скачать книгу бесплатно
Среди множества картонок с фамилиями приезжих и «Rooms to let»[4 - «комнаты в аренду» – англ. (прим. автора)] Алекс заметил фамилию «Mr. Smoleff», начертанную красным фломастером на куске фанеры, что держал высоко над головой молодой грек в белоснежной футболке и выгоревших добела джинсах, и направился прямо к нему.
– Добрый день, Смолев – это я. А вы Костас, сын Никоса? – спросил он, встав напротив парня и протягивая тому руку для рукопожатия после того, как поставил саквояж на песок, а трость аккуратно положил сверху.
– Кали мера![5 - «Доброе утро!» – греч. (прим. автора)] Добро пожаловать на Наксос! – сверкнул белоснежной улыбкой на загорелом лице юноша и ожидаемо удивился, увидев скромный саквояж гостя. – Как? Это весь ваш багаж? Но мне сказали, что вы останетесь минимум на две недели.
Молодой грек говорил на сносном университетском английском, с характерным твердым греческим акцентом.
Ну что ж, пора и мне начать учить греческий, подумал Алекс, раз уж у меня такие грандиозные планы.
– Мне хватит, Костас, у меня скромные запросы. На острове есть магазины, если что-то потребуется. Ну что, как мы, пройдемся пешком до виллы?
– Как вам захочется! – снова улыбнулся Костас. – У нас заказано такси, но и пешком от порта до виллы всего минут пятнадцать быстрым шагом.
– Я бы с удовольствием неспешно прогулялся и поглазел по сторонам, а вы пока мне подробно расскажете об острове, вилле и её хозяевах, – идет? За это с меня угощение для вас и вашей девушки в любом ресторане острова на ваш выбор. Конечно, только вы двое, без меня. Трое в этом случае – это уже толпа! – перефразировал Алекс английскую поговорку. – И чтобы таксист не держал на нас обиды, вот, передайте ему, пожалуйста, двадцать евро и отпустите с Богом!
Молодой грек весело рассмеялся, с довольным видом покивал и убежал отправить такси.
Смолев видел, как Костас что-то объяснял водителю «Мерседеса», стоявшему рядом со своим автомобилем на парковке, показывая рукой в сторону Алекса; водитель сначала разочаровано покачал головой, но, когда Костас протянул ему купюру – радостно схватил ее, весело похлопал Костаса по плечу, помахал рукой Смолеву, прокричал: «Эвхаристо!»[6 - «Спасибо!» – греч. (прим. автора)], вытащил табличку из салона и поспешил к толпе приезжих, желая закрепить неожиданную удачу.
И ему вновь повезло: итальянское семейство – Луиза, Фабрицио и маленькая Агата немедленно загрузили его множеством чемоданов, сумок и свертков, включая корзинку с кошкой, совершенно очумевшей от новых впечатлений и запахов.
Стайка итальянских студентов, весело перебивая друг друга, расселась на скутеры и квадроциклы и с восторженными криками понеслась в сторону Хоры. Пара пожилых испанцев взяла такси. Постепенно толпа, разбираемая встречающими, редела. Костас вернулся с бутылкой холодной воды для гостя, подхватил его саквояж, и они отправились в путь.
Столица острова – Хора, она же – Наксос, раскинулась на холме прямо перед ними. Запутанный многоярусный лабиринт из белоснежных домиков с живописными арками, лестничными пролетами, увитыми зеленью и цветами. А над ним – бастионы полуразрушенной венецианской крепости.
– Это Бурго, старый город, – проследив взгляд Смолева, сказал Костас. – Он действительно очень старый, с непривычки там легко заблудиться. Настоящий лабиринт! А какие названия улочек! Вам очень понравится. Моя девушка, например, живет на перекрестке улочек Аполлона и Диониса!
– Прелесть какая. А крепость на холме? – поинтересовался Алекс.
– Это Кастро, венецианская крепость, основана рыцарями, что вернулись из крестовых походов. Когда-то венецианцы правили островом. Туда можно подняться, оттуда отличный вид на бухту и на Портару. Там археологический музей и винные погреба, стоит посетить! Вон, кстати, справа, – юноша показал рукой в направлении небольшого островка-сателлита, к которому вела узкая насыпь. – Видите огромную квадратную арку? Это и есть знаменитые ворота храма Аполлона.
– А где же сам храм? – поинтересовался Смолев.
– То ли разрушен, то ли попросту не достроен, – никто точно не знает! – весело и безмятежно рассмеялся Костас, снова сверкнув белоснежной улыбкой. – Зная характер островитян, оба варианта возможны. Но ворота есть, и влюбленным парочкам этого достаточно!
Приятный парень, подумал Алекс. Повезло с провожатым. Да и остров произвел на него, по крайней мере – пока, самое благоприятное впечатление – безмятежностью своей, что ли, спокойствием…
Но я отвлекся, он, кажется, что-то рассказывает.
– Вид с холма и на море замечательный, но тут отовсюду вид на море. Остров же! Отдельно доплачивать не нужно, – снова рассмеялся грек. – А Портару все ходят смотреть на закате, наблюдать, как садится солнце в арке древних ворот – это у местных любимое романтическое развлечение: считается, что, если юноша пригласил девушку встретить закат у Портары, это и объяснение в любви, и предложение руки и сердца. Раньше только местные ходили, а теперь и туристы не отстают. Хотя туристов здесь никогда не было много, а после кризиса – вообще никого нет. Так что, Ирини – хозяйка «Афродиты» – вам будет очень рада. Вилла-то полупустая.
По мере удаления от причала спутникам становилась лучше видна бухта, где всё еще мерно качался на волнах доставивший Смолева паром, ожидая погрузки и отплытия в обратный путь.
Живописная дамба соединяла берег с небольшим островом-сателлитом Палатия, где и находился разрушенный храм Аполлона, который так мечтала посетить бойкая итальянская студентка.
За разговорами они неспешно двигались вдоль пляжа Айос Георгиос. Смолев с вполне понятным интересом рассматривал кафе и таверны, выходящие своими террасами на пляж.
– Чем это так вкусно пахнет? – покрутив носом, поинтересовался он у своего спутника, проходя мимо очередной таверны.
– О! Это таверна старого Леонидоса. Готовит фирменное блюдо – астакомакаронадо, – бойко выговорил Костас. – Это паста, спагетти, с омаром. Еще у него потрясающий росто, пальчики оближешь!
– Росто? Это что? – поинтересовался Смолев, чувствуя, как у него уже начинает подсасывать под ложечкой.
– Это петух, тушеный в вине. Древний островной рецепт. А вон, чуть дальше, видите? Это таверна матушки Софии. Мой отец уже сорок лет привозит ей свежую рыбу, кальмаров и каракатиц. Ее сын жарит их на гриле. На праздники они готовят патудо – это фаршированный барашек, – Костас забавно закатил глаза и сочно причмокнул губами. – Его запивают местным вином и ракомело. А какие у нее сыры! Все местные сорта!
Смолев представил себе барашка, сыры, вино и решил, что если не поменять тему разговора, то до виллы он точно не дойдет: засядет, и надолго, в таверне на пляже. Свежий ветерок с моря, ласковое солнце, восхитительные запахи из таверн сделали свое дело – аппетит разыгрался не на шутку!
Тем не менее, он поинтересовался:
– Ракомело?
– Здесь ракию предпочитают пить с медом – мело, добавляя его в напиток. И сладко, и крепко! – рассмеялся Костас. – Местные любят жизнь во всех ее проявлениях. Кстати, у матушки Ирини на вилле тоже неплохо готовят, но до кухни таверны Софии ее повару далеко.
– Зайду обязательно. Кстати, насчет виллы. Почему вы говорите, что хозяйка виллы – Ирини? Мне рассказывали, что хозяина зовут Георгиос?
– Так вы же ничего не знаете, – расстроился Костас. – Старый Георгиос умер три недели назад от инфаркта. Слава богу, ему было крепко за семьдесят. Да и надо сказать, последние годы он хозяйством не слишком и занимался: любил пить кофе и отдыхать. Много кофе, очень много. Ну и ракомело, конечно… Вот сердце, похоже, и не выдержало. Хозяйка до сих пор ходит в трауре, сами увидите. Поговаривают – а у нас слухи разносятся очень быстро – что этот сезон для нее последний, потом она продает виллу и уезжает на Пелопоннес к родне. Все местные жалеют. У них еще таверна была, так и называлась «Ирини», на самом берегу, в очень хорошем месте, люди всегда ходили. Свое вино со своего виноградника в долине. Но виноградник был продан еще три месяца назад. Таверна сейчас закрыта, выставлена на продажу. И две лодки старого Георгиоса тоже продаются. Одна, правда, совсем рассохлась, но побольше которая – в хорошем состоянии, отремонтировать – и в море! Но кто купит? У местных нет денег. А приезжих практически раз-два и обчелся.
Они свернули от моря на одну из улочек белоснежного лабиринта и очутились в самой старой части города, сразу попав в тень и прохладу узких улиц.
Поднявшись по каменным ступеням и сделав бесчисленное количество поворотов, они наконец вышли на улочку Апиранто, где и находилась вилла «Афродита» – небольшой отель, расположенный в историческом здании с толстыми белеными стенами, ярко-синими ставнями и дверями номеров для постояльцев.
Войдя через калитку на тенистую нижнюю террасу, всю заросшую виноградом, Смолев поднял голову и к вящей своей радости обнаружил огромные гроздья, свисавшие с реечного потолка террасы.
Боже мой, именно об этом я и мечтал! Пока все идет как надо, подумал он.
В который раз поднявшись по ступеням, они вышли на галерею, откуда можно было попасть в любой из номеров, хозяйские апартаменты и верхнюю террасу-ресторан, где питались постояльцы, с видом на море и на бухту Наксоса.
У входа на верхнюю террасу их ждала пожилая хозяйка, одетая в траур. Она тепло улыбнулась Алексу, сердечно пожав ему руку сухой, маленькой, но крепкой ладонью.
Увидев в руках Костаса саквояж Алекса, она удивленно и тревожно проговорила что-то на греческом. Костас снова рассмеялся.
– Матушка Ирини удивляется, что багажа у вас так мало. Надеется, не потому, что вы скоро уезжаете? Она очень расстроится.
– Нет, нет, – поспешил заверить Алекс, – напротив, скажите ей, что мне здесь все понравилось: и остров, и ее вилла. Пожалуй, я задержусь здесь даже дольше, чем планировал.
Костас перевел хозяйке его слова, лицо ее разгладилось и просветлело.
Она взяла Смолева за руку своей цепкой ручкой и повела по галерее к его номеру. Открыв дверь ключом, она впустила его вперед, отвесив шутливый подзатыльник Костасу, мол, не лезь, куда не просят. Тот весело рассмеялся, быстро увернувшись, поставил саквояж Смолева на пол номера и выскочил за дверь.
Хозяйка провела Алекса по комнате, оказавшейся просторной и уютной одновременно, показала жестом на кровать и удобства, распахнула дверь на балкон, заросший цветами и вьющимся виноградом.
На балконе он обнаружил два удобных кресла, столик и застыл, зачарованный видом на бухту.
Ирини, видя его тихий искренний восторг, снова улыбнулась, похлопала его по спине и что-то произнесла. Смолев беспомощно смотрел на нее, улыбаясь в ответ. Срочно учить греческий!
– Костас, – наконец сообразил он, – куда же вы пропали, идите сюда! Будете переводчиком.
Юноша заглянул в номер, поймал неодобрительный взгляд хозяйки и благоразумно остался за порогом комнаты, готовый перевести слова Ирини, обращенные к гостю.
Она снова что-то произнесла, Смолев вопросительно взглянул на молодого грека.
– Ирини надеется, что комната вам нравится, это одна из лучших в отеле. Приглашает вас на общий ужин сегодня. Она познакомит вас с постояльцами и персоналом отеля. Хозяйка специально приглашает повара сегодня вечером, будут готовить фаршированного барашка…
– Патудо? – с восторгом вспомнил Смолев гастрономическую лекцию, что прочел ему Костас по дороге на виллу.
– Патудо, патудо, – подтвердила, улыбаясь, хозяйка и снова похлопала Алекса по спине.
– А пока отдыхайте: вино, вода и сыр в холодильнике, фрукты на столе. Ужин на верхней террасе через три часа, – переводил Костас. – Добро пожаловать на виллу «Афродита»!
Хозяйка ушла, за ней и Костас, весело насвистывая.
Помимо купюры в двадцать евро за помощь, Смолев подтвердил свое обещание оплатить юноше ужин на двоих в любом ресторане острова на его выбор. Парень толковый, и еще сможет быть очень полезен.
Алекс прикрыл дверь, разобрал вещи и принял душ, смыв с себя усталость после парома. Открыл бутылку местного белого вина, налил себе в бокал и вышел на балкон.
Море расстилалось перед ним до самого горизонта. Алекс вдруг почувствовал себя дома – и очень удивился… Задумчиво рассматривая в бухте белоснежные яхты и рыбацкие лодки с ярко-голубыми линиями вдоль бортов, он переводил взгляд на крыши домов и вилл, вдыхая запах моря полной грудью.
Алекс закрыл глаза и прислушался к себе. Спокойствие и безмятежность?..
Может, он и в самом деле нашел то, что искал?
Часть вторая
Барашек патудо (остров Наксос)
1 барашек до 6 кг (с внутренностями)
1 кг зеленого лука
1 пучок укропа
1/2 кг твердого сыра
1/4 кг соленого свиного сала
1 чашка риса
2 чашки сливочного масла
соль, перец
Помыть и почистить барашка. Нарезать печень на небольшие куски и измельчить зеленый лук. В большую сковороду положить чашку масла и обжарить в нем печень и лук, затем добавить сало, рис, укроп, посолить, поперчить, налить немного воды и оставить на огне на 2—3 минуты. Затем снять начинку с огня, порезать твердый сыр на кусочки, добавить его в начинку и перемешать. Данной смесью начинить барашка и зашить толстой ниткой. Посолить и поперчить тушу снаружи и обмазать остальным маслом. Жарить 3 часа на медленном огне.
Из «Поваренной книги острова Наксос» Алекса Смолева.
Ровно через три часа в дверь номера постучали. Алекс открыл дверь.
На пороге стояла очаровательная молодая гречанка и молча улыбалась, глядя на Смолева.
Алекс, потеряв дар речи, в свою очередь смотрел на нее: красавица – огромные черные глаза, нежная кожа, белоснежная улыбка!
Пауза начала затягиваться. Не стой столбом, одернул сам себя Алекс, ты же лингвист, скажи уже что-нибудь!
Но девушка, насладившись его замешательством, сама первой произнесла слова приветствия:
– Добрый вечер! Меня зовут Катерина, я горничная, меня за вами прислала матушка Ирини. Я провожу вас к гостям! – все это она произнесла очень быстро, почти скороговоркой.
Первые несколько секунд Смолев в легком смятении соображал, что случилось, и почему это он вдруг стал понимать греческий как родной. Потом до него дошло, что девушка говорит на чистейшем русском языке, хоть и с едва уловимым акцентом.
Наблюдая его растерянность, Катерина весело рассмеялась, слегка закинув голову назад.
– Не удивляйтесь, я говорю по-русски, у меня мама русская, а папа грек, – также стремительно объяснила она. – Матушка Ирини сказала, что вы из России и вам будет приятно поговорить со мной на родном языке. Вас зовут Алекс? Не стойте же, Алекс, пойдемте, почти все уже собрались. Столы накрыты, вас ждут.
– Да, конечно, Алекс. Да, да, пойдемте, – пролепетал невпопад Смолев с опозданием, не ожидавший такого напора, и отправился вслед за своей провожатой.
Девушка, оборачиваясь, рассматривала его своими блестящими черными глазами, то и дело прыская в кулак.
– Костас мне сказал, вы только сегодня прибыли на остров с дневным паромом, вам у нас уже нравится? – спросила она, развернувшись вполоборота, не снижая скорости. – Ой, чуть не забыла: спасибо вам за ресторан, мы обязательно воспользуемся вашим приглашением!
– Так вы – девушка Костаса? – догадавшись, с облегчением рассмеялся Алекс, наконец приходя в себя.
– Да, мы собираемся пожениться через два года, когда Костас вернется на остров после окончания Университета. А пока мы видимся на каникулах, когда он приезжает домой, и когда я приезжаю к нему в гости в Салоники, где он учится.
– На каком факультете он учится? – поинтересовался Алекс, стараясь не отставать от своей провожатой, взлетавшей по крутым лестничным пролетам с грациозной легкостью молодой серны.
– На сельскохозяйственном! Тут все учатся на сельскохозяйственном. Наксос кормит пол-Греции! Вы не знали? Что вы! Кстати, мама говорит, что вкуснее картошка растет только в Сибири, откуда она родом, а так на острове лучший в Греции картофель! Кстати, и сын матушки Ирини, Димитрос, тоже заканчивал этот факультет несколькими годами раньше. Вы с ним сегодня познакомитесь, главное, успеть, пока он трезв. Он прекрасный человек. Таким был работящим всегда! А какой заботливый сын! Но после смерти отца он редко бывает трезвым. Серди-и-тый, когда выпьет! Главное, чтобы они снова не сцепились с Константиносом, как три дня назад. Матушка Ирини сгорит от стыда перед гостями…
– Кто такой Константинос? – переводя дух перед последним марш-броском, спросил Алекс.
– Это родственник семьи… Какой-то дальний. Константинос Галифианакис, юрист. Так он всем представляется. Кажется, двоюродный брат покойного Георгиоса. Тот назначил его душеприказчиком. Он то ли адвокат, то ли нотариус – я в этом не разбираюсь. Одно могу сказать: неприятная личность! Ему за семьдесят, а он пытался меня лапать за коленки, когда я приносила кофе в номер. Он этот кофе пьет просто литрами и все время требует, чтобы именно я его обслуживала. Я не хочу скандалить и боюсь, если Костас узнает – так он его убьет! Противный старикашка. У него есть еще секретарь, Иоаннис Митрас. Молодой, но тоже наглый и высокомерный, зализанный такой весь ходит, напомаженный… Аж плюнуть хочется! Как моя мама говорит: «Каков поп, таков и приход!». Очень Димитроса боится, тот ему уже один раз врезал, когда он младшую из горничных прижал в углу. Как он скулил! Потом неделю не показывался, синяк запудривал. Константинос его ждет со дня на день с какими-то важными бумагами из Афин. Тоже в номере сидит, как паук, носа не высовывает, все к себе горничных вызывает по любому поводу… Если повторится, придется сказать Ирини, но она, похоже, ничего не может с ним поделать: он ведет себя здесь как дома. А я не хочу терять работу, мне здесь нравится. На острове работы вообще не найти! Да и здесь, похоже, последний сезон, – в голосе девушки ясно прозвучали грустные нотки.
– Да, мне Костас говорил, что вилла продается. Но вы, может, останетесь работать и при других владельцах, – сумел вставить слово утешения Смолев.
– Хотелось бы, я стараюсь, как могу. Если бы не этот противный Константинос. Скользкий он какой-то, как медуза. Скользкий и липкий, если вы понимаете, о чем я. Садовника нашего отчитывал, как мальчишку! А он сорок лет здесь трудится! Повариху довел до нервного срыва своими придирками. А с Димитросом у них почему-то просто война. Болтают, что все из-за завещания старого Георгиоса. Слава богу, Константинос из своего номера выходит очень редко, и сегодня его на ужине не будет. Уф-ф-ф-ф… Ну вот мы и пришли! Ну, тут я вас покидаю, мне нужно помочь на кухне и за столом, а потом я к вам вернусь! – девушка почти втолкнула Смолева на террасу, где были накрыты столы, играла музыка, был слышен шум голосов и веселый смех, а сама, развернувшись на каблучках на сто восемьдесят градусов, быстро исчезла.
«Вот это скорость», – подумал Алекс. «Пожалуй, я бы не выдержал. Я уже старый, мне нужен покой. Безмятежность и спокойствие. Спокойствие и безмятежность. И одиночество?» – с сожалением подумал он. «Ты ведь совершенно одинок. Не пора ли…» Но тут он сделал над собой усилие и прогнал дурные мысли, хоть и знал, что ненадолго. В последнее время они посещали его все чаще и чаще… Ну, а пока – спокойствие и безмятежность! И бокал хорошего вина. Похоже, его тут в достатке, отметил он, входя на террасу.
Вокруг накрытого стола, что практически делил террасу пополам, толпилось два десятка человек с бокалами в руках. Дверь в кухню то и дело распахивалась, изливая на присутствующих неземные ароматы тушеного мяса, чеснока, оливкового масла, специй и соусов греческой кухни; оттуда на террасу шустро сновали официантки, деловито накрывая на стол, который и так уже ломился от закусок, вина и многочисленных местных специалитетов.
Хозяйка виллы заметила Смолева и подошла к нему сама, держа под руку хмурого широкоплечего мужчину лет тридцати.
– Добрый вечер, – по-английски, с сильным акцентом произнес мужчина. – Я Димитрос, сын Ирини. Мы с мамой рады приветствовать вас на вилле «Афродита». Мы много слышали о вас от наших афинских друзей. Принимать вас – для нас честь и удовольствие. Мама говорит, – после короткой паузы, выслушав внимательно греческую скороговорку матери, – мама говорит, что вы обещали остаться надолго. Это хорошая идея! Вам у нас должно понравиться.
Мужчины обменялись рукопожатием. У Димитроса были широкие крепкие ладони крестьянина, привыкшего работать на земле. Он перестал хмуриться, даже заулыбался, но выглядел несколько потерянно, словно какая-то мысль не давала ему покоя.
– Добрый вечер! Мне у вас уже нравится, – улыбнулся Смолев. – А вечер еще только начинается! Чем это так божественно пахнет из кухни?
– О! Это фаршированный барашек на вертеле, – Димитрос перевел матери их диалог.
