скачать книгу бесплатно
Демон всё же рассказал, что связывало их с Хали. Оказалось, что во время той войны боги нанесли свой сокрушительный удар по армии демонов. Ударили, не разбирая, кто там ещё замешался…
– Ну, и вправду, мы же сражались с ангелами, – Дагон так и хохотал над каждым своим словом, – Что для целестовских богов какая-то там шваль из Медоса? Сопутствующий урон.
Хали внутри меня кипела, но молчала.
– А зачем ты её вытащил?
– Не вытащил, – Дагон обернулся, глаза демона впервые подёрнулись грустью, – Прикрыл Апепом.
«А вот я его потом вытащила…» – подала голос Хали.
Демон потёр шею.
– Чуть не придушила, Плётка.
«По-другому не умею, уж извините».
Я сказал:
– Ладно, я понял. Вы вроде как спасли друг другу жизнь на поле боя?
Ангел промолчала, а демон кивнул:
– Варит у тебя котелок, частица сраная.
Я поморщился, но глубоко под землёй обижаться на ругань исчадия ада было довольно глупо. На то он и демон.
– Ладно. А как ты связан с Белиаром?
– Погоди… – Дагон поднял руку.
Мы как раз обошли последнюю скалу. Далеко внизу каменный пол пещеры был расколот расщелиной невообразимых размеров, и из неё лился этот самый свет. Я сделал шаг вперёд, желание посмотреть в адскую бездну было нестерпимым. В эту расщелину можно было спуститься, там виднелся щербатый, но довольно крутой спуск…
– Бу! – сзади на плечо легла демоническая рука.
Я вздрогнул, а Дагон заржал. Отсмеявшись, он похлопал меня по плечу:
– А Белиару я должен, – и с этими словами он меня толкнул.
***
– На!
Челюсть демона хрустнула, и Дагон в который раз отлетел, расколов столб. Вокруг уже было раскурочено много столбов, ведь мы свалились в какой-то древний акрополь, и здесь я пришёл в ярость.
Халиэль успела влить в меня силу, и теперь я мог поспорить с демоном наравне. Но больше всего злило, что Дагон особо и не сопротивлялся. Он будто пытался выяснить, какой у меня предел, позволяя бить себя, сколько влезет.
Падение в расщелину было болезненным, хотя больше пострадала моя гордость. Надо же было так попасться. Мы летели вниз и кувыркались по камням пару минут, всё это время я не отпускал Дагона и мочалил его со всей мощью, на которую был способен.
Потом мы свалились в этот самый акрополь, где я принялся за него уже всерьёз. Вот только демону будто было по барабану: сколько его не бей, а ему всё одно веселье.
Наконец, я выдохся, выдав очередной десяток ударов по роже Дагона, и тот, счастливо застонав, откинулся на обломках колонны:
– О, да-а-а… Если бы ты знал, какой кайф доставляет истинная ненависть.
Я отшатнулся и отполз от демона, и непроизвольно вытёр свои ладони о доспех. Как-то не хотелось быть объектом желания для извращенца. Его колошматишь, а он удовольствие получает?
– Поживёшь с моё, червяк… – поморщившись, сказал Дагон, и встал, – Просто соскучился я уже по настоящей войне.
Он оглядел порванные крылья, потом осмотрелся. С сожалением покосился на развалины.
– Такую красоту порушил, древний же храм…
Я, наконец, тоже осмотрелся. И куда мы свалились?
От храма остались одни развалины… Только каменный алтарь, такой знакомой формы, высился посреди площадки. Он был расколот надвое.
А в десятке шагов каменный пол обрывался бездной. Только теперь это была и вправду бескрайняя пропасть…
Если предположить, что это тоже был храм просветлённых, как раз на том месте должна бы быть статуя.
– А если это он и есть, червяк?
Я ошарашенно осмотрелся. Храм Просветлённых?! Под землёй?
– Хали, ты видишь это? – вырвалось у меня.
Ангел молчала. Вот же дерьмо нулячье, отключилась.
– Жалеть над бабёнку, червь, а ты все соки из неё высосал.
Из необъятной пропасти всё так же лился свет, только теперь потолок пещеры был гораздо ниже и нависал над нами уродливым каменным нагромождением. На потолок падала тень щербатой пропасти, и казалось, будто по краю обрыва торчала куча гигантских зубов.
Та щель, в которую мы свалились, чернела далеко сверху тонкой чертой. Получилось, что мы из верхней пещеры упали в нижнюю. За поломанными колоннами храма виднелся склон, по которому можно было подняться наверх, и кажется, мы именно по нему катились.
А с другой стороны пропасть, и если захочется, то можно падать и дальше. Вот только в этот раз я подползать ближе не стал. Один раз купился, хватит.
– Да не боись ты, червяк, мы уже попали, куда надо.
Я всмотрелся. Другого края бездны, несмотря на ровное освещение, видно не было. По бокам же от нас из края пропасти торчали отроги, бросая тени на потолок – такие огромные, что на каждом можно построить крепость. Один из них, особо длинный, протянулся вдаль, словно мостик над пропастью, и исчезал в красном мареве.
Демон, покряхтывая от боли, полез по склону к основанию именно этого огромного каменного языка. И мне пришлось лезть за ним.
Потом мы пошли по этому вытянутому балкону над самой пропастью, и осознание того, что где-то подо мной бездна, пусть и сияющая, очень угнетало. Хотя и понятно, что тот зуб, по которому мы идём, очень массивный, и тут можно целый Вольфград построить…
– Как ты догадался, что это зуб? – неожиданно спросил Дагон.
– Что? – только и спросил я.
– Ну, червь, ты же сам сейчас так подумал…
Я слушал его, но в то же время пребывал в шоке. До меня только-только стало доходить…
Зуб. Отец. И все эти разговоры про Апепов…
Почему я раньше не обратил внимание на слова, что «Дагон прикрыл Хали Апепом»? Прикрыл! То есть, он направил Апепа…
«Да, Марк, это загонщик», – неожиданно сказала проснувшаяся Хали.
– Во, даже ангелы знают о нас, – демон отцепил от пояса едва заметный рожок, а потом дунул в него.
Протяжный гул понёсся над пропастью, отлетая эхом от потолка. Я вздрогнул, а демон попытался наиграть какую-то мелодию. Она резонировала, оглушала, делала ноги ватными. Давно я не ощущал такого первобытного страха.
Я прекрасно помнил этих червей, размером с гору. И одна только мысль, что сейчас под нами оживёт махина, рядом с которой те Апепы будут казаться мелочью…
– Прекрати, – процедил я сквозь зубы, оглядываясь.
Бежать отсюда надо. Конечно, мало шансов успеть, но всё же…
Дагон опять заржал:
– Ты-ка смотри, какая самоуверенная частица. Я, значит, больше тысячи лет тут дую в этот рог, и всё без толку, а у тебя он вот сейчас прям проснётся?
Я, поджав губы, спросил:
– Что случилось с этим Отцом?
– А кто знает? Разное говорят…
Дагон охотно разговорился, но заметил, что сколько демонов, столько и мнений – одни говорят, что это целестовские боги смогли остановить его, другие, что это воля Абсолюта, а третьи говорят, что всему виной слабость дьяволов.
Правда, нехотя демон добавил, что есть и ещё версия – Просветлённый коснулся Отца.
– Давно это было, ещё на заре создания миров, – он отмахнулся, видя мои округлившиеся глаза, – Тогда не было ни меня, ни сегодняшних богов. Кто во что верит…
– Но ведь Просветлённый должен был его обнулить.
– У любой силы есть предел, разве нет?
– Но…
– Хватит болтовни. Добро пожаловать, червяк.
Тут же Дагон показал вдаль. Там, где заканчивался зуб, по которому мы шли, стояла одинокая хижина.
– Ты здесь живёшь?! – вырвалось у меня.
– Временами, – кивнул тот.
По мере приближения мне удалось рассмотреть его жилище.
Сначала показалось, что хижина построена из веток, но оказалось, это кости, обтянутые кожей. Небольшой вигвам, в котором этот демон навряд ли поместится в полный рост. Зачем он ему вообще, если целиком не влезет?
Рядом из натыканных костей красовалось подобие низенькой ограды. За ней грядки с растениями, похожими на бордовую цветную капусту около метра высотой – у основания настоящие лопухи, а кверху листья уменьшались, и венчало всё ярко-красное, даже чуть светящееся, соцветие.
Я остановился, поражённый. Как-то не вязалось у меня всё это с представлениями о демонах. Живёт тут в одиночестве, будто отшельник.
Впрочем, Белиар же говорил о каком-то отмороженном загонщике, который тут уже две тысячи лет… И тут я вспомнил.
– Значит, так Беляш говорил? – рыкнул Дагон, – Ничего, встречу, рога-то пообломаю.
– Боюсь, это невозможно, – тяжко сказал я, – Вполне может быть, что он…
Демон захохотал:
– Ты, червь, думаешь, что этого бабника можно убить?! Если бы это было так просто, я бы давно это сделал.
Я смотрел на него исподлобья, и мне очень хотелось поверить в эти слова.
«Знаешь, и я впервые переживаю за жизнь демона», – призналась Хали.
– Так ли уж и впервые, Плётка?
Хали недовольно прошипела в ответ что-то неразборчивое.
Наконец, наш долгий поход закончился, и теперь мы стояли перед шалашом этого Дагона – самое время выяснить, что ему от меня надо. И как вообще оказалось, что демон спокойно себе живёт в Инфериоре.
– О, у меня с Инфериором свои отношения, – демон вдруг уселся прямо на землю и облокотился об оградку, отчего та жалобно скрипнула, – Белиар знает это, он ко мне давно клинья подбивает.
– Что он от тебя хотел?
– Дьяволом он стать хочет, ясное дело. Ищет союзников. Нет, этот Беляш очень умён, но ум – вещь опасная. Поэтому я лучше побуду отмороженным психом.
И он постучал когтем себе по рогу.
– Времена нынче в Тенебре такие, что свою силу не стоит никому показывать. Загонщика, который две тысячи лет гудит в задницу Отцу Апепов, никто всерьёз не воспримет, чтобы убивать.
– Ты про вашего дьявола?
Демон кивнул:
– Не всё с ним чисто. Со времён той войны больше дьяволов не появлялось, а верховные демоны помирают, не достигая настоящего величия.
Я вспомнил про Эзекаила, про Аваддона…
Услышав мои мысли, Дагон ошарашенно округлил глаза, переваривая полученную информацию:
– Вот же дерьмо… поднёбное!
