скачать книгу бесплатно
Снег искрился всеми цветами радуги. Виктор носился из одного конца Дубового парка в другой, фиксируя на камеру это роскошное великолепие. Лишь через час он с сожалением оторвался от созерцания снежного карнавала и вернулся к своей повседневной работе. Ему думалось, что не так трудно будет увидеть подобное зрелище другим снежным днем. Но он ошибся. Прошло уже шесть лет с того прекрасного утра. Каждую зиму ежедневно Виктор просыпался в надежде, что именно сегодня повторится то снежное чудо. И каждый раз его ждало разочарование. Оказалось, что снегопады не так часты в Бишкеке. Зимой в Киргизии редко бывают стойкие морозы. И хотя солнце в Чуйской долине, где расположен Бишкек, зимой не редкость, все чаще восходящее светило затянуто дымкой грязноватого смога. Иногда Виктор в надежде спешил в Дубовый парк – ночью выпадало много снега и утро обещало быть солнечным. Но снег почему-то не хотел держаться на голых ветвях деревьев, и они уныло стояли, словно беззащитные сироты, вдоль таких же серых от грязного снега дорог. Сказка осталась лишь в памяти Виктора да на немногочисленных его фотографиях. Теперь он жалел, что обычная суета отвлекла его в тот день от такого неповторимого чуда!
Внезапно в одном из интервью с Мельникоффом Виктор увидел свое имя. Американец сетовал, что у него в Кыргызстане есть недруги. В действиях Виктора он усмотрел руку Москвы и заказ ФСБ. Тут же стояла ссылка на статьи в Интернете по этому поводу. Одна из них называлась: «Кыргызский Салман Рушди», другая – «Бишкекский Рамзай». Почему Салман Рушди, Виктор сразу понял – это намек на то, что писателю, то есть ему, объявлен смертельный приговор. Вторая статья недвусмысленно указывала на Рихарда Зорге – советского разведчика в Японии, который предупреждал о начале войны Германии с Советским Союзом. Как известно, Зорге казнили в Японии через повешение. Первая статья не желала открываться. Вторая, которая была опубликована на личном сайте Мельникоффа, открылась. На Виктора хлынул такой поток грязи и ненависти с призывом немедленно взять веревку и повеситься, что сомнений у него не было – писал сам Мельникофф, несмотря на то, что автором значился некий грузин Заридзе. Половина текста вообще не воспринималась, автор терял нить рассуждений, захлебываясь от злобы. Дата написания статьи совпадала со временем выставления Мельникоффом претензий к Виктору, то есть более трех месяцев назад.
Виктор пожал плечами. Ему стало жаль, что Мельникофф довольно просто находит людей, с благоговением внимающим его прожектам. «Что ж, поживем – увидим, – решил Виктор. – Время, рано или поздно, должно расставить все по своим местам».
Интересно было бы посмотреть на фотоработы Сергея – настолько ли они хороши, как тот утверждает? Что касается альбома, то, как понял Виктор, Мельникоффу удалось заручиться поддержкой директора турагентства Кыргызстана и премьер-министра. Виктор увидел их фамилии в перечне соавторов альбома, хотя в одной статье утверждалось, что автором текста был некий киргиз-эмигрант, проживающий в Америке. Даже президент Кыргызстана возглавлял солидный список лиц, имеющих отношение к появлению на свет «Земли кыргызов». Фотография Курманбека Салиевича на фоне огромной фотопанорамы Мельникоффа в рабочем кабинете президента сопровождала текст статьи. Мельникофф открыто хвастался, что сию работу купил один из высокопоставленных киргизских чиновников и подарил президенту, который лично позировал Сергею для этого снимка.
Виктор открыл личный сайт Мельникоффа и просмотрел фотогалерею снимков, которые там демонстрировались. О качестве фотографий он не мог судить, на сайте они были в плохом разрешении, но особого восторга у Виктора они не вызвали. Хотя некоторые были сделаны при удачном освещении и при определенном умении, большинство снимков были темными и невнятными. Фотограф явно грешил съемкой в контровом свете, то есть против солнца, и не всегда ему удавалось выразить то, что он хотел. Виктор помнил замечательные работы киргизского фотографа Ивана Евтушенко, который принципиально снимал только на черно-белую пленку – они поражали зрителя отточенной графикой, выразительностью сюжетов, движением, гармонией. Этого в снимках Мельникоффа, к сожалению, не было. Виктор был знаком и с работами Александра Федорова, Алимжана Жоробаева, они вызывают восхищение – сколько в них жизни, красоты, чувства остановившегося мгновения! Виктору стало обидно, досадно, что киргизские чиновники не видят или не хотят замечать отечественных прекрасных мастеров, а поддаются на разглагольствования заезжих «гастролеров».
Прошло еще пару месяцев, Виктор ничего не слышал больше ни о выставке, ни об альбоме. И лишь в конце января следующего года ему сказали, что на здании музея изобразительных искусств висит огромный плакат, извещающий о выставке фоторабот Мельникоффа. Дата открытия – 11 февраля. Виктор почувствовал: приближается час «икс». Ему казалось, что эти события – выставка американца, выпуск альбома «Земля кыргызов» – каким-то образом изменят ситуацию в стране. Виктор отчетливо представлял себе, кто такой Сергей Мельникофф – авантюрист, русофоб, человек, не умеющий и, видимо, не желающий скрывать свои неприязненные чувства к любому, кто позволит себе усомниться в его исключительности и гениальности, мстительный и умеющий легко манипулировать людьми, играя на их слабостях. И если Мельникофф получит после выставки официальное и общественное одобрение, то окажется в числе влиятельных в Кыргызстане людей. Тогда, подумал Виктор, Мельникофф обязательно вернется к вопросу об издательстве «Раритет» и об авторе повести «Золото Иссык-Куля». Поддержка разгневанного американца со стороны правительства и президента страны, очевидно, будет не в пользу Виктора.
По всей вероятности, Мельникофф уже решил, что настал его час. Он был близок к заветной цели. Почти двадцать лет он «окучивал» разные страны, навязывая свои умопомрачительные проекты: то узбекская антарктическая экспедиция, то восхождения на Хан-Тенгри, пик Победы, Эверест, то полет в космос и прочая и прочая. Продвигая себя, кричал он и о находке мощей святого Матфея, которые предлагал по сходной цене в 50 миллионов долларов, на все лады расхваливал свое востребованное искусство фотографа. И вот наконец-то клюнуло! Киргизское правительство дало Мельникоффу деньги на выпуск его знаменитого альбома, киргизский банк спонсировал проведение фотовыставки. Сергей уже видел себя на вершине Олимпа! И… дал слабину.
Виктор с удивлением смотрел его интервью киргизскому телевидению, в котором Сергей с необыкновенной легкостью признался, что находка святых мощей была всего лишь фарсом, шоу для своего пиара! Виктор не верил своим ушам. Столько времени повторять всем и везде эту откровенную липу, оскорблять почтенных людей, сомневающихся в его словах, и вдруг так запросто признаться, что заявление о находке мощей святого Матфея просто ловкий ход с целью привлечения внимания к своей персоне. Да, Мельникофф поверил в свою звезду, раз пошел на такое откровение. Он еще не знал, что кое-кто приготовил ему кукиш в кармане!
Один из депутатов республиканского парламента решил полюбопытствовать, что за человек выставляется в стенах музея изобразительных искусств. Открыв сайт Мельникоффа, депутат в ужасе схватился за голову: на него вылился огромный ушат ненависти ко всему русскому, откровенные оскорбления в адрес президента Медведева и премьера Путина. Получается, что устраивая выставку работ такого одиозного человека, Кыргызстан косвенно поддерживает его. И закрутилась карусель!
В стенах парламента – Жогорку Кенеша директор департамента культуры потрясал огромным фолиантом «Земля кыргызов», пытаясь доказать, что политика тут ни при чем, а книга и выставка полезны стране для привлечения туристов и для имиджа Кыргызстана в целом. На следующий же день глава департамента оказался не у дел. Распоряжением президента он был снят с должности. Аппарат президента тут же открестился от фотографии своего босса на фоне мельникоффской панорамы – нет таковой в его кабинете, и никто не давал разрешения Мельникоффу фотографировать президента. Значит, и тут липа!
Виктор с интересом наблюдал за ходом развития скандала. Глава турагентства, давший деньги на печать альбома, уверял, что 100 тысяч долларов небольшие деньги, Мельникофф просил в два раза больше. Руководство банка, спонсирующего выставку, объявило, что не знает Мельникоффа и что его рекомендовал один уважаемый человек. Все люди, причастные к приглашению американца в Кыргызстан, в один голос твердили, что страна только бы выиграла от выставки уникальных работ Мельникоффа.
Виктору хотелось хоть одним глазком посмотреть на эти фотографии и полистать альбом. Судя по внушительному формату издания, которое демонстрировал глава департамента культуры, это мог быть действительно интересный альбом.
Газетчики и телевизионщики спешили на «горячее». Все не преминули пнуть вдогонку Мельникоффа и тех, кто был причастен к выставке и выпуску альбома. Оскорбились и киргизские фотографы. Они посмотрели книгу и сказали: «Фи!» Их не устроило ни содержание альбома, ни качество снимков. Промелькнуло высказывание, что некоторые фотографии сделаны вовсе не в Кыргызстане – видимо, Мельникоффу не хватало материала на заявленный объем книги.
В какой-то момент и Виктор был втянут в эту круговерть событий. Ему позвонили из дирекции музея изобразительных искусств и попросили принять участие в экспертной оценке альбома «Земля кыргызов» в качестве издателя. Оказалось, что вопросом выпуска альбома заинтересовалась финансовая полиция республики. Наконец-то Виктор увидит книгу, вызвавшую такие горячие споры маститых местных фотографов с приверженцами искусства Мельникоффа. Испытывая волнение, он отправился в музей.
То, что он там увидел, привело его в состояние легкого шока. Поразила мрачность альбома – большое количество фотографий было выполнено в контровом свете, именно то, что Виктору не понравилось в галерее на сайте Мельникоффа. Масса черной пустоты, много нечетких, неясных изображений. Какие-то закатные облака, сверкающая водная гладь… Некоторые виды Виктора сразу смутили – возникло ощущение, что это снято не в Кыргызстане. Он много путешествовал по всей республике, для него тянь-шаньские ландшафты были узнаваемы. Хотя, конечно, горные пейзажи в разных местах нашей планеты схожи, но, все же, есть значительные различия. Альпинист с одного взгляда определит вершины Гималаев, Тянь-Шаня, Памира. В альбоме же была явная «каша». Снимок фрагмента многоводного водопада вызвал у Виктора воспоминание о его недавней поездке в Африку. Без сомнения, на снимке был водопад Виктория на реке Замбези. Облачный закат на озере не вязался с представлением Виктора об Иссык-Куле – там нет подобного полуострова с остроконечной вершинкой, напоминающей вулкан. То же ощущение вызвал и снимок двух небольших островков на фоне сверкающего моря. Виктор в смятении закрыл книгу.
– Я должен проверить кое-какие фотографии, мне кажется, что это не Кыргызстан, – сказал Виктор администратору музея.
– Да это не важно, – ответил тот. – Финполиция просит оценить стоимость альбома, исходя из его качества.
– Но, позвольте, – возмутился Виктор, – если в альбоме откровенная «липа», то налицо прямой обман заказчиков, то есть Кыргызстана, со стороны Мельникоффа!
– Нас не просят оценивать качество фотографий, – начал администратор, но Виктор прервал его:
– Вы же представляете музей изобразительных искусств! И у вас должны быть искусствоведы, эксперты. В конце концов, вы дали разрешение на проведение выставки фоторабот Мельникоффа в стенах музея. Судя по альбому, не так уж много работ, которые тянут на выставку. В альбоме есть коллажи, то есть фотомонтаж – для такого издания он не уместен. Часть книги – прямая реклама Мельникоффа и его компании, а не Кыргызстана.
– К сожалению, у нас нет эксперта по фотоработам, – начал оправдываться администратор, – да и наше сегодняшнее финансовое положение не позволяет отказываться от выгодных предложений…
Виктор подумал, что незачем ему лезть не в свое дело. Мрачные фотографии или не мрачные, с перекошенными лицами киргизы-номады на фотографиях или не с перекошенными – это проблемы Мельникоффа. Нравится ему так снимать – это его личное дело, и никто тут ему не указ. А вот давать ему государственные деньги или не давать – это уже дело чиновников от туризма, культуры и прочих иже с ними. Вот с них-то и надо спрашивать, а Мельникофф молодец, если умеет обхаживать государственных деятелей, которые мнят себя способными решать, что есть искусство, а что нет.
Большинство сомнений Виктора по поводу фотографий оправдались. Еще раз открыв сайт Мельникоффа, он увидел, что все снимки были аккуратно подписаны: закат на Камчатке, залив в Нью-Мексико, водопад Виктория… Даже на суперобложке альбома «Земля кыргызов», оказывается, была изображена Камчатка. Интересно, что этим хотел сказать Мельникофф?! Хотел сделать подарок киргизам?
По всей видимости, издание альбома с самого начала было аферой – кто-то еще, кроме Мельникоффа, нагрел на этом руки. Несомненно, разбираться в данном деле должны соответствующие органы.
А как же сам Мельникофф отреагировал на разразившийся скандал? Не в его правилах молчать. Виктор открыл несколько сайтов – Мельникофф рвал и метал. Смешивая всех с грязью, грозил Кыргызстану и лично президенту многомиллионным штрафом.
Виктор поморщился, прочитав утверждение Сергея, что фотографы, судившие в Кыргызстане об искусстве «непревзойденного мастера», были набраны на Ошском базаре, что их удел – это уличная фотография, а аппаратура – допотопные «ФЭДы» и «Зениты».
Виктор не удержался от возгласа возмущения, когда прочел далее, что руководимая Мельникоффом фирма в 90-х годах двадцатого века прогнала на киргизском телевидении более 50 серий фильмов о путешествиях и приключениях. Насколько он помнил, дальше рекламы этих будущих фильмов дело так и не пошло.
Виктор задумался: а может быть, его повесть «Золото Иссык-Куля», в которой раскрывалась сущность Сергея Мельникоффа, послужила толчком для скандала вокруг выставки и фотоальбома? Мог же кто-нибудь из депутатов прочитать повесть и вспомнить о ней, увидев огромный плакат с именем «Мельникофф»? Хотелось бы верить, что депутаты читают книги. Тем более, что книг не так много сейчас выходит в Кыргызстане. К сожалению…
В который раз Виктор заставил себя выбросить из головы вс?, что связано с именем «великого комбинатора». Реальный мир, в котором он существовал, путешествовал и создавал новые книги, был бесконечно далек от иррационального, вымышленного мира, созданного Мельникоффом.
Только один вопрос озадачивал Виктора: почему их миры постоянно пересекаются? Но пути Господни неисповедимы!
Зимнее погружение
В Курментинское ущелье Виктор попал совершенно неожиданно, в самый разгар зимы. Небольшая группа дайверов запланировала тренировочное погружение на глубину 30 метров на Иссык-Куле. Виктор решил к ним присоединиться. Во-первых, ему никогда прежде не приходило в голову лезть зимой в ледяную воду. Во-вторых, попав на Иссык-Куль, можно было проехать к месту раскопок Амана. Виктор знал, что кладоискатель до сих пор ведет работы. Он несколько раз видел Амана в Бишкеке. Техника не выдерживала суровых условий в борьбе с промерзшим грунтом, постоянно ломались то одни, то другие части экскаватора, и Аман бросался в город на розыски запчастей. Он твердо решил, что не отступит ни при каких обстоятельствах. Аман убеждал своих людей, что сейчас мороз на их стороне: он сковал монолитом отвесные стены котлована и можно не бояться обрушения.
Дайверов было пятеро: один опытный инструктор и четверо «студентов». В их число входил и Виктор. При низкой температуре воды аквалангисты используют специальные костюмы «сухого типа». В отличие от «мокрых», в которых вода циркулирует свободно, «сухие» костюмы герметичны, что позволяет надеть на себя теплую шерстяную одежду. Открытыми остаются лишь те части лица, которые не закрываются шлемом или маской. Руки защищают толстые перчатки. Виктор, не имея специальных перчаток, надел обычные, более тонкие. Он решил, что при первых признаках переохлаждения всплывет. Теплопроводность воды больше в 20 раз, чем воздуха. Поэтому, даже при такой, казалось бы, комфортной температуре, как плюс 18–20 градусов, тело человека в воде быстро начинает терять энергию и охлаждается. Изменение температуры воды на один-два градуса воспринимается человеком как значительное. При температурах, близких к нулю, переохлаждение может наступить очень быстро.
Словно закованные в броню рыцари, дайверы, взвалив на плечи заправленные баллоны с воздухом, тяжело ступая, направились к лодке. В воде они обретут долгожданную легкость и свободу. «Сухой» костюм устроен таким образом, что обеспечивает плавучесть на любой глубине. Для этого он подключен к баллону со сжатым воздухом. Пловец то подкачивает воздух в костюм, то стравливает его, и в зависимости от этого дайвер либо погружается, либо всплывает. При желании он может «зависнуть» в любой точке погружения.
В двухстах метрах от берега виднелись круги садков, в которых разводилась рыба. Садки были диаметром около девяти метров и возвышались над водой не более чем на метр. В плавучем состоянии их удерживали металлические полые поплавки-кольца, идущие по периметру садка. Сам садок, сделанный из прочной сетки, уходил в толщу воды метров на пятнадцать-двадцать. Ниже спускался трос, которым крепился садок к массивному бетонному блоку-якорю. Лежал якорь на глубине 30–40 метров. В заливе плавало более десятка таких садков. Внутри них кишела радужная форель. Во время шторма, во избежание разрушения садка, воздух из поплавков стравливали и слегка притопляли садки. На глубине двух-трех метров волнение озера почти не ощущалось. Как только буря стихала, воздух вновь подавали в поплавки и садки опять появлялись над гладью озера.
Подплыв к одному из садков, дайверы поочередно покинули лодку. Виктор, придерживая маску рукой, шагнул вперед за борт лодки. Уйдя по инерции под воду, он тут же появился на поверхности. Слегка заполненные воздухом костюмы, словно поплавки, надежно держали аквалангистов. Наконец, все пятеро были в воде. Инструктор подал знак погружения, и дайверы, каждый согнув левую руку в локте и приподняв ее над головой, скрылись под водой. На рукаве левой руки был установлен клапан, через который пловец стравливал «лишний» воздух из костюма. Свинцовые грузы на поясах неудержимо тянули дайверов вниз. Они так и погружались, словно застыв в каком-то прыжке. Ноги в ластах слегка согнуты, правая рука прижата к животу, а левая приподнята вверх. Чем глубже опускалась группа, тем больше была скорость погружения. На дайверов давила масса воды, которая была над ними. Чтобы снизить скорость погружения, аквалангисты слегка подкачивали свои костюмы. Снова стравливать воздух из костюмов они будут лишь на обратном пути, чтобы снизить скорость всплытия. Подниматься можно при скорости не более 12 метров в секунду, иначе азот, который скапливается в крови аквалангиста за время погружения, вскипит, что принесет человеку невыносимые страдания и, возможно, смерть. От каждого дайвера вверх устремлялись облака выдуваемых пузырьков воздуха. Они весело всплывали, непрестанно увеличиваясь в размерах и заставляя бурлить озеро в месте погружения.
Дайверы скользили вниз вдоль сетчатой стены садка. Сквозь лохмотья тины, которая покрывала сетку, можно было наблюдать, как тысячи рыбин внутри садка непрестанно снуют туда-сюда, словно молекулы в броуновском движении.
Прошло около двадцати минут погружения, и Виктор ощутил, что ладони рук начали мерзнуть. Видимо, нарушилась циркуляция крови из-за того, что запястья были сильно сжаты узкими резиновыми рукавами костюма. Да и тонкие перчатки давали о себе знать. Виктор подал сигнал инструктору, что замерз. Тот знаком разрешил Виктору начать всплытие.
Теперь следовало контролировать скорость подъема. Виктор наблюдал за поднимающимися вокруг него пузырьками воздуха. Они начинались от уходивших вниз товарищей, которые вскоре и вовсе скрылись из виду, растворившись в синей мгле бездны. Лишь пузырьки напоминали о том, что дайверы там, внизу. Виктор старался подниматься медленнее, чем всплывают пузырьки воздуха, при необходимости «стравливая» лишний воздух из костюма. На серебристой переливающейся поверхности пузырьков он видел свои миниатюрные отражения. Чем глубже уходили под воду аквалангисты, тем крупнее становились поднимающиеся вокруг Виктора пузыри воздуха.
С трудом выбравшись из воды – руки плохо слушались его – Виктор кое-как стянул костюм с помощью товарища, дежурившего в лодке, и принялся растирать посиневшие ладони. Приток горячей крови отозвался пронзительной покалывающей болью. Вода, стекающая с акваланга, тут же превращалась в лед. Температура воздуха была более 10 градусов ниже нуля.
Виктор с наслаждением пил обжигающий чай из термоса, поглядывая на спокойную гладь озера. Внезапно невдалеке показались два дайвера. Один из них буквально вылетел из воды, словно надувной резиновый мячик, и закачался на волнах, раскинув в стороны ноги и руки. В раздутом костюме он напоминал резиновую куклу. Одновременно над водой раздался надрывный кашель, переходящий в крик. Второй пловец, Виктор узнал в нем инструктора, придерживал первого за голову и пытался как-то помочь ему. Лодка немедленно направилась к всплывшим.
Передав пострадавшего дайвера дежурному аквалангисту и Виктору, инструктор вновь ушел под воду. После экстренного всплытия вероятность вскипания азота в крови была очень высока, инструктору необходимо было вновь уйти на глубину и начинать всплытие, делая специальные остановки, чтобы дать время азоту выйти из сосудов. Да и два оставшихся «студента» все еще находились на дне.
Вытащенный «студент» лежал на дне лодки и постепенно приходил в себя. Наконец он оправился настолько, что Виктор и дежурный смогли помочь ему снять «сухой» костюм и напоить горячим чаем. Он рассказал, что на глубине захотел избавиться от воды, попавшей в маску. Воды было немного, но ему показалось, что это представляет для него какую-то опасность. Он слегка оттянул маску от лица и выдохнул воздух. И тут произошло нечто непонятное. Вместо того, чтобы просто выдохнуть воздух через нос, дайвер так резко сделал выдох ртом, что выпустил загубник и остался без доступа воздуха. Ему стало страшно. Глубина была более тридцати метров. Несчастный пловец остро осознал, что подняться на поверхность и сделать живительный вдох он не сможет.
Инструктор, постоянно следивший за «студентами», заметил неадекватное поведение одного из них и тут же устремился к нему на помощь. Он поймал болтающийся сбоку дайвера загубник и попытался засунуть его в рот пловцу. Но тот выплюнул загубник обратно: вода стояла у него в горле, и он не смог сделать вдох. Тогда инструктор, обхватив руками теряющего сознание дайвера, резко взмахнул ластами, одновременно поддувая костюм товарища воздухом. Их понесло наверх, к поверхности.
Пловца спасло то, что остатки воздуха в легких при подъеме с глубины увеличились минимум в три раза, и этого оказалось достаточно для последнего мощного выдоха-крика. С клокотанием вырывался воздух из легких, насыщенный водой, словно фонтан из ноздрей всплывшего кита.
Уже в машине, направляясь в Курменты, к Аману, Виктор вспоминал слова, сказанные ему спасенным «студентом»: «Ты знаешь, умирать, оказывается, совсем не страшно. Паника куда-то исчезла, и мне стало так спокойно. Мне показалось, что я вижу себя и инструктора со стороны, словно я уже был вне своего тела».
Виктору пришло в голову, что сегодняшнее ЧП могло произойти и по причине азотного опьянения дайвера. На глубинах более тридцати метров в кровь ныряльщика попадает большое количество азота. Он вызывает у дайвера состояние эйфории, схожее с алкогольным опьянением. В таком состоянии человек испытывает чувство наслаждения, ему хорошо и приятно, но он теряет контроль над собой. Дайвер может даже спутать, где верх и где низ. И он способен на совершенно неожиданные поступки.
Как же хрупка человеческая жизнь, как внезапно она может оборваться. Человек строит планы на будущее, полон надежд и желаний, и вдруг – стоп! Дальше ничего нет. Вернее, жизнь-то пошла дальше, совершенно не замечая, что одного из винтиков, из которых она сама состоит, нет, на смену ему появились другие винтики. В памяти Виктора всплыл образ Черного барона. «Мы все ищем дракона, а он – внутри нас!» Какого дракона сегодня, в разгар зимы, они искали на дне озера? Ради чего мог погибнуть человек?
Виктор был уверен, что «студент», попавший в передрягу, вновь и вновь будет уходить в глубину. Его не остановит сегодняшнее происшествие. Оно уже попало в разряд приключений, а приключения всегда манят к себе.
У человека есть масса опасных увлечений. Он стремится летать, покорять вершины, спускаться в бездонные пропасти и получать от этого наслаждение. Его никакими силами не удержишь в тесных и душных камерах квартир. Человеку нравится свобода, но чтобы ощутить ее сполна, нужно много чего уметь. Спускаться с крутых гор на лыжах, управлять парапланом или дельтапланом, пользоваться ледорубом или кошками, аквалангом, уметь плавать как рыба и летать словно птица – всему этому и многому другому нужно учиться.
Виктор знал некоторых альпинистов, потерявших пальцы рук или ног при обморожениях. Это нисколько не убавило их решимости ходить в горы. Кое-кто из них даже шутил, что теперь экономит, покупая обувь меньшего размера, и во время прохождения скал ему теперь достаточно небольшой полочки для ног. В общем, масса преимуществ… Люди, вкусившие действие адреналина, никогда не откажутся от возможности вновь его попробовать, иначе жизнь их лишится красок и станет постной, словно еда без соли. Действие адреналина сходно с действием сильных наркотиков. Наверное, по этой же причине не может отказаться от дальнейших поисков Аман. Тогда жизнь его потеряет всякий смысл. Но ведь должна быть развязка, подумал Виктор. И судя по всему, очень скоро. Аман не может бесконечно копать. Он вышел на финишную черту. Что же ждет Амана за ней?
В Курменты
Виктор подъехал к развилке дорог, одна из которых вела в ущелье Курменты, и повернул в сторону гор. Накануне выпало много снега, и наверх вела лишь одна глубокая колея, петляющая между усыпанными снегом холмами. Джип Виктора с трудом пробивался по рыхлому снегу. Неподалеку от карьера, на очередном повороте, он увидел завязшую в сугробе легковую машину. Хотя она была порядком завалена снегом, Виктор узнал машину Амана. Видимо, кладоискатель не смог проехать к своему котловану. Машина была пуста. Значит, Аман дальше пошел пешком.
Проехав последний поворот, Виктор увидел склон горы, сплошь поросший елями. Их украшали белоснежные шубы. Впереди, у котлована, стоял экскаватор. Рядом с ним виднелся строительный вагончик, из трубы которого гостеприимно поднимался белесый дымок.
Виктор осмотрел место раскопок. Дно котлована скрывал снег. Лишь в том месте, где Аман пытался продолжать поиски, виднелись многотонные каменные глыбы.
Виктора поразило, что кладоискатель так мало продвинулся вглубь. Потом вспомнил, что рассказывал ему Аман об обвалившейся стене котлована. Видимо, кладоискателю пришлось расчищать завал. Да еще стекавшая в котлован вода сковала весь грунт непробиваемым ледяным панцирем. Несладко пришлось технике! Неудивительно, что экскаватор постоянно выходит из строя. Скорее всего, и сейчас он неисправен, раз в котловане не ведутся работы.
Виктор вгляделся в видневшиеся из-под снега каменные блоки и в который раз поразился целеустремленности Амана. Даже один такой блок остановил бы любого искателя приключений, а сколько их было на пути Амана?!
Выше по течению, на противоположном берегу реки были видны следы разработок. Виктор догадался, что это площадка неожиданного конкурента кладоискателя. Туда не было тропы, а снегу было по пояс.
Возвращаясь к вагончику, Виктор заметил около своей машины помощника Амана и машиниста экскаватора. Как он и предполагал, техника в очередной раз «полетела». Аман уехал на поиски деталей.
На все вопросы посетителя рабочие отвечали неохотно и как-то обреченно. Видно было, что они устали, сражаясь со все прибывающими препятствиями. «Машина не выдерживает, а мы?» – растерянно разводил руками экскаваторщик.
Заканчивался короткий зимний день. Дно ущелья погрузилось в полумрак. Лишь хребты гор и зеркало озера, лежавшее внизу в чаше котловины, еще сверкали в лучах заходящего светила. Виктор сел в джип и направился в город, до которого было более четырехсот километров. Он привык к таким длинным поездкам. Они удлиняли его жизнь.
Еще сегодня, в пять часов утра, Виктор выехал из Бишкека со снаряжением для подводного плавания. Он успел получить дозу своего адреналина, побывав под водой зимнего озера, объехать вокруг Иссык-Куля, осмотреть котлован Амана, насладиться по пути великолепной панорамой аквамаринового озера, окруженного величественными, седыми от снега и льда вершинами. Теперь он сожалел лишь об одном – о том, что не прихватил с собой горнолыжное снаряжение. В Караколе изумительная трасса, проходящая мимо растущих по склону елей. Стремительный спуск с высшей точки, на которую поднимает кресельный подъемник, вот что было бы достойным завершением дня!
Впрочем, и так день прошел неплохо. Люди в городе едва успевают очнуться от сна, как воскресный зимний день для них уже на исходе, они лишь успевают посмотреть что-то по телевидению. Дни сливаются в мелькающую череду просыпаний и засыпаний, мало чем отличающихся друг от друга. Да и события между этими двумя точками тоже не слишком разнообразны. Летят дни и месяцы, складываясь в годы, и лишь тогда жизнь замедляет свой ход, когда нарушается привычный ее ритм, когда в нее вторгаются приключения, новые события, когда она полнится новыми впечатлениями.
Все-таки хорошо, подумалось Виктору, что можно делать день таким длинным и полным событий, как когда-то в далеком детстве, когда жизнь казалась бесконечной и каждый день проживался как целая жизнь.
Встреча с незнакомцем
Аман не мог заснуть. Он лежал в небольшом вагончике и в темноте различал лишь раскаленную докрасна печку-«буржуйку». Через несколько часов, погаснув, она перестанет согревать жилой отсек, и мороз, свирепствующий снаружи, заберется внутрь. Никто не хочет дежурить у печки всю ночь, приглядывая за огнем. Поэтому каждое утро приходится, кутаясь в теплые куртки, вновь разжигать «буржуйку». У нее одно преимущество: она быстро прогревает помещение своим мощным тепловым излучением.
Кроме Амана в вагончике было еще четыре человека: его помощник Руслан, двое рабочих и водитель экскаватора. В вагончике было душно и от пылающей «буржуйки», и от дыхания спящих людей. Тишину ночи нарушал разноголосый храп товарищей. Он гнал сон из Амана, и его начинали одолевать всякие мысли. Кладоискатель знал из опыта, что размышлять, лежа в постели, последнее дело. Полусонный мозг терзают навязчивые идеи, которые невозможно прогнать прочь, словно назойливую муху. Проблемы начинают казаться непреодолимыми, все видится в мрачном, черном свете, душу заполняет отчаяние и бессилие.
Иное дело – утро. Куда девается безысходное настроение и апатия? Аман, пробуждаясь, всегда полон сил, и его переполняет надежда: сегодня он сделает еще один шаг на пути к сокровищам. Они уже рядом, сегодня будет знак ему, Аману, об этом!
Аман со вздохом перевернулся на другой бок. Постоянные поломки экскаватора, бесконечные неподъемные глыбы измотали его вконец. Природа словно издевалась над ним, посылая один снегопад за другим. Ведь прошлой зимой почти не было снега!
Аман вспомнил своих инвесторов. Он устал твердить им, что скоро вскроет пещеру с кладом. Что же ему делать? Сейчас он все равно не сможет расчистить заваленный колодец. Его надежда прокопать ход сбоку, из центра котлована, похоже, тоже обречена. То обвалы бортов, то встающие на пути каменные блоки – всё, словно сговорилось, против него, Амана. А может быть, это и есть ему знак, что он движется в неверном направлении? Кто может направить его? Василий Плоских? Но Аман уже не раз обращался к нему, обладающему знаниями и способностями экстрасенса, с просьбой «просветить» его поиски. И каждый раз ответы были уклончивые и размытые. Пробовал он просканировать котлован и своей новой техникой. Металлоискатель давал какой-то неустойчивый сигнал. Возможно, цветной металл большой массы находится дальше зоны сканирования прибора и дает наводки, то есть, по расчетам Амана, лежит на глубине 12–14 метров от дна котлована. Это приблизительно совпадает с глубиной заваленного колодца. Нет, он на верном пути! Надо снять еще метров пять грунта, и прибор начнет давать устойчивый сигнал! Тогда уже не будет никаких сомнений. Аман не верил, что золотая статуэтка была единичной, случайной находкой! Как она могла попасть сюда, на такую глубину? Жаль, что у Амана не было подобного металлоискателя тогда, когда он стоял на дне еще не засыпанного колодца!
Аман задохнулся от нахлынувшего на него чувства беспомощности повернуть время назад. Как же он был близок к ним, к этим проклятым сокровищам! Куда же пропали духи предков? Почему они теперь молчат? Ведь, он, Аман, послушался их призыва и отдал все, что у него было, этим поискам. Третий год он терпит лишения и тяжкий труд в котловане. Где же обещанное Оскамбаем вознаграждение?! Старик давно не является в его сны! Когда взойдет его, Амана, звезда? Когда же, наконец, исполнится его сокровенное желание спасти нищую страну, кинуть к ногам правителей несметные сокровища – сделайте Кыргызстан богатым и счастливым!
Вслед за этими мыслями в помутненном сознании всплыли образы Юсуфа и Махмуда. Оба бандита пристально смотрели на Амана, словно подозревая, что он что-то скрывает от них. Аман зябко поежился под этими холодными взглядами. За спинами «авторитетов» он заметил стоявших рядом первого и второго президентов страны. Они тоже уставились на кладоискателя, будто ожидая от него каких-нибудь знаков или слов. За ними вертелись многочисленные силуэты людей: телохранители, жены, братья, дети – тьма народу. Они устремляли на застывшего Амана ожидающие взгляды.
«Чего они от меня хотят?» – подумал кладоискатель. Он попробовал потихоньку скрыться от жадных взоров толпы. Первый президент тут же поднял вверх свои густые брови и широко улыбнулся; казалось, он сейчас бросится к Аману и начнет трясти ему руку. Второй, напротив, насупился. Аман перехватил внимательный, холодный взгляд сына президента, и ему стало не по себе. «Этот и убить может», – решил Аман. Он замер на месте, словно его ноги вросли в землю. Отчаяние захлестнуло его. «Если сейчас показать им, где находится клад, то эта толпа просто разорвет меня на части», – пронеслось в воспаленном мозгу. Он огляделся. Совсем рядом был спуск в котлован. Некоторые из толпы, перехватив взгляд Амана, тоже с любопытством начали заглядывать вниз.
Отчаяние Амана еще больше усилилось. Они сейчас заметят лежащий на дне клад! Он же его, Амана! Никто не имеет права касаться этих сокровищ. Только он. Он сам отдаст сокровища Кыргызстану. Но глаза окружавших его людей вс? больше горели жадным блеском. «Они же заберут вс? себе», – с ужасом понял Аман. – Они ничего не оставят ни мне, ни Кыргызстану». Он готов был разрыдаться от бессилия и горя.
И тут словно ураган пронесся по ущелью. Задул такой сильный ветер, что все с трудом удерживались на ногах. Дневной свет померк, и Аман едва угадывал силуэты людей. Вокруг них заметались какие-то серые тени. «Волки! – мелькнуло в голове Амана. – Надо бежать в вагончик, там лежит ружье!» Но он не мог сдвинуться с места – ноги словно налились свинцом. Вдруг его внимание привлек котлован. Там что-то происходило. Слабое свечение, исходившее из него, обозначило черные тени людей, пытавшихся скрыться от нападавших на них волков, осветило склон с елями, сплошь покрытыми снегом. Свечение разгоралось, завораживая Амана. Все люди куда-то делись. Волки, сбившись в стаю, потрусили к котловану. Они остановились на краю и уставились вниз. Вскоре им навстречу поднялся человек. Аман не мог разглядеть его лицо, так как оно не было освещено. Поразило необычное одеяние этого высокого худощавого мужчины. На нем был странный малиновый халат с вышитыми золотыми цветами. Аман заметил погоны на плечах и длинный бамбуковый стек, которым подходивший человек постукивал себя по высокому офицерскому сапогу. Волки, словно собаки, послушно потянулись за ним.
– Ну-с, молодой человек, – обратился неизвестный к оторопевшему Аману, – вы все-таки добились своего? – голос говорившего был глухой, но четкий и выразительный.
Незнакомец слегка обернулся, и Аман увидел вспыхнувшие ярким красноватым отблеском волосы на небольшой сравнительно с широкими плечами голове. Рыжими были и длинные усы, скрывавшие узкий рот. На груди сверкнул серебряный крест, а на погонах засияли вышитые золотом двуглавые орлы. Волки расселись полукругом и, казалось, внимательно слушали говорившего.
– Я вас не понимаю, – пролепетал Аман.
– Ты же хотел помочь своей стране? – резко спросил незнакомец.
Аману показалось, что глаза человека, стоявшего напротив, засветились, словно у зверя.
– Да, хотел, – тихо ответил Аман. – Но ведь я…
– Не нашел клад, – не дослушав, констатировал незнакомец. – Чушь, чушь и еще раз чушь! Кому ты хотел отдать эти богатства? Этим людям?! Каждый из них сосал твою нищую страну, словно пиявка. У них больше денег, чем ты мечтал найти. Хороший бы подарок ты им преподнес, найдя клад! Неужели ты думал, что духи твоих предков могли позволить случиться этому?!
Человек говорил жестко и зло, словно прокурор в зале суда.
– Князь Мира не позволил тебе сделать это, Аман, – человек не мигая смотрел прямо в глаза кладоискателю. – Только Он правит судьбами стран и государств. Ты потревожил врата Агарти – подземного царства Князя. И демоны вырвались на свободу. Теперь они освободят твою страну, как ты и хотел, но ввергнут в пучину ужаса и горя. Они разбудят самые низкие, разнузданные инстинкты толпы. Великий Бог, как я ненавижу революции!
Аман с испугом внимал разгоряченным речам незнакомца. Окружающий их мрак, казалось, начал сгущаться и подползать к ним. Свечение из котлована угасало. Волнение охватило сидящих волков. Они тихонько поскуливали и напряженно смотрели на своего господина. Звери были похожи на взведенные пружины. Казалось, одно движение руки хозяина – и они взмыли бы в воздух, словно метеоры. Их глаза, отливавшие зеленым светом, все ярче разгорались в наступающем мраке.
– Революция – заразная болезнь. Она несет голод, разруху, гибель культуры, славы, чести, духовного начала, падение народов и государств! Я предвижу этот кошмар, мрак, безумное разрушение человеческой природы!
Амана охватил страх. Неодолимое желание скрыться от горячих и пугающих пророчеств незнакомца заставило его побежать к вагончику. Оглянувшись, он увидел, что высокая фигура скрылась в котловане и свет окончательно погас.
Очнувшись, Аман понял, что лежит в кровати и его трясет от холода и нервной лихорадки. Ночную тишину нарушал лишь храп спящих товарищей.
Было ли все случившееся явью или лишь ночным кошмаром? Аман боялся вновь заснуть, ожидая возвращения ужасных видений. Выйти в ночной мрак, подышать свежим воздухом он тоже не решался. А вдруг это был не сон и тот грозный человек с волками все еще там, у котлована?
День мародера
Ночь с 7 на 8 апреля 2010 года была бессонной для большинства жителей города Бишкека. Бесчинствующая толпа мародеров, улюлюкающих, разгоряченных спиртными напитками и жаждущих крови молодых людей, осаждала торговые центры и магазины. Повсюду раздавались звуки лопающегося стекла, треск автоматных выстрелов, грохот взрывов и рев толпы. Громили магазины одновременно во всех районах города. Казалось, был запущен в действие чей-то чудовищный план. Жажда разрушения охватила толпу. В разных местах уже начинали вздыматься языки пламени. Горели торговые центры, здание генпрокуратуры, жилые дома, принадлежащие клану президента.
Радио- и телевещание давно прекратились, и Виктор неотрывно просматривал Интернет-сайты, на которые выбрасывалась горячая информация. Туда же попадали фотографии и видео, снятые очевидцами.
«Боже мой, – думал Виктор, – в какую бездну низвергается страна! Как быстро могут превратиться с виду благопристойные люди в диких зверей! С какой алчностью они раздирают и растаскивают не принадлежащее им добро! Куда подевалась мораль и воспитание? Может, их и не было, а дикие звери просто прятались под маской улыбающихся людей?»
Волнения начались еще 6 апреля в городе Таласе. Скупые сведения донеслись до столицы: захвачено здание администрации губернатора, при штурме пострадали люди. Члены правительства и представители силовых структур, мрачно улыбаясь, обещали безжалостно расправиться с любыми недовольными выступлениями. На 7 апреля был назначен митинг оппозиции, но Виктор не верил в ее силу. Всю власть в республике давно узурпировал президент. Ему подчинялось все: «карманный» парламент, суды, правительство, армия и другие силовые структуры. Все финансы контролировал его сын. Он же захватил все доходные предприятия и организации. По всей видимости, криминал, контрабанда и наркотрафик, который проходил через Кыргызстан, также были под контролем Семьи. Все лидеры оппозиции были либо запуганы и находились в эмиграции, либо обескровлены. Запрещались любые выступления и митинги против президента и правительства. Недовольных могли просто «ликвидировать» физически. И все же Виктор даже не мог представить себе, что такая, казалось бы всеобъемлющая, власть, рухнет, словно карточный домик.
Президент, как и обещал, пытался удержать власть огнем. На крыше Белого дома сидели снайперы и расстреливали демонстрантов, словно в гигантском тире. Самим им ничего не грозило – из автоматов Калашникова, которые невесть откуда появились в толпе демонстрантов, трудно вести прицельный огонь дальше пятидесяти метров. Виктор испытывал чувство «дежа вю». История со свержением президента повторялась. То, что происходило в марте 2005 года, тоже казалось неожиданным и противоречащим логике. Точно так же аппарат президента и правительство уверяли население, что все контролируют. Точно так же разгоряченный народ бросился избивать горстку милиционеров со щитами. Только в этот раз охрана Белого дома была многочисленнее и стреляла в толпу на поражение.
Виктор отметил про себя, что и народ на площади в тот раз и в этот – разный. В прошлую революцию преобладали женщины, которые, по всей вероятности, получали за выступление деньги. Возник даже термин для таких женщин-«революционерок» – ОБОН – отряд баб особого назначения. В этот же раз основную часть толпы составляли молодые парни. И они были настроены решительно. Их не пугали ни пули, ни разрывы газовых снарядов. Не останавливали и убитые товарищи. Виктор подумал, что исход противостояния им был известен заранее. Возможно, и президенту. Виктор не видел его на экранах телевизора в последние дни. Да и праздник Нооруз 21 марта президент предпочел встречать не в Бишкеке, а в Оше – южной столице, которую считал своим оплотом.
К вечеру заработали телевизионные каналы. В студию спешили революционеры, чтобы успокоить население, и те, кто торопился выказать лояльность новой власти. Революция свершилась!
И следом пошли тревожные вести – начались погромы, мародерство! Виктору позвонил один из его продавцов: «Собираются грабить магазины!» Он распорядился, чтобы люди скорее расходились по домам. Хотя и не верилось в возможность средневекового варварства. То, что ему открылось наутро, превзошло его самые тревожные ожидания. Казалось, ночью город обезумел. Толпами мародеров было разгромлено и сломано все, что оказывалось у них на пути…
Войдя в один из торговых центров, где еще вчера продавались его книги, Виктор с ужасом смотрел на разбитые витрины и прилавки. В осколках стекла на полу валялись парики, разорванные книги. С презрением он наблюдал, как пацаны и молодые люди копошатся в хламе, пытаясь выудить «сотку» или другую ценную вещь. За одну ночь многие предприниматели понесли большие потери. Некоторые потеряли все.
Но вторая ночь оказалась страшнее первой. Люди уже увидели, на что способны их улыбающиеся сограждане, и с ужасом ожидали наступления темноты. Это-то ожидание и наполнило одну часть города страхом, а другую – пьянящим чувством вседозволенности и безнаказанности. И хотя во вторую ночь почти не было погромов (люди вышли на улицы и охраняли свои жилые кварталы и магазины), мерзкий страх холодил души людей – страх ожидания еще чего-то более худшего!
