скачать книгу бесплатно
Молодые пацаны, вчерашние школьники-лейтенанты, повиновались. Их, как и евреев, тоже расстреляли.
Остальных загнали в эшелоны и повезли на запад. По дороге нас начали продавать. Я не стану, сынок, называть название северной страны, но она, то есть ее люди, меня спасли. Да, я был рабом, но особым. Слушай, расскажу все по порядку. На какой-то станции меня за пять мешков хлеба и мешок сахара купил старик. Сухощавый, лет шестидесяти, он с трудом говорил по-русски:
– Не вздумай бежать. Поймают – повесят.
И повел меня на усадьбу. Дом у деда двухэтажный, крепкий, сарай вмещал почти три десятка коров, несметное число хрюшек голосили на всю округу. Вдобавок гектаров пятьдесят земли числилось за помещиком.
Нас трудилось семь или восемь человек. Русский был я один. Вне воли, к удивлению, кормили прилично.
Хозяин всегда повторял:
– Только не убегайте.
Один поляк ослушался. Через пару дней его поймали и повесили на городской площади.
Я втянулся в непривычную жизнь. Адский труд к вечеру выматывал до конца. Падал на подстилку и мгновенно засыпал.
Как-то я убирал навоз. Неожиданно раздался шорох, и из кустов вышел человек. Одет прилично, чисто выбрит. Обратился по-русски:
– Гриша!
Я от удивления открыл рот. Откуда он знал мое имя?
Незнакомец продолжал:
– На окраине городка расположен концлагерь. Есть там и русские. Ты должен помочь.
– Как?
– Припрячь немного еды, пойдешь на работу – оставь вон под той плитой у дерева.
– А если ты провокатор? – у меня сжалось сердце.
– Поверь, Григорий, на слово. Люди там живут… хуже не придумаешь.
Почти три месяца я подворовывал хлеб, сало, вареную картошку. Все это мгновенно исчезало.
Война близилась к концу. Однажды старик позвал меня к себе. В маленьком кабинете усадил на кожаный диван, налил кружку пива. Я отказался. Спиртное не употреблял. Во время боев отдавал свои сто граммов другим бойцам. Кстати, это спасало меня от гибели. Во время атак мозг работал четко, непродуманных пьяных действий не совершал.
Старик достал пачку фотографий. На некоторых был изображен – веришь, сын, – я. Старик горько произнес:
– Это не ты. Это мой сын. Вы же похожи как две капли воды. Сынок у меня погиб. Детей больше нет. Наследников – тоже. Я предлагаю остаться у меня, выправим документы, станешь наследником.
Я русский человек до мозга костей, сынок. Поэтому категорически отказался.
Старик заплакал:
– Я это предчувствовал. Что ж, скоро поедешь на Родину.
Фильтрационная комиссия была строгой. Чекисты допрашивали «с пристрастием». Выявляли из пленных тех, кто работал на врага.
Когда я вошел в кабинет, увидел человека, который просил помогать пленным продовольствием.
Он что-то сказал чекистам. И мне коротко вынесли вердикт:
– Кабанов, возвращайся в строй. Поедешь воевать с японцами.
Мне выдали форму, документы. Посадили с другими солдатами в теплушки, и мы отправились на родину. Душа ликовала. Конец унижениям, тревогам. Впереди – свобода. Даже не думалось, что на Японской войне могу погибнуть.
Но, видимо, Бог есть. Доехали до Челябинска. Всех построили на перроне. Командир произнес короткую речь:
– Товарищи! Война с Японией молниеносно закончилась. Мы разгромили милитаристов. Есть предложение такого характера: родине нужны ваши руки. У мартенов, на заводах, стройках. Кто желает демобилизоваться, шаг вперед. Сотни людей вышли из строя.
И я оказался в Троицке. На постой определили к Дикопольцевым, где познакомился с Зиной, твоей мамой…
Сынок, впереди у тебя большая жизнь. Все может произойти, но, умоляю, думай, прежде чем что-то сделать. Наш человеческий век короток. Не лезь в неволю – там очень плохо.
Глава 7
Ленька сидел на печке и слушал пение мачехи. Голос у нее приятный, грудной. Она любила песни Гражданской войны, иногда затягивала про любовь. При этом глаза наполнялись слезами. Ленька робко спрашивал:
– Ты чего, мам?
Она в ответ, вытирая мокроту со щек, отвечала:
– Душа моя такая, не хватает раздолья.
И спохватывалась:
– Негоже было открываться малышу. Недогуляла девка, недолюбила своего Николашу. Бросила его, ушла к сиротам.
Отогнала нехорошие мысли:
– Чего это я? Хоть и трудно, я же счастлива. Муж любит, дети не докучают, даже старики Дикопольцевы с уважением относятся.
Таня – правда, все почему-то звали ее Тоня – закончила песню, затопила печь. Ленька присматривал за маленьким Юркой, от скуки гонял сестру Любу, одновременно умудрялся стащить кусок сахара и с наслаждением читать любимые книги.
За ужином отец собрал всех за столом:
– Скоро карьер закроют, в бору начали строительство ГРЭС. Наш поселок затопит, начнем возводить дом на Золотой Сопке, там и школа есть, и магазин, и клуб.
Ленька заорал от радости:
– Не надо будет добираться до школы, до любимого крольчатника целых два километра!
Вскоре тихая жизнь Кабановых закончилась. Из армии вернулся брат Григория Николай с женой Верой. Отец поселил их в теплых сенях. В землянке у старика Кабанова места не хватало.
Вскоре спокойная жизнь закончилась. Николай приплелся домой пьяный. С ходу распинал по сторонам ведра, кастрюли и заснул у порога. А ночью Ленька услышал стоны и сдавленные крики Веры. Потом она захрипела. Ленька представил, как дядя Коля душит жену. Он закутался в одеяло, заткнул уши. Но стоны не прекращались. Ленька взвизгнул от испуга, схватил ковш и выбежал в сени. Дядя Коля сидел верхом на жене, матерился и бил ее по животу, лицу, груди. Ленька что было сил опустил ковш на голову дядьке. И увидел, как по виску потекла кровь. Мальчонка истерично закричал. На шум прибежал отец. Он отбросил в сторону брата, прижал к себе трясущегося сына и выдавил:
– Чтоб духу, Коля, твоего утром не было!
Николай съехал в строящийся ГРЭС. Вера от него сбежала. И снова потекла ровная жизнь. Ленька учился на «хорошо» и «отлично», особенно был дока в русском языке и литературе.
Отец начал строительство дома на Золотой Сопке. Там же достраивал дом дед Александр с Федей.
Как-то теплым вечером Ленька забрался на сеновал, взял с собой учебники и начал делать уроки.
Внизу послышался мужской голос:
– Тоня, бросай все. Уедем отсюда.
Это был Николай Тивиков. До замужества Таня дружила с ним. Бабы толковали о них много. Пара на зависть всем. Николай статный, высокий, не курил и не пил. Девки на него заглядывались, но он выбрал пухленькую веснушчатую Тоню. Дело уже шло к свадьбе, но девушка вдруг все оборвала и стала женой вдовца.
Ленька затаил дыхание. Мачеха тихо, но твердо произнесла:
– Уходи, Коля. Разбитое блюдце не склеишь. К твоему сведению, у меня родился сын, а сирот я не брошу. Прощай.
Мужчина с надрывом вздохнул:
– Прощай, прощай…
Голоса стихли. Ленька выглянул в окно. Мать села у летней печи, долго смотрела в землю. Потом запела жалостливую песню.
Отца, как и прежде, встретила ласково, накормила ужином и пошла доить корову.
Перед глазами Леньки намертво стояла сцена встречи бывших влюбленных и их разговор. Ему очень хотелось обо всем поведать отцу, но эту мысль он отогнал: его отец учил никогда не быть ябедой. Начнешь с малого, кончишь громадной пакостью. Григорий приводил примеры со времен войны: отдельные солдаты писали доносы на своих командиров. И те исчезали навсегда. Особые отделы в армии работали четко.
Утром, как всегда, группа ребятишек двинулась в школу. В карьере у них было укромное место. Там младшая сестра отца Танька достала махорку, скрутила самокрутку. Все по очереди затянулись. Леньке дым очень нравился. Он вне очереди курнул и сказал Таньке:
– Завтра у деда Александра стырю махорку, отдам тебе. Дома держать опасно. Мачеха уже догадывается, что покуриваю. Хорошо, отцу не доносит.
Тетка, которая была старше Леньки на пять лет, подытожила:
– Тащи, а потом Коля Филатов пусть напряжется.
Конец этой истории был закономерным. Отец учуял сигаретный дым. Допрашивал с пристрастием: у Леньки ухо горело дня два. Но он молчал, как партизан, никого не выдал. Отец стал вытаскивать ремень. Ленька завизжал от страха. Мать кинулась к Григорию, заслонив сына:
– Не трогай его. Словами воспитывай.
Отец остыл, вышел на улицу. Ленька прижался к матери и заплакал от благодарности. Она долго гладила его по голове.
Курить Ленька не бросил, впрочем, как и все карьерские дети.
Глава 8
Семейство Кабановых переехало на Золотую Сопку. Отец устроился работать на гидростанцию, поступил в вечерний техникум. Мать ухаживала за скотиной, ей помогала сестра Леньки дошкольница Люба.
Дед Александр жил неподалеку. У них дом тоже полон скота. Корову, бычков и пару свиней кормили баба Ирина с Катей. Федя работал на железной дороге. Ко всему, они с дедом были заядлыми охотниками. За дичью ездили в соседний Казахстан, там на озерах обитали полчища диких уток. Трофеи везли мешками.
Федя на общем собрании охотников был избран председателем Общества охотников и рыболовов района. После охоты в доме Дикопольцевых собирались заядлые охотники – и города, и района.
В очередную субботу в доме набилось более десятка важных персон. Председатель горисполкома Сергей Иванович восседал во главе стола. Все выпили по паре стопок водки, закусили утятиной, соленьями. Язык у людей развязался, заговорили о делах. Сергей Иванович обратился к своему заму Грушеву:
– Ты, Виктор Петрович, поднапрягись. У нас в городе шесть крупных заводов. От заказов мы задыхаемся. Особенно туго на дизельном. Ленинградцы забросали телеграммами, им не хватает двигателей на военные корабли. Людей же у нас раз два и обчелся. Я распорядился даже мелких хулиганов, которым дали по 15 суток, отправлять работать на предприятия.
Виктор Петрович по-военному отрапортовал:
– Едем в Кустанай, по районам области. Думаю, человек 200 завербуем.
– Добро. Общежитиями обеспечим всех. И последнее: на неделе, в среду, спецпоездом проедет Никита Сергеевич Хрущев. Он направляется инспектировать целину. Федор Александрович, наведите порядок на станции. Хрущев сделает остановку, будут менять тепловоз.
Ленька, слушая беседу взрослых, спросил деда:
– А кто это – Хрущев?
Дед потрепал внучка по затылку:
– Никита Сергеевич – глава нашего государства.
В среду Ленька с новыми друзьями Васькой Рукавишниковым и Володькой Бредихиным устроились возле школы на пригорке. Внизу проходила железная дорога. Ждали часа три. Наконец показался состав из пяти вагонов. Лязгнули буфера, и поезд остановился.
Из вагонов посыпались военные. Плотным кольцом они окружили состав. Один из них матом закричал на пацанов:
– Бегом домой. Поймаем – шкуры спустим.
Наши герои собрались улепетывать, но их остановил другой голос:
– Ребятишки, подойдите ко мне.
Ленька увидел полного лысого дядьку. Они сквозь строй солдат приблизились к толстяку.
– Давайте знакомиться. Меня зовут Никита Сергеевич, можно просто дядя Никита.
Ребятишки назвали свои имена.
Хрущев расспросил их о жизни, неожиданно поведал и о своей. От страха половину рассказа ребята не запомнили. Они не знали, что такое партийная работа, ударные пятилетки. А вот о целине они наслышаны. Казахские степи – в десятке километров. Их распахивали под хлеба.
И Никита Сергеевич как взрослым сказал:
– Ребята, Коммунистическая партия не хочет, чтобы наш народ голодал, братские страны жили бедно. Поэтому мы решили увеличить хлебный каравай. Вы это понимаете?
Ленька, сглотнув слюну, пролопотал:
– Мы тоже делом занимаемся, кроликов разводим.
Хрущев по-доброму рассмеялся:
– Вижу, хорошая смена растет. Не пропадет страна.
