скачать книгу бесплатно
– Тормози его, уже двести этажей пролетели!
– Не могу!
– Тормози или мы разобьемся!
Сид отчаянно пытался отключить приводы, но они никак не хотели больше слушаться его команд. Табло лифта отчаянно отсчитывало уровни, число сменилось четырехзначным значением, а скорость продолжала расти.
– Двухтысячная – предельная горизонталь, тормози, иначе нам конец!
Счетчик показывал уже тысячу девятьсот.
Наконец Сид добился выполнения команды, и включился аварийный тормоз.
– Готово! – крикнул он.
– Поздно, – спокойно раскинул руками иностранец и уперся в потолок.
Раздался скрежет металла, Сида подбросило вверх и со страшной силой ударило. Он потерял сознание.
***
Раздалось звонкое женское сопрано, затем ему ответил знакомый тембр того самого иностранца. Находящийся в полусознательном состоянии Сид едва разбирал речь иностранцев, она звучала для него грубовато-неестественно, но большая часть слов была понятна. Сид лежал с закрытыми глазами и в первый раз в своей жизни слышал такой диалект.
– Это тот самый? – спросила блондинка.
– Да черт его знает, – ответил седой. – Они там все на одно лицо. Им бы давно разбавить генетический материал браками из соседних кварталов, а то, мне кажется, близко вырождение такого одноструктурного генотипа.
– Он просыпается, – прервала жестом руки седого.
Сид открыл глаза и попытался поднять голову, в шее раздалась острая боль. Положив голову назад, он пошевелил пальцами ног и рук.
– Не парализован, – спокойным голосом подтвердила девушка уже на родном Сиду диалекте. Акцент в ее речи был менее заметен, чем у седого.
Блондинка тоже сильно отличалась от жителей родной Сиду сорок шестой вертикали. Гладко уложенные волосы светло-желтого цвета и нетипично узкое лицо делали ее запоминающейся, но далекой от эталонного образа женской красоты, где главным критерием женственности были пухленькие щечки и большие глаза.
– Лежи спокойно, – положил руку ему на грудь беловолосый. Он говорил медленно, пытаясь подбирать и смягчать слова. – Помимо физических повреждений на тебя сейчас действует генетический защитный механизм, не позволяющий людям находиться вне своей вертикали. Я ввел тебе антидот, но нужно время и сильное сердце, так что не напрягайся лишний раз.
– Зачем? – простонал Сид.
– Я так думаю, ты не про антидот? Вначале отдохни, пусть твой разум прояснится от обезболивающих веществ.
Сид, немного успокоившись, прикрыл глаза, и его срубило в сон от усталости, препаратов и, видимо, от всех передряг, обрушившихся на его тело и разум в последние часы.
Сквозь сон Восьмой слышал женский голос. Она говорила тихо, чтобы ее не услышали, либо просто не мешала Сиду спать.
– В сообщении сказано, что у тебя остается мало времени. Месяц, от силы два. Уверен, что справишься без меня?
– Да, – сухо ответил седой.
– Что ж, тогда прощай, и удачи тебе.
– Прощай.
***
Когда Сид проснулся и открыл глаза, девушки уже не было. Боль в спине и шее прошла, оставив за собой странную легкость. Седовласый незнакомец сидел на полу и молча смотрел на парня, из его ушей торчали маленькие черные наушники, из которых еле слышно доносилась музыка. Восьмой огляделся: такого он еще не видел. Открытое пространство, которому не было ни конца, ни края. Ровная, испещренная тускло светящимися прямыми линиями поверхность уходила вдаль за горизонт, во тьму. Неподалеку лежала раскуроченная кабина лифта, выброшенная по инерции на поверхность. Сид взглянул вверх: множество бесконечно отдаленных тусклых огоньков усеяли все верхнее пространство от края до края. Но это были не те огоньки из снов: эти располагались ровными линиями, создавая клетчатый узор. Сиду понадобилось время, чтобы привыкающие к тусклому свету глаза различили далеко на горизонте силуэты колоссов-опор, державших небосвод над головой. Восьмой закрыл глаза и с печалью вздохнул.
– Все-таки неба не существует.
– Неба? – удивленно поднял голову незнакомец, достал из кармана потертый плеер и поставил на паузу, музыка стихла и он снял наушники.
– Неба, – кивнул парень, – это всего лишь легенда.
– Кто же рассказывает такие легенды?
– Не знаю, но мне оно частенько снилось. А тебе хоть раз оно снилось?
Восьмой привстал и посмотрел на незнакомца, тот молчал.
– Что ж, ты спас мою жизнь, чем мне отблагодарить тебя? – парень протянул руку. – Сид, – произнес свое имя Восьмой. – Как тебя зовут?
Незнакомец не дал руки в ответ и даже не встал с колен.
– Бессмысленный жест, сохранившийся в большинстве наций, но никто уже не знает, откуда он взялся, – беловолосый посмотрел своими серо-голубыми глазами на Сида. – Мое имя непроизносимо на вашем языке, и не благодари меня раньше времени. Я спас тебя из корыстных целей.
Сид убрал протянутую руку.
– Чем же я теперь тебе обязан, корыстный спаситель?
Незнакомец поднялся с пола.
– Давай пройдемся.
Они зашагали по темной монолитной поверхности, заканчивающейся в сотнях метров ровным краем.
– Я слышал, что ты лучший взломщик на своей вертикали.
– Взломщик? – удивился Сид этому слову, но сделал поправку на разность их диалектов. – Нет, я не взломщик, я оператор, оператор сетевой структуры, хороший оператор.
– Тем не менее ты взломал систему на моих глазах.
– Удача и немного старых паролей, не более.
Незнакомец смотрел вверх, любуясь ровными узорами на странном куполе, покрывающем все верхнее пространство.
– Неважно. Видишь ли, я не из этих мест и мне нужна некая помощь.
– Иностранец? Небось с какой-нибудь первой вертикали?
– Иностранец, – подтвердил седоволосый, – можно и так сказать, но не из первой, а гораздо дальше. Я Странник, путешествую, и сейчас мне приходится приспосабливаться к вашей сетевой структуре. Логика этой сети мне весьма непонятна, она запутанна и очень глубока. Ты как никто другой знаешь, как сеть устроена изнутри, мне нужны эти знания. Я бы мог отобрать их силой, но я предпочитаю договоры.
– Жизнь и знания – главная движущая сила этого мира. Так говорила моя мать, – сказал погрустневший Сид.
– Мудрая женщина, но я не прошу знания взамен спасения. Знанием я заплачу за знание, а жизнь мою ты, быть может, спасти еще успеешь.
Они подошли к краю, за которым оказалась пропасть. Те тускло светящиеся лини на поверхности, которые видел Сид издалека, являлись пропастями между строениями – вертикалями. Одинаковые прямоугольные здания разделяли обрывы шириной в сотню метров; по сравнению с самими строениями эта ширина смотрелась тонкой прослойкой. Разделительное пространство походило на пропасть, потому что оно уходило вниз на столько, что не было видно дна. Свет редких тусклых огоньков, освещавших поверхность строений, становился все слабее и слабее, пока совершенно не исчезал во мгле.
– Что это? – спросил ошеломленный Сид, ни разу не видевший ничего подобного.
– Это, друг мой, вертикали, вид сверху.
Строений невозможно было сосчитать. Квадраты крыш, обрамленные тусклым светом, окружали со всех сторон и уходили в бесконечность, во всепоглощающую тьму.
– Сколько же их?!
– Не считал, – улыбнулся беловолосый, – знаю только, что вертикали объединены в кварталы, кварталы – в кластеры, или структурные уровни. В вашем квартале сорок шесть вертикалей, в других больше. Купол над нами – это переборка горизонта, над которой располагается аналогичный структурный уровень, кластер. И над, и под нами находятся такие же кластеры.
– Есть ли этому конец или предел?
– Не знаю, но его я и ищу.
Сид уселся возле края пропасти.
– Странник, какие знания взамен моих ты предлагаешь? – не отводя глаз от пропасти, спросил он.
– Знания, – усевшись рядом и посмотрев в лицо Восьмому, медленно произнес незнакомец, – которые помогут спасти твоего сына.
Глаза Сида дернулись, на лице проявилось напряжение.
– Если твое понимание логики сети поможет мне, то я дам тебе основанный на нем алгоритм подбора ключей, с помощью которых тебе станет открыт доступ к любому узлу и к любым данным сети.
– Согласен, – не колеблясь ответил Сид.
– Вот так просто поверишь моим словам? – улыбнулся незнакомец.
– У меня нет выбора.
– Хм… – выдохнул Странник, скрипнув зубами. – Похоже, тебе предстоит многое узнать об этом мире… Но сначала ответь мне на один вопрос. Зачем? Зачем, – без промедления продолжил он, – ты бросаешь все, идешь против закона, чтобы спасти даже не своего ребенка?
Сид удивился, услышав то, о чем не многие знали в сорок шестой вертикали. Информацию об этом хранили только архивы.
– Ведь семейные узы у вас в вертикали назначаются сверху. Жены и мужья достаются по распределению, количество детей строго регламентировано. Человек просто обязан взращивать дитя до четырнадцати лет, вас не обучают семейным узам и не настаивают на эмоциональной привязанности. И вот система, которая назначила тебе воспитывать годовалого сына твоей сестры, забраковывает его и отнимает. Зачем ты идешь против системы и пытаешься вернуть объект, данный ею же?
Сид остолбенел, пораженный такой бескомпромиссной откровенной логикой. Но глубоко в душе он знал, что поступает верно, ведь иначе он просто не мог.
– У меня отняли мать и сестру. Он единственный родной человек, который у меня остался. Я воспитывал его и не позволю никому отбирать то, во что я вложил часть себя.
– Или ты пытаешься искупить ошибки прошлого, – не спросил, а утвердительно произнес Странник.
Беловолосый широко улыбнулся, демонстрируя белые зубы, и продолжил:
– Мы можем начинать. Мне нужен полный доступ к твоей памяти, лучше это делать при минимальном воздействии с твоей стороны, мне придется тебя отключить… то есть усыпить… я хотел сказать…
– Я понял, – перебил подбор слов Сид, – делай что нужно.
Странник достал кабель прямого подключения, один конец воткнул в порт себе за ухо, другой конец протянул Сиду.
– Ну что ж, поехали. Ложись и получай удовольствие.
Восьмой подключил кабель и тут же ощутил противное липкое вторжение чужого разума в свой, невольно начал сопротивляться. Седой, удивив в очередной раз, начал напевать тихим голосом, словно колыбельную:
– О, если б слушать только тишину, не ложь, не лесть, не полдень и не тьму, под солнцем снегом тая, любить, измен не зная, ты умер бы от злой тоски…
Сид задумался над смыслом слов «солнце» и «снег», таких значений он не знал. Восьмой и не заметил, как его тело одеревенело. Он уже не контролировал ничего, весь мозг и тело сейчас находились под властью чужой воли, и он стихийно погрузился в небытие, в искусственный сон.
***
– Al Encuentro – убийство быка в корриде, когда с места одновременно срываются бык и тореро, встречаясь на середине. Но ты, конечно, не знаешь ни что такое коррида, ни кто такой тореро, даже быков ты вряд ли когда-либо видел, – будто сам себе рассказывал Странник.
Только что очнувшийся Сид не понял ни слова из этой странной речи, даже с учетом того, что он привык к его акценту.
– Как все прошло? Получилось создать алгоритм? – взявшись за переносицу, тихо спросил Сид.
– Все вышло даже лучше, чем я планировал. Программа у тебя в памяти, а вот от меня еще подарок.
Странник подвинул к Сиду маленькую коробочку и черный пистолет.
– У вас оружие большая редкость.
Восьмой взял в руки пистолет, покрутил.
– Прицеливаешься и нажимаешь на спусковой крючок, – усмехнулся беловолосый.
– Примерно представляю. Пистолет такой же, как у тебя?
– Нет, ты что, не видишь принципиальной разницы? У меня патронный пистолет, на него не запасешься боеприпасами. У тебя лазер, заряда хватит на полгода экономного использования, главное, стреляй короткими очередями. На всякий случай вот еще запасная батарея к нему.
На компактной коробочке виднелось изображение красного креста. Сид раскрыл аптечку и вытащил маленькую красную капсулу для инъекции.
– Три в одном, – кивнул на капсулу седой. – Повышает регенерацию и концентрацию, снимает боль. Используй при крайней необходимости, это наркотик. Кстати, антидот уже подействовал, ты больше не привязан к своей вертикали.
Беловолосый встал, расправил плечи.
– Теперь наши пути расходятся.
Иностранец уверенно зашагал к краю пропасти.
– Что ж, спасибо тебе! – крикнул вслед Сид.
