скачать книгу бесплатно
И годы спустя, из глубин – тайников глухих
Оно прорвётся, как крик, как стих,
Как ребёнок из чрева, как воронёнок в небо,
Воскликнет: «Да! Я хочу! Я требую! Мне бы
Написать роман, влюбиться, слетать на Марс,
А иначе на кой ты со мной в груди родилась?
Вот тебе крылья, родная. Смелей – в полёт!
В жизни счастлив лишь тот, кто крылат и смел!»
Ну, тут уж она это детство сама прибьёт,
Чтоб не отвлекало её от дел.
2016
*
На станции Май, в посёлке Сире?нево
Вечно весна за окном.
За пять дыханий до отправления
Я влетела в вагон.
Ты меня ждал, волновался страшно,
Бледный, смешной и смелый.
А я босая, в ночной рубашке:
– Вещи где?
– Не успела!
В сумке блокнот, шоколад и Бунин,
Как подобает леди.
Едем мы всего до Июня,
Вдвоём до Июня едем!
Дальше – не надо. Дальше – детали.
Взрослая жизнь с помехами.
Мы говорили и целовались.
В общем, Июнь проехали.
А глаза у тебя как небо.
В них летать не устанешь.
Мы на Июле купили хлеба
И поехали дальше.
Мало ли станций в календаре —
Станций мы не считали.
Август проспали, на Сентябре
И выходить не стали.
Вот и Ноябрь из темноты —
Чист, нелюдим и сер.
«Дальше, – заволновался ты, —
Только зима и смерть.
Дальше – пресность и белизна,
Холод и боль вне квоты».
Спрыгнул – и я осталась одна.
Дура, одна, с блокнотом.
Мне контролёра задобрить нечем.
Он за мной – по пятам!
Поезд подвозит нас всех к конечной,
Спрыгиваю, а там…
Станция Май. Посёлок Сире?нево.
Радуга после дождя.
Я, удивлённая и весенняя,
Иду домой без тебя.
К Жизни
«Мы, – говорю, – ещё посмотрим, кто кого
поднимет на щит.
Кто кого уложит в песок,
придавит, но пощадит.
Кто кому выбьет сердце, печень и прочее.
Кто простит
Кого».
Я говорю: «Учти, я до конца борюсь.
Да, задыхаюсь, дрожу, как мышь, боюсь,
Но обещала своим и не вернусь
Без победы в небо».
Она картинно зевает, вздыхает: «Что ж,
Взгляд твой – огонь, и разговор хорош,
Посмотрим, как далеко зайдёшь,
Дальше ли прочих!»
Мутно
Плывёт в глазах Колизей, сограждане мне кричат,
И я выхожу без доспехов, зонта, меча
В утро.
К другой Гостье
В полночь приходит, мелькнёт у окна,
Крикнет, смеясь: «Встречай!»
Я предлагаю ей кровь, она
Предпочитает чай.
Пахнет парфюмом истлевшей плоти,
Шепчет, ложась в кровать:
«Не трусь, Марусь, я не по работе,
А просто так поболтать.
Жаль, что пугает вас, людей,
Стук моих каблучков.
Я ненавижу мучить детей
И пугать старичков,
Жизнь вас пытает, как инквизитор.
Я же добра по фактам.
А что внезапны мои визиты,
Так это ж гуманней как-то.
Бывает, беру не того – косяк.
Ошибок не отрицаю.
Но Жизнь вас терзает и так и сяк,
А я бегу и спасаю.
Ах, если б могла, я бы всех увезла
Вглубь полночных зеркал,
Чтоб никто ни боли, ни зла
На этой земле не знал.
Душ беззаботных вечный полёт —
Разве не благодать?
Но Жизнь мне вас никак не даёт,
Никак не даёт спасать».
Карпаччо из сердца
Вырежи сердце, пока горячее,
тонко нарежь, удаляя вены.
Я умру. Зато карпаччо
будет отменным.
Съешь, смакуя, чокаясь красным
с той, что будет меня милее.
Знаю, не любишь сырое мясо.
С кровью моё, поверь, вкуснее.
Лакомись, милый, хоть раз не спорь со мной —
мы с тобой любим о вкусах спорить.
Вкусно, полезно и жира ноль —
покойная увлекалась спортом,
и на массаж ходила почаще коров Кобе,
и подставляла тебе обе
щеки, когда ты бил по одной.
А ты любил меня на убой —
без тормозов, без памяти и без робости.
Режь же теперь и не прекословь!
Людей навалом и так на глобусе.
Вода нынче как-то ценней, чем кровь.
Ну что ты морщишься? Ты же мужчина.
Пойми, моя жертва не беспричинна.
Руки не дам вот, а сердце – да!
Ведь это единственный способ, любимый,
нам с тобой стать целым единым.
А то разбежимся же, как всегда.
*
Мы сидим слегка подшофе.
Разговор пустяков, но зво?нок.
А на улице, рядом с кафе —
Мать и больной ребёнок.
Она пледом его укроет,
Как грудного, везёт гулять.
А ему на вид тридцать пять.
Может, даун. Может, другое.
Мы замолкли с тобой, как дети.
Разговор наш свернулся клубком.
Дело даже не в них, а в том,
Что паёк общих тем доеден.
Мать хлопочет смешной обезьянкой.
Надевает на сына панамку.
Он не щурится даже на свет.
Я вздыхаю – мол, Бога нет…
Он сидит бессловесный, как мим.
А она говорит ему что-то.
И, внезапно, и мама, и сын
В звонкий, нежный пускаются хохот!
Мы сидим неподвижно, молчим.
Я с улыбкой завидую им.
*
Любимый разучился говорить,
Несказанным прощанием терзаем,
И научился спрашивать глазами:
– Где взять мне силы, чтоб тебя забыть?
– Ты сил возьми у тех, у посторонних,
