скачать книгу бесплатно
– Я очень похож на отца.
Аш~шад пристально смотрел на него. И не отпускал запястья. Хватка становилась все крепче.
– Лукас… Твой отец…
– …в таком случае выглядел в точности как я – это логическая связь эквивалентности, – заверил его Лукас и вырвал руку.
Он переключил нетлог на большой экран, и лицо Софии появилось на телестене, так что фомальхиванин больше не имел повода хвататься за его запястье. Лукас бросил нетлог на стол и отправился на кухню, чтобы поставить чайник.
На всякий случай он прошелся по полке с ?ссенскими запасами, хотя прекрасно знал, что ничего достаточно мощного там не найдет – ни идиотского г?мерша?ла, ни тем более лаёг?ра или ?крё. Жаль. Или, лучше сказать, к счастью. Хотя шел уже четвертый день, Лукас до сих пор не избавился от неприятного внутреннего трепета и неопределенной досады. Конечно… по сравнению с тем, что он переживал во времена старого профессора, когда регулярные дозы ?ссенских грибов были в привычке, эти небольшие неудобства выглядели смешно – но похмелье всегда затягивается. Лукас мысленно в сто пятидесятый раз проклял ?ссенский Корабль, который своим грибным коктейлем разрушил его метаболизм, но стиснул зубы и выбрал приятный желтый нарша?л, легкий вечерний напиток без каких-либо стимулирующих, галлюциногенных, наркотических или иначе действующих эффектов.
Когда Лукас вернулся в комнату, улыбка Софии с телестены пропала.
На него смотрели полные ужаса глаза Роберта Трэвиса.
* * *
Н
а здании «Спенсер АртиСатс» светились во тьме гигантские экраны телестен, беспрерывно показывающих рекламу. Им составлял компанию свет одного окна.
– Господин Хильдебрандт? Директор вас ожидает, – сообщил швейцар, считавший код с нетлога Лукаса и наконец открывший дверь безопасности.
Лукас проскользнул внутрь. На мгновение он задумался, какова вероятность, что з?рёгал скрывается в одном из темных коридоров между проходной и офисом Трэвиса. Затем он раздумывал, стоит ли рисковать подъемом по лестнице или застрять в лифте по тщательно заготовленному кем-то плану. Но в целом дело того не стоило. Подобные вопросы решаются иначе. З?рёгалу не нужно гоняться за ним по коридорам – когда ему потребуется, он просто заставит Лукаса найти себя. В определенных условиях можно подчиниться насилию по собственному желанию – особенно если за тобой долг. Только Роберт Трэвис представляет себе сложившуюся ситуацию как фильм о мафии.
До этого лицо директора Спенсеров в нетлоге было совершенно зеленым, зубы у него стучали. Однако Лукас не верил, что ему грозит опасность от рук ?ссеан. Конечно, он знал, что может случиться, если они придут за ним. Посадят в его собственное пафосное кресло. Даже не придется связывать ему руки, он все равно не сможет дать отпор. Очки и линзы с него снимут. А потом будет плохо. Но Лукас сомневался, что все зайдет слишком далеко. З?рёгал не дурак, он должен знать, что о полете на Марс Трэвису ничего не известно. А если и не знает, то узнает после первого же вопроса. Немного неудобства и какое-нибудь миленькое трёигр?, быть может, будут Трэвису даже на пользу – по крайней мере, избавят его от лишних иллюзий. Он не выдаст ничего, что повредило бы ему лично, ведь он ничего не знает. Не стоит опасаться и какого-либо весомого физического ущерба.
Они не станут ему вредить. Он сдастся гораздо, гораздо быстрее.
Роберт Трэвис стоял в двери и выглядывал в коридор.
– Наконец-то! Люк… Господи, как хорошо, что ты здесь! – пискнул он.
Выбежав ему навстречу, он взволнованно схватил Лукаса за руку и потащил через офис секретарши в свою директорскую берлогу.
– ?ссеане! Люк, они идут за мной!
Лукас бросил на него испепеляющий взгляд.
– Быть не может! – сказал он с холодной усмешкой.
Трэвис выглядел обиженным. Но это помогло. Может, он дважды не отличился смелостью, но доля ума в нем нашлась – подобной пощечины ему хватило. Он резко перестал теребить рукав Лукаса и собрал остатки достоинства.
– Я не преувеличиваю! Нужно уметь распознавать настоящую опасность, – возразил он упрямо.
С горьким торжеством он указал на глиняные дощечки, вывешенные вокруг его ценнейшей ?ссенской мандалы.
– Ты сам прочитай. Может, ты помнишь, что здесь было раньше. До вчерашнего вечера все так и оставалось! Но сегодня утром, когда я тут с… хм, зашел кое за чем… я нашел это.
Лукас обвел глазами весь круг. Надписи действительно кто-то поменял, но совершенно не в том духе, в котором прежде собирался он сам. Вместо «покорно благодарим» было «уста Акк?тликсовы в гневе будут пить», приветливое «смиритесь и нас простите» изменилось в угрожающее «будь проклят до дна темноты», а из изначального «дайте же свои тела» вышло «навсегда мы поглотим твою душу». И, конечно, в создавшейся логике знак «дар» был заменен знаком «кровь». Лукас вздохнул. «Существо низшего мира, навсегда мы поглотим твою душу и жизнь – так сила наша возрастет и голод будет утолен, будь проклят до дна темноты! Уста Акк?тликсовы в гневе будут пить кровь твою». Стоило признать, это совсем не успокаивало.
С другой стороны – напечатанные на глиняных дощечках надписи не выражают тонких оттенков значения. Угроза, сложенная из полуфабрикатов, едва ли может отразить истинные замыслы и планы – что уж говорить о точной степени недовольства. Будь то офис и мандала Лукаса, он бы скорее махнул рукой и подождал, пока заинтересованные его душой, жизнью и кровью сообщат о гневе Акк?тликса что-нибудь конкретное. Но сейчас рядом с ним стоял Трэвис и вновь умоляюще хватал его за рукав дрожащими пальцами.
Трэвис, с непостижимым доверием одолживший ему свой корабль. Трэвис, теперь со столь же непостижимым доверием ожидающий, что в огне апокалипсиса разверзнутся небеса.
Явится стальная пасть Насекомьего бога.
Опустится вниз, будто люстра.
И откусит ему голову.
– Что… что ты об этом думаешь, Люк? – взволнованно повторял Трэвис. – Что, по-твоему, мне делать?
Лукас ухмыльнулся. «Послать ?ссеан за мной, если они сами не найдут, Боб!» Если говорить без прикрас: главная гарантия безопасности для Роберта Трэвиса состояла в том, что для ?ссеан он – полный ноль. Это был настоящий вызов для любого дипломата, ведь чтобы сообщить нечто подобное человеку со столь раздутым эго, потребуется особый такт; однако Лукас рассудил, что в целях сохранения хороших отношений со «Спенсер АртиСатс» самым тактичным выходом будет полное отсутствие презентации собственных взглядов.
– Для начала одна мелочь, – только и сказал он. – Поверни их обратно.
– Что?! – вскрикнул Трэвис. – Но я не могу! Люк, ты не понимаешь. Это сделали ?ссеане! Они были здесь! Они пытаются на что-то… намекнуть!
– Намекнуть?! – рассмеялся Лукас. – Называй вещи своими именами, Боб. Они просто тебе угрожают. Ну и что? Просто поверни обратно.
– Повернуть… эти глиняные…
– Ага. Дощечки. Вокруг своей оси. Хотя бы так, как было раньше, – если только ты не выдумаешь что-нибудь повеселее.
Роберт Трэвис поднял трясущуюся руку. Очевидно, он искренне старался прислушаться к совету своего гуру: впился глазами в один из дисков, протянул руку, почти… Однако, видимо, в воздухе была некая невидимая граница, которую его рука не могла преодолеть – несколько мгновений она нервно тряслась у ближайшей глиняной дощечки, будто натыкалась на стекло, после чего вторая перехватила ее и опустила обратно в жесте полной беспомощности. Опуская руки, он почти незаметно коснулся пальцами мицелиальной поверхности мандалы.
– Я боюсь, – выдавил из себя Трэвис. – Я не смогу. Люк, если ты думаешь, что это поможет… пожалуйста… пожалуйста, сделай ты.
– Я не думаю, что это поможет! – отрезал Лукас.
Его раздражала бесхребетная мягкость, которую он чувствовал в Трэвисе… если не говорить прямо – трусость, – а также невольная иррациональность человека, смеющегося над богами и в то же время трясущегося от ужаса перед лицом магии. О чем Трэвис вообще думал? Что, поверни он пару глиняных дощечек, прибитых к стене, пробудится великое волшебство?
– Это кусок глины, Боб, – не что иное, как кусок обычной дешевой керамической глины! Никакой это не голос божий! Смена надписи ничем не поможет. Это лишь выведет ?ссеан из себя, если они увидят, не больше. Я не стану делать этого вместо тебя. Почему я должен их провоцировать и нести ответственность?
Трэвис выглядел совсем растерянно.
– Тогда почему… почему ты меня заставляешь… – пискнул он.
– Потому что я хочу видеть, как это сделаешь ты! – бросил Лукас ему в лицо.
Он больше не мог сдерживать свою язвительность.
– Дело все в том же, Боб, – как и несколько лет назад, когда ты не согласился с моим отцом. Я думал, если ты найдешь в себе смелость на сопротивление, то сможешь дать им отпор. Если бы ты повернул все обратно, было бы хорошо. Если бы ты выложил новую оскорбительную надпись – было бы еще лучше. А если бы ты сорвал дощечки со стены, бросил их в мусорное ведро и просто сказал бы мне, чтобы я шел куда подальше с такими глупостями, – у тебя бы даже была надежда!
Лицо Роберта Трэвиса разваливалось. Разваливалось на черты, скривленные ужасом, и на черты, скривленные отчаянием, на куски и кусочки, на румянец и трепет. Лукас видел лишь слезы на глазах – ничего больше, так как был не настолько жестоким, чтобы наблюдать за разрушением до конца. Он сунул руки в карманы и отвернулся к окну.
Он не мог понять. Честно говоря, ощущение неуместности было так сильно, что Лукас чувствовал, будто находится в каком-то призрачном сне. «Рё Акк?тликс, почему он мне столько позволяет? Почему не обвинит меня, наконец? – возмущался он в мыслях снова и снова. – Почему хотя бы не спросит?» При разговоре по нетлогу не прозвучало ни одного упоминания о Корабле, что было вполне логичной осторожностью; но столь же логичный Лукас ожидал, что, едва он перешагнет порог, Трэвис в тот же миг начнет осыпать его упреками и будет ждать подробных объяснений. Ведь он должен осознавать, что резкое недовольство ?ссеан как-то связано с этой поездкой! Все инстинкты Лукаса предостерегали не начинать говорить об этом первым, хотя, конечно, он был готов к череде обвинений. Он ждал их. Готовился отражать всеми силами своего ума, так как лишь от того, каким образом Лукас преподнесет ситуацию, зависит последующая благодарность или же ненависть Трэвиса. Перепалки не избежать!
Однако Трэвис не спрашивал, что произошло с Кораблем. Не спрашивал, за что именно он должен отплатить Акк?тликсу собственной кровью. Он плакал у Лукаса на плече и хватал его за рукав вместо того, чтобы осыпать ругательствами. Лишь сейчас Лукас начинал допускать, что уважение Трэвиса к его персоне, очевидно, так велико, что он просто не решается спросить.
Неловко.
И в то же время хитро.
Если бы Трэвис начал его упрекать, Лукас бы с легкостью ему возразил, однако вместо этого он смотрел на него снизу вверх, словно перед ним стоял бог. Его отчаянная, жалобная беспомощность была утомительна.
– Люк… они… они меня убьют, – всхлипывал Трэвис за его спиной.
Лукас закатил глаза. «Конечно, а поскольку твоя жизнь имеет для человечества неизмеримую цену, это будет серьезная потеря».
– Неужели ты настолько их раздосадовал?
– Ты… думаешь, что нет?
Лукас стиснул зубы.
– Слушай, Боб. Сядь в кресло. Если тебе поможет, выпей таблетку от нервов. Или выпей еще чего. Что угодно, главное, перестань ныть. Я скажу тебе, что, по моему мнению, они сделают, а потом ты оценишь ситуацию. Всегда можно найти выход.
На самом деле он решительно не считал, что выход можно найти из любой ситуации; однако от роли гуру для зареванного Трэвиса убежать было нельзя. «Как ты прекрасно знаешь, то, что с ним происходит, происходит исключительно из-за тебя, – усмехнулось его сознание. – И справиться с этим он не может. В нем нет и миллиграмма смелости».
Чувство вины на мгновение стало таким сильным, что Лукасу страшно захотелось сказать Трэвису о фомальхиванине хотя бы вскользь. Однако свой выбор он уже сделал – в тот момент, когда выклянчил у него Корабль и не упомянул, что дело, для которого Она, Ангаёдаё, была нужна, влечет за собой некоторые риски. Не посвятив Роберта Трэвиса в дело тогда, Лукас не имел права делать этого и сейчас, так как знание всех связей лишь навредит ему перед лицом ?ссеан. Грехи Лукаса Хильдебрандта однажды тоже останутся без отпущения. Угрызения совести – и желаемое избавление от них – не являются веской причиной принимать Трэвиса в свою команду.
Большой босс Спенсеров направился к бару. Налил себе стопочку водки и жестом предложил Лукасу присоединиться. Лукас помотал головой. Вместо того чтобы выпить стопку залпом, Трэвис лишь сделал маленький глоток – лучшее доказательство, что это не то лекарство, к которому он обращается в тяжелые моменты. То есть он лишь послушно делал то, что было приказано. Затем он так же послушно направился к столу и усадил свое огромное тело в огромное кресло. «Ах вот оно что – когда ему страшно, он скорее выедает холодильник, а не спивается; как я сразу не понял! – подумал Лукас с ухмылкой. – Надо было принести ему зельц с луком». Трэвис почти терялся в кресле – хороший пример того, как даже огромное тело уменьшается, когда горбишься. С мебелью такого не происходит. Теперь было особенно хорошо видно, что трон Трэвиса для него самого слишком большой.
Лукас подошел к нему.
– Если быть честным, я не верю, что они сюда вернутся, Боб, – проговорил он самым успокаивающим из всех своих успокаивающих тонов. – Это психологический трюк. Они сделали это, чтобы пощекотать тебе нервы. Даже ?ссеане не могут позволить себе все, тем более по отношению к человеку в твоем положении. Никаких так называемых открытых действий. Иначе был бы страшный скандал.
Трэвис кивнул. Затем наклонил голову и начал рассматривать свои ногти – кончики его пальцев были пожелтевшими, будто от сигарет.
– Верно… – пробормотал он. – Определенное направление мыслей в отношении… наверное… его хватит, да? В такой ситуации… с такими мыслями… Понимаешь, это заставляет невольно… желать…
Он осекся.
– Я хочу сказать – да, наверное, ты прав, Люк, – быстро закончил он. – Я тоже думаю, что они не вернутся.
Лукас молча смотрел на его сгорбленные плечи. «Страх отпускает, наступает смирение», – пронеслось в его голове. Предостерегающая искра из темноты, эхо неясного воспоминания. В тоне Трэвиса было нечто, отчего по спине у Лукаса прошел холодок. Нечто, что провоцировало все его инстинкты. Непроизвольный приступ ужаса. Совершенно неопределенный. Но неоспоримый.
В этот момент Трэвис поднял на него глаза.
– Люк, как ты думаешь… то есть как бы… думаешь, я все правильно истолковал? – взволнованно спросил он. – Я постоянно об этом думаю, но… но все это так странно.
Из него брызнул неестественный смех.
– Понимаешь, так можно потерять рассудок. Ты был на ?ссе. Ты все это видел. Скажи мне честно. Прошу тебя.
Очередная отчаянная просьба о совете, очередная необходимость дать авторитарное наставление; но зачем? «Что-то я здесь упускаю, – понял Лукас. – Господи. Это что-то очевидное».
Он посмотрел вблизи в глаза Трэвиса. Страх в нем быстро нарастал и замораживал его, словно распространяющийся газ, пока не достиг объема ледяной уверенности. Лукас вдруг увидел и незаметные признаки: секундное расширение зрачков… кроме того, едва уловимая невменяемость в вытаращенных глазах, которая не могла быть вызвана обычным страхом или прочими движениями мысли. Одно лишь мгновение.
Лукас ругал самого себя. «И я все это время размышляю в духе фильмов о мафии: банда ?ссеан, угрозы, допросы… какая ерунда! Тут все это время был скрыт совсем другой фильм. Рё Акк?тликс! Я идиот.
Конечно, ?ссеане не вернутся! Зачем?
Им это уже не нужно.
Дело сделано».
– Ты должен бороться, Боб! – резко выпалил он. – Это не твое личное решение, пойми!
Но, произнося эти слова, он уже осознавал горькую иронию ситуации. Даже если бы он каким-то чудом выбил из Роберта Трэвиса хоть каплю упорства, решение уже не будет личным. Приказ ?ссеан заменит приказ Лукаса Хильдебрандта. Неужели можно одолжить кому-то свою волю как носовой платок?
Каждый должен пробиваться сам.
Трэвис уткнулся лицом в ладони.
– Может, все не дойдет… до крайности? – пискнул он.
Его голос звучал неестественно высоко.
– И не надейся. Ты должен оборвать все прямо сейчас. Без жалости.
Трэвис не отвечал. Лукас с невольным ужасом смотрел, как его пальцы сползают по лицу. Сползают по губам.
Вдруг Трэвис резко засунул их в рот.
И начал дико сосать. В то же время по его лицу разливался румянец; может, он и не мог остановиться, но все же в нем оставались крупицы вменяемости, чтобы осознать, что делает. Пытаясь скрыть все это, он наклонялся головой к столу. Лукаса передернуло. «Эти желтые пальцы, – думал он. – Как он справляется с такими ногтями? Непоследовательно, Лус, – ты утверждаешь, что нужно оборвать все прямо сейчас, но не останавливаешь его. Ты не хочешь бороться с фигурой с такой сильной инерцией – то-то и оно! Чисто прагматически ты надеешься, что после с ним будет проще обходиться.
Рё Акк?тликс!
Это адски тяжело».
Трэвис неожиданно пришел в себя. Отер рукавом пот со лба и с усилием встал.
– И все равно странно, правда? – Он с грустью рассмеялся и обслюнявленной рукой схватил Лукаса за локоть. – Они… они… они видят в этом жертву, – затараторил он. – Я бы сказал, это почетно. Они так это воспринимают, правда? Но… но мне так страшно. – Его глаза резко метнулись к стене у двери. – Думаешь… думаешь… думаешь, они правда хотят, чтобы я… Может… может, хватило бы, если бы я… – Трэвис замолк в ужасе. – Если бы я отдал немного крови добровольно?
– Это лишь твои представления, – резко прикрикнул на него Лукас. – Послушай меня внимательно, Боб. Ни в коем случае не трогай мандалу.
Трэвис уставился на него. Он не осмелился с ним спорить, но несогласие душило его: он смотрел раненым, обиженным взглядом мальчика, которому родители только что сказали, что его любимая машинка – ржавое барахло на выброс. Губы Лукаса скривились.
Да чего он вообще добивается? Лукас прекрасно знал, что его совет был излишним. Совершенно правильным и в то же время совершенно бесполезным. Трэвис, конечно же, уже сделал это. Тотчас. Утром пришел в свой офис, хотя была суббота. Зачем? Он просидел там весь день вместо того, чтобы провести выходной в каком-нибудь более приятном месте. Он стоял перед мандалой и водил по ней руками. Раздирал ее ногтями. Может, даже положил ее на стол и уткнулся в нее лицом… лежал долго, мечтательно… но ему все равно показалось это немного неприличным, потому он вернул ее на стену, прежде чем звонить.
Неважно.
Он снова ее снимет.
Лукас видел, как Трэвис ошивается вокруг и бросает украдкой взгляд на стену возле двери, столь же незаметный, как начинающий воришка в супермаркете. Он крепко взял его за плечи и повернул к себе.
