скачать книгу бесплатно
Он появился, когда она заканчивала урок делового английского с платной группой. И сел за последнюю парту с мокрой от дождя головой (платные студенты занимались в другом корпусе). Лицо у него, против ожиданий, было веселым, и Лариса осознала, что она уже не понимает, как вести разговор на столь серьезную тему. Впрочем, от нее ничего и не потребовалось: когда студенты разошлись, Трофимов подсел за парту напротив нее и без малейших признаков стеснения или раскаянья заявил:
– Да, здесь-то вы интересно занятия ведете!
Лариса растерялась окончательно.
– А в вашей группе – неинтересно?
– Не-а. Потому-то все и пялятся не туда.
Лариса в полном смятении начала говорить о том, что кафедра не может позволить себе дорогие импортные учебники на бесплатном отделении, но Трофимов ничтоже сумняшеся ее перебил:
– А можно мне ходить к вам на Business English?
Еще более смятенно Лариса забормотала, что это надо бы согласовать с администрацией, но Трофимов перебил опять:
– Да нечего тут согласовывать – платить-то я не могу. Может быть, вы меня так пустите?
Едва ли найдется преподаватель, у которого хватило бы духу отказать в подобной просьбе. Трофимов действительно сходил на несколько занятий, никак не проявляя себя в английском, зато периодически отпуская шутки на русском – к счастью, не выходящие за рамки приличий. Чувство юмора у него было – группа неизменно смеялась, и даже Лариса не могла удержаться от улыбки. После занятий следовал совместный поход к метро, откуда всех друг за другом уносило в разные концы Москвы. А Трофимов провожал домой Ларису.
Что было дальше? Он попросил разрешения прийти к ней домой со своей видеокассетой на английском, где ему якобы были не понятны какие-то существенные места. На этом месте Лариса уже могла бы ему отказать, но почему-то не смогла этого сделать. Более того, она назначила для просмотра тот день, когда родители уезжали на дачу.
Кассета, которую принес Трофимов, как и следовало ожидать, оказалась эротической. Не то чтобы порнография, но все же… Когда он принялся раздевать Ларису, она почему-то оцепенела, не сопротивляясь, но и не помогая ему ни единым движением.
Бесстыдство и напористость были присущи Трофимову во всем: Ларисе было стыдно признаться самой себе, какое она получила удовольствие. Теперь один из ее выходных дней, как правило, проходил в комнате общежития, принадлежавшего другому вузу, – ключи от которой Трофимову давал приятель. Помимо этой комнаты, они практически нигде не бывали вместе, не считая учебных часов, но Лариса удовлетворялась объяснением, который Трофимов дал ей однажды в ответ на просьбу сходить вместе на концерт:
– Ты что! Нас засекут – Москва маленький город.
Умом она согласилась с ним и постаралась внушить сердцу то же самое. А однажды, повернувшись во время занятия с трофимовской группой лицом к доске, услышала за спиной обрывок приглушенного разговора:
– Вот и в койке с ней так же – от скуки сдохнуть можно.
В тот день Лариса действительно поверила в то, что педагоги – самые сильные женщины на свете, поскольку сумела, не подав виду, довести занятие до конца. К счастью, семестр уже заканчивался, и ей оставалось встретиться с этой группой еще буквально пару раз. Вряд ли кому-либо другому, кроме женщины-педагога, удалось бы с таким бесстрастным лицом заходить в камеру пыток и полтора часа подряд не подавать виду, что ты испытываешь боль. Последний раз она видела Трофимова на экзамене.
– Четверка вас удовлетворит? – недрогнувшим голосом спросила она, выслушав корявый перевод текста.
– Что так? Разве я на пятерку не натянул? – ухмыльнулся он.
– Мне не нравится ваше произношение, – сказала Лариса, напоследок поднимая на него глаза, – слишком топорное.
Трофимов усмехнулся и забрал у нее зачетку с четверкой. Больше он не звонил.
Хотелось бы сказать, что, вволю нарыдавшись в тот день, она приняла решение… Но нет, никакого решения она не приняла. Какое решение можно принять, если кажется, что жизнь кончилась, так и не начавшись? Решение жить противоречит обстоятельствам, а решение не жить, в сущности, ничего не меняет.
Выплакавшись, она залезла в горячую ванну и, сидя в высокой пене с якобы успокоительным действием, услышала, как открывают дверь родители. Они были явно чем-то возбуждены, потому что посмеивались, шушукались и периодически упоминали ее имя. Первое, о чем Лариса подумала, что им каким-то образом стало известно о ее позоре, поэтому из ванны она выбиралась с сильнейшим внутренним ознобом. Однако у родителей был слишком веселый вид, для того чтобы обсуждать падение дочери. А за ужином мать торжественно произнесла:
– Доченька, у тебя скоро день рождения…
Лариса без особого восторга вспомнила, что это действительно так.
– И мы подумали, что будет лучше всего, если ты встретишь его в море, – с улыбкой закончил отец.
Далее Ларисе пришлось поверить в то, что чудеса случаются. В честь ее двадцатипятилетия родители купили ей девятидневный тур на круизном лайнере по Средиземному морю. Вероятно, они долго откладывали, чтобы сделать дочери-неудачнице такой подарок… Разрыдаться вновь после только что пролитых слез оказалось легче легкого.
Лишь во время двухчасового перелета в Сочи, где она должна была подняться на борт лайнера, Лариса задалась вопросом: почему, собственно, в момент получения путевки она мысленно назвала себя неудачницей? Неужели те из ее подруг, кто формально не одинок, но еле тянут лямку семейной жизни от скандала до скандала, преуспели больше, чем она? А многие ли из ее знакомых могут похвастаться тем, что занимаются любимым делом, которому учились и которым интересовались всю жизнь? Конечно, ей до смешного мало за это платят, но это лишь повод гордиться тем, что на таких, как она, держится все российское образование.
Однако, глядя на то, как одеты и кого держат под руку женщины на лайнере «Олимп», Лариса с болью констатировала, что гордиться ей нечем. Она казалась себе Золушкой, заявившейся на бал без кавалера и в обносках, хотя, по ее представлениям, она была одета более чем прилично. Огромный восьмипалубник просто изобиловал всем, что только можно придумать для увеселения гостей: бесчисленные магазины duty free, кафе, казино, салоны красоты – и от этого Лариса чувствовала себя в высшей степени неуютно. Из всего набора развлечений она могла позволить себе лишь посмотреть на море да сходить в бассейн, ну и, конечно, посетить заранее оплаченные экскурсии в тех городах, где они будут делать остановку.
От полного затворничества ее спасала лишь соседка по каюте. С ней Ларисе по-настоящему повезло. Это была донельзя разговорчивая и смешливая девушка примерно ее лет, спутника которой удержали в Москве дела. Но в отличие от Ларисы она не испытывала комплексов от своего одиночества, если можно назвать временное отсутствие постоянного партнера. С легкостью водомерки на воде она перемещалась по всему лайнеру, заходя куда только можно, без конца что-то выбирая и примеряя, иногда – покупая и пересыпая все свои действия веселыми комментариями, смехом и рассказами о себе. И повсюду она таскала за собой Ларису, а та, более чем довольная таким положением дел, послушно ходила хвостиком за своей новой знакомой.
– Ты какими тенями пользуешься? – спрашивала ее Вика, заходя в салон Christian Dior. – Я Диорку вообще-то люблю, они стойкие, но гамма уж больно классическая. Для работы подходит, а так… Хочется, знаешь, вечерком чего-нибудь повеселее!
Лариса поддакивала, боясь выразить свое истинное мнение по данному вопросу: пятьдесят евро за коробочку теней пяти оттенков – это для жены олигарха! Ну в крайнем случае – для жены депутата.
Вика то выходила из примерочной, преображенная новым туалетом, который потом с улыбкой отдавала продавщице, не собираясь покупать; то пшикала на запястье туалетной водой и, прикрыв глаза, втягивала аромат; то выпивала чашечку капуччино, кокетничая с барменом, а Лариса была заранее готова участвовать во всех ее забавах, понимая, что своих у нее не будет. Разговорились, и выяснилось, что Вика окончила тот же самый вуз, что и Лариса, только годом позже. Это совпадение, а также несовпадение их нынешнего образа жизни буквально потрясло Ларису. Вика работала менеджером по продажам в какой-то компьютерной фирме, а ночи с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье неизменно проводила на танцполе в прокуренной, но полной огня атмосфере клубов, где однажды и встретила своего теперешнего партнера, веселого, щедрого и обеспеченного, хотя и с массой прибамбахов.
– Мы уже год вместе снимаем квартиру, – беспечно рассказывала она. – Пока что меня устраивает, а дальше видно будет!
Далее звучал смех, а Лариса вся внутренне замирала, пораженная тем, как легко можно, оказывается, скользить по жизни.
– Я надеюсь, тут будет где поплясать, – задорно добавляла Вика, – а то я временно холостячка!
Лариса выдавливала из себя улыбку.
Дискобар на лайнере, разумеется, имелся, и часам к одиннадцати вечера свежеиспеченные подруги отправились туда. Вика была полна ожиданий, а Лариса – комплексов, прикидывая, не слишком ли разорительно будет выпить в баре хотя бы бокал коктейля.
Цена оказалась ужасающей, но коктейль она все же взяла. И присела с ним за столик, оглушенная той буйной заводной атмосферой, которая царила вокруг. А Вика, между делом опрокинув рюмочку «Бейлиз», тут же вышла на танцпол. При взгляде на нее хотелось всплеснуть руками от восхищения: то плавные извивы, то отточенное мелькание рук и ног под быстрые ритмы. Разгоряченная, она махала подруге рукой, предлагая присоединяться, но Лариса поджидала, пока на танцполе не станет многолюднее, чтобы скрыть толпой свои неуверенные движения. Вокруг Вики быстро образовалось кольцо танцующих, и Лариса уже приподнялась с места, готовая стать частью этого кольца, когда ситуация в корне изменилась. После окончания очередной композиции музыка не возобновилась, а освещение стало ярче, и на сцене (если только можно было так назвать возвышение для диджея над танцполом) появился молодой человек. Он поднял руки перед собой и развел их в стороны, призывая к тишине. И улыбнулся.
Не отдавая себе в том отчета, Лариса поднялась на ноги – ей показалось, что взошло солнце.
– Добрый вечер всем гостям нашего лайнера! – объявил молодой человек, не переставая улыбаться. – Я рад, что вы нашли время и силы потанцевать, и я здесь для того, чтобы всячески помогать вам в этом серьезном деле. Меня зовут Виталий и сегодня я буду вашим учителем танцев!
На танцпол мгновенно высыпали все, кто находился в этот момент в баре. Пользуясь тем, что Вика оказалась в самом первом от Виталия ряду, Лариса в считанные секунды протолкалась к ней. Не отличаясь напористостью, тут она буквально вбуравилась в толпу и вскоре, переводя дух и поправляя растрепанные волосы, оказалась прямо напротив Виталия. Тот заметил ее перемещение в толпе, вновь улыбнулся, и Ларисе показалось, что солнце взошло для нее одной.
Невозможно объяснить, что порой делает человека совершенно стандартной внешности таким безумно привлекательным. Но сейчас Лариса и не пыталась проверить алгеброй гармонию, она лишь упивалась тем, что наконец-то обрела возможность погреться в солнечных лучах.
– Для начала я хочу спросить всех присутствующих дам: чем танец отличается от фитнеса? Никто не знает? (Смех, перешептывания.) Ладно, скажу сам: фитнес – это упражнения, а танец – это эмоции. И сегодня мы будем не упражняться, а выражать свои эмоции. Для начала вспомним, что все мы сейчас плывем по волнам, нам легко и радостно, и поэтому нам самим хочется стать волной!
Движение вбок головы, плеча, корпуса, бедер, и, всем телом сделав извив, Виталий ни на шаг не переместился в пространстве, словно его тело действительно превратилось на этот миг в поверхность океана.
– А почему за мной никто не повторяет? – спросил он с удивленной улыбкой. – Знаю, трудно. Но сейчас у вас все получится. Представьте себе, что вы только что сняли с головы шляпу, – он поднял руку и, вызывая всеобщий смех, принял вид английского денди, который держит на отлете котелок, – и теперь вам нужно поднырнуть под нее так, чтобы она оказалась у вас на голове. Коля, давай музыку! Три-четыре – поехали!
Он хлопнул в ладоши, и вновь его тело изящно вильнуло в сторону. А вслед за нам, как с удивлением обнаружила Лариса, волна прошла и по ее собственному телу, от которого она совершенно не ожидала подобной пластичности. Насколько она могла судить, это движение так или иначе получилось и у всех остальных. Никто не испытывал неловкости, потому что, демонстрируя волну, Виталий стоял ко всем спиной.
– А сейчас я перестану быть невежливым, – сказал он, поворачиваясь к толпе лицом и озаряя всех улыбкой, – и мы с вами поволнуемся вместе. Три-четыре!
По толпе прошло несинхронное волнение.
– Отлично! – констатировал Виталий. – Еще немного – и из ваших волн начнут выпрыгивать дельфины. А теперь в другую сторону. Море волнуется раз!
Лариса чувствовала, что превращается в волну удивительно легко, словно она никогда не была неуклюжей в танцах и не преуспевшей в жизни женщиной, а всегда лишь веселой, игривой и победно взмывающей ввысь волной, которая сверкает на солнце белым золотом и мчится себе по океану, не зная горя и забот. Она изгибалась вслед за Виталием то в одну, то в другую сторону, все больше раскрепощаясь и чувствуя себя бесконечно свободной от тяготевших над ней бедности и личной неустроенности.
– Теперь мы попробуем сделать волну вперед, – слышала она долгожданный, как маяк в океане, голос Виталия. – Это совсем нетрудно: вы как будто пролезаете под низкой перекладиной. А сейчас – волну назад: представьте себе, что перекладина у вас за спиной.
Его умению владеть своим телом можно было только позавидовать, но в отличие от многих учителей (этим порой грешила и сама Лариса) Виталий умел не демонстрировать свое превосходство над учениками. Находиться рядом с ним было так же спокойно и радостно, как и нежиться под солнечными лучами.
– И вот нам осталось только продемонстрировать свои новые навыки и получить приз за лучшую волну. Но перед этим я настоятельно рекомендую всем принять по рюмочке текилы!
Не успела Лариса ужаснуться очередным расходам, как перед танцующими появился официант с подносом. Предложенные им рюмки расхватали мгновенно, и в ответ поднос был картинно засыпан купюрами и монетами. Внося свою лепту, Лариса, к своему удивлению, не испытала ничего, кроме воодушевления и твердой решимости участвовать в конкурсе.
– Итак, на подиум приглашаются волны! – крикнул Виталий, хлопнув в ладоши. Лариса заметила, что он и сам успел приложиться к текиле, однако бесплатно. Видимо, за счет заведения.
Конкурсантов набралось человек пятнадцать, среди них было даже несколько мужчин. У Виталия откуда-то взялась забавная «аэродромная» кепка, которую он держал чуть ниже уровня головы каждого участника и под которую следовало подныривать сбоку, спереди и сзади. Если кепка хоть в одной из попыток в итоге оказывалась на голове у участника состязаний, это неизменно вызывало аплодисменты, а уж если конкурсанту удавалось изобразить при этом ловкую волну, то восторг зрителей был равносилен радости футбольных фанатов от забитого гола.
Когда подошла очередь Ларисы и Виталий приветливо улыбнулся ей, предлагая попробовать свои силы, она словно забылась и действовала почти неосознанно. Так случается, когда тебя иной раз разморит на солнце, и ты вроде бы еще не во сне, но уже не отдаешь себе отчета в том, какое положение приняли твои руки, ноги, голова; движения становятся ленивыми и такими грациозными…
Лариса услышала аплодисменты – кепка была у нее на голове, однако она не проснулась, вновь зачарованная улыбкой Виталия, и легко изогнулась в другую сторону. А затем – вперед и назад. И неожиданно осознала, что, судя по шуму и хлопкам в ладоши, зрители в восторге от ее успехов.
– Я думаю, все согласятся с тем, – услышала она вслед за этим голос Виталия, – что последняя из участниц нашего конкурса продемонстрировала самый высокий класс. За это она награждается бесплатным призовым коктейлем по своему выбору. Какой у вас любимый коктейль? – обратился он к Ларисе.
– «Бейлиз», – прошептала она, вспомнив, что пила незадолго до этого ее подруга.
– Какой-нибудь коктейль на основе «Бейлиз»! – громко обратился Виталий к бармену, просияв Ларисе улыбкой.
Лариса должна была осушить свой бокал, стоя на почетном месте бок о бок со своим учителем, под одобрительные возгласы зрителей. Непривычная к такому количеству спиртного за один вечер, она чувствовала, что голова у нее буквально идет кругом.
– А сейчас, – воскликнул Виталий, когда коктейль был выпит до капли и чуть живая от волнения Лариса вновь смешалась с толпой зрителей, – танцуют все! Делай со мной, делай, как я, делай лучше меня!
Под зазвучавшую вслед за этим быструю музыку Виталий вновь повернулся спиной к залу, чтобы танцующим было легче повторять его движения. В унисон с ним танцевалось удивительно легко, но Виталий часто менял движения, и мало что из них успевало запомниться. К тому моменту, как он крикнул «А теперь пробуем свои силы самостоятельно!», у Ларисы успело сложиться впечатление того, что этот парень способен импровизировать под музыку бесконечно с неутомимой изобретательностью.
Предложив всем самостоятельно попробовать свои силы, Виталий отошел к барной стойке. Он вновь чего-то выпил, перебросился парой слов с барменом и незаметно исчез из зала. И хотя танцы были в самом разгаре, Ларису пронзило острое чувство, что этот вечер для нее закончился.
На следующий день, безуспешно разыскивая Виталия взглядом на палубе, Лариса пыталась восстановить в памяти его лицо, но память либо выхватывала какие-то несущественные детали – стильную белую майку в обтяжку, расписную бандану на голове, узел которой прихватывал одновременно и небольшой хвостик темных волос, либо рисовала его солнечную улыбку. И с затаенным смехом Лариса думала о том, что появление Виталия вчера вечером было сродни появлению Чеширского кота: существо исчезло, а улыбка осталась.
– Прикольный у них аниматор! – вдруг со смехом сказала сидевшая рядом с ней в шезлонге Вика.
– Кто? – не поняла Лариса.
– Аниматор. Ну, тот парень, который вчера устраивал танцы. Развлекатель, говоря по-русски.
«Развлекатель…» Нет, она не могла воспринимать Виталия в таком ключе. Для нее он был человеком, вернувшим ей солнце, а возможно, и саму жизнь, которая, как известно, немыслима без солнечного света.
В тот день им предстояла стоянка в Стамбуле и, разумеется, экскурсия. Лариса была зачарована причудливыми внутренними двориками и затейливыми беседками султанского дворца Топкапы, где в самом сердце одной из шумных европейских столиц на тебя внезапно снисходили полный покой и умиротворение. И настигало желание всю жизнь провести здесь, в сладком плену, в стенах гарема, прислушиваясь к журчанию фонтанов, нежась на коврах и разомлев от отсутствия мыслей и дел, ожидая, когда на тебя упадет светлый взгляд твоего повелителя.
По контрасту с дворцом сумрачная громада Айя-Софии, где на темном камне сверкали, словно молнии, золотые арабские письмена, произвела на нее волнующее и тягостное впечатление. Под этими огромными сводами чувствуешь себя неспособной достичь подобной высоты, а сохранившиеся то здесь, то там проблески золотой мозаики лишь нагоняют тоску по животворному сиянию солнца. Однако все впечатляющее и радостное, что принес ей этот день, происходило словно бы на фоне Виталия и в ожидании встречи с ним этим вечером, когда лайнер отойдет от причала.
Аниматор оправдал ее ожидания. Он появился в диско-баре примерно в то же время, что и вчера, и был встречен взрывом энтузиазма со стороны девушек. Надеясь на то, что выражение ее глаз не так заметно в сверкающем полумраке, Лариса жадно всматривалась в лицо Виталия. И не могла выделить в нем ни одной запоминающейся черты. Вроде бы типичная русская внешность… Хотя, услышав из уст этого парня английскую речь с американским акцентом, она бы тоже не удивилась. Ни нос, ни рот, ни брови, ни овал лица не отличались от тех, что принято называть средними, разве что глаза сияли совсем не так, как у среднестатистического человека. Ларисе показалось, что они светлые, что должно было быть особенно красиво в сочетании с темными волосами. Однако Виталий, как и вчера, предстал перед публикой в пестрой бандане.
После взаимных приветствий он обратился к присутствующим:
– Те, кто танцевал вместе с нами вчера, наверняка скажут мне, чем танец отличается от фитнеса.
– Эмоциями! – крикнула одна из девушек. Судя по голосу, они ее просто переполняли.
– Правильно! – светло улыбнулся Виталий в ее сторону. – А вот кто мне скажет, чем танцор отличается от нормального человека? Этого мы еще не проходили, – ко всеобщему смеху добавил он.
Ответа ни у кого не нашлось.
– Ну, во-первых, у танцоров вместо мозга – мозжечок, чтобы удерживать равновесие (смех, аплодисменты), а во-вторых, считать они умеют только до восьми.
– А почему до восьми? – недоуменно обратилась к Вике Лариса.
– Любой танцевальный ритм раскладывается на восемь тактов, – со знанием дела объяснила та.
Собственное невежество в музыкальных вопросах подняло Виталия в глазах Ларисы на еще большую высоту. Она словно вновь очутилась под сводами Айя-Софии с поднятой головой.
– Сегодня на экскурсии вам пришлось много ходить по городу, – продолжал Виталий. – И чтобы в следующий раз вам было интереснее это делать, сейчас мы займемся шагами. Все желающие погулять выстраиваются за мной. Шире шаг!
Ну кто бы мог подумать, что элементарное ритмичное переставление ног с покачиванием бедер может вызвать у человека такие затруднения? Шаг в сторону правой – кач бедрами, шаг вперед – кач бедрами, шаг в сторону – кач бедрами, шаг назад. Снова в сторону – и передача эстафеты левой. Или два шага с покачиванием корпусом на месте и два быстрых шажка то вправо, то влево. А то и вовсе: одной ногой совершить два быстрых полукруга – вперед, назад, вперед, и, переступив на месте, повторить все то же самое другой ногой. Поначалу Ларисе с отчаянием казалось, что ей никогда не освоить такой способ перемещения в пространстве, но Виталий каждый раз озорно и тепло подбадривал своих учеников и наконец произнес самую главную за этот вечер фразу…
– Постарайтесь не думать, – посоветовал он. – Ваши мышцы уже запомнили движения, так что давайте будем просто импровизировать под музыку. Даже если у вас нога встанет куда-нибудь не туда, не обращайте внимания. Главное, чтобы вам было радостно от собственных движений. Итак, договариваемся: вы отключаете голову и оставляете работать только мозжечок.
Какое счастье, что он дал ей именно этот совет! Под неспешный ритм, порой напоминавший колдовское заклинание, ноги, бедра, плечи и корпус прекрасно справлялись со своей задачей, без всякого участия разума. Ее сознание находилось в глубокой спячке, в то время как сама она наслаждалась легкостью и четкостью своих движений. И сиянием той улыбки, от которой, опережая руки, ноги и корпус, пускалась в пляс сама душа.
Этой ночью она почему-то вспоминала наставление, данное ей когда-то заведующей кафедрой: «Учитель не должен выглядеть молодо». Похоже, она оказалась слишком послушной ученицей и, привыкнув не выглядеть молодо, отвыкла быть молодой. А вот завет, данный ей сегодня Виталием, звучит совсем наоборот «Отключай голову!» и означает ни много ни мало «вернись в молодость». В самое бесшабашное, как принято считать, время жизни, которого у нее, в сущности, никогда и не было. А что же тогда было? Рассудительная подготовка к будущей зрелости? Или безвольное ожидание богатых даров от судьбы? Как это ни парадоксально, но Ларисе казалось, что верно и то, и другое.
Лайнер между тем шел по направлению к Афинам, куда они должны были прибыть через сутки. Рассеянно сопровождая весь следующий день Вику в ее походах по магазинам и салонам красоты, Лариса постоянно думала о том, чем может быть занят сейчас Виталий. Забавно, но она ни разу не видела его при свете дня и в тишине, словно аниматор был порождением музыки и неонового света. Так чем же, интересно, он может сейчас заниматься? Коротает время в шезлонге за пивом и болтовней? Плавает в бассейне на верхней палубе, радуя чей-нибудь взгляд своей замечательной стройностью и гибкостью? Или просто спит у себя в каюте, набираясь сил перед вечерним выступлением? Где бы он ни был, ей мучительно хотелось быть сейчас рядом с ним: вести задушевные беседы, бок о бок плескаться в воде или же, присев на край кровати подле спящего, трепетно проводить рукой по его волосам.
Этой ночью Виталий устроил настоящую феерию. Началось все с того, что в диско-баре, сменяя хаус и хип-хоп, вдруг зазвучала арабская музыка, и на танцполе появилась танцовщица в восточном наряде. Ажурное покрывало на голове, вуаль, оставляющая открытыми лишь смешливо блестящие глаза, и самая экзотическая деталь костюма – широкий пояс, состоящий из золотых кругляшек, которые звенели и подпрыгивали при характерном подергивании бедер.
Танцовщица изумительно красиво изгибалась при каждом движении, играя своим телом, словно опытная гимнастка – лентой, так что в первые минуты танца все даже не сразу заметили завитки темных волос на животе у восточной красавицы и поролон в ее расшитом золотом бюстгальтере. Закончившего танец Виталия ждал настоящий шквал аплодисментов, и он забавно кокетничал в ответ, изображая робкую девушку, смущенную таким обилием комплиментов. Убежав на некоторое время из зала, он вернулся в своем обычном наряде, неся арабский костюм в руках.
– В этом году у нашей круизной компании есть уникальное предложение! – сообщил он, озаряя всех присутствующих своей улыбкой. – Те, кто за время рейса научится исполнять танец живота, за наш счет отправятся на чемпионат среди любителей в Арабские Эмираты.
– И мужчины тоже? – задорно выкрикнула какая-то девушка.
– Ну конечно! – как нечто само собой разумеющееся подтвердил Виталий. – Вообще среди мужчин танец живота становится все более и более популярным. Нефтяные шейхи как соберутся у кого-нибудь из товарищей на вилле попить пивка, так давай плясать. А на звуки музыки к ним прибегают верблюды и тоже, знаете, так покачивают горбом.
При этом Виталий настолько к месту изобразил движение корпусом, когда грудная клетка выгибается то вперед, то назад, что вызвал всеобщее ликование.
– Поэтому сейчас давайте представим себе, что вы – нефтяные шейхи, или что вы в гареме у нефтяных шейхов – кому как больше нравится, и попробуем одну ночь прожить так же, как они!
Лариса не успела уверить себя в том, что ни та ни другая роль ей не светит – ее захватил танец. Соблазнительно подергивать бедром так, чтобы на поясе плясали золотые монеты, оказалось удивительно просто, и удивительным образом это движение оказалось связано с ее повседневной жизнью.
– Представьте себе, что вы стоите в переполненном автобусе и держитесь за перекладину, – объяснял Виталий, подняв руки над головой и сложив их в виде кувшина. – Я понимаю, что вам очень трудно это себе представить (солнечная улыбка и ответный смех, которого Лариса не поняла – для нее переполненные автобусы были повседневной реальностью), но все же постарайтесь, вспомните студенческие годы! Так вот, вы стоите в автобусе и вдруг замечаете, что рядом симпатичный молодой человек. Как же привлечь его внимание, чтобы никто этого не заметил, и прежде всего он сам? Надо аккуратно поставить правую ногу на мысок впереди левой, согнуть в колене – ставьте, не бойтесь, в тесноте этого никто не заметит! – и резко выпрямить ногу, так, чтобы бедром задеть соседа. Но предупреждаю: все должно выглядеть натурально! Автобус дернулся, нога дернулась, бедро тоже, а вы тут ни при чем – корпус на месте!
«Этого не может быть, но я танцую, – расслабленно и счастливо думала Лариса, изящно вскидывая бедро и вращаясь вокруг своей оси (Виталий велел задеть как можно больше молодых людей вокруг), – а не топчусь на месте, как раньше». Ее наполняла небывалая уверенность в себе, своей привлекательности, своем счастливом будущем. Раз для нее наконец-то просияло солнце и на лицо лег нежный золотистый загар, значит, в жизни начался совсем другой сезон, который не имеет права вдруг, по собственному усмотрению, смениться декабрьской поземкой, правда?
Лариса и сама не знала, к кому она обращается с этим вопросом: к себе, к судьбе или Виталию, но ей казалось, что она уже получила на него утвердительный ответ. Время от времени аниматор кричал своим ученикам что-либо ободряющее и всем желающим предлагал примерить золотой пояс, чтобы при движении бедром на нем звенело золото, и иллюзия Востока была как можно более правдоподобной.
