родной груди.
Под аркой ворот с названием города лежала мёртвая птица. Дурной знак, подумала Мидж. Она обычно не обращала внимания на падаль – подумаешь, необычность! Но трупики птиц, её отдалённых родственников, всегда казались ей недобрым предзнаменованием. Тем более, что порой она месяцами не встречала на дороге передавленных колёсами или окровавленных пернатых тушек, и тогда все действительно долго шло как по маслу.
Девушка въехала в ворота верхом, а Грейсон шёл рядом, ведя Ясеня за узду.
Путники остановились в хорошей гостинице: кровати были почти без клопов, а горничные могли нагревать ванну каждый вечер. Но в первый день прибытия Мидж и Грейсон не пожелали излишеств, они заказали ужин посытнее и накинулись на еду. Добрых полчаса оба просто поглощали пищу, молча, не глядя друг на друга, облизывая пальцы, не стесняясь причмокивать и вылизывать тарелки. Только когда животам стало тесно в одежде, они откинулись на спинки стульев и посмотрели друг на друга поверх гор объедков.
– Надо поделить деньги поровну, – сказала Мидж, не надеясь, что Грейсон согласится. И он действительно не принял её точку зрения.
– Нет, тебе полагается всё, за вычетом того, что я возьму на новые сапоги. И коня.
– Но ты спас мне жизнь. – Мидж сказала это гораздо более спокойно, чем собиралась, будто неискренне. Но на самом деле её просто уже сморило от тёплой пищи. Грейсон и сам, казалось, начал засыпать прямо за столом: он отвёл глаза, прищурился и не ответил девушке. Не сговариваясь, они поднялись наверх, в комнату, шатаясь, будто пьяные, хоть не взяли в рот ни капли спиртного. Хорошая еда расслабила их ещё сильней, чем это мог бы сделать алкоголь.
Мидж рухнула на кровать, с восхищением зарываясь носом в настоящую подушку, набитую даже не перьями – пухом! Мидж невольно мурлыкнула от удовольствия.
Пружины кровати скрипнули рядом: это лёг Грейсон.
– Деньги твои, пигалица, – сказал он, подложив руку под голову, а вторую подушку толкнув поближе к Мидж. – У нас уговор услуги за услуги, золотыми ты от меня не отделаешься.
Раньше от хорошей пищи Мидж захотелось бы пофлиртовать – сытость её организм словно путал с опьянением, но теперь она просто уснула, едва смежив веки.
Грейсон какое-то время лежал рядом, слушая её ровное дыхание, затем встал и отправился на конюшню – досыпать ночь.
Целую неделю они не выходили из гостиницы, посвятив всё время еде, питью и сну. Мидж ещё и принимала ванну – каждый вечер, пока у неё, наконец, не начались месячные. Это значило, что организм восстанавливается. Это было хорошо. Говорят, за морем, в королевстве Эльзил, где поклоняются Высшему по имени Уризен, а о Сотворительнице Всего Высшей Айне и не знают, также возносят молитвы некоей Деве Хервор. Говорят, она была настолько чиста, что, в отличие от смертных женщин, не имела крови ни единого месяца за всю свою жизнь, пока не вознеслась на небо – даже не на крону Древа.
«Впрочем, в Эльзиле все странные, – Мидж не видела в менструации ничего нечистого, напротив, это был знак высшего благословения женщине, способной рождать новую жизнь, и знак её постоянного обновления, – вот у Высшей Айне совершенно точно есть месячные. Все мы дочери её, подобные ей, а уж цунцу – особенно.»
Впрочем, как и в Эльзиле, в Бралентии, откуда Мидж была родом, экзорцистки не проводили ритуалов в свои особенные дни – но не потому, что считались нечистыми, а оттого, что посвящали эти дни молитве и единению с природой. Мидж же достигала гармонии как могла в вынужденных стеснённых условиях: между сном и едой высовывалась из окна, пытаясь различить среди смрада улиц благоухания хоть каких-нибудь растений. Впрочем, на девятый день в городе Мидж почувствовала, что достаточно окрепла для того, чтобы отправиться, наконец, в ближайшее святилище. Нужды молиться девушка не испытывала, однако юность в монастыре научила её быть почтительной к Высшей, к тому же, ей требовалось ритуальное одеяние экзорциста – раньше она любила привлекать к себе внимание своим уникальным даром, превосходящим по силе способности многих других, если не сказать – всех. Но, судя по неприятному инциденту две недели назад, Мидж была слишком беспечна. Всё равно, немногие платили больше за показуху – значение имел только результат. Да и потом, порой Мидж изгоняла демонов бесплатно, словно состояла в ордене… Хоть на самом деле не имела ни малейшего отношения к жрецам-экзорцистам. Но такова была цена её сверхмощных сил: невозможность отказать нуждающемуся. Это была половина причины, по которой девушка слонялась по свету. Сам дар гнал её из поселения в поселение, по всему королевству и за его пределы.
Святилище находилось почти на окраине города. Неподалёку шелестел листвой лес – зелёная волна со временем отхлынула от стены домов, но прежде, несомненно, святилище стояло в окружении деревьев. Огромное белокаменное здание с отверстием в кровле, сквозь которое ввысь взмывал символ этого мира, святого древа – могучий дуб. Мидж улыбнулась, представляя, как войдёт внутрь и прикоснётся к многомудрой коре. Говорят, за океаном, в Эльзиле, поклоняются изображениям из цветного стекла и письменам на табличках – как можно? Вот уж никак не понять этого обычая, в котором мёртвая, покрытая лаком и краской, плоть символа мира ставится выше живой.
В святилище вело две двери – мужская и женская. Это делалось для того, чтобы женские желания, символизируемые завязываемыми на ветвях древа лентами, не смешивались с мужскими. Мидж в последние годы входила только в мужскую дверь. Она имела теперь только мужские желания, хотя лент не повязывала вовсе. Только однажды она сделала это. Древо и Высшие вняли её просьбе… Но Мидж не знала, о чём умоляет. Пока не стало слишком поздно.
Однако сейчас она даже не вспомнила о прошлом, ступив на белые мраморные плиты под прохладные своды святилища. В середине помещения пол был разобран – по мере разрастания древа плиты убирали. Именно туда, к средоточию силы, Мидж и двинулась. Она не сняла капюшона с головы, а перед входом надела маску. Не оттого, что боялась быть узнанной (казалось, в святилище, кроме неё, никого и нет), но потому, что её маска была не просто подарком человека, о котором она поклялась помнить всю жизнь, не просто воззванием к частичке крови цунцу в её венах, но ещё и символом экзорцистов – если врачи носили клювастые деревянные футляры для лиц, то врачеватели душ оставили только символ, сделав свои маски изящным украшением. И опознавательным знаком тоже.
Мидж почтительно приложила ко лбу два скрещенных пальца – знак Древа – и двинулась к дубу. Она буквально чувствовала исходящую благодать… Пока её не обрубила сталь клинка, преградившего ей путь. От испуга Мидж смогла только вздохнуть – но даже не крикнуть. На неё угрожающе надвигалась фигура в таком же, как у неё, чёрном плаще с капюшоном. Девушка подняла руки, показывая, что они пусты и не тянутся к оружию, и отступила на пару шагов – некто в плаще плавно двинулся за ней. Острие клинка было все так же метко нацелено в сумрак под капюшоном, на горло Мидж.
– Не убежишь, – рыкнул незнакомец. Впрочем, его голос… Его Мидж уже однажды, кажется, слышала. Или нет?
Догадка вертелась у неё в голове, но раньше, чем девушка успела сообразить с полной отчётливостью, что же именно она узнаёт, Мидж запнулась о неровность мраморных плит и упала навзничь. Плащ распахнулся.
