скачать книгу бесплатно
Некоторые лерены и лересы тоже обменялись с ней любезностями, хотя их отцы уже внесли свой вклад от лица семей. Конечно, и все К. трогали ее за руку.
Секиры поднялись на помост и заняли свои места. Музыка заиграла. Слуги ворвались в комнату и выстроились в идеальном порядке, каждый с подносом в руке.
Келани посмотрела на Сета. Его рука снова где-то застряла, захваченная пальцами Пемондарк. Лереса медленно выдохнула. Она повернулась к ним спиной. Ей не нравилась идея терпеливого ожидания, но выбора у нее не было.
Безымянный человек, несомненно связанный с Х., разговаривал с ее сестрой. Тео был обязан уделить внимание своим поклонницам, особенно когда дело дошло до первого танца. Другой безымянный пытался подойти к ней. Она притворилась, что не увидела его, и решительно направилась к одному из столов. Она надеялась, что человек поймет – у нее нет желания танцевать. Только не с ним.
Чья-то рука схватила ее за запястье. Келани посмотрела, готовая упрекнуть наглеца в дерзости и напомнить ему, какое имя она носила. Одно четко произнесенное слово, и гвардеец окажется рядом с ними в мгновение ока.
– Это же напрасно, не так ли? Надеть такое великолепное платье и не покрасоваться должным образом?
Лереса изучала выражение его лица. Улыбка играла на уголках его губ.
– Позволим им наслаждаться нашей неповторимой красотой, – ее брат приглашал ее на танец.
Келани приняла его руку и снова почувствовала себя непоколебимой.
Они грациозно скользили по залу под мелодичные звуки среди других пар. Келани не была похожа на свою сестру. Ей было неинтересно танцевать с незнакомцами, с теми, чьи мысли были далеки от ее понимания. Ей нужна была какая-то внутренняя связь, согласие, знание человека. Она ненавидела скрытые намерения, что таили безымянные, и чрезмерное высокомерие, проявляемое знатью. Она ненавидела чувствовать себя ничтожеством. Она ненавидела неизвестность. Она не считала себя гибким человеком.
Слуги переходили с подносами из одной комнаты в другую. Секиры сидели за отдельным столом и вели разговоры, которые никто не мог расслышать.
Время от времени звенели бокалы. Бывало, раскаты смеха заглушали прекрасную песнь скрипки.
Она станцевала одну, две, даже три партии со своим братом, ожидая, когда Сет вырвется из цепких пальцев Присциллы, но этого не произошло. Келани была на грани отчаяния.
Киган выдохнул, сдаваясь.
– Я сделаю это, – вымолвил он, – но ты не выйдешь сухой из воды, – предупредил он, выпуская ее руку.
Келани сморщила лоб, не понимая. Она проследила за ним взглядом, когда тот направился к Сету и Присцилле. Сет отпустил руку своей спутницы, передав ее наследнику К. Присцилла был более чем довольна оказанным ей вниманием.
Сет искал ее. У нее душа ушла в пятки, когда их взгляды встретились. Она сделала глубокий вдох и ждала, когда же он подойдет, а стук сердца эхом раздавался в висках.
– Не окажете ли вы мне честь быть моей партией в этом танце, лереса Кевалайн? – спросил он, протянув руку и кивая головой.
– Я не могу представить себе лучшего компаньона, лерен Станкевичус, – согласилась она, беря его за руку.
Он притянул ее к себе и положил руку ей на спину. Его пальцы задели обнаженную часть ее спины. Прикосновение было теплым и мягким. Ее ладонь опустилась на его плечо.
Они медленно начали двигаться в такт музыки. На лицах обоих искрились счастливые улыбки. Их слова казались ничего не значащими, но скрывали множество тайн.
– Прости, – он извинился, понизив голос.
– Ты не должен извиняться.
Он закружил ее вокруг себя.
– Знаешь, что должен, – настаивал он. – Никто не заслуживает моего внимания больше, чем ты. Но мой отец… – Сет склонил голову, огорченный, – …считает, что я должен уделять особое внимание интересам Петра Пемондарка, поскольку я и так не дам сбыться его желанию соединить меня узами брака с его дочерью, – неохотно признал он. – Чтобы удар не был таким сильным, когда придет время.
Упоминание об их помолвке заставило искру надежды снова разгореться в ее груди. Келани не могла понять, как мысль о свадьбе, которая так пугала ее когда-то, теперь казалась почти несбыточной мечтой. Лересе нужно было все сделать постепенно, по порядку. Она не любила неожиданностей. Ей не нравились решения, принимаемые в последнюю минуту. Она считала, что они чаще всего обречены на неудачу.
– Если такова воля твоего отца, то и моя тоже, – заявила она, искренне улыбаясь, когда наконец-то оказалась рядом с Сетом. – Интересы Станкевичусов теперь для меня на первом месте.
Сет сглотнул, пряча радость. Ее слова подтвердили его обязанности по отношению к своему роду, и то, что она это понимала, сняло груз с его плеч. Он не хотел, чтобы Келани думала, будто он испытывает хоть какой-то интерес к Пемондарк, кроме выгоды. Но для С. необходимы были союзники П., и наоборот.
Он сжал ее руку, сдерживая желание обнять и поцеловать в губы у всех на виду. Но пришлось довольствоваться поцелуем руки.
Огонь словно прожег тыльную сторону ее ладони и распространился по всему телу. Ее щеки вспыхнули. Келани попыталась спрятать свое лицо, немного наклонившись к нему. Они были так близко и все же так далеко.
Он воспользовался этой близостью, чтобы прошептать ей на ухо:
– В Тайне Флоры. Где в последний раз.
Келани выпрямилась. Она кивнула.
Они снова встретятся тайком. Она опять будет наедине с Сетом. Волнение не позволит ей съесть что-либо этим вечером. Она также не будет способна просто сидеть и ждать. Ее возбуждение было очевидно даже для неискушенного взгляда. Единственным выходом было двигаться, танцевать до тех пор, пока не заболят ноги. Внимание Сета – бальзам, который залечит все ее раны…
Ожидание стоило разлуки. Встреча с ним настолько опьянила ее, что ей было наплевать на партнера, который следующим протянул ей руку. Неизвестные лица сменяли друг друга. Их словам не удавалось разрушить кокон ее мечты. Все комплименты и лесть, даже остроты, что некоторые бесстыдники осмеливались говорить в надежде разрушить пелену ее безразличия, канули как в воду. Келани знала, что она красива, ей всегда говорили об этом. Это не то, что выбило бы ее из колеи. Безымянные не могли ее смутить, они лишь впустую тратили силы и время. Однако ей хотелось потерять это время.
Кирстин глазам не верила, с какой легкостью ее сестра обходилась с незнакомцами. Она пыталась словить ее взгляд пару раз, но была слишком увлечена тем, как выглядит сама, соответствует ли Имени. В итоге она наморщила лоб, требуя объяснения. Келани произнесла только одно слово: Сет. Тут Кирстин потеряла всякий интерес, забыла о своей сестре и сосредоточилась на розах, вышитых на мундирах.
Звон хрустального бокала, по которому стучали ложкой, оборвал мелодию. Хиранель Херальдум снова привлек внимание своих гостей.
– Я думаю, сейчас подходящий момент, чтобы сообщить отличные новости, – провозгласил он. – Вам ведь не кажется, что это будет просто очередной день рождения? – добавил он, сопроводив риторический вопрос игривой интонацией, на которую был способен не каждый секир. – Что особенного в праздновании, которое повторяется год за годом?
Некоторые посмеялись над его остротой. Он от удовольствия схватился за края пиджака. Но как бы он ни оттягивал их, они не могли скрыть его ярко выраженный живот.
– А я говорила тебе, что здесь запрятано что-то еще, – пробормотала Кирстин сестре. Келани толкнула ее локтем.
– Дочь моя, подойди сюда, – попросил секир, протягивая руку имениннице. Хезия была готова к его просьбе. Она преодолела несколько шагов, отделявших ее от помоста, и встала на одной высоте рядом с отцом.
– Друзья мои, гордость и радость переполняют мое сердце, когда я объявляю эту новость, – произнес он, сжав ее плечо. Хезия смотрела на отца. Свита выжидала с интересом. – О помолвке моей дорогой Хезии.
Аплодисменты раздались, как только аудитория осознала сказанное. Отсутствие жениха означало, что он был безымянным, может быть, полукровкой, а может, и нет. Существовал только один способ узнать это: посплетничать с приближенными или дождаться встречи с ним в день свадьбы. Возможно, если бы девушки Кевалайн были немного повнимательнее, они увидели бы предпочтения лересы по особенному отношению к одному из мужчин, с которым она танцевала. Однако человек, который решил разделить жизнь с одной из Х., не мог заставить К. не спать по ночам. Они хлопали, как и все остальные, хотя, очевидно, с чувством превосходства.
Хиранель обнимал дочь своими короткими руками. Проявление привязанности позволялось только секиру, и это происходило в свете лишь по отношению к представителям того же рода. Ее брат и сестра, Херзай и Хайла, вскоре появились, чтобы снова поздравить ее. Тем временем слуги просочились обратно сквозь толпу зрителей, неся двухцветные подносы. Каждый выбирал напиток на свой вкус: игристое вино, подходившее теме вечера, или дуткурскую настойку из плодов земель Х.
– Давайте выпьем, – пригласил всех Хиранель, намекая даже самым рассеянным о раздаче напитков.
Многие Кевалайны, не задумываясь, выбрали игристое вино. Однажды они уже пробовали медного цвета настойку Херальдума, и им хватило. Для девственного нёба, не привыкшего к горькому послевкусию, это была настоящая пытка. То, что Х. глотали как воду, у других вызывало рвоту.
– Келани, попрощайся со своим братом, – заявила Кирстин, повернув лицо к Кигану, который только-только приблизил ко рту медный бокал. Пальцы лерена сжимали его ножку. – Можешь уже представлять Курта в роли следующего секира.
Киган сморщил нос, как ребенок.
– Мы в их секьяре, празднуем великое событие, важное для их рода. Меньшее, что мы можем сделать, это смочить губы Эликсиром Флоры, – для своих нравоучений он избрал название, используемое Херальдумами для самого изысканного, по их мнению, напитка, что мать-природа подарила им. – Союзы скрепляются уважением к обычаям и убеждениям других. Не думаете ли вы, что пора покончить с этим абсурдным соперничеством?
– Скажи это отцу, – отвергла его предложение Кирстин. – Мы будем и впредь уважать наши вкусы.
– Так и будет, – поддержала ее Келани, а потом пожала плечами в ответ на мольбу в глазах брата. Лереса с радостью следовала всем советам и урокам Кигана, однако не желала жертвовать своим желудком.
– За твое здоровье, – Хиранель махнул бокалом, указывая на свою дочь, и наконец поднял его ко рту. Другие проделали то же, выкрикивая наилучшие пожелания.
– За ваше здоровье, – Киган посвятил им этот тост перед тем, как поцеловать ободок хрустального бокала.
Официанты снова размахивали подносами, пытаясь схватить пустые бокалы и протянуть в освободившиеся руки новые.
Кевалайны отпили по глотку. Киган едва попробовал эликсир рода Х.
Всеобщее возбуждение нарастало, и если бы гости продолжили в том же духе, результат был бы непредсказуемым. К счастью, гвардия готова была сдержать беспредел не обученных этикету людей. Кто-то уже осмелился положить руку на плечо другому под предлогом пьянящей радости.
Шум, вызванный скольжением стула по паркету на возвышении, привлек внимание уже оживленного секира Х. Петр Пемондарк встал. Он оглянулся на сидящего рядом секира. Сават Станкевичус почти незаметно кивнул ему в ответ.
– Поскольку мы все уже собрались здесь, я хотел бы подгадать момент, чтобы поделиться столь же великолепной новостью, касающейся моего рода, – объявил он, обращаясь к хозяину и пряча требование в незначительной просьбе. Отказ Хиранеля не остановил бы его. Но он также знал, что Херальдум не посмеет прервать его.
Лицо Хиранеля потеряло отчасти выражение благолепия, это был его момент, и кто-то хотел украсть его. Яростная улыбка Кевалайна словно обожгла его зрачки. Никто не отнимет у него славу, все присутствующие собрались, чтобы почтить его Имя, другие дома были лишь гостями. Никто не видел, чтобы он колебался, Хиранель был уверен в том, что он делает, и хотел, чтобы другие знали, что ему наплевать. Он с радостью улыбался своему гостю.
– Конечно, – дал он согласие.
Петр приправил неестественной помпезностью каждое из своих движений. Он позволил своим цепям, кольцам и камням мерцать, подпитывая молчаливое ожидание толпы, пока не обошел стол по кругу и не встал спереди. Херальдум наклонился, чтобы предоставить пространство и лавры, которых требовал Пемондарк.
– Секиры, – назвал он их, сопровождая титул взмахом блестящей руки, – лерены, – он повернулся, – лересы, – пауза, – и так далее, – П. положил кончики пальцев прямо на сердце. – Я также хочу поведать вам о неком союзе. Союзе двух великих Имен, обещающем великие свершения. Я рад сообщить вам о браке моего сына, Падена Пемондарка, наследника моего Имени… – он протянул руку к нему и встряхнул его, чтобы приободрить. – Давай, Паден, иди сюда, – приказал он.
Паден послушался отца, но не без обычного для него сопротивления. Он позволял себе все, что не сулило ему выговора: Паден едва волочил ноги. То, что другие могли принять за неспешную походку, соответствующую театральному поведению его рода (они всегда стремились привлечь больше взглядов и отнять больше времени), в этот раз означало показной бунт и в то же время обреченность.
Петр сцепил пальцы с пальцами сына и поднял единый кулак вверх.
– Падена Пемондарка, – он повторил, и эхо его голоса ударилось о стены, – лерена, наследника моего Имени, с очаровательной… – он снова всплеснул руками. Келани Кевалайн задержала дыхание, увидев, на кого он показывал. Взгляды приближенных заметались, как рябь на водной глади, – Соранией Станкевичус, лересой своего Имени.
Келани выдохнула.
Сорания Станкевичус осталась на месте, со сжатыми кулаками. Ее взгляд был прикован к секиру, только что произнесшему ее имя. Платиново-белые волосы падали на плечи, подчеркивая метку рода и полное ярости лицо.
Было необычно, что одна из Имен прятала метку. Она была знаком гордости, доказательством того, что ты потомок великого бойца и освободителя, в ее случае Ислорая Станкевичуса.
Те, у кого ее пока не было, мечтали поскорее достичь тринадцатилетия, чтобы получить метку, а те, кто уже ходил с ней, носили ее с достоинством. Именно поэтому прически лересы и лерена тщательно продумывались так, чтобы ни одна прядь не мешала видеть вытатуировванную на затылке букву. У Станкевичусов тем более не было причин скрывать ее.
Сават Станкевичус заскрипел стулом, и поднялся, облокотившись на стол. Свет мерцал в его покрытых лаком белых волосах, которые тщательно липли к коже головы, как будто образуя с ней единое целое. Сорания посмотрела в другую сторону. Отец взглядом бросал ей вызов, но именно его повелительный тон заставил ее ответить на него.
– Сорания, дочь, – он назвал ее имя с ложной нежностью. – Тебе не нужно мое разрешение, чтобы подняться и взять за руку будущего мужа. В конце концов, через несколько дней ты будешь принадлежать уже его роду.
Сорания вытерпела еще несколько секунд, пока наконец не опустила взгляд.
– Чувствуй себя членом нашей семьи, – пригласил ее секир Пемондарк на помост.
С. величественно встряхнул серебристыми волосами, чтобы откинуть их за плечи, и вытянул шею, в конечном итоге заставляя ее проделать тот же путь, что и наследник П. Ее каблуки стучали по плитке, будто пригвождая ее к земле с каждым шагом и заставляя пол дрожать. Она встала рядом с ним, даже не удостоив взглядом кого-либо из П. Толпа и не заметила этого, так как очевидцы сами будто стреляли в них ядовитыми стрелами.
Паден искоса наблюдал за ней. Петр Пемондарк стоял между ними.
– А теперь давайте выпьем за этот чудесный союз, который заключат достойные преемники моего Имени, – подытожил Петр, внезапно взяв за руки обоих потомков и насильственно соединив их. Кольца Падена, слишком простые по сравнению с кольцами его отца, отпечатались на бледной коже С. Лицо лересы ничуть не изменилось.
Аплодисменты снова заполнили зал. Кент Кевалайн поднялся со стула, чтобы поддержать овации. Херальдуму слышались вместо хлопков ладоней удары молотков, бьющих по ушам. Теперь торжество вращалось вокруг П. Даже безымянные подданные были вне себя от радости из-за того, что принимают участие в таком событии. Когда все закончится, он напомнит им, кто их секир и кому они обязаны подчиняться.
Келани не сдерживала эмоций, ее аплодисменты никогда не были столь искренними. Она мало заботилась о нюансах этого союза. Единственной мыслью в ее голове было то, что следующая помолвка будет ее. С Сетом.
Сестра ущипнула К. за предплечье. От этого она заулыбалась еще больше и продолжила пить уже из нового бокала, который сжимала в руке.
5
Сад Херальдумов
Эти змеиные покачивания были лишь намеками. Она извивалась из стороны в сторону, завлекая его и настойчиво призывая прикоснуться к ней губами. Испить ее до дна. Это предложение заставляло его чувствовать себя немного распутным.
Ликер грозил выплеснуться из его бокала при каждом неловком движении, но он этого точно не хотел. Он хотел, чтобы жидкость обожгла его язык и горло. Из завораживающих покачиваний сплетались нити, которые легко могли стать для него ловушкой, стремились завладеть им и проникнуть в рассудок, лишая последней капли благоразумия.
Он уже хотел поддаться ее чарам. Отдаться ей полностью. Зачем сдерживать себя, если вы оба хотите одного и того же?
Он был тверд в своем решении. Он контролировал себя. Вот его пальцы держат бокал. Хоть отвечая на ее зов, он и чувствовал себя покорным, отчаявшимся, жаждущим, однако он все равно ощущал свою силу. Никто и ничто не смеет играть с ним в игры.
– Она не станет золотом, как бы ты ее не взбалтывал, лерен Кевалайн, – голос прервал мысли, поглотившие его.
Незадолго до этого Киган вышел в сад и остался стоять в углу, медитативно наблюдая за напитком цвета меди, наполнявшим на три четверти его бокал, не в силах пригубить его.
Кадет поменял его на бокал с золотом, так иногда называли игристое вино, которое напоминало этот металл цветом.
– Ты, как всегда, очень внимателен, кадет Лорен. – Он поблагодарил его улыбкой, поднося новый напиток к губам, чтобы перебить отвратительный привкус, оставшийся после настойки дуткур. Надо было послушаться сестер.
– Если я здесь не для того, чтобы угождать тебе, то зачем? – сказал он, словно по протоколу, и протянул руку, чтобы поставить бокал дуткура на поднос, который промелькнул где-то рядом. – За секира и его род, – подметил он, похлопывая знак отличия на униформе.
– И за весь Дворец Розы, – добавил лерен.
– И за Дворец Розы, – вторил он.
Киган посмеялся над ним.
– Тебе и правда так необходима вся эта мишура? – Он сделал глоток, оглядываясь тайком по сторонам. – С каждым разом ты все больше становишься похож на Седрика.
Лорен приложил руку к своей груди, как будто оскорбленный таким утверждением. Это был единственный шутливый намек, который проскользнул под его обычной маской.
– Удар ниже пояса, – сказал он отрепетированным унылым тоном.
– И почему ты трогаешь свою грудь? – спросил Кевалайн. – Ты бы лучше схватился за свою промежность.
Дрожание воздуха, быстро затихшее, стало ответом для Кигана. Лорен подавил желание рассмеяться. Однако лерен приготовил кое-что еще. Он уже пробился через его непроницаемую маску. Хоть и знал, что Лорен не облегчит ему задачу. Он никогда этого не делал.
– Как ты думаешь, как он отреагирует, если я скажу ему, что Хезия больше не свободна? – продолжил он. – Думаешь, он будет плакать? – Киган остановился, подняв руку к подбородку и нахмурив лоб. – Или ты уверен, что он похитит ее в день свадьбы?
Лорен, казалось, на несколько мгновений глубоко задумался.
