скачать книгу бесплатно
Колька протиснулся к ней, нахмурился: «Мама в краевом центре бывала, училась там. Знает, что все столицы культурные. Театры везде есть».
Женя риелтор засмеялся, закрыл дверь за Колькой, сел на переднее место рядом с водителем.
– Трогай, шеф. По Шмидта поедем.
– А сколько на пароме будем переправляться? – весело спросил Колька.
– На каком пароме? – поинтересовался Женя – риелтор.
– Мы же на каком – то острове квартиру купили, – гордо напомнил он.
– Ах, вон в чем дело? – засмеялся Женя. – Нет, вы будете жить в самом центре города на Васильевском острове. Мы на него через Дворцовый мост поедем, дальше по Шмидта до вашей Линии.
– Какой линии? – спросила Маша – Сестра переживала, что вы улицу в документе не указали?
– Вместо улиц здесь Линии, – продолжал смеяться Женя, – в общем по вашей Линии должен протекать канал, соединяющий Неву с Малой Невкой. Остров Васильевский омывается этими реками и Финским заливом. Он похож на рыбу камбалу. Вы будете жить возле хвоста.
– Ой, может это рыба и есть. Я где – то слышал, что вообще наша земля кит, – поделился познаниями Колька.
– Да, а потом этот кит проснется, всех нас стряхнет с себя, ты это хочешь сказать? Вон, смотри, лучше, – Зимний Дворец справа! – проводил экскурсию Женя – риелтор.
– Ой, дайте посмотрю! – закричал Колька, – про него я знаю, с него аврора стреляла.
– Да?! – округлил глаза Женя. – Вот это познания в провинции! – оглянулся на заднее сидение, посмотрел с интересом на Машу.
Маша покраснела, отвернулась к окну. А Колька продолжал возмущаться, что нигде не видит круглые стеклянные высотки, которые нарисованы у тети Вали на обоях.
Квартира оказалась в спальном районе Васильевского острова. Окна выходили на улицу. Маша увидела, что это действительно хорошо, потому что колодец – двор ее совсем напугал. Она осторожно вышла из лифта, огляделась вокруг, как велела сестра, вспомнила, что нужно изучить от «Я» до «Я» и сразу бросилась на соседку с вопросами. Маша заикаясь начала расспрашивать, показывая на дверь сестры, кто в этой квартире жил, живет, будет жить? В конце расследования внятно произнесла: «Скажите, пожалуйста, кто эту квартиру купил?».
Соседка шарахнулась в сторону от Маши, прижалась к стенке, пробираясь к лифту.
– Я не знаю, кто там до продажи жил. Такие трудные вопросы задаете!
Маша в ужасе округлила глаза, метнула злой взгляд на подозрительного риелтора, который открывал ключом – палкой дверь.
– Валентина точно эту квартиру купила?
– Точно! Я вам расскажу, кто здесь раньше жил. Из знаменитостей поэт Хлебников после революции. После войны вы – вторые хозяева. Вообще это царских времен дом. Между прочим, первый высотный дом Санкт – Петербурга. Доходный дом генерала Смирнова.
– Надо же какое совпадение. Мы тоже Смирновы с сестрой, – обрадовалась Маша. – Теперь никто не заподозрит нас в мошенничестве. Зов предков помог купить квартиру «кота в мешке».
– А какой же тогда город у тети Вали на обоях? – раздраженно спросил Колька. – Если это высотный дом в Питере.
– Не знаю, я у тети Вали не был, – огрызнулся Женя и толкнул дверь вовнутрь, открыв перед Машей и Колькой коридор. – Добро пожаловать в новую жизнь!
В это время зазвонил телефон. Маша вздрогнула, нажала на прием вызова.
– Алло! Вы добрались?! – орала в трубку Валентина.
Маша осторожно зашла в квартиру, увидела маленький коридорчик и одну большую комнату.
– Да, Валюша, спасибо, уже в квартире.
– Проверь от «Я» до «Я» сколько комнат, не обманули, что двухкомнатную купили?
Маша с ужасом разглядывала маленький коридорчик и единственную комнату, вздохнула:
– Валя, нас обманули. Квартира однокомнатная, – печально произнесла Маша.
Женя – риелтор возмущенно посмотрел в сторону Маши, закрыл входную дверь. Перед ними появился еще один длинный коридор, буквой «Т» уходящий в сторону туалета.
– Ой, Валя, извини, здесь еще одна комната есть и коридор, и туалет, – радостно оббегала Маша хоромы, – здесь даже ванная отдельная есть и кухня большая. А потолки высоченные, тебе понравятся.
Женя – риелтор продолжал махать возмущенно головой.
– Ладно, вот ключи, я пошел, риелтора ноги кормят. У меня и так времени нет, да еще голова от вас разболелась, – проворчал недовольный Женя.
– Спасибо большое. Извините. Очень хорошая квартира. Хоть и кот в мешке.
В квартире стояли в каждой комнате по шкафу, на кухне стол, больше ничего. Маша в окно увидела магазин мебели напротив дома, сразу выскочила туда, чтобы приобрести диваны. Валентина дала на это денег. Когда Маша попала в этот мебельный рай, не сразу поняла, что она в сказке. Такой мебели сроду не видела. Этот магазин был похож на музей.
«Неужели царскую мебель кто – нибудь покупает?» – Маша боялась дышать на нее, была уверенна, что домов под эту мебель в Питере нет, обошла все залы, обрадовалась, когда увидела обыкновенный диванчик, производства родной и близкой фирмы «Армяне».
– Это мне подходит, – воскликнула Маша, купила с доставкой два раскладных дивана в форме полураскрытой книги. Через два часа мебель украшала обе комнаты приобретенной квартиры. Одна комната была побольше. Ее заняла Маша. Она поставила диван поближе к правой стене. А Колька расположился в длинной комнате поменьше, украсил диваном стенку с левой стороны.
– Так, сыночек, начинаем новую жизнь, как посоветовал риелтор Женя. У нас с тобой четыре года. Девятый класс ты должен окончить на отлично. Экзамены сдать на одни пятерки. У меня денег на обучение нет. Завтра пойду место под магазин искать. Даже не представляю, как будем бизнесменами работать. Боюсь очень.
– Мама, поверь мне, не страшнее чем в школе, – поддержал ее сын.
– Правда?
– Нет, просто хотел тебя подбодрить.
– Спасибо, еще страшнее стало. Ладно, сейчас быстро приготовлю праздничный ужин, мы с тобой это дело отметим вкусным лимонадом.
– А что здесь грушевый тоже продается? – удивился Колька.
– Думаю, да, – задумчиво произнесла Маша. – Хотя не знаю, груши в Питере растут? – Маша вздохнула, погладила Кольку по голове. До конца еще не понимала, где находится.
В жизни так бывает, что на тебя по зову судьбы набрасывается случай, поворачивает тебя против течения обстоятельств. И ты барахтаешься, не имея сил сопротивляться, не всегда понимаешь, где ты? На берегу или в пучине. Плывешь или ползешь. Вопросы бьют тебя по темечку. А ты от них отбиваешься, отмахиваешься, как от роя пчел. Набрасываешь на себя мешок, даже прорезей для глаз не оставляешь, ходишь в нем, сбивая на пути неопознанные препятствия, в надежде, что вокруг все само – собой придет в порядок. Конечно, Маша даже сама себе не хотела признаваться, что сестра круто изменила ее существование на планете Земля. Именно существование! А теперь нужно жить! Но как? Этот вопрос окончательно ее добил. В семье всегда все решала Валентина, жить у нее было как в Раю. Не нужно было ни о чем думать, она знала ответы на все вопросы. Не нужно было мечтать, она делала это за тебя. Не нужно было стесняться, что родила сына вне брака. Сестра успевала заткнуть всем рты, до того, как еще подумать не успели про одиночку мать.
В общем, теперь вся ответственность лежала на ней. Маша осознавала, что на решение всех проблем дали ровно четыре года. Это так много и в то же время так мало. Болезнь похоже прогрессирует от того, что ты оказался один на один с самим собой. Маша страдала фобией. Одной единственной, но так мешающей жить. Маша боялась мужчин. Может быть, из – за того, что упала самооценка после того, как ее бросил отец Кольки. Может от того, что в деревне общалась только с женщинами, может от того, что все шептались за спиной, что стыдно быть гулящей. Но Маша всего – то погуляла один раз. Слава Богу, хоть у нее теперь есть ради кого жить. Это сын Коленька. Он был похож на своего отца, все говорили, лучше бы на Машу. Она была настоящая красавица. Длинные волнистые волосы цвета пшена, миндалевидные глаза бутылочного цвета, алые губы, четко очерченные контуром темно – вишневого бантика, который ей подарила природа.
Все очень удивлялись, что губы и глаза она никогда не красила. Они были красивы и без уродской косметики. Фигурка точеная, как у балерины. Хотелось взять ее на руки, как фарфоровую статуэтку, спрятать в ладошках, как Дюймовочку. Она была изящна, легка, красива. Но Маша ничего этого про себя не знала. Считала себя уродиной. Откуда к ней пришла эта безумная мысль, никто не знал.
Сестра Валентина была такая же красавица в молодости. Но с годами раздалась вширь, в ладошках ее уже не спрячешь, поднять можно было только при помощи подъемного крана. Голос тоже окреп, раздался. Валентина громче стала ругаться, кричала на всех так, что в деревне не хотели, чтобы она повторяла еще раз, сразу с нею соглашались. Авантюрный склад характера сестры очень нравился Маше. Она хотела быть похожей на нее.
Глава 3
В деревне говорили, что еще одну такую Валентину они не выдержат. Слава Богу, Маша была другая, интеллигентная вся в отца. Он был стеснительным молчуном, всегда под пятой у громогласной жены, мамы Валентины и Машеньки. Родителей давно уже нет. Деревня не продлевает жизнь с ее тяжелым укладом, хозяйством, за которым нужно смотреть. Не просто наблюдать, а вкалывать двадцать четыре часа в сутки. Выносить навоз из – под коров, свиней, птицы. Наливать воды всем перечисленным тварям, которых не по паре, а по двадцать пар. Замесить мешку из комбикорма, пшеницы, травы, заливая все кипятком. Заодно сбить тесто, напечь пирогов, чтобы прокормить большое семейство. И не забыть прополоть огород, ведь сорняк не будет ждать, когда ты про него вспомнишь, он без устали растелится ковром, забьет под себя весь урожай, высосет жизнь из фруктов и овощей. А вечером нужно собрать колорадского жука, украсившего дырявые листья картофеля красными личинками. Утром еще на работу. В деревне тоже нужно ходить в офис или в магазин. Одним огородом не прокормиться.
«Не потопаешь, не проживешь! – любила повторять мама и топала в два часа ночи на ферму доить коров, – коровы они ласку тоже любят».
Маша часто бегала к маме на вечернюю дойку, очень удивлялась, когда мама называла корову: «Машенькой!» Ведь к ней она так ласково никогда не обращалась. Только коровы у нее были, – то «моя красавица», то «Машулечка», то «Машунечка». Маша поняла, что корову мама любила больше.
Все мы родом из детства. Комплексы все оттуда, потому что недолюбленные, недоласканные, неуваженные. В школе мальчишки были еще те воображалы. Маше от них часто доставалось. Поэтому, когда она стала учительницей начальных классов, сразу отсекла от девчачьих голов цепкие мальчишечьи пальцы. Помнила, как ее таскали за волосы, как девочки пошустрее смеялись над этим. Вот оттуда, наверное, развилась эта фобия. Теперь Маша не только боялась мужчин, с годами она их просто ненавидела. Считала, что все мужчины обязательно должны ее обидеть. И как только в институте к ней кто – нибудь подходил, она краснела и убегала. Парни смеялись над нею, считали немного пришибленной. Но Маша училась отлично, получила красный диплом. Валентина такой праздник устроила, кричала на всю деревню, что сестра ее – академик. А потом работа с детьми – первоклашками изменила ее до неузнаваемости. Учителя начальных классов становятся похожими на детей. Учатся заново рисовать палочки, крючочки, двойки, тройки, единицы. Постепенно тупеют вместе с учениками. Но старшая сестра продолжает настаивать, что ты – профессор. У тебя есть академическое образование.
А теперь этот академик сидит в огромном городе Санкт – Петербург в двухкомнатной квартире, не может решить простую задачку – как открыть магазин сестре.
– Ма, пойдем гулять! – предложил Колька, увидев расстроенную Машу. – А то меня качает после поезда будто до сих пор еду.
– Пойдем, сынок. А мы не заблудимся? – улыбнулась Маша.
– Не, мам, я запомнил, как мы сюда ехали. В общем, по набережной, потом по Линии. Вот так и пойдем обратно.
– По линии? – переспросила Маша.
– Нет, по набережной.
– Не поняла.
– Гулять будем по набережной, возвращаться по Линии. Не переживай, мама, со мной не пропадешь.
Белые ночи Питера восхитили Машу и Кольку. Они не могли оторвать взгляд от питерского неба. Оно заигрывало с ними ежеминутно, разрисовывало голубое полотно разными красками, становилось то фиолетовое, то розовое. Облака лежали на коралловых столбах, отражающихся в Неве. Набережную украшали рыбаки. Колька потянул маму к ним поближе. Но Маша отошла на безопасное расстояние, наблюдая за ними издалека, видела, как сын расспрашивает у одного узбека, что ловится. Тот со знанием дела хвастался, что судак идет. И тут же в подтверждение слов вытащил огромную рыбину, бросил ее под машину. Только сейчас Маша заметила, что в жигулях сидит молодая узбечка с сотовым телефоном. Она не переставала говорить, вышла из машины, достала трофей, положила в ведро и вновь села на переднее сидение.
Над Исаакиевским собором висела огромная луна – солнце. Нельзя было понять, что это – рассвет или закат. Старинные особняки заливало ярким сиянием, особенно верхние этажи. Огнем горели на горизонте, растекаясь золотом по бирюзовому небу. Внизу зеленовато – синяя подсветка фонтаном вспыхивала на архитектурных строениях. Тени старинных зданий нависали над Английской набережной, очаровывали своей историей, манили воспоминаниями, казалось, в темных окнах виднелись лица бывших хозяев. Справа красовался собор Оптинских старцев.
– Боже, как здесь красиво! – произнесла Маша, – Питер – рай на земле.
Колька подбежал к ней, показал какую рыбину вытащил узбек.
– Ма, купи мне удочку, я буду добытчиком! – пообещал радостно Колька.
– Хорошо, сначала нужно мне рабочее место создать, завтра будем искать помещение под магазин для тети Вали.
– Ладно, с первой зарплаты купишь мне удочку, – юношеским тенорком произнес Колька, – на правах единственного маминого мужчины.
– Хорошо, – потрепав сына по голове, заулыбалась Маша. – А теперь веди меня домой, я дороги не знаю.
Конечно, она слукавила, потому что видела красивый Храм, который запомнила. Золотыми куполами переливаясь он будто возвышался над городом, над землей, над Вселенной. Это было точное направление, как возвращаться домой. Жили они на четырнадцатой Линии, по дороге считали сколько широких проспектов пересекут. Их было три. Маша с Колькой жили за Малым проспектом Васильевского острова. Внизу был магазин «24 часа без перерыва». За ним во дворе стоял их дом.
Когда они подошли к магазину, Маша увидела пожилую интеллигентную женщину в шляпке с вуалью, копошившуюся в мусорном баке. Маша никогда не видела бомжей, потому что в деревне их не было. Она подумала, что бабушка что – то потеряла, сразу направилась к ней.
– Добрый вечер, давайте я вам помогу, – предложила Маша, – вы что ищите?
– Пошла на х…й! – произнесла мадам в шляпке. – Грешно смеяться над потерпевшими от землетрясения.
– Я не смеюсь, помочь хотела, – ответила обиженно Маша.
Дама, прищурив один глаз, с интересом посмотрела на помощницу.
– Тогда вон там внизу достань пакет, у меня ручки короткие, – процедила старушка, вставляя сигарету между зубов.
Маша очень сильно наклонилась в мусорный бак, едва не упала. На крылечко магазина вышла продавщица, брезгливо посмотрела на Машу, сплюнула, произнесла: «С виду прилично одетая! И что вам, бомжам, вечно на бутылку не хватает».
Колька уставился на продавщицу:
– А женщины разве пьют?
– Нет, горло поласкают! Твоя мать по мусоркам лазит?
– Она бабушке помогает! – обиделся Колька.
– Бабка тоже пьет? – вздохнула продавщица.
В это время Маша достала пакет со дна мусорного бака, старуха в него вцепилась, разорвала в одном месте, стала пихать в рот грязной рукой чьи – то объедки.
– Что вы делаете? – закричала Маша, – вы же отравитесь!
– Пошла на х…й! – поблагодарила дама вновь.
Маша оторопела, повернулась к Кольке, разводя руками.
– Ма, тетенька сказала, что это бомжи, – пояснил Колька.
– Что за национальность? – удивилась Маша.
Продавщица стукнула Кольку по плечу, засмеялась:
– Вы что с другой планеты, племянничек? Бомжей никогда не видели? Тоже мне тетеньку нашел! – передразнила она его. – Меня Фатима звать. А тебя как?
– Меня Колька, а маму – Мария Сергеевна.
– Можно просто Маша, – вытерла руки платочком, вздохнула, грустно оглядев даму в вуали.
Колька продолжал возмущаться:
– Мы земляне. Только что приехали.
Фатима протянула руку, продолжала улыбаться.
– Вы в Питер насовсем?
– Да, я так решил. Где здесь школа поближе?
– Рядом, на углу Малого проспекта и двенадцатой Линии, – показала рукой Фатима.
– Этот проспект называется Малым, а что за ним?
