скачать книгу бесплатно
– И многих вы так предали?
Вместо ответа послышалось лишь испуганное мычание.
– М-да… значит, многих… На смертях наживаться нельзя, а посему и наказание будет соответствующим…
Сразу сверху под ноги коня плюхнулся кошель с деньгами и раздался сдвоенный голос:
– Прости!..
– Да нет, эти деньги останутся с вами, – решил Семен, разворачивая коня. Но отъехал недалеко, всего лишь на пять метров. Обернулся в седле и пробормотал: – Надо опробовать свой пятьдесят восьмой. Заодно и приговор приведу в исполнение.
В следующий момент все дерево занялось огнем: от корней до самой макушки. Вопли из двух глоток наверняка достигли и княжества Лотос. Но вскоре прекратились, а два тела, запутавшиеся в ветвях, так и остались догорать вместе с неповинной листвой. А брошенный кошель присыпало мелким, белесым пеплом.
Возле траншеи появилось новое действующее лицо. Гвардейцы на аркане приволокли подраненного командира уже погибшего десятка и с ходу, не в силах отвести взгляд от горящего дерева, отрапортовали:
– Охранял одиннадцать лошадей в овраге. Когда услышал вопли тех двоих… кхе… попытался уйти, но мы его сняли арбалетным болтом. Рана неопасная.
– Обыскать, усадить на коня! Перевяжите рану. Буду допрашивать его на ходу. Двигаемся дальше!
Плененный с ужасом переводил взгляд с траншеи с трупами своих подчиненных на дерево. Видимо, знал, что именно там обычно прятались проводники-предатели, и никаких сомнений об их судьбе у него не оставалось. А когда Загребной соединил удар большой силы с эманацией страха и покорности, то пленник окончательно превратился в безвольную тряпку. И на любой вопрос отвечал без раздумья или попытки хоть что-нибудь скрыть. Из этих ответов и вырисовалась общая картина происходящих здесь ужасов.
Отряд пограничников уже давно сотрудничал с так называемыми проводниками. С истинных контрабандистов они исправно и регулярно снимали дань, а вот всех остальных путешественников или просто искателей приключений грабили до последней нитки, убивали и зарывали тела в землю. Причем всегда действовали наверняка, ни разу не предложив банальный выбор «кошелек или жизнь!», – забирали все. Потому что побаивались нарваться на Шабена высокого уровня и потерять хоть одного подельника. Но, как говорится, сколько веревочке ни виться, а конец все равно найдется. Так и тут, нарвались.
Пока ехали к тракту, пленник рассказал все о преступлениях своего отряда, ответил на прочие косвенные и некосвенные вопросы и проинформировал, как и где пользоваться найденными у него кожаными лоскутами с гербом Айлона и несколькими чернильными оттисками. Последние фразы он уж договаривал, когда все остановились на Платформе и тройка демонов с озабоченными лицами прислушались к допросу. Как только Люссия поняла, в чем дело, так сразу потянула свой смешанный меч из ножен, и только резкий окрик Загребного остановил демонессу от немедленной расправы. Потом он уже чуть мягче добавил:
– Постой, все равно он будет казнен.
Пленник словно очнулся после этих слов и попросил:
– Только не затягивайте. Такой мерзости, как я, и в самом деле давно следовало умереть. И я… готов.
Они находились совсем рядом с древним трактом, по которому передвигались одинокие путники как верхом, так и пешком, громыхали крестьянские возы да очень редко проплывали кареты состоятельных людей. Как ни странно, но на группку из четверых всадников никто не обращал особого внимания, видимо, своих забот хватало. Да и в демоническом мире особого оживления не наблюдалось, разве что в пределах видимости на краю Платформы десяток древесных возводили какое-то жилье.
И так Семену стало неприятно на душе, так захотелось избежать очередного случая сделаться палачом и судьей в одном лице, что у него зубы свело от внутренней дрожи. Кое-как с этим справившись, он сказал первое, что пришло в голову, лишь бы не молчать:
– Тебя как зовут?
– Ганидем…
– Твоя участь решена, но мне неприятно сейчас даже думать о казни.
– Верю, господин, верю… Я сам удивляюсь тому, что с таким никчемным существом еще можно дышать одним воздухом. Но вы имеете полное право не марать о меня руки, поэтому прошу дать мне меч или кинжал, у меня еще остались силы умереть самому.
– Ладно, Ганидем, если тебя готовы принять в пятом эфирном слое…
С этими словами Семен спешился, подошел к пристяжной лошади и достал из тюка с оружием короткий меч, вставил его рукоятью в расщелину между камнями и указал на острие приглашающим жестом:
– Вот твой палач! – Затем опять вскочил на своего коня и посоветовал решительно спешивающемуся смертнику: – Начинай действовать только после того, как мы хоть немного проедемся по тракту.
– Хорошо. – Взгляд Ганидема стал таким безумным, потусторонним, просветленным и решительным одновременно, что все люди и демоны почему-то вздрогнули. – Пусть вам в пути сопутствует удача, странники…
После этого раненный в бедро пленник опустил голову и прошагал к торчащему из земли мечу. Весь мини-отряд так кучно и выехал на тракт и двинулся по нему, постоянно оглядываясь на одиноко стоящую на обочине фигуру. И лишь частично совместившаяся с Загребным маркиза Фаурсе горячо зашептала ему прямо в ухо:
– Зачем ты оставил его в живых?!
– Мне кажется, этот разбойник и так уже умер, – стараясь, чтобы остальные спутники их не услышали, ответил Семен. – Физическая смерть его не испугает, скорее станет благом…
– Хм… сейчас посмотрим…
– Постой! – Он отстранился, пытаясь заглянуть своей собеседнице прямо в глаза. – Но откуда ты поняла, что он останется жить?
– Догадайся с первого раза!
– О-о-о!.. Неужели? Да ты перескочила на двадцать девятый! Иначе…
Иначе демонесса ни в коем случае не смогла бы рассмотреть, что граф Фаурсе оставил в расщелине между камнями лишь иллюзию боевого оружия из железа. Умения пятьдесят шестого уровня ему это позволяли без труда, чем он и воспользовался, руководствуясь нежеланием казнить и еще каким-то спонтанным, подспудным чувством.
Они оглянулись одновременно как раз в тот самый момент, когда командир пограничного десятка преступников, уже казненных дланью судьбы, раскинув руки в стороны, упал на блестящее лезвие, которое вылезло у него из спины. Упал и замер без малейшего движения.
– Да-а… прямо сердцем, – послышался одобрительный шепот одного из гвардейцев. Второй тоже его поддержал с философскими нотками в голосе:
– На этот раз – насмерть…
Тогда как Люссия опять с недоумением зашептала:
– Иллюзия меча вот-вот пропадет, но тем не менее он и в самом деле мог умереть. Если настроился только на смерть…
И только Загребной обратил внимание на совершенно другой аспект события. Если до того никто на обочину практически не смотрел, то в момент падения самоубийцы на меч чуть ли не все поголовно люди, находящиеся на тракте, в едином порыве посмотрели в сторону происходящего. Послышались громкие вскрики, изумленные восклицания, кто-то остановился, кто-то ускорил движение, стараясь подъехать ближе и рассмотреть мертвого получше. Вот уже остановились сразу две телеги, и горстка крестьян сошла с тракта. Остальные зрители тоже спешно подтягивались, и, скорее всего, через минуту-две на том месте будет не протолкнуться.
– Галопом! – скомандовал Семен, первым подстегивая своего коня.
Дальше старались ехать не оглядываясь, и, только когда скрылись за первым поворотом, сильно сомневающаяся демонесса выкрикнула:
– Все-таки зря ты его оставил в живых! Если не хотел сам – дал бы мне.
Некоторое время он скакал, словно не слыша голоса из демонического мира, и лишь когда порицание готово было сорваться с уст во второй раз, неожиданно выкрикнул в ответ:
– Забудем о нем! Разбойник умер!
Глава восьмая
Город Пачере
Так и мчались весь день, сменяя животных и не делая ни единого привала. Ночь провели в какой-то захудалой гостинице, в которой отсутствовали элементарные удобства. И вот там, рассматривая, как Люссия старается незаметно растереть свои ягодицы, командир мини-отряда запоздало раскаялся: «И куда мы так мчимся? Насколько я теперь чувствую, Федору непосредственная опасность не грозит, разве что в дальней перспективе. Да и то как-то неопределенно. Значит, можно чуток сбросить темп, иначе маркиза не выдержит. Вон ее как всю выворачивает, а здесь даже ванны нет, хотя кухни обоих миров совмещены…»
Поэтому во время ужина он достал карту, поводил по ней пальцем и с решительным видом обрадовал своих подчиненных:
– Следующую ночь проведем в столице.
– Но там ведь опасно! – без промедления воскликнула демонесса. – Там жесточайший полицейский надзор.
– Не совсем так. – Загребной отрицательно помотал головой. – Предатели нарочно сгустили краски. Тем более что с имеющимися у нас на руках документами мы можем в Пачере останавливаться хоть на постоянное место жительства. Крюк совсем небольшой, до темноты вроде как доберемся, и условия нам для нормального отдыха просто необходимы. – Намекая на свой неприятный запах, он в шутку добавил: – А то чувствую, что еще одна такая ночевка – и меня к себе никакая лошадь не подпустит.
Последний довод сразу убедил маркизу, она скромно затихла, стараясь незаметно доесть свою порцию. После чего самой первой умчалась в свою комнату. А к утру она все равно выглядела чище, свежее и опрятнее, чем все остальные путники. Видимо, минимум воды в своем мире она все-таки отыскала.
Утром, перед выездом, успели обсудить и те сведения, которые получили от единственного оставшегося в живых пограничника. По его словам выходило, что в демоническом мире жуткие погромы у соседей творили не все обитатели поголовно и повсеместно, а специально для этого созданные три дивизии карателей. До зубов вооруженные демонические вояки, двигаясь вдоль границы справа налево, только тем и занимались, что грабили, жгли и убивали ни в чем неповинных демонов, которым не повезло жить рядом с Айлоном. Оставалось только поражаться, для чего власть имущие д ругой стороны Изнанки пошли на такой шаг и что конкретно этим преследовали. По некоторым домыслам и догадкам предполагалось, что и здесь решительное слово сказал человек, шеф тайной полиции и начальник личной охраны монаршей династии. Но пока все эти ничем не подтвержденные сведения попахивали полным абсурдом. Ну ладно, боятся людей, ну ладно, повздорили с соседями, но зачем создавать полосу выжженной земли вокруг Айлона в демоническом мире? Что это дает? И кому?
Но больше всего данный вопрос волновал Загребного именно из-за Люссии. Если им на пути попадется подобная дивизия карателей, то никакие его личные умения и никакие самоотверженные действия всего маленького отряда не спасут отчаянную маркизу Фаурсе при первой же конфронтации. Да еще и в том случае, если люди окажутся из-за расхождений рельефа вне пределов видимости. Именно поэтому он намеревался более подробно узнать в столице, где сейчас находятся эти самые дивизии, и по возможности как можно дальше обойти карателей стороной. Конечно, задумка могла и не получиться, но здравым смыслом следовало пользоваться постоянно.
Во время дневного продвижения опять сконцентрировались только на дороге и, скорее всего, именно поэтому прибыли в Печере на час раньше и еще засветло расположились в самой лучшей подвернувшейся по ходу дела гостинице. Все это пространство с городскими застройками находилось на гигантской Платформе, которая своими размерами поразила даже Люссию. Как бывшая преподавательница Масторакса Знаний она прекрасно знала географию континента. Но о таком совмещении обоих рельефов никогда ранее не слышала. Хотя сразу попыталась обратить свое незнание в шутку:
– Скорее всего, здесь «независимость» сказывается.
К слову сказать, как в городских воротах, так и в самой гостинице с людей потребовали документы для осмотра и регистрации. Из чего следовало, что полицейское ведомство и в самом деле работает с невероятной эффективностью и рвением. На этом фоне полное игнорирование демонов выглядело несколько не соответствующим здравому смыслу. Тем оказывали точно такой же спектр услуг, предоставляли все условия проживания и предлагали в меню самые разнообразные блюда, а вот кто они и откуда, тех же самых демонических слуг и администраторов не интересовало совершенно.
Сильно отличалось и поведение обитателей обоих миров. На людских улицах наблюдался просто идеальный порядок. Причем не только в смысле чистоты улиц, но во внешнем виде каждого обитателя столицы, отсутствием даже маломальских правонарушений. Дети не бегали и не кричали, всадники и кареты передвигались чинно и благородно. Лихачей не наблюдалось, выпившие обыватели и те не встречались. Что характеризовало город вроде как с положительной стороны, но так и казалось, что в этом сонном царстве проживают лишь люди престарелого возраста. А если и встречались лица более молодые, то вели себя так, словно находились в предынфарктном состоянии.
Совсем иначе вели себя демоны. Там и бегали, и кричали, и дрались, и выпивали. Застройки стояли хаотично, вкривь да вкось, разве что подстраиваясь под основные общественные совмещенные здания. В остальном рогатым и хвостатым было совершенно наплевать на бесхвостых и безрогих. На что те отвечали полной взаимностью. Оставалось лишь удивляться, как и где пересекались и общались правящие столпы этого государства и насколько хорошо они умудрялись согласовывать совместные действия. Потому что действия вдоль границ согласовывались однозначно.
Когда все привели себя в порядок, вымывшись и переодевшись в скромные, но чистые одежды, первым делом заказали ужин прямо в свои совмещенные по соседству номера. Но тут маркиза Фаурсе предложила не просто наесться в общей гостиной да завалиться спать по комнатам, а выйти ненадолго в город, прогуляться, поужинать в другом месте и только потом предаваться отдыху. Кажется, и охотники, и гвардейцы были не против подобной разрядки. Внешне, по крайней мере. Потому что командир отряда прекрасно видел, как устали и люди, и демоны. Если бы они не были Шабенами начальных уровней, то вообще бы еще днем свалились со своих животных. Поэтому им отдых следовало дать в первую очередь. А причина для любого приказа у опытного руководителя всегда найдется.
– Нет, у нас слишком много ценных вещей и денег. Поэтому большинству из нас следует оставаться в гостинице для охраны. – Он понятным и не допускающим двоякого толкования жестом указал на гвардейцев и охотников. – Можете спать, уложив сумки и баулы под кровать, я установил охранные пищалки не только на двери, но и на окна. Так что в случае нежданных гостей они вас сразу разбудят. Ну и конечно же, закрывайтесь на запоры.
– А вы? – непроизвольно вырвалось у одного из демонов.
– Нам с маркизой действительно придется пройтись немного по городу, чтобы разобраться более полно в здешней обстановке. Когда вернемся – разбужу условленным сигналом. О! А вот и заказанный ужин! Хватит на всех, но можете и наши порции оприходовать. Если будем голодны, закажем еще.
Как обычно в таких случаях, Семен с Люссией привычно проверили пищу на отсутствие ядов и под завистливые взгляды своих подчиненных отправились на прогулку. И как только они оказались на совмещенном широком проспекте, демонесса со смешком шепнула:
– Мне хочется тебя взять под локоть.
– Хм! Нет ничего проще. – Он сконцентрировался, делая определенные преобразования, и вот уже ручка маркизы лежит на сгибе его локтя. – Уж такое делать мы умеем давно. Кстати, у меня тоже уровень поднялся на ступеньку: уже пятьдесят восьмой.
– О! Граф! Неужели скоро вы начнете отдавать свои долги?
– Честно говоря, поцеловать я могу уже сейчас… да и раньше мог… да… – Загребной слегка сбился с мысли, когда заметил, как идущий навстречу человек вдруг подавил стон-восклицание и с вытаращенными глазами уставился вслед парочке из антагонистических миров. – Чего это он так? Мне кажется, что у него сейчас глаза на мостовую выпадут.
– Не забывай, – хихикнула маркиза, – что наверняка это не единственный Шабен среднего уровня, который нам может встретиться в столице. Для него это может быть шоком…
– Так, может, не будем смущать местных обывателей-Шабенов своим раскованным поведением? – предложил граф Фаурсе. – Могут ведь надломиться моральные устои.
– А меня нисколечко это не беспокоит, – многозначительно призналась демонесса. – Я имею в виду их моральные устои. А вот о своих переживаю, и мне страшно.
– Чего боишься? Насмешек или ненависти?
– Ни того и ни другого. А уж тем более какого-то порицания или презрения. – Она крепче сжала его локоть, словно боясь потеряться в сгустившейся толпе прогуливающихся прохожих. – Хотя вроде еще совсем недавно я бы, наверное, сгорела от стыда, если бы просто увидела подобную парочку со стороны. Но я ведь тебе говорила, что та прежняя Люссия умерла в тот самый момент, когда ты спас меня из лап наемных убийц на пустынной дороге. Но одновременно с ее гибелью родилась другая «я». И у меня теперь совершенно другие понятия как о жизни в целом, так и о морали в частности. На себя прежнюю я теперь оглядываюсь как на наивного, несмышленого ребенка. А вот тебя Изнанка сильно изменила? Или ты всегда таким был?
– Трудно сказать… – Семен заговорщицки подмигнул очередному Шабену, на этот раз демоническому, который тоже ошарашенно уставился на прогуливающуюся парочку. – Скорее всего, со стороны виднее, но наверняка пребывание в этом вашем сдвоенном мире внесло свои коррективы в мой характер. На Земле я и представить не мог, что придется когда-нибудь собственной рукой убивать разумные существа. А уж тем более быть при этом еще и судьей, оглашающим приговор. В той далекой теперь Вселенной я и не подозревал о существовании иных созданий, сфер бытия или массы неизученных эфирных слоев. Да и вообще если посмотреть на все произошедшие со мной и моими детьми события со стороны, то остается только удивляться оставшейся у меня в голове толике разумности. Другой бы наверняка сошел с ума.
Кажется, маркизу нисколько не интересовали общие рассуждения. Ей однозначно хотелось послушать об отношении к себе.
– Когда я только стала Шабеном, мне мерцающие человеческие контуры показались символом ужасной неправильности, трагикомичности всей нашей Изнанки. А уж когда я разглядела, что вы без рожек и хвостов, то долго не могла подавить в себе невольные содрогания. А вот как ты отреагировал на моих соплеменников? Да и на меня в частности?
– Как отреагировал? – с подтекстом переспросил Загребной, останавливаясь и рассматривая огромную террасу ресторана, обслуживающего клиентов сразу в двух мирах. – Как на огромное и фантастическое чудо. А рожки и хвостики впоследствии вообще показались мне милыми, очаровательными и даже необходимыми. Слушай, может, присядем вон там и поужинаем?
Люссия лишь согласно кивнула, и вскоре они уже уселись за самый отдаленный столик. Вокруг них восседало множество как компаний, так и парочек, порой совмещаясь при этом и даже не подозревая о взаимопроникающих телах. Но все они группировались только с себе подобными. Если и были среди них Шабены, то общения между ними не замечалось, да и разговоры в каждой группе разумных велись такие, словно другого мира в Изнанке и не существовало. Вся разница заключалась лишь в том, что демоны вели себя развязно, шумно и без всякого стеснения, тогда как люди словно соревновались в соблюдении тишины, правилах церемониала и пристойности. Но официанты в разных мирах поспешили к столику новых посетителей почти одновременно. И когда они удалились за заказанными блюдами, Люссия настояла на продолжении темы:
– Ты хотел рассказать обо мне, но мы отвлеклись. Зато сейчас – я вся внимание.
Любуясь ее личиком, Загребной поставил локти на стол, положил на скрещенные ладони подбородок и перешел на шутливый тон:
– Разве можно о тебе рассказать что-то новое? Достаточно просто смотреть на тебя и восхищаться твоим совершенством. Еще когда я в первый раз увидел тебя, то весьма удивился, почему толпы демонов не носятся за тобой, не ползают на коленях у твоих ножек и не предлагают руку, сердце и… все остальное, что у вас предлагают для соблазнения безумно понравившейся дамы. Ммм… а уж твоя фигурка так вообще может свести с ума кого угодно.
– Что-то по тебе не заметно сумасшествие…
– Как не заметно?! – продолжал дурачиться граф. – Может, твоя светлость не туда смотрит? Или не присматривается к моим поступкам? В большинстве своем они явно противоречат здравому смыслу. Например, я так на тебя засмотрелся, что совершенно перестал следить за окружающими и думать о нашей безопасности. А ведь вон тот господин уже минут пять не сводит с нас цепкого, выжидательного взгляда. И только что от него в стороны разбежались сразу три серенькие, незаметные личности. Кажется, нами заинтересовалась ну очень крупная рыба…
Демонесса посмотрела на заинтересовавшегося ими человека с явным раздражением:
– Боюсь, что такая наживка, как мы, для его пасти окажется слишком громоздкой. – Затем опять повернулась к своему собеседнику и не стала скрывать досадливую улыбку: – Говоришь, перестал следить за безопасностью? Не верится мне в это, скорее наоборот, утроил бдительность.
– Другая крайность еще хуже первой. Потому что именно на твоей безопасности я теперь помешан больше всего.
Вот это признание понравилось Люссии намного больше, и она кокетливо сложила губки бантиком, капризно переспрашивая:
– Правда? Но какие я могу из этого сделать выводы?
Семен сделал вид, что полностью проигнорировал игривый тон, и, многозначительно подмигнув, перенес все свое внимание на приближающихся официантов:
– Наконец-то они нас решили накормить! А то нам уже говорить не о чем на пустой желудок. Разве что только осталось одно высказать: признание в любви.
– Ничего страшного, – тоном терпеливой учительницы сразу же откликнулась демонесса. – Высказывай все, что наболело. Для такого случая я и поголодать готова. Ну? Не таись, веди себя естественно!
К ним на стол стали выставлять доставленные закуски и блюда, и все это время парочка просто молча смотрела в глаза друг друга, а когда официанты удалились, Загребной после продолжительного вздоха признался:
– Нет, к таким откровениям я еще не готов. Боюсь… А вдруг меня высмеют после такого признания?
– Хм! Жалкий трус! – томным шепотом обозвала его маркиза. – А еще рыцарем назвался, имя себе громкое придумал: Сефаур…
– Ну, так сражаться легче, – с приятным волнением в груди продолжал флиртовать Семен. – Там хоть увернуться можно от встречного удара, а вот здесь…
– А ты попробуй, – поощрила его маркиза. – Рискни… Вдруг это не так страшно, как тебе кажется.
– Да-а?.. Ну если под твою ответственность и если ты дашь обещание вести себя примерно, то…
Он замолк, подбирая слова, но Люссия не выдержала затянувшуюся паузу:
– Удивительно! У меня такое впечатление, что я беседую со сквалыжным торговцем! Если бы у тебя не было детей, я бы с уверенностью утверждала, что ты девственник. Или прима-артист душещипательных спектаклей.
