скачать книгу бесплатно
Славик отпер дверь и пригласил Игоря войти. В комнате стоял тяжёлый дух от вчерашних бесчисленных перекуров.
– Видимо, Николай Васильевич уже не успеет забежать, так что Вы пока сами посмотрите его папки вот здесь на столе.
Говоря это, Славик распахнул окно. Свежий воздух вместе с уличным шумом ворвался в комнату. Игорь решил, что действительно так будет лучше и, усевшись за стол Ермоленко, принялся просматривать материалы. Славик, как и вчера, склонился над очередным плакатом. Погрузившись в работу, Игорь отвлёкся от тяжких мыслей и через некоторое время практически успокоился. Листая документы, он почувствовал привычный деловой азарт. Нужно было отдать должное команде Ермоленко. Их концепция была вполне грамотной, и, при определённых условиях, могла оказаться вполне выигрышной. Довольно удачно были обнаружены и оценены слабые места соперников, ясно и точно обозначены их болевые точки. Но, в то же время, были заметны и чисто психологические просчёты, которые могли основательно повредить восприятию населением Ермоленко как человека, способного взять власть в городе в свои руки. Но особенно насторожили Игоря отрывочные сведения о связях Дятлова с криминалом. В этом, разумеется, не было ничего необычного. В наши дни было бы, пожалуй, удивительно, если бы таких связей у Дятлова как у мэра не обнаружилось. Просто сведения эти были уж слишком неконкретны и не приведены в систему. При таком положении дел серьёзную работу по защите от криминального давления выстроить было невозможно. Игорь решил переговорить об этом с Ермоленко в первую очередь.
Зазвонил телефон. Славик подошёл к аппарату и поднял трубку.
– Да. Я. …Ермоленко? Нет, его здесь нет. Он и не заходил. Вот Резников его ждал, но он не пришёл. …Нет, и не звонил. …И он не в курсе…? Не знаю, ищи его сам. Я даже не представляю, где это он может… Давай, пока!
Славик положил трубку и удивлённо уставился на Игоря, не произнося ни слова. У Игоря вдруг засосало под ложечкой.
– Он что, не пришёл на встречу с избирателями?
– Да.
– А домой звонили?
– Да.
– А Степанцову? Он же его последнего домой отвозил. Может, он что-то знает?
– И ему звонили. Он тоже не в курсе.
– Вот это номер! А, может, у него есть какая-нибудь секретная нычка, или, может, женщина…?
В ответ Славик посмотрел на него как на ненормального.
– Да не смотри ты на меня так. Я же его вообще пока не знаю! И потом, надо же обдумывать какие-то версии! Не мог же он просто так без причин не прийти на встречу с избирателями. Это же полный завал…!
– Слушайте, а может, что-нибудь стряслось? С ним лично?
Славик снова схватил телефонную трубку и торопливо набрал номер «скорой помощи».
– Здравствуйте, скажите, пожалуйста, вы этой ночью никаких происшествий не регистрировали? …Меня интересует мужчина сорока двух лет по фамилии Ермоленко, Николай Васильевич. …А в чём он одет…? …С-спасибо… Д-да, конечно. …Моя? Ильин. Ростислав Сергеевич. …Я вместе с ним работаю. Работал. …Да-да, л-ладно.
По мере того, как он всё это говорил, его лицо всё больше серело и вытягивалось, а руки начали трястись мелкой дрожью. Когда он положил трубку, у него стучали зубы. Игорь, уже всё поняв, очумело смотрел на Славика не в силах вымолвить хоть слово. Потом он прокашлялся и спросил:
– Что, нужно опознавать?
– Да.
Ответив, Славик как-то весь съёжился и снова замолк, уставив хмурый взгляд в угол.
– Ну, и что они тебе рассказали?
– Да ничего, собственно. Они ничего и не знают. Просто сказали, что доставлен труп похожего гражданина, без документов. Проникающее ранение брюшной полости. Видимо, нож…
– Да-а…! Ну, ладно. Чего ж теперь сидеть? Поехали смотреть. Жене пока звонить не будем. Даст Бог, не он это.
Они встали и, заперев комнату, отправились к остановке троллейбуса.
6
Это всё же был Ермоленко. Узнать его не составило никакого труда, поскольку лицо было не повреждено. И, если бы не смертельная бледность, можно было подумать, что он просто спит. Игорь и Славик отупело смотрели в это лицо. Игорь никак не мог собраться с мыслями. Он постепенно начинал понимать, что в его жизни начал было происходить очередной поворот, который, к несчастью, оборвался, едва успев начаться. Он никак не мог сообразить, что делать дальше. Рассеянно отвечая на вопросы сотрудника милиции, он всё же пытался, как бы в подсознании, выстроить план самых необходимых первых действий. Надо позвонить жене Ермоленко. Надо как-то оповестить Свешникова и остальных ребят. Да, чёрт возьми, вот и не будет уже у этого города мэра по фамилии Ермоленко. Неужели его убрали конкуренты? Да. Это вполне вероятно. В наше время всего можно ожидать. Пришлёпнут, и недорого возьмут. Пожалуй, это самая вероятная версия… Однако с этим разберутся без меня. А мужик вроде нормальный был. Очень жаль! И команду подобрал хорошую. Вполне возможно было попробовать вырвать эту победу на выборах. А теперь и ребята не у дел, и перспектив никаких. Все бессонные ночи зря, все труды – тоже. Лидера нет – нет и команды. Остаётся, пожалуй, лишь сдать штабную комнату коменданту ДК, опубликовать соболезнование, помочь родственникам организовать похороны и поминки. И всё.
Минут через тридцать все формальности были закончены. Игорь со Славиком вышли на улицу.
– Слушай, Вячеслав Сергеевич! Надо же сообщить семье. Где он жил? Это же по телефону говорить нечестно. Ты адрес знаешь? Может, съездим вдвоём?
На лице Славика отразилось душевное смятение. Он криво усмехнулся.
– А какой семье? Он ведь был второй раз женат. Да и родители ещё живы.
– Ну, это уже нас не сильно касается. Наше дело – нынешней супруге сообщить. А дальше оно и без нас закрутится… Да… Слёз теперь будет…! Кстати, ты его семью хорошо знаешь?
– Как тебе сказать? С женой знакомы довольно давно, ребёнка несколько раз видел издали. Но близких отношений нет.
– Давай-ка, мы с тобой позвоним Свешникову, чтобы он оповестил всех, кого нужно, по избирательной команде и по службе. А мы прямо сейчас поедем домой к Ермоленко. Нам это всё же легче сделать. Близким будет нелегко такие известия доставлять.
Славик пожал плечами, кивнул и направился к будке телефона-автомата. Игорь тоже втиснулся в будку. По лицу Славика он видел, как тому было трудно объяснить сложившуюся ситуацию. Наконец, когда удалось растолковать Свешникову случившееся, Славик повесил трубку. Они выбрались из будки и, спустя несколько минут, уже ехали в автобусе в направлении считавшегося новым в городе микрорайона «Кленовая роща», где, как сказал Славик, пять лет назад Ермоленко купил новую небольшую квартиру, и где нынче жила его тоже небольшая и тоже новая семья.
Нажав кнопку звонка, Игорь сообразил, что не знает имени жены Ермоленко, спросил об этом у своего спутника, тот ответил, и в тот же миг распахнулась дверь. На него уставились огромные рассерженные голубые, покрасневшие от слёз глаза.
– Здравствуйте, Елена Александровна!
Голос Резникова прозвучал как-то хрипло и невыразительно. Славик тоже пробормотал своё приветствие, но стоявшая в дверном проёме женщина вряд ли его расслышала. Она явно ждала увидеть не их. Непонимающим взглядом она посмотрела на Игоря, потом перевела глаза на Славика, узнала его, вежливо улыбнулась ему и дрожащим низким грудным голосом сказала:
– А Николая Васильевича дома нет.
Сказав это, она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться.
Славик прятал взгляд и мялся на месте, не произнося ни слова. Игорь решил взять инициативу на себя, хотя язык словно одеревенел и никак не хотел шевелиться во рту.
– Елена Александровна, мы пришли, чтобы сообщить Вам… Вы только так не волнуйтесь…! Ну-у! В общем, Ваш муж… Он сегодня ночью погиб при невыясненных пока обстоятельствах…
Ему показалось, что смотрящие на него глаза стали вдруг медленно чернеть, потом женщина побледнела, как-то жалко вздрогнула своими худенькими плечами и, покачнувшись, теряя сознание, начала оседать на пол. Резников едва успел подхватить её на руки. Вместе со Славиком они внесли её в квартиру и аккуратно положили на диван. Игорь потёр ей виски.
– Слава! Воды!
Славик метнулся на кухню, загремел какой-то посудой, отыскивая подходящую. Потом раздался шум воды. Наконец он торопливо вышел из кухни, осторожно неся впереди себя огромную чашку и стараясь из неё не расплескать. Игорь приложил чашку к губам женщины. Вода потекла по лицу, по длинной белой шее. Часть её всё же попала между сомкнутыми губами, и ресницы женщины, дрогнув, приоткрылись. Во взгляде появилась осмысленность, затем, видимо, вспомнив страшную новость, она резко дернулась, чтобы сесть. Опершись на руку Резникова, она сумела принять нужную ей позу, бессильно откинулась на спинку дивана и вытянула ноги.
– Извините, я вас напугала…
– Да, что Вы! Это Вы нас простите за такое дурацкое поведение. Надо же было хоть как-то Вас подготовить…
Резников по-прежнему вёл разговор практически один. Слава не участвовал в нём и как-то виновато отворачивался, шаря странным бегающим взглядом по комнате. Елена Александровна перевела взгляд на него.
– Славик! А ты почему молчишь? Что же там случилось?
– Понимаешь, Лен! Мы ничего не знаем. Его сегодня утром нашли в чужом дворе на другом конце города уже без признаков жизни. Его убили ножом. Вот и всё, что нам известно.
Она, не отводя взгляда от Славика, тяжело вздохнула.
– Господи, хорошо ещё, что Ванюшка в садике и всего этого не слышит… А как Коля туда попал?
Славик пожал плечами и снова отвёл глаза.
– Мы не знаем. Его вчера отвезли сюда, к вашему дому. Вернее не вчера, а уже сегодня. Был, я думаю, второй час ночи. Нас всех этой машиной развозили по домам.
Она сидела, неподвижно уставив глаза в пустоту. Некоторое время все молчали. Никто не знал, что говорить и делать дальше. Потом она медленно и тяжело поднялась и, как-то напряжённо переставляя ноги, подошла к секретеру, открыла его, достала какой-то пузырёк и пошла на кухню. Оттуда потянуло сильным запахом валерьянки. Резников и Славик молча ждали. Она вышла из кухни. Когда она показалась в дверном проёме, Игорь сквозь тонкую ткань домашнего халатика неясно различил её тонкий силуэт. На посеревшем лице, контрастно оттенявшемся пёстрой косынкой, покрывавшей волосы, залегли вокруг глаз синеватые круги.
– Ладно, мальчики. Я теперь буду в порядке. Мне нужно просто собраться с мыслями и взять себя в руки. Сейчас я позвоню его и моим родителям. И буду делать всё, что нужно. Спасибо за заботу. Вам, наверное, нужно уже идти? Простите за глупый обморок.
Они встали, неловко попрощались, и вышли из квартиры. На лестничной площадке Игорь остановился и прислушался. Сначала за дверью было совсем тихо. Потом они услышали тихие женские всхлипывания.
Резников обернулся к Славику и тихо спросил:
– Вы что, в ссоре?
Славик косо взглянул на него, помолчал некоторое время.
– Мы просто не общаемся. С некоторых пор.
– С каких это?
– С тех самых, как она вышла замуж за Ермоленко.
И он многозначительно умолк, оставляя Игорю возможность додумывать остальное самостоятельно.
– Поня-а-тно!
Резников, поразмышляв немного об услышанном и, тяжко вздохнув, двинулся вниз по лестнице. Славик спускался следом.
7
По радио передавали фортепьянные этюды Шопена. За распахнутым окном кухни лёгкий ветерок шелестел листвой высоких берёз. Солнце клонилось к закату, и его ласковые тёплые лучи косо освещали двор, заплетаясь в берёзовых кудрях, но не попадали в окно, у которого сидел Игорь.
Последние аккорды отзвучали. Слова диктора об окончании музыкальной передачи резанули слух своим обыденным тоном. Теперь прозвучали знакомые позывные программы новостей. Передавали информацию о нападении чеченских боевиков во главе с Басаевым на Дагестан. Игорь насторожился. Ну, этого им нельзя прощать! Это уже полный беспредел. А дагестанцы-то молодцы. Хорошо им дали по зубам. Этот новый глава правительства Путин, похоже, воспользуется ситуацией как надо!
Резников встал и выключил радио. Наступила ласковая усыпляющая тишина нарушаемая звуками шагов и негромкими голосами возвращающихся с работы людей.
Потом он удавил в пепельнице очередной окурок «Честерфилда». Всыпав в ручную мельницу, которую очень любил и всегда возил за собой, горсть коричневых пахучих зёрен, он принялся тщательно их перемалывать. Он всегда молол кофе до состояния пыли, так нельзя было смолоть в электрической кофемолке. Это, конечно, отнимало больше времени, но в награду он получал такой неповторимый аромат! Потом он засыпал порошок в старую турку, залил его холодной водой и поставил на слабый огонь. Через некоторое время любимый бодрящий напиток был готов и налит в большую кружку. Игорь смотрел на поднимающийся над ней парок и вновь, как и всегда, испытывал своеобразное вожделение.
Сделав первый глоток, он прикрыл веки, смакуя привычный, но такой желанный вкус.
События сегодняшнего дня каким-то образом вывели его из состояния растерянности, в котором он пребывал уже достаточно долго. Это он осознал совершенно ясно. Видимо, встряска пошла на пользу. Что ж! Нет худа без добра!
В памяти почему-то снова всплыли слова того парня из милиции, который проводил опознание. Удар ножом был всего один, но какой! Убийца вонзил клинок в нижнюю часть его печени, а потом провернул его так, что часть её оказалась напрочь отсечённой. Такой удар был смертелен наверняка. А лезвие! По форме раны на коже получалось, что оно было шириной около трёх сантиметров. Это был не просто нож. Это было серьёзное оружие. Игорю приходилось видеть что-то в этом роде во время службы в армии там на юге. Его и самого обучали таким ударам. Да. Это – профессионал. Значит, был заказ? Очень похоже, хотя не факт. Убили его в чужом дворе, далеко от дома. Именно убили, а не привезли туда мёртвого. Так сказал мент. Но это означает, что сначала его туда доставили на машине, в которую он сел живым в собственном дворе, поскольку именно туда его привез Степанцов из штаба. Его, конечно, ждали. Но, чтобы сесть ночью в машину, он должен был либо хорошо знать этого человека (или людей?), либо услышать что-то такое, что не вызвало сомнений в необходимости поездки в такой час, … либо его просто как-то вывели из строя и в качестве груза увезли. Но, если это заказ, то зачем вообще увозили убивать в другое место? Могли просто грохнуть в подъезде и вся недолга. Столько лишних действий! Столько риска, между прочим! А вдруг кто-нибудь увидит и запомнит что-нибудь существенное! Нет. Совершеннейший бред, да и только!
Допив кофе, Игорь горячей водой помыл посуду, тщательно вытер её и, немного подумав, подошёл к телефону.
Он набрал номер и долго слушал длинные низкие телефонные гудки в трубке. Потом что-то щёлкнуло и раздался тонкий дребезжащий женский голос:
– Алло, Вы чего хотите?
– Наталья Сергеевна, здравствуйте! Это Резников Игорь. А Володя дома? Можно его к телефону?
– Да-да, Игорёчек, здравствуй! Сейчас позову. Он только пришёл.
Он слышал, как она звала своего сына к телефону.
Степанцов взял трубку и, что-то дожёвывая, как-то суетно затараторил:
– Здорово, Игорь! Ни хрена себе, новости! Это ж я его, получается, последний видел живым, представляешь! Щас на меня эти сыскари знаешь как насели?! Я вот только от них заявился. Похоже, они меня подозревают. Совсем охерели! Зачем это нужно мне-то?!
– Слышь! Ты чего дёргаешься, как кое-кто под клиентом! Разберутся!
– Разберутся?! Жди! Они решили, что я его отвёз не домой, а в тот двор.
– Вов! Не секутись ты, я тебе говорю! А то они как раз и подумают: раз ты под себя делать начал, значит есть от чего. Мне тоже, кстати, это совсем не нравится!
– Да ты что, Игорёк! Совсем сбрендил?! Ты это всерьёз?
– Нет. Не всерьёз. Но и трепет твой душевный выслушивать противно. У людей горе, а ты в штанишки писаешь! Ты ж не шкура какая! Скажи-ка лучше, о чём они тебя там расспрашивали, да что ты им рассказал?
– Ладно, прости! Я что-то действительно не в форме. Что спрашивали, говоришь? А тебе зачем? Мне велели не болтать.
– Да ты знаешь, как-то в голове не укладывается всё это. Его ж могли прямо в подъезде… Зачем было куда-то везти?
– Они про то же самое пытали. А ещё, не видел ли машин каких-нибудь поблизости или людей? Да только не видел я ничего такого. Машины, правда, у въезда во двор стояли. Штуки три. Но какое это имеет отношение? Они же просто запаркованы там были на ночь. Я им так и сказал.
– Ну да. Запаркованы. А какие машины? Марки? Цвет?
– Да ты чего? Ночь же! Какой цвет? Они все тёмные. Это точно. А цвет – это я не скажу, не разглядел. Да и не смотрел я. Зачем мне это было? Одна, правда, из них вроде иномаркой была. Солидная такая. Вот она – то ли вишнёвая, то ли коричневая. Её мои фары подсветили. А марка… Пожалуй, «Фольксваген». Этот, как его, … «Пассат». А остальные – наши, «жигулёнки». Но на модели я не обратил внимания. Только людей в них не было. В этом я уверен.
– А ты во двор заезжал? Или, может, выходил проводить его до подъезда?
– Нет, не заезжал, и не ходил провожать. Мне и в голову ничего такого не пришло бы. Теперь жалею об этом, конечно. А ночью…! Да и спать мне сильно хотелось. Так что я его высадил на улице у ворот его дома и сразу уехал. А они, представляешь, мне давай мозги компостировать, мол, это я его отвёз не домой, а в тот чужой двор. Мол, алиби у меня нет. Придурки!
– Ну, хватит, хватит! Разберутся. Не боись. А скажи ещё, окна с этой стороны все тёмными были, или где-нибудь был свет?
– Не знаю. Не помню. Вроде бы все тёмные. Да, точно. Тёмные. Он ещё сказал тогда, мол, смотри, Володя, все, как есть, нормальные люди уже давно спят. Только мы тут с тобой дурью маемся. Да. Это он на окна так глянул, а потом и сказал.
– Поня-а-тненько. Ну ладно, Вован. Не буду больше тебя допрашивать. Да, честно говоря, я и сам не знаю, зачем мне всё это. Просто как-то не идёт из головы. Представляешь, его сын придёт из садика и спросит: где отец? Как ему такое объяснять? Да и жена у него такая… беззащитная! Как она теперь одна будет сына поднимать?
– Ну, почему одна? У неё родители есть, да и его старики живы. Помогут, а как же! Хотя, ты прав, жаль их, конечно.
Положив трубку, Игорь постоял у телефона, задумавшись. Потом он набрал код Сочи и номер своего бывшего домашнего телефона.
