скачать книгу бесплатно
– Тогда почему вода из подвала не ушла? Ну никак не поверю, что строители не продумали какие-то дополнительные стоки на случай затопления.
– Продумали, наверное. Да только и там могло и забиться, и от ударов да сотрясений что-то сместиться. Вот поплыву в конец анфилады, может, чего дельного и высмотрю. Ведь убрав воду, мы получим реальный шанс для обратного переноса в мир адельванов.
Корреспондент выдала свою фантазию:
– Жаль, что телепорт сам не срабатывает от… допустим, просто веса. Тогда бы вся вода сама пролилась вниз, и…
– Ага! И вся эта масса гнилой воды вымыла бы из того дома как все наши вещи, так и наших коллег, переживающих после нашей пропажи.
– О! А почему же пока никто из них за нами следом не провалился?
– Ответ прост: Санек никого больше в нашу комнату не впустит до выяснения всех деталей и подробностей. Скорей всего – до возвращения Пеотии. Он же не дурак, чтобы пытаться обниматься с Ларисой возле наших матрасов в целях следственного эксперимента.
– Мм? А если обнимутся?
– Не путай его с зеленым практикантом! – обиделся Карл за своего старого друга. – Напилась? Тогда бери вон ту корягу, и за мной. И на небо не забывай посматривать.
Сам подхватил бревно раза в три большее весом и пошел впереди. Вслух он при этом высказывал подозрения, что с данного часа этот отрезок в двести метров станет для людей хорошо натоптанной и часто проходимой тропой. К сожалению, пока отыскать какие-либо уцелевшие емкости не получалось, так что придется ходить часто. Но зато вопрос с питьем отпал окончательно.
У входа в подвал мужчина, снимая куртку, пропустил даму вперед со словами:
– Корягу в самый низ не неси, оставь на второй от воды площадке.
А ему с бревном пришлось немного повозиться: слишком длинное да еще изогнутое в дугу. Так что на поворотах лестничных мершей оно цеплялось за свод да за стены. Еще и горящие факелы следовало не затоптать да не потревожить. И как раз на третьем развороте ушей Карла и достиг испуганный визг Люссии:
– Сюда, сюда! Быстрее!
А когда мужчина домчался до последнего поворота, где корреспондент стояла, она ткнула рукой в воду:
– Там кто-то есть!
Второй рукой она разжигала уже второй факел, но и без него было видно, как черная тяжелая жидкость волнуется от расходящихся кругов. Причем круги шли примерно с того места, где не так давно и сами земляне вынырнули на поверхность. Секунда напряженной паузы – и удалось расслышать полустон, полувсхлип, сопровождаемый легким всплеском.
Люссия не удержалась от вопроса шепотом:
– А вдруг Санек сглупил?
Этот вопрос решил все. Как Пузин ни был уверен в рассудительности друга, тот мог и в самом деле начать какие-то эксперименты, и вполне возможно, что сейчас захлебывается в воде. За несколько секунд он сбросил с себя и пояс, и ботинки, и брюки с рубашкой. И уже в прыжке с последней ступеньки крикнул:
– Свети факелами!
Наверняка добавочное освещение помогло. По крайней мере, эпицентр расходящихся кругов был определен точно. И никто там, кроме «своих», появиться в этом мире не мог. Отправился следом за парой и, скорее всего, захлебнулся в незнакомой обстановке. Ну а так как глубина в пять метров для такого умельца преградой не являлась, Пузин нисколько не сомневался, что успеет вытащить на поверхность кого угодно. Хоть Кормильца, самого массивного и тяжелого в составе экспедиции.
Единственное, чего он жутко подспудно боялся, так это нащупать рукой раззявленную крокодилью пасть. А то и чего похуже. Фантазий у него на эту тему хватало.
Но пальцы неожиданно нащупали жгут густых и длинных волос. Именно волос! Ни в коем случае не шерсти!
«Уже легче! – метались мысли в голове у археолога, пока он наматывал волосы на кулак, второй рукой нащупывая, скорее всего, плечо и оголенную женскую шею. – Женщина?! Лишь бы намертво не захлебнулась, иначе не откачаем!»
Пока всплывал, а потом буксировал тело к ступеням, досадовал на глупость Броди и разгильдяйство членов экспедиции. Если вспомнить, что у Ларисы волосы были короткими, то, значит, сюда попала наверняка Ирена. Но кто ей вообще разрешил входить в комнату Пузина?
К тому времени на ступеньках и на стенах вокруг них горело уже три факела. Так что проблем с выносом тела на первую площадку и началом реанимационных действий по оживлению не возникло. Человека следовало спасать немедленно и со всем напряжением сил. И только краем сознания удавалось спасателям осознать, что женщина одета совершенно несообразно моде и вообще совершенно им не знакома.
Спасать утопленников Карл и Люссия напрактиковались еще в подземельях Харди. Выдавить часть воды. Затем интенсивное дыхание рот в рот, и при этом ритмичное сдавливание диафрагмы с частичными толчками в районе сердца.
Результат не замедлил сказаться: струя черной жидкости исторглась изо рта спасенной, а тело забилось в конвульсиях и судорогах. Но это уже были судороги оживления, а не смерти.
Женщина перевернулась на бок, попыталась встать на четвереньки, заходясь при этом в страшном, забирающем все силы кашле. Ее поддерживали со всех сторон, с некоторым удивлением рассматривая как само платье утопленницы, так и многочисленные украшения. Даже мокрое, грязное и неприятно пахнущее платье смотрелось немыслимо роскошно и богато. В таких обычно выходят на большую сцену звезды Голливуда при вручении им «Оскара». На пурпурной ткани золотые и серебряные нити создают странные узоры, спина почти открыта, но на плечах скомканные крылышки и бутафорные наставки. Длина – до самых пят, потому и трудно было начать всплытие. Ну и драгоценности наверняка тянули ко дну: несколько брошей в спутавшихся волосах, массивное колье на шее, многочисленные браслеты на руках (по десятку на каждой) и на ногах (не меньше чем по пять штук). Широкий пояс с какими-то карманчиками и застежками. Плюс еще и полностью закрытые туфли на среднем каблуке.
Первой разглядывание закончила Люссия. Но при этом обратила внимание на успокаивающие поглаживания мужской руки по спине спасенной.
– Может, хватит ее гладить? Дырку протрешь!
– Ну так… – немного растерялся от такого напора Карл.
– И чего это ты так ей усиленно дыхание искусственное делал? Не иначе старая знакомая?
Но Пузин уже пришел в себя, обретая присущее ему чувство юмора.
– Тьфу ты! И сам этой мерзости наглотался! – Он непроизвольно вытирал и в самом деле дурно воняющие и грязные губы не менее грязной рукой. – Надо было тебя заставить ей дыхание делать. Был бы у меня прекрасный повод обзывать тебя анонимной лесбиянкой.
Кашель неизвестной женщины как раз прекратился, и хорошо слышалось натужное, постепенно восстанавливаемое дыхание. Так что корреспондент отбросила беспричинную ревность и выдала с самого начала мучивший ее вопрос:
– Откуда она такая… взялась?
– Если бы нас спасли четырехрукие аборигены, они задали бы точно такой же вопрос по твоему поводу. И уверен, получили бы от тебя не только рифмованные ответы. Так что давай и мы дождемся, пока наша гостья заговорит.
Они одновременно оглянулись на воду, и Люссия озвучила мысль:
– Вдруг она не одна сюда… «пришла»?
Карл не был циником, но сейчас развел руками:
– Поздно. Если там кто-то еще утонул, мы его или ее уже не откачаем. – Затем взглянул на спасенную. – Да и она ни за кем в воду не рвется. Значит, можно сделать вывод: была одна. Хотя, по логике, эдакий носильщик драгоценностей никак не может передвигаться без охраны. Не удивлюсь, если потом выяснится, что она была если не в короне, то как минимум с дорогущей диадемой на голове. Ну?.. Чего ты задумалась? Толкай ее в плечо и спрашивай. Или мне опять продолжить поглаживания?
– Обойдешься! Хотя мне и не жалко… – Землянка аккуратно сжала плечо спасенной женщины. – Эй! Ты меня слышишь?
Та поняла, что обращаются к ней, попыталась продвинуться вперед, но в таком платье ползание на четвереньках невозможно. Поэтому просто села, откинула свои слипшиеся черные волосы на спину и внимательно попыталась осмотреть своих спасителей снизу вверх. Только теперь, несмотря на бурые разводы на коже, удалось рассмотреть изумительной красоты лицо женщины, примерно двадцати-, двадцатипятилетнего возраста. Причем красота была не только поверхностная, а и глубинная, о которой говорят: «породистая и за века усовершенствованная».
Люссия добавила в голос строгости и задиристости:
– Кто ты такая и откуда здесь взялась? А-у-у! Ты меня понимаешь? Хоть не молчи, скажи что-нибудь. Мы ведь очень много языков знаем, может, чего и поймем.
Но женщина в ответ только скривилась и пожала плечами в естественном жесте непонимания. Потом, прокашлявшись, заговорила высоким гортанным голосом. Слова неслись сплошным потоком и напоминали абракадабру. Но опять-таки, даже такой знаток современных и древних языков, как Пузин, лишь недоуменно помотал головой:
– Где-то проскакивают частички венгерского, но именно что частички. Да иного и ожидать не стоит, если она из другого мира. О, смотри, как своей диадемой обеспокоилась!
Незнакомка и в самом деле слишком живо и экспансивно стала тыкать пальцем то на свои украшения на шее, то на свой рот, то на уши.
– Хм! Знать бы еще, чего эта интуристка от нас хочет и чего так волнуется? Вроде как помыться намеревается?.. Ну тут я с ней полностью солидарен! Пора и нам купание устроить. Только вот познакомиться хотя бы тоже надо. – И весьма понятными во всех мирах жестами стал тыкать в грудь, называя себя первым: – Карл! Я – Карл. Это – Люссия. Понятно? Люссия! Карл. Люссия. А ты?
Женщина вначале повторила услышанные имена и только потом назвала свое. Вполне звучное и милое, с ударением на первом слоге:
– Аника!
– Аника?! Как здорово! А сейчас, Аника, давай поднимайся и двигаемся наверх. Да-да, туда! – Он тоже потыкал пальцами в сторону свода. – Там у нас вода, нормальный костер и все остальное.
Под нахмуренным взглядом Люссии он помог Анике подняться на ноги, подхватил свои вещи и первым устремился к поверхности. При этом думая только об одном:
«Вот он, контакт с другой цивилизацией! Но как нам понять друг друга? Все переводящие устройства остались в мире адельванов… Хотя, если обе стороны будут стараться, за неделю мы общий язык найдем. Наверное».
Глава шестая
Бродяга-домушник
Михаилу Степановичу Днепрянскому, или, как его называли по старой привычке в экспедиции, Кормильцу, повезло больше всех. Он оказался в целом, можно сказать, роскошном поместье, которое, в свою очередь, располагалось в глухом заповедном бору. Гигантские деревья подступали вплотную к невысокой, всего лишь по грудь, каменной ограде и своими длинными ветвями заметно перекрывали дневной свет.
Но это было уже рассмотрено потом, когда настал день. Вначале Миха не слишком-то и понял, что произошло. Готовясь к обеду в комнате третьего этажа, он наклонился и стал поднимать свой рюкзак с личными вещами и массой других полезных мелочей, но тут неожиданно вокруг резко потемнело, пол покачнулся, и здоровяк потерял равновесие. Да так и завалился на свой же рюкзак, стараясь после этого перекатиться на бок, а потом и на спину.
– Что за глупые шутки?! – возопил он, опять нащупывая свои вещи и пытаясь подняться на ноги. – Кто выключил свет?! Эй! Кто меня слышит?!
Вот так, стоя на коленях и вцепившись непроизвольно в рюкзак, Кормилец попытался прислушаться к ответам на свои вопли. Но за несколько минут не раздалось ни отзвука, ни отблеска света не мигнуло. Все еще думая, что он находится в той же комнате, у которой наглухо закрыли окна и двери, Михаил попытался нащупать некоторые остальные свои вещи. Но ни надувного матраса с одеялами, ни раскладного стола со стулом рядом не оказалось. Да и пол на ощупь показался совершенно другим, чем прежде.
– Где это я? Куда меня забросило? – бормотал здоровяк, встав на ноги и осторожно двинувшись в наугад выбранную сторону. – Неужели Пеотия пошутила? С нее и не такое станется. Занесла меня в какую-нибудь… хм… спальню, и сейчас зажжется свет, грянет музыка… и будет очень смешно.
Но смех не наступал, оркестр не звучал, и свет не собирался зажигаться. При всем при том, что он знал о своей нежданной возлюбленной, Михаил успел разобраться очень хорошо в одном: так долго шутить и прятаться игривая богиня просто не умеет. У нее выдержки не хватит. Следовательно, и о причастности Пеотии к данному перемещению можно не задумываться.
Добрался до стены, осознавая, что помещение сухое и теплое и даже имеющее некое подобие мебели. Затем, обходя эти некие подобия комодов или сервантов, добрался до окна. Привыкшие к полной темноте глаза смогли где-то наверху различить слабое пятнышко на сплошном черном фоне. После чего пришло понимание: за окном не только сплошная ночь, но и сам господин Днепрянский, полный и беспробудный идиот. Ведь в его рюкзаке чего только нет: от зажигалки и отлично действующего фонарика с запасными батареями до оружия, а он, позоря племя сообразительных археологов, бродит по темному помещению с вытянутыми вперед руками.
– Тьфу! И в самом деле, что-то у меня с мозгами. Пропали куда-то. Хорошо, глаза не выколол. А то бы и без зрения остался.
Рюкзак никуда не пропал, и вскоре уже луч фонарика освещал то место, куда провидение забросило недавнего практиканта, а ныне всемирно известного на Земле человека, баловня одной из самых сильных и прекрасных долгожительниц Хардийской империи. И фактически исследования продолжались до самого рассвета.
Особняк на два этажа, плюс один подвальный (точнее сказать – шикарная вилла), имел в общем перечне малую и большую столовые, громадный холл, восемнадцать спальных комнат, пятнадцать ванных комнат, некое подобие сауны, огромный бассейн в крытом зимнем саду, две внушительные кухни, десяток кладовок и несколько холодильных камер. Ну, холодильными они были очень давно, и за пару десятков лет продукты, в них хранившиеся, превратились в черные ссохшиеся груды чего-то непонятного. Даже рассматривать эти останки было неприятно, а уж принюхиваться и подавно! Кормилец вскрыл только одну герметичную камеру, а остальные разглядывал сквозь толстые оконца.
Ну и если бытовые предметы, украшения и детали интерьера только выглядели как-то странно, несколько непривычно для любого землянина и могли все-таки иметь место на родной планете, то ссохшиеся мумии местных аборигенов сразу подтверждали, что попал Михаил в совершенно иной и незнакомый ему мир. Почти три десятка мумий четырехруких существ разного пола и возраста было отыскано в самом здании, а потом почти десяток на заросшем густым кустарником подворье, в гаражах с автомобилями и в нескольких хозяйственных пристройках. Отчего и как умерли аборигены, имеющие пятнадцать пальцев на четырех руках, понять было невозможно, хотя сомнений не вызывало одно: все они погибли единовременно и совершенно не предвидя опасности. Кто где шел, там и упал, кто что делал – над той работой и завалился. Хорошо еще, что в момент всеобщей гибели не случилось возгорание, а то бы пожар наверняка уничтожил строение вместе с порталом.
«Не иначе как пространство этого дома пронзили всепроникающие лучи, – размышлял Кормилец, озадаченно почесывая затылок. – Но тогда остаточная радиация может до сих пор витать в этих стенах. А я тут брожу как неприкаянный».
К счастью, его в поход в большей мере собирала именно Пеотия, подсунувшая своему любимчику в рюкзак и уникальное оружие, и несколько особо ценных, компактных устройств. Все это имелось и в общем пользовании руководства экспедиции, но для своего избранника долгожительница не пожалела отдельный комплект подарков. Еще и проинструктировала отдельно: «Если вот эти устройства сами начнут сигналить об опасности – немедленно с того места уходи!»
Устройства работали в автоматическом режиме и могли засекать опасную для человека радиацию, ядовитую атмосферу и опасную для питья воду. Все три анализатора здоровяк навесил на себя и еще раз обошел с ними весь дом уже после рассвета. И ничего опасного для своего бренного тела не обнаружил. Поэтому с рассудительной деловитостью вначале напился найденными запасами воды, а потом приступил к готовке пищи, благо последней в поместье оказалось более чем достаточно. Она не просто хорошо сохранилась в своем большинстве, но ее еще было так много, словно местные обитатели готовились сидеть в блокаде минимум год. Приготовленную еду тоже проверял своими устройствами, после чего безбоязненно ел все и много. Смысла поститься или сидеть на диете попаданец в иной мир не видел.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: