скачать книгу бесплатно
Вернувшись из ванной, я еще нашла в сумке резинку, что убрать волосы в хвост. Дополнительно протерла руки антисептическим гелем, надела перчатки и маску.
В кухне пострадавшего уже разместили на столе, сняли с него пальто и даже разрезали рубашку, открывая доступ к ране. Оперативно. Но, главное, чтобы ничего не повредили ему, таская туда-сюда.
– Он в сознании? – спросила я, подходя ближе.
– Вроде да, – ответил Волк.
– Вы слышите меня? – сама поинтересовалась я, наклоняясь над «пациентом». Тот открыл помутневшие от боли глаза («Серые», – невольно отметила я), сглотнул и кивнул. – Хорошо. Можете двигать руками, ногами?
– Да, – хрипло проговорил он и пошевелил пальцами на руках. – Ноги тоже слушаются…
Что ж, хороший знак. Значит, позвоночник не поврежден. Пульс? Слабый, но более-менее ровный… Дышит тоже без свистов, хоть и отрывисто. Легкое, похоже, тоже не задето.
– Накройте его одеялом, хотя бы до пояса, – вспомнила еще я. – Кровопотеря большая, надо согреть его побыстрее. И мне нужен помощник. Возможно, придется держать его.
– Терминатор, давай ты, – махнул головой Волк, и водитель-амбал послушно и все так же молча подошел к столу.
Я на мгновение закрыла глаза, собираясь духом. Ну что, «Босс»? Если умрем, то вместе…
– Антисептик? – обернулась потом к Волку.
– Только водка, – он показал на разделочный стол, где стояло две бутылки недешевого алкоголя. Рядом лежали бинты. От электрического чайника шел густой пар. О, и «грушу» где-то нашли…
– Откройте водку и плесните мне на руки, да, прямо на перчатки, – потребовала я. Больше всего я страшилась заражения крови в таких нестерильных условиях. – Что с пинцетом?
– Нашли только пассатижи, – блондин продемонстрировал мне инструмент.
– Вы издеваетесь? – простонала я. – Несите мою сумку. Там должен быть косметический пинцет.
Из-за перчаток рыскать в сумке я уже не могла, поэтому поручила это блондину. Сама же за в это время вколола больному лидокаин и стала промывать рану. Я сомневалась, что той дозы обезболивающего, что была у меня, хватит для полной анестезии. Но хотя бы притупит боль. Рана оказалась на сантиметров десять выше от сердца, ближе к плечу, и хорошо бы, если пуля застряла где-нибудь в мягких тканях…
Так, теперь обработать вокруг антисептиком… Лучше обложить рану салфетками…
– Дайте бинты, водку…
Мне протянули все, что просила.
– Пинцет нашли? Давайте…– я взяла его аккуратно за кончик. – Теперь поднесите зажигалку…
А что делать? Приходится проводить обеззараживание инструмента как в полевых условиях, когда каждая минута на счету. Нет времени даже на кипячение… Только бы перчатки не подпалить.
– Еще облейте водкой спринцовку, она мне сейчас будет нужна…
Я с трудом уняла дрожь в руках, когда пришла пора приступать к главному. От вида раны, скорее похожей на фарш, мутило. Не знаю, как заставила себя раздвинуть ее края и начать отсасывать кровь спринцовкой, осушая. Не видела, кто был на подхвате и подавал мне тот или иной предмет. Мужчина на столе время от времени морщился, стискивал зубы, стонал и рычал. Все-таки анестезия недостаточно сильная… Мне было жаль его, но и себя не меньше: казалось, вот-вот хлопнусь в обморок от переизбытка напряжения. Когда пришло время искать пулю, я несколько секунд медлила, решаясь.
– Теперь придется подержать его, – посмотрела я на Терминатора-водителя, затем обратилась к Боссу: – Терпите, сейчас начнется самое неприятное…
Сделала глубокий вдох и на выдохе запустила пальцы в рану. Босс дернулся и попытался выгнуться дугой, но Терминатор его удержал.
– Тише, спокойней…– шептала я то ли ему, то ли себе, пытаясь нащупать пулю и не спутать ее с осколком кости.
Есть! У меня даже слезы на глаза навернулись от облегчения. Осталось только достать ее…
Ну, с богом! Только бы получилось ее выковырять. А еще не занести инфекцию этим далеким от хирургической стерилизации инструментом. Босс снова зашевелился, когда пинцет проник в рану. Но я бросила предупреждающий взгляд на Терминатора, и тот сильнее пригвоздил его к столу.
Сейчас не торопясь пробираемся внутрь… Осторожней…
– Да! – вырвалось у меня, когда удалось зацепить металлический кончик.
Аккуратно вытягиваем… Аккуратно… Все! Я продемонстрировала пулю зрителям. Блондин сразу заулыбался. Губы Терминатора тоже дрогнули в улыбке, в глазах же Волка промелькнуло облегчение. Он забрал у меня пулю и стал рассматривать ее на свету. Я же вернулась к пациенту. Нужно еще немного почистить рану от мелких частиц… А еще… Дренаж для оттока «раневого детрита», проще говоря, сукровицы – эта информация всплыла как-то сама собой. Но где его взять в этих условиях? И тут снова проснулась моя память, подсказывая, что можно использовать для этого резинку от перчатки. Кажется, слышала об этом от одной знакомой, работающей в больнице. А вот при каких обстоятельствах был разговор – тут уж не помню. Ну и бог с ним, главное, результат.
Я очередной раз обратилась к блондину, прося ножницы. Сняла одну перчатку и отрезала тонкую полоску. Надеюсь, по длине хватит. И снова пришлось лезть в рану и пытаться установить этот самодельный дренаж. Господи, неужели это все делаю я, собственными руками? Представляю лицо моего преподавателя по хирургии, увидь он меня сейчас. Сказал бы: «Скворцова? Не верю!» Да что там, я сама не верю…
Теперь осталось наложить тугую повязку, чтоб не выпал дренаж.
– А зашивать вы разве не будете? – сунулся обеспокоенный блондин.
– Пулевые раны не зашиваются, – ответила я несколько раздраженно. Лезет тут под руку… – Только если бы пришлось расширять ее с помощью надреза…
– Как так? Почему? – удивился тот. – Может, лучше зашить?
– Слушайте, кто из нас врач, а? – не вытерпев, вспылила я.
А Волк неожиданно поддержал меня:
– Отстань от доктора.
– Молчу, – тот пожал плечами и отошел.
– Повязку нужно менять один-два раза в день, следить, как отделяемого из раны много, – сказала я, когда все было сделано. – Если все хорошо, через некоторое время можно будет реже. И антибиотики… Сейчас я вам выпишу на них рецепт. Начинайте колоть как можно быстрее, чтобы не возникло осложнений. Антисептики тоже купите в аптеке. Обезболивающее не забудьте. На это я тоже выпишу рецепт… В общем, за раненным сейчас нужен тщательный уход. И все же рекомендую показать вашего… Босса, – я слегка запнулась на этом обращении, – специалисту. Тоже как можно быстрее…
Волк выслушал все это молча, без единой эмоции. Кивнул, только когда я протянула ему выписанные рецепты, потом сказал сухое:
– Спасибо.
– Не за что, – отозвалась я устало. Хотелось еще съязвить: «Обращайтесь», но не стала. Чего доброго, воспримут всерьез. Вместо этого спросила: – Я свободна?
Тот снова кивнул и крикнул водителю:
– Терминатор, отвези врача домой.
Глава 2
Признаться, в то, что меня так просто отпустили, я поверила не сразу. Пока ехала в джипе с по-прежнему не разговорчивым водилой, думала, что он сейчас вывезет меня куда в лес и там прикончит. Конечно, Волк в кожанке взял с меня клятву, что я никому не расскажу, где была, пригрозив жесткой расправой, но мало ли… Вдруг они передумали в последний момент и решили убрать меня сразу? Перестраховаться, так сказать.
Но вот впереди показались огни города, мы выехали на кольцевую, вписались в общий поток машин, и страх скорой расправы стал немного меня отпускать.
– Какой ваш адрес? – наконец подал звук Терминатор. Голос его вполне соответствовал внешности: басовитый, хриплый. – Панфилова, 15?
– Откуда вы знаете? – внутри все похолодело. Я ведь его никому из них не назвала!
– Стрелок посмотрел в вашем паспорте.
То есть они еще и в сумке у меня беспардонно рылись, в паспорт заглядывали?! Вот же… Наверное, когда пинцет искали. Впрочем, чему удивляться? Небось еще и номер телефона себе «перебросили». Взяли меня на крючок, чтоб не рыпалась. На душе снова стало гадко, а на сердце – беспокойно.
– Остановите лучше у автобусной остановки, я хочу пройтись, – произнесла твердо.
Терминатор лишь с подозрением скосил на меня глаза, но ничего не сказал. Затормозил, где я просила. Не останавливал, не удерживал, не грозил. Вот только не уезжал, пока я не зашла за угол своего дома. Следил. Боится, что я побегу кому-нибудь рассказывать, а то и в полицию сразу? Были, конечно, такие мысли, но вдруг эти товарищи выполнят свою угрозу, еще и близкие мои пострадают? Сестра, например, с дочкой. Та же, как почувствовала, что я о ней вспоминаю: стоило мне зайти в подъезде, раздался телефонный звонок. Но, как всегда, позитивного я от сестры ничего не услышала. Лера снова рыдала в трубку, жалуясь на своего мужа-шведа, который всерьез решился отобрать у нее дочь при разводе. Ситуация была, конечно, удручающая, даже ужасная, тем более у мужа были хорошие адвокаты, которых Лера со своей стороны не могла позволить нанять. Вот и изводила она себя переживаниями и слезами день ото дня и жила в страхе перед судом, который был назначен на первые числа апреля.
Но в этот раз я сестру почти не слушала, сейчас бы саму себя привести в чувство от пережитого шока. Пожелала ей лишь крепиться и отключилась. Наверное, Лера на меня обиделась, но я просто ни физически, ни морально не могла сегодня исполнять роль жилетки. Завтра позвоню. Отойду от всего и позвоню.
Но в покое меня оставлять не хотели. Следующей, с разницей едва ли ни в минуту, позвонила Танька.
– Ты где? Дома уже?
– Да, – ответила я, пытаясь ключом попасть в замочную скважину: руки до сих пор мелко потрясывались.
– Я иду к тебе, – сообщила Танька и отключилась.
Часы на телефоне показывали без пятнадцати десять. Надо же, я думала, уже больше времени…
По дому я двигалась как сомнамбула. Помыла руки. Разделась. Бросила в стиралку замазанный кровью «пациента» джемпер. Поставила чайник. Потом вспомнила, что у меня есть маленькая бутылка коньяка, который я в холода добавляю иногда в чай или кофе. Нашла его и сделала три больших глотка. Полегчало, но несильно.
А тут и Таня явилась.
– Если ты не пришла на праздник, значит, праздник придет к тебе! – торжественно сообщила она, вручая мне блестящий шар в виде сердца.
– Вообще-то, мне завтра с утра на работу, – сказала я, когда мне всучили еще и пакет с шампанским и, кажется, коробкой пирожных.
– Мне тоже. На сутки заступаю, – ответила подруга, работающая фельдшером на скорой. Вот кого можно было позвать пулю вытаскивать… Хотя она же тоже не хирург, максимум окажет первую помощь и транспортирует раненого в больницу.
Таня сама прошла в кухню. Сама разложила пирожные. Сама открыла шампанское. Я только отстраненно наблюдала за ее действиями.
– А ты уже, вижу, начала, – она с укоризной посмотрела на коньячную бутылочку.
– Просто замерзла, – отозвалась я, подвигая к себе «свой» напиток. – И шампанское, наверное, не буду.
Таня на секунду надулась, но потом махнула рукой и налила себе бокал игристого:
– Ну, за любовь! – и чокнулась с моей бутылкой.
– За нее, окаянную, – вздохнула я и глотнула коньяка. Поморщилась. А следующий вопрос вырвался сам собой: – Ты бы смогла вытащить пулю?
– Не, я что, дура? – глаза подруги округлились. – Пусть хирурги этим занимаются…
– А если б заставили, под угрозой жизни? – коньяк развязал язык и притупил страх.
– Ты тоже смотрела этот сериал? – теперь глаза подруги загорелись интересом.
– Какой? – сморгнула я.
– Да не помню, турецкий или итальянский. Там героиню-врача похитили прямо из машины скорой помощи, привезли к какому-то мафиози и заставили вынимать из него пули, – охотно стала пересказывать сюжет Танька, у меня же перехватило дыхание. Похитили? Вынимать пули? – Но она хирургом была, так что справилась быстро… Потом ее взяли в заложники… Она там всех лечила этих мафиози… А главный герой, так вообще, киллером оказался… Там потом у нее с ним любовь-морковь, страсть… В общем, ниче такой сериал. Ты не его смотрела?
– Нет, – быстро ответила я. – Там другое было. Да не важно… Ты ритуал-то на любовь сделала? – перевела тут же тему, подальше от опасной.
– Вот, собираюсь. Как же я без тебя? – и из пакета на стол стали извлекаться красные свечки-сердечки.
Их Танька расставила кругом, зажгла. Затем налила в стакан воды, поставила его в центр. После этого пошарила взглядом по кухне, схватила с подоконника горшок с кактусом, примостила рядом со стаканом. И в заключение открыла настежь форточку. В кухню сразу дыхнуло холодом и снежной влажностью.
– Все, – удовлетворенно проговорила Танька и вернулась за стол. – Огонь. Вода. Земля. Воздух. Все стихии собраны. Теперь повторяй за мной. Слово в слово. И, главное, верь. Очень-очень верь в это. Начали… Гоню я в свой дом молодцов…
– Гоню я в свой дом молодцов…– без энтузиазма повторила я, а у самой перед глазами встали те самые «молодцы» во главе со своим Боссом. Волк, Терминатор и, как там блондина звали? А, Стрелок. Киллер что ли? Как в Танькином сериале? Ой, нет…
– Не лентяев, не скряг, не воров… – с зажмуренными глазами бубнила Танька.
И не убийц, и не мафиози…
– Приезжайте ко мне, женихи. Из своих, чужих дворов…
Нет, не приезжайте ко мне больше на своем джипе, «молодцы». И Босса своего не привозите…
– Камень – Ножницы – Бумага. Аминь. Аминь. Аминь! – на высокой ноте завершила Танька.
– Аминь, – скомкано повторила я.
– Все, – подруга выглядела довольной. – Это точно должно помочь. Результат обещают в течение месяца, – но потом подозрительно посмотрела на меня: – Ты ведь верила, когда говорила это. Желала?
– Верила, конечно! – ответила как можно убедительней. А то еще раз заставит читать свой заговор, Танька, она такая. – И желала!
Еще как желала. Чтобы сегодняшний вечер больше никогда не повторился. И Святой Валентин больше не сыграл со мной такой глупой шутки.
Таня, выпив в одиночку почти всю бутылку шампанского, домой поехать уже не смогла, поэтому осталась ночевать у меня. Но я даже была этому рада: как-то боязно было проводить эту ночь в одиночестве. Танька заснула сразу, ко мне же, наоборот, сон никак не шел. Мысли то и дело возвращались к моему «подвигу». И одна из этих мыслей была особенно настойчива: насколько правильно я провела операцию? Не то чтобы чувствовала свою вину, в конце концов, я предупреждала, что не способна на это, однако врачу во мне, давшему ту самую клятву Гиппократа, было беспокойно за своего навязанного пациента. Не хотелось бы, чтобы он умер из-за моей криворукости. В какой-то момент я не выдержала и пошла за ноутбуком. Таня сладко похрапывала в игристой неге, поэтому ее не разбудил ни звук включающегося ноута, ни свет от его экрана. Я же полезла искать информацию о пулевых ранениях и их лечении. Правильно ли я все делала? В том ли порядке? Не напортачила ли где? Понятно, что подобные вещи лучше спрашивать у практикующих хирургов, только у меня такой возможности пока не было, пришлось по крупицам собирать информацию в интернете. Не могу сказать, что сердце и совесть я себе успокоила, однако немного стало легче: за исключением мелочей действовала я верно. Теперь дело оставалось за организмом самого «Босса». Но мужик он крепкий на вид, должен справиться.
К середине ночи мне кое-как удалось забыть свои злоключения и подремать несколько часов до звонка будильника. Танька подхватилась первая. Вспомнила, что ей заступать на смену, и умчалась в ванную, а потом одеваться. Мне же так спешить нужды не было: прием начинался с двенадцати. Правда, до этого я планировала пройтись по вызовам, которые успеют собраться до девяти. Когда уже выходила из дома, вдруг обнаружила один неотвеченный звонок. Номер неизвестный. Меня сразу бросило в жар: неужели это кто-то из моих вчерашних «друзей»? Но нет, оказалось, звонили как раз в тот период, когда я пробовала себя на роль хирурга. Кто бы это тогда мог быть? Но размышлять об этом долго не могла: работа звала! А с ней бронхиты, лихорадки, насморки и прочие гриппозные радости.
Все три часа хождения по вызовам я шарахалась от каждой тени. Машины, похожие на черный джип, обходила за километр. Из дома в дом перелетала кометой, пару раз чуть не упала, поскользнувшись на наледи. Когда же добралась до поликлиники и своего рабочего кабинета, еще некоторое время не могла поверить, что пронесло.
– Что-то случилось, Виктория Игоревна? – заботливо поинтересовался Кирилл, мой помощник.
Да, мне и тут повезло. У всех нормальных участковых терапевтов медицинские сестры, а у меня Кирилл, медбрат. Вот такой уникум. Мне до сих пор непонятно, как парню удалось попасть на сестринский факультет. А сам он на этот вопрос лишь тупил глаза с длиннющими светлыми ресницами и пожимал худенькими острыми плечиками. Первое время про него даже думали, что он не совсем традиционной ориентации, однако после того, как через месяц работы на моем участке он признался мне же в любви, притом на глазах у пациентов и медперсонала, слухи резко поутихли.
Нет, работником Кирилл был хорошим, тут не придерешься. Ответственный, исполнительный, аккуратный, еще и с пациентами терпеливый. А отзывчивый какой! Да на нем все бабульки ездят! А он ни одной не отказывает. Но вот его влюбленность создавала мне определенные проблемы. Один вечный томно-щенячий взгляд в мою сторону чего стоил. Под ним я вечно чувствовала себя распутницей, соблазнившей невинного юнца. Я пыталась Кириллу деликатно намекнуть, что у нас ничего не может быть по определению – не понял. Говорила прямо и открыто – получала в ответ виноватую, но сияющую улыбку. Один раз даже сорвалась на крик – назавтра мне подарили розочку. А вчера вон, в день Влюбленных, он притащил мне большой букет тюльпанов, который пришлось оставить на работе. Можно было, конечно, воспользоваться своим положением и избавиться от назойливого ухажера, подведя того под увольнение, однако совершить подобную подлость мне не позволяла совесть. В общем, только и оставалось что смириться с таким положением дел и всячески игнорировать его пылкие взгляды и знаки внимания.
– Все в порядке, – ответила я, вешая сумку на стул. – А здесь как дела?
– Сафронова госпитализировали.
– Владлена Филипповича? – сердце тревожно екнуло. – Что-то серьезное?
