скачать книгу бесплатно
Глава седьмая
…Уважая свою жену, Васильев, в разговоре с друзьями и коллегами по работе называл её по отчеству – Алексеевна. Он с восьмого класса начал мечтать о работе в милиции и именно в службе БХСС после прочтения детективов Аркадия Адамова и братьев Вайнер. Учился Николай на одни пятёрки, кроме немецкого языка. Почему-то считал, что иностранные языки ему не пригодятся в милиции. Поступить в школу милиции, возможно, было после службы в армии. Демобилизовался он в ноябре, поэтому в этот год с поступлением не успел. Директор школы Хомутов Иван Михайлович, друживший с отцом Николая, пригласил его на вакантную должность учителя по истории. Он знал, парень грезит работой в милиции, но посчитал, что возможно поработав в школе и полюбив профессию учителя, Коля изменит решение и поступит в педагогический институт.
И вот двадцатилетний Николай в первый раз входит в класс не как ученик, а как учитель. Первый урок у него был в восьмом классе. Он был немного старше своих учеников и всех их знал ещё по детским играм. Всего несколько дней назад с мальчишками общался в клубе, в первые дни после возвращения домой из Советской Армии. Он очень волновался, как его встретят, ведь теперь он учитель, а они его ученики.
После звонка, вместе с ним зашёл в класс и Иван Михайлович. У него, участника Великой Отечественной войны, кавалера всех степеней Солдатской Славы был непререкаемый авторитет у учеников и их родителей. Представив Васильева, как учителя истории директор вышел, у него тоже был урок. Вначале класс притих, все смотрели на Васильева с удивлением, а когда Николай стал делать перекличку по журналу, вдруг зашумели. Особенно старался перекричать всех с последней парты, длинный как жердь, прыщеватый второгодник Куреленко Леонид:
– Колюндра учитель истории! Гы-гы! Вот это история!
Сидевший рядом с ним такой же хулиганистый мальчишка Топорков Виктор, вторил ему:
– Учитель! Слышишь учитель! Мы с Лёней знаем все деревенские истории, а также про тебя. Помнишь, в прошлую субботу ты пытался проводить домой Семенихину Наташку, а она «отшила» тебя и пошла с моим братом. Так, что ставь нам в журнале одни пятёрки!
Николай даже растерялся от такой наглости, этих недорослей. Но сказалась выдержка, привитая командиром роты капитаном Ратниковым. В голове мелькнула мысль: «Не поддаваться на провокацию, необходимо сразу переходить в наступление и осадить этих горлопанов, но сделать это надо деликатно, как подобает учителю».
– Хорошо, я поставлю тебе, Куреленко, и твоему другу Топоркову пятёрки, если вы расскажете историю образования нашего села.
– Да кто этого не знает! – крикнул с места Куреленко. – Царь дал помещику землю, а тот завёз крепостных крестьян, которые построили избы, так и образовалось село. Так нам рассказывал учитель истории, который был до тебя. Правда он поучил нас один месяц и сбежал. А ты, Васильев, через сколько дней сбежишь?
– Я пока сбегать не собираюсь! Точно знаю, что буду работать в школе до окончания учебного года, а затем поеду поступать в школу милиции. А вот о заселении нашего края и как образовалось наше село, вы не знаете. Если хотите, то расскажу вам историю.
– Расскажите, Николай Семёнович! А вы, ребята, ведите себя спокойно, как и положено на уроке. Куриленко, сядь со своим другом Топорковым на свою «камчатку» и помолчите! – попросила староста класса Красильникова Вера, встав из-за первой парты, обращаясь к присутствующим в классе ученикам.
Затем она повернулась к учителю, и он встретился взглядом с юной девушкой, одарившей его теплотой синих глаз.
Её поддержали другие одноклассники, и даже бузотеры вернулись и сели на своё место. Но Топорков, и в этом случае не сдержавшись, заметил с ехидцей:
– Давайте послушаем ещё одну версию истории образования нашего села. Сколько учителей – столько версий!
Но на него зашикали многие одноклассники, и в классе наступила тишина. Васильев осмотрел класс, задержал взгляд на старосте класса, и у него невольно промелькнула мысль: «Как выросла Красильникова Вера и какой стала красавицей!»
От этих размышлений он покраснел, но, отведя взгляд от девушки, Васильев собрался с мыслями и начал свой рассказ. Вначале он поведал им об исторических событиях, происходивших в течение нескольких тысячелетий на территории их края, где находится их село. Ученики изучали это на уроках истории, однако учитель просвещал происходившие события по своему, более интересно, и они внимательно слушали Васильева.
Уже прозвенел звонок об окончании урока, но Васильев продолжал своё повествование. Класс увлёкся его рассказом и сидел тихо. Затем прозвенел звонок на новый урок и Васильев объявил:
– Всё, ребята на сегодня довольно, остальную часть истории нашего края и, как обещал – создания нашего села, я расскажу на другом уроке.
Но ученики почти одновременно начали просить продолжить рассказ.
– Николай Семёнович, вас так интересно слушать, может, вы на самом деле расскажете сегодня всю историю. Тем более что у нас это последний урок, – попросила его Красильникова Вера и, обращаясь к своим товарищам, поинтересовалась: – Ну что, ребята, вы хотите дослушать рассказ до конца сегодня?
Все поддержали её, и Васильев продолжил своё повествование:
– Степные просторы, расположенные между реками Доном, верхней Окой, левыми притоками Днепра и Десны получили историческое название – «Дикое Поле». Оно простиралось до Азовского и Чёрного морей. Как я уже вам рассказал, эти степи, раньше, в разное время населяли кочевые народы: хазары, печенеги, половцы и татары.
Сюда, в порубежье Польского, Литовского и Русского государств, в которое входила и территория нашей области шли искатели вольной жизни, беглые крестьяне и холопы, заселялись служилые люди для охраны Московского государства от набегов татаро-монголов и польско-литовских захватчиков.
Вот как изложил эти события писатель Валерий Александрович Замыслов в трилогии исторического романа «Иван Болотников» о предводителе крестьянской войны против бояр и князей в период двух лет с одна тысяча шестьсот шестого года.
Васильев стал с вдохновением декламировать отрывок из этого произведения:
Дикое Поле!
Огромное, степное, раздольное!
Край ордынцев и донских казаков, край гордой мятежной вольницы и беглого сермяжного люда. Сюда, на вольный степной простор, пробираются через лесную дремучую Русь москвитяне и новгородцы, владимирцы и ярославцы, суздальцы и рязанцы…
Бегут на Волгу и Дон, Медведицу и Донец, Хопёр и Айдар… Бегут в поисках лучшей доли мужики-страдники и кабальные холопы, посадская чернь и ратные люди, бобыли и монастырские трудники, государевы преступники и попы-расстриги… Бегут от боярских неправд, застенков и лютого голода.
Уж давно ополчились на южную окраину бояре, шумели в Думе:
– Найди управу на чернь, государь! Обезлюдели вотчины, мужики нивы побросали, некому за соху взяться. Прикажи ослушников имать. А на окрайну служилых людей пошли, пущай стеной встанут перед воровским Доном!
И царь приказал. Многих ловили, били кнутом и возвращали к боярам. Однако велико и бескрайне Дикое Поле, не усмотреть стрельцам за всеми беглыми; ежегодно сотни, тысячи людей просачивались в степное Понизовье, оседая в казачьих станицах. Жили в куренях и землянках, зачастую без рухляди и скотины, предпочитая лихого коня и острую саблю. Жили вольно, не ведая ни господ с приказчиками и тиунами, ни городских воевод с губными старостами и ярыжками. Били в степях зверя и птицу, ловили в озерах и реках рыбу. А рядом, совсем рядом, в нескольких поприщах от казачьих городков и становищ рыскали по степи коварные, сметливые ордынцы. Жажда добычи снимала степняков со своих кочевий и собирала в сотни, тысячи и тумены. Ордынцев и янычар манили дорогие, невиданной красоты, русские меха, золотая и серебряная утварь боярских хором и золотое убранство храмов, синеокие русские полонянки, которым нет цены на невольничьих рынках.
Первыми всегда принимали басурманский удар казаки-повольники. Это они стойко защищали свои станицы, заслоняя Русь от злого чужеземца; это они истребляли поганых и сами теряли буйные головы, обагряя обильной кровью горячие степи.
Дикое Поле!
Ратное поле!
Поле казачьей удали, подвигов и сражений.
Поле – щит!..
Вера смотрела на красивое и одухотворённое лицо учителя с румянцем на щеках, проступившим от волнения во время его повествования, и подумала: «Какой он умный, как много знает! Хорошо и доходчиво может рассказать о любом периоде истории. Как мне помнится с пятого класса, ни один учитель, даже после окончания педагогического института, не знал так хорошо свой предмет и не мог так подробно рассказать историю нашего края. Ведь до рассказа Коли, – она впервые, с нежностью, про себя назвала по имени Васильева, – я и не знала, что где-то было „Дикое Поле“ и наша местность также находится на его территории. Какой он милый и хороший!»…
От этих мыслей Вера покраснела, но глаз с учителя не сводила и с восхищением слушала его повествование. Она видела, что все присутствующие в классе с увлечением слушают Васильева.
А учитель, видя, с каким вниманием и интересом его слушают ученики, с воодушевлением продолжал своё повествование:
Шестнадцатый век! Век продолжения объединения Руси и укрепления её границ, для этого нужна армия. Иван Грозный организовал постоянное стрелецкое войско, которому вменялось в обязанности охранять государя и его московский двор, усмирять мятежи внутри страны, а главное – первыми выступать навстречу неприятелю, в то время, пока собирается поместное войско. Изначально были созданы шесть полков, так называемых статей стрельцов по пятьсот человек в каждом. Командовали стрелецкими отрядами головы, назначенные из боярских детей. Из них были и сотники.
Боярам предоставлялись от казны земли, за что они были обязаны в свою очередь поставлять воинов. А каждый землевладелец, поставляющий определенное количество своих вооруженных людей во время похода, должен был ещё и содержать их за свой счёт: вооружить, обуть, одеть и накормить.
Всё это ложилось на плечи крестьян, работающих на алчных землевладельцев. С раннего утра до позднего вечера работали смерды на бояр и «боярских детей» или, когда удастся, на своём клочке земли. Но их семьи никогда не имели достатка. Жили впроголодь. Хлеба не хватало до нового урожая. А ещё смердов пороли батогами за каждую, даже малую провинность.
Всегда крестьянин мечтал о лучшей доле для себя и своих близких и искал лучших хозяев. Князья и бояре когда переманивали на свои земли смердов, «мягко стелили» и много хорошего обещали. Особенно те, кто родовитостью помельче, у тех особенно была нехватка крестьян. А переманят – изгалялись. Недород или град – князю, боярину всё нипочём. Ему оброк в срок должны доставить, а если задолжал, крестьянин в ответе, и призывали его на правёж кнутами. Одним словом, вновь всё повторялось по тому же кругу. Но некоторые, посмелее, с авантюрной жилкой уходили в пределы «Дикого Поля», на Дон или Волгу…
Мой прапрадед… отдавая все силы на барщине, не мог выбиться из нищеты. А он был честный человек, но отчаянный. Видя, как смотрят с надеждой на него голодные дети, как чахнет его красавица жена Галя, он решил искать лучшей доли на «Диком поле», о котором много раз слышал от прохожих калик. Они рассказывали, что хотя на тех землях опасность подстерегает на каждом шагу, но зато там нет хозяев и жить можно свободно. Он сумел уговорить своих друзей детства, прельстив их свободой и плодородной землёй.
И вот прапрадеды… многих из вас: Пётр сын Михаила, Мыкола сын Прокофия, Прохор сын Вавила и Дрон сын Панька, в том числе и мой прапрадед… Иван сын Василия, не стали ждать Юрьева дня и тёмной майской ночью убежали от жестокого боярина Вересеня, пока он и его служивые люди находились в военном походе. Ждать Юрьева дня и уходить зимой от хозяина с семьёй – значит обречь их на смерть. Потом фамилии этих семей станут: Васильевы, Михайловы, Прокофьевы, Вавиловы и Паньковы. Уже более четырёх столетий у нас в семье рассказ об этом передаётся из поколения в поколение. Мне об этом рассказал мой дедушка.
– Так это же наши фамилии! – вскрикнул с места Вавилов Миша.
– Правильно, Миша, это наши предки пошли искать лучшей доли. А теперь слушайте дальше.
Пять семей, погрузив скромное имущество на телеги, привязав к ним коров, двинулись в неведомые земли. Чтобы запутать следы, они вначале двинулись на северо-восток, по глухим местам, отойдя на значительное расстояние от Москвы, свернули на юг. Шли только ночью, останавливаясь на день во встречающихся лесах. В походе мужики выбрали старшим моего прапрадеда… Ивана.
Больше месяца они шли вначале по ночам, а они были короткие. А когда места стали безлюдные, двигались днём от утренней зари до сумерек, останавливаясь только чтобы покормить скот и отдохнуть самим. Их ноги ступили в лесостепь. Местами ковром лежала седая ковыльная степь. Они потом узнают, как летом по ней гуляют горячие ветры-суховеи, зимой нависают вьюги, со стоном вскипают бураны и вихрями кружат снежную пыль. А ранней весной и поздней осенью в оголённых бурьянах, кустарниках терновника и шиповника поют на все лады неистовые ветры. Как сурова и неприветлива степь в непогоду, и какая она в майскую пору – спокойно-величава и даже ласкова в своём праздничном наряде. Но много в пути встречалось и лесов, одни из них были небольшие, в основном по балкам, некоторые тянулись на десятки километров.
И вот в очередной раз они остановились на ночлег, уже в поздних сумерках, на берегу небольшой реки. Наши путешественники были уставшими. Попоив скот, стреножив коней и привязав после дойки коров, торопливо поели и все забылись крепким сном.
Иван Васильев проснулся первым, когда в утренних сумерках зарождался новый день. На небосклоне, с восточной стороны алела заря, предвещая хорошую погоду. Иван вышел на берег реки, огляделся, и его очаровал окружающий пейзаж, а он по натуре был романтик.
Увидел, как брызжет ранняя утренняя заря сквозь сонные зелёные вершины деревьев, утопая в стелящемся по балке лёгком белёсом тумане.
Берег реки переходил в обширный луг, местами поросший кустарником, который заканчивался меловыми возвышенностями. На другом берегу реки, сквозь туман просматривался лес из вековых дубов, уходивший в гору. Начинался он подлеском из ольхи, осины и лещины.
Вдоль берега над водой склонились ивы. Невдалеке от их стоянки виднелся песчаный берег, свободный от деревьев, а рядом с песчаным плёсом рос камыш.
Растреножив своего буланого, Иван подвёл его к реке, и конь, наклонив голову, фыркая, начал пить воду. Вскоре к реке подвели своих лошадей его друзья.
– Браты! Посмотрите, как красна здесь природа! А какая земля на лугу, чистый чернозём. Предлагаю остановиться в этом месте и осмотреть всю округу. Если эта земля будет безопасна для нашего проживания и сможет прокормить наши семьи, мы осядем здесь, – обратился Васильев к своим сотоварищам.
Окружающая природа в этих местах и в самом деле была прекрасна, поэтому все поддержали его, к тому же все устали в пути, да и лето началось, а к началу зимы, необходимо было что-то вырастить и отстроить жильё. За несколько дней мужчины осмотрели всю окрестность на несколько вёрст. Местность на самом деле оказалась уникальной для проживания. Река и находившееся в трёх верстах от этого места озеро кишели рыбой. К тому же озеро оказалось обитанием диких уток. В лесу водились непуганые животные. Уже на второй день удалось подстрелить двух кабанчиков и сохатого. Впервые, за все годы жизни на боярских землях и дни нахождения в пути все были сыты. За время пребывания на новом месте на их столе, которым была ряднина на земле, не переводились мясо и рыба.
Вездесущие мальчишки не отставали от взрослых, осваивая территорию. Парни постарше изучили близлежащий лес. Он раскинулся на большой территории, и они не смогли дойти до его края. Зато в одной версте от места стоянки, в чаще леса обнаружили вход в пещеру, уходившей в меловую гору. Нашли случайно, когда Андрей Васильев, не заметив в зарослях лещины большой овраг, свалился в него, а выбираясь, увидел под корнями упавшего дуба-великана провал. Заглянув в него и кинув палку, услышал шум и через несколько секунд отпрянул от входа, где в свете дня мелькнули вспугнутые летучие мыши. Ребята сами побоялись лезть в пещеру, но, вернувшись на стоянку, сообщили о своей находке взрослым.
На второй день взрослые осмотрели пещеру. Вход в неё начинался с большого грота, а дальше расходилось три хода. Они прошли по ним, но они уходили всё дальше в глубь горы, и мужики решили не рисковать, чтобы идти дальше, опасаясь встретить провалы. Потом они пройдут по ходам ещё дальше, где обнаружат новые большие залы. Но до окончаний ходов так никто и не дошёл.
Когда окончательно было принято решение остаться на этом месте жить и ставить избы, они в первую очередь расчистили часть луга от кустарника и вспахали сохами. И вот вышли мужики и бабы в поле. Небо высокое, чистое. И тишь кругом, даже в ушах позванивает.
Первым ступил на поле Иван Васильев, скинув рваный зипун и положив его на краю, повесил на шею короб с ячменём, зачерпнул пригоршню и, сыпанув, вымолвил:
– Уродись, ярица, добра, полны короба…
Затем все мужики пошли следом за Иваном, сея зерно, а женщины принялись заволакивать посев, сучковатыми боронами, которые тащили отощалые за время пути лошади.
После окончания сева мужики расширили вход в пещеру, и первое время, пока строили избы, скрывались в ней вместе со скотиной от ненастной погоды. Дома были построены за лето, до холодов. А когда через два года обнаружили в двух десятках вёрст от своей деревни проторённую крымскими татарами дорогу, так называемую сакму, по которой те ходили в набег на Русь, начали выставлять дозор. Вход в пещеру укрыли, а когда татары шли на Московское государство грабить, загоняли в неё скот, переносили имущество, а также прятались сами. Так из поколения в поколение и спасались от разграбления и угона в рабство.
С годами наша деревня разрасталась. В «смутное время» после смерти Ивана Грозного, когда было разбито войско Ивана Болотникова, поднявшего восстание против бояр и князей, крестьяне прятали у себя его соратников.
Поддержали жители села и восстание казаков во главе с атаманом Кондратием Булавиным, во времена правления царя Петра Первого. И даже есть легенда, что сокровища восставших казаков спрятаны в наших пещерах…
Когда, во времена царствования царицы Екатерины Второй, было разбито войско хана Гирея и Крым вошёл в состав Российского государства, в наших краях жить стало безопасно. Царствующие особы стали раздавать земли бывшего «Дикого Поля» дворянам и аристократам, а крестьян закрепостили. Земли вокруг нашей деревни были переданы помещику Дерябину. После отмены крепостного права, Дерябины жили во Франции, а крестьяне продолжали их содержать и обогащать.
Большинство жителей нашего села поддержали Великую Октябрьскую социалистическую революцию, и многие мужчины сражались в Красной Армии.
С началом Великой Отечественной войны все мужчины призывного возраста ушли воевать с немецко-фашистскими ордами, и многие из них не вернулись с поля боя, защищая свою Родину.
В июле одна тысяча девятьсот сорок второго года наш район был захвачен немецкими войсками, а в феврале одна тысяча девятьсот сорок третьего года освобождён. Почти восемь месяцев жители нашего села жили в оккупации, но некоторые из них боролись с немецкими захватчиками в партизанских отрядах и в подполье, и вы их знаете. Я слышал разговоры, что партизаны скрывались от фашистов в наших пещерах, но где входы в них – не знаю, так как основной вход, находящийся рядом с нашим селом, был засыпан ещё до революции, когда туда ушли трое подростков и не вернулись…
Вот такая краткая история нашего края и села…
Закончив свой рассказ, Васильев окинул взглядом притихших учеников и вновь посмотрел на Веру. И та не отвела взгляда – смотрела теперь на него открыто и прямо, только по-прежнему слегка краснела и смущённо улыбалась.
Тишину в классе нарушил голос Топоркова, теперь уже уважительно назвавшего учителя по имени и отчеству:
– Николай Семёнович, а вот всё-таки интересно, спрятанное золото ещё находится в пещере, и, возможно, в неё есть другие входы?
– Я думаю, ребята, что разговоры о спрятанном в наших местах золотом кладе – просто красивая легенда. Теперь, ребята, идите домой, а то мы и так задержались, да и сторож уже несколько раз заглядывал в класс…
После этого урока отношение учеников восьмого класса к своему новому учителю изменилось. К нему стали относиться с уважением. Такое уважительное отношение к нему было и в других классах, в которых ему пришлось вновь рассказывать историю заселения края под названием «Дикое Поле» и образования их села. Мальчики старались заговорить с ним на переменах, а некоторые девочки старших классов в него влюбились. Но Николай из них замечал только одну – Веру Красильникову. И даже во время проведения урока он, не замечая за собой, невольно задерживал свой взгляд на понравившейся ему девушке. Некоторые ученики класса стали замечать эту симпатию к их однокласснице, но никто вслух об этом не говорил, это как бы была тайна восьмого класса. Видела и ощущала на себе влюблённый взгляд и сама Вера. Она и сама полюбила молодого учителя с этим непокорным вихром волос на голове. Девушка сама стеснялась с ним заговорить и отвечала на его вопросы, только когда он спрашивал.
Васильеву пришлась по душе работа учителя, ему нравилось, как на него смотрят пытливые глаза учеников. К урокам он готовился ежедневно с педантичностью. Каждый раз читал разделы учебников, по каждому классу, где на следующий день предстояли уроки. Постоянно старался подобрать дополнительные материалы по изучаемым историческим периодам и данные о личностях, вошедших в историю по своим делам, как положительным, так и отрицательным. Некоторые данные Николай находил в своей домашней библиотеке, благо у него было несколько книг по истории, но основную часть информации он находил в библиотеке села. В один из вечеров он встретил здесь Веру. Оказалось, Красильникова очень любила читать и постоянно посещала библиотеку. Но в этот день она пришла для того, чтобы встретиться с Васильевым, хотя у неё ещё было что читать. Девушка знала, что именно сегодня он придёт за книгами.
Из библиотеки они вышли вместе. Николай и Вера жили в разных сторонах села, однако, не сговариваясь, они пошли в сторону дома девушки. Вначале шли молча, только хруст снега под ногами нарушал тишину.
– Николай Семёнович, а вы не передумали поступать в школу милиции на следующий год? – нарушила молчание Вера.
– Нет, я о работе в милиции мечтал с детства! – отозвался он, затем взяв её за руку в рукавичке и приостановив, тихо попросил: – И, пожалуйста, Вера, когда мы не школе и одни, называй меня Коля. Ведь я старше тебя всего на четыре года.
– Хорошо, Коля! – согласилась девушка, и, услышав в её голосе радостные нотки, понял, что Вере он не безразличен.
Разговаривая, они дошли к дому Красильниковой, затем, не сговариваясь, повернули и пошли в другую сторону. Так они гуляли по улице, и Николай продолжал держать руку девушки, чувствуя её тепло даже через варежку. Уже в некоторых домах начал гаснуть свет, когда они подошли вновь к дому Веры.
– Коля, уже поздно! Мои родители волнуются, я ведь им сказала, что на полчаса схожу в библиотеку.
Она, продолжая держаться за его руку, сняла варежку с другой руки, прижав её подбородком, и положила в карман. Затем стала дышать на руку, пытаясь её согреть.
– Замёрзла, давай согрею!
Васильев положил руки девушки к себе на грудь, запахнув полушубок, прижал её к себе. Вера почувствовала правой рукой, как учащённо бьётся его сердце, а на своей щеке его дыхание.
– Вера, ты очень красивая и хорошая девушка! Ты мне сразу понравилась, как только увидел тебя. Помнишь, как защищала меня, когда я первый раз вошёл в ваш класс?
– прошептал он ей на ухо, прижимая ещё крепче к себе девушку.
– Я помню всё! Но обратила на тебя внимание в первый раз в клубе, когда ты вернулся из армии и в тот же день пришёл вечером на дискотеку. Тебе идёт военная форма, ты выглядел таким мужественным. Разве ты не заметил, как на тебя смотрели многие девчонки, и каждая хотела с тобой потанцевать.
– А ты?
– Мне очень хотелось, чтобы ты обратил на меня внимание и пригласил на танец. Но ты приглашал только Семенихину Наташу. Как я ей завидовала.
– Просто я с нею дружил немного до ухода в армию, она поначалу даже ответила на первые мои письма. А потом перестала писать, и я понял, что ей не нужен. А когда увидел её тогда в клубе вместе с Топорковым Володей, меня как-то «завело». Я тогда подумал: «А чем Топорков лучше меня?» Но когда она ушла домой с Володькой, понял, что у них, возможно, любовь. И, ты знаешь, я даже не расстроился. Теперь, я буду приглашать танцевать только тебя!
– Нам директор школы запрещает ходить в клуб.
– Тогда я буду вечером приходить к твоему дому, и мы будем гулять по улице, как сегодня. Ты согласна?
– Да! Коля, я уже завтра буду ждать тебя! Но в школе буду обращаться к тебе по имени и отчеству. Пусть пока никто не знает о нашей дружбе.
Они стали встречаться почти каждый вечер, гуляли по улицам села, но это не мешало учёбе Веры, она, наоборот, ещё серьёзнее стала относиться к подготовке домашних заданий по всем предметам, особенно по истории. Часто влюблённые проводили время в библиотеке. Библиотекарь тётя Маша видела, как развивалась любовь Коли и Веры, ей нравились эти ребята, и видела, какая будет хорошая пара. Она часто отогревала их горячим чаем, но никому не рассказывала об их встречах.
Николай всё больше узнавал Веру, у неё было очень развито чувство справедливости и ответственности, одноклассники знали об этом и поэтому избрали её старостой класса. Девушка была очень эмоциональна, она без оглядки отдалась своим чувствам. Замечая это, Васильева ещё больше увлекало в водоворот страстной любви к ней.
На новогоднем карнавале в клубе Николай весь вечер танцевал с Верой, а с какой любовью они смотрели при этом друг на друга, и это заметили все присутствующие на праздничном вечере. Когда Васильев вышел на улицу подышать свежим воздухом, оставив девушку в кругу подруг, к нему подошла завуч школы Смирнова.
