скачать книгу бесплатно
Как говорится, от греха подальше.
Я оглянулась по сторонам, мы ехали по людным улицам квартала бедняков, здесь многие смотрели на меня, как на лёгкую добычу. Видно же, что девица при барахлишке и защитника нет. Пусть среди бела дня да вдоль главного тракта не нападут, но стоит отойти в глухой переулок, там и сцапают. Оберут до нитки, потом не разыщешь добра!
Поэтому мне надо любой ценой доехать со своим скарбом до дома Ванды!
– Ничего, любезнейший! Я тут уронила кое-что в сундук, а дотянуться не могу.
– Может, вам помочь, барышня?
Возница блеснул тёмными глазами из-под кустистых седых бровей, и меня обдало жаром. Этот человек явно не всю жизнь занимался извозом, почему-то мне показалось, что с таким взглядом вполне можно обирать прохожих, например, в лесу.
– Нет, это не так важно, – мило улыбнулась я, в душе проклиная себя за то, что вообще полезла в сундук раньше времени. Теперь буду беспокоиться о том, как бы не растерять имущество по дороге, «отдав» его «добрым людям». Но больше о том, что же предмет я нащупала!
Холодный, металлический – это ещё полбеды, а вот то, что при соприкосновении с ним в пальцах возникло сильное жжение, встревожило не на шутку. Значит, предмет магический. Без всякого сомнения, он обладает Силой настолько великой, что её почувствовала даже я, маг со слабыми способностями!
Но что подобный предмет делает в моём сундуке?
– Я тут для Ванды зелья везу, работаю на неё, поэтому, будьте добры, езжайте медленнее, боюсь их растрясти, – для пущей важности и безопасности добавила я, и имя моей хозяйки дважды за сегодня избавило от проблем.
Возница окинул меня суровым взглядом и отвернулся, но поводья слегка натянул, и лошади пошли шагом. Мужчина ещё долго бурчал себе под нос, что таким, как я, надо детей рожать да мужу угождать, а не в ведьмовские дела лезть. Никто теперь меня, бедняжку, и замуж не возьмёт.
Потому что, мол, порченную другим девку ещё можно взять, знай только пори за каждую провинность и напоминай, что взял бракованной, она и будет слезами умываться, но в ножки кланяться, славная баба может выйти, а травницу брать взамуж не следует. Ты ей слово скажи, она тебе сонный порошок подсыплет. Да и хорошо, если сонный!
Я успокоилась. Тот, кто бормочет себе под нос, говорит мысли вслух, не станет задумывать худого. Потому что полностью поглощён своими переживаниями.
Доехала я без приключений. Торопила минуты, раздумывая, чтобы это такое может быть в моём сундуке. Мне оно явно не принадлежит. Магических артефактов я не держу, потом как дорого это и бесперспективно для невладеющих крепкой магией.
Это ещё в школе проходят: каждый рождается с определённым объёмом магии, данной ему при рождении. Или даже раньше. А потом всю жизнь расходует этот объём. Расти уровень магии может, но для этого требуется личный учитель, кто будет делиться своими силами, учить различным секретным техникам по накоплению и удержании магии. Такого ещё найти надо, а если найдёшь, цена будет такой – только какой-нибудь граф или герцог осилит.
В приюте нам в четыре года определяли объём магии. Я была малышкой, но тот день запомнила хорошо. Первый день, врезавшийся в память настолько сильно, что до сих пор картинка стояла перед глазами, как живая.
Вот я протягиваю руку ладонью вверх, и маг, прибывший к нам из столицы, внимательно изучает её, расположение вен на запястье, наличие тройственной вилки, состоящей из синих жилок на тыле кисти. Они видны, только если намазать кожу волшебной мазью, золотистой, пахнущей мёдом.
Она жжёт и согревает. Мне очень приятно вдыхать её густой сладкий запах.
– Нет, маленький, я бы сказал, чуть ли не крошечный объём магии.
Сухие жестокие слова врезаются в память. Они возвращают меня на землю, где все девочки ходят в неприятно жёстких серых платьях из грубой ткани. Нам запрещено носить знаки отличия. Смеяться, петь, если на то не было позволения свыше. Не запрещено только жить.
Потому что такие, как я, нужны королевству. Мы будем обслуживать других, кому повезло родиться под счастливой звездой. Будь у меня деньги, я бы не восприняла приговор того белобородого мага, похожего на доброго дедушку из сказки, как приговор. Тогда бы моя жизнь и так искрилась не хуже праздничного огня, зажигаемого повсюду с приходом Новой зимы.
И вот сейчас картинка так живо встала перед глазами, что я почувствовала, как замерзают ноги. Захотелось поджать их и обхватить колени руками да так и остаться. А ведь сейчас начало лета – время комаров, жары и полуденного отдыха.
Комаров! Точно! Вот влетит мне от хозяйки, что я цитронеллу не купила!
– Что это ты снова так долго! – раздражённо прикрикнула она, увидев повозку, остановившуюся около крыльца.
Возница хотел было отказаться от того, чтобы поднять мой сундук на второй этаж, даже деньги не могли заставить его передумать. А взгляд Ванды смог. Она вмиг отбросила манеры добрососедской кумушки и посмотрела на бровастого так, что тот скрестил пальцы, прошептал заговор от нечистой силы и помог за бесплатно. Проклиная, должно быть, в душе и хозяйку, и меня.
– Купила, что я просила? – спросила она, когда повозка отчалила от крыльца. Кнут так и свистел над спинами лошадей, пока кучер не очутился на безопасном расстоянии.
По приютской привычке я хотела было солгать, но нутром почуяла, что с Вандой лучше этого не делать.
– Забыла. Хотела на обратном пути, да в гостинице неприятности были…
– Запомни! – цыкнула на меня Ванда. Она подошла ближе и приложила толстый палец к моим губам. И, несмотря на то что хозяйка на голову меня ниже, захотелось съёжиться и уменьшиться до размеров гнома. – Никогда не оправдывайся. Потому как причина неважна, важно то, что ты забыла. И всё. Понятно?
Я кивнула. Ещё одна привычка, от которой придётся избавиться. В приюте надо было изворачиваться, чтобы не получить сурового наказания, а здесь наоборот. Ванда ничем мне не угрожала, только я верила, что наказать она может так, что на всю жизнь запомню. Если выживу.
– Приготовь всё для тинктуры. На столе выложи, да тихо сиди в комнате. Носу не высовывай! Ко мне клиент придёт, – продолжила давать поручения хозяйка. Она первой пошла в кухню, а я засеменила за ней, чтобы точно всё расслышать. – Из тех, чьё лицо никто не должен видеть.
– Даже вы? – ляпнула я и пожалела, что не прикусила язык.
– Конечно, – усмехнулась хозяйка и, подбоченясь, обернулась. – Он так и будет думать. А теперь – за работу.
С этим поручением я справилась в два счёта. Тинктура – это основа любой настойки. Здесь спирт нужен, уксус и глицерин. Можно добавить порошок из любой смеси трав, в зависимости от того, с какой целью настойку делаешь.
Всё выполнив, как было приказано, я вымыла руки, вознесла молитву по окончании дела, и закрылась в спальне, снова ощутив в пальцах лёгкое покалывание в предвкушении встречи с этим сильным источником магии.
Оглянулась по сторонам, зашторилась, зажгла свечку и открыла крышку сундука. В этот же миг в глаза ударил источник белого света. Такой сильный, что я зажмурилась от боли.
Глава 8
– Запомни, София, – вспомнились мне наставления миссы Витер, худой низенькой дамы, чьё лицо было усеяно мелкими морщинками, но в остальном она держалась как девочка. – Есть универсальные заклятия, которые не расходуют твой объём магии, но могут оказаться крайне полезными в различных житейских ситуациях.
– Например? – спросила я, жадно вперяясь взглядом в лицо миссы.
Их было много, они менялись, некоторые выходили замуж и увольнялись, но чаще дамы уезжали няньками в богатые дома или поступали в компаньонки к состоятельным вдовам.
Но мисса Винтер всегда была в приюте, сколько я себя помнила. Она не мыслила себя вне этих стен, отдавая нерастраченную нежность приютским детям.
– Например, заклятие деиллюминации. Редко применяется, но знать надо, оно может оказаться полезным.
И вот теперь три слова заклятия моментально всплыли в памяти. Я прошептала их, и резь в глазах отступила.
Свет стал терпимым, он больше не мешал рассматривать его источник. Им был маленький круглый серебряный предмет, похожий на дамскую пудреницу, какие выставляли в витринах Торгового квартала.
Вещица дорогая и бесполезная. Разве можно запудрить наступающую старость? Да и надо ли?
Теперь мне предстояла работа посерьёзнее. Чтобы взять предмет в руки, требуется его обезвредить. Мало ли какая магия заключена внутри?
Вполне возможно, на нём стоит заклятие отражения. Защита от любопытных. Возьмёт предмет тот, кому он не предназначен, и получит удар такой силы, что нескоро оправится. Если вообще оправится.
С моим малым запасом магии рисковать не стоило. Да, со временем он подрос, но всё же оставался столь же небольшим, как содержимое на четверть заполненного бокала.
Итак, я произнесла заклинание очищения и защиты. В центре ладоней вспыхнул свет, похожий на тот, что исходил от лже-пудреницы, только слабее. Теперь у меня есть минут семь, чтобы спокойно рассмотреть находку.
Я повернула её, повертела в руках, даже понюхала и попробовала на зуб. Двояковыпуклый предмет молчал и не подавал признаков магии, но ведь я точно почувствовала её, когда впервые взяла вещь в руки!
– Откройся! Отворись! – шептала я, но это тоже не возымело действия.
В конце концов я поднесла к серебристому предмету, помещающемуся на ладони, свечу и капнула на него воском. А потом поместила в холодную воду. Даже взмокла от усилий. И снова мимо!
Семь минут, отпущенных мне на действие с магическим предметом, неумолимо истекали. Потом любые манипуляции с ним могли стоять дорого. Но и оставлять его в сундуке было нельзя.
Я, конечно, не подозревала хозяйку в том, что она роется в моих вещах, но кто его знает! Приходящая три раза в неделю служанка вполне могла получить такое задание. Или приступить к ревизии моего скарба по собственной инициативе.
Не хотелось бы, чтобы кто-то при этом пострадал, но ещё больше я опасалась того, что лжепудреница, украшенная с двух сторон вязью непонятных узоров, пропадёт.
Не верила я, что тот, кто положил её в мой сундук, не хватится пропажи. А уж когда хватится, примется искать. И выйдет на меня. Как пить дать выйдет!
И меньше всего в этот не самый радостный для меня момент хочется стоять и блеять, что, дескать, извиняйте, пропала ваша магическая вещица! А куда, господин хороший, сама не знаю! Сильный маг, а обладатель этой вещи, явно не нужники чистит, от меня мокрого места не оставит!
Ох ты, святые лукошки! Я обернула пудреницу носовым платком и сунул её в карман. Маленькие часики, висевшие у меня на шее в память о настоящих родителях, показали, что истекло шесть минут.
Что ж, я попыталась. Теперь потребуется несколько дней и применение травяных настоек, чтобы восстановиться. А потом попробую снова.
Карманы у всех моих платьев имели петельку. Я накидывала её на пуговицу, пришитую с другой стороны кармана. Тот, кто жил в приюте, не может себе позволить терять вещи. Даже всякую мелочь.
Поэтому за сохранность магического предмета я была спокойна. А ночью буду класть его под матрас. Если из-под подушки можно незаметно вытащить что угодно, то под матрас руку не засунешь.
Довольная собой, я принялась развешивать и просушивать остальные вещи. Книги, где надо, подклеила, а где это было невозможно, отложила в отдельную стопку, чтобы при случае отнести в книжный.
Там за небольшую плату можно будет поменять переплёт и прошить листы заново. Больше, чем платья и шляпки, пожалуй, любила только свои книги по травоведению и зельеварению.
Собранные с таким трудом, они олицетворяли для меня другую жизнь, в которую я мечтала попасть. Быть независимой, иметь в руках крепкое ремесло, благодаря которому я смогу не горбатиться всю жизнь над тазиком со стиральной доской, а заниматься тем, к чему имею небольшую склонность.
И к счастью, это совсем не бытовая магия. Уборку я не любила ещё со времён приюта, хотя ложиться спать лучше на чистую и приятн пахнущую простынь.
Закончив с сундуком, решила проветрить комнату. Ванда поселила меня почти под самым чердаком, но спальня была пусть и небольшой, но довольно уютной, жаловаться было бы грехом, а грешить дополнительно и безо всякой пользы или удовольствия я не собиралась.
Только я открыла окно и вдохнула свежего воздуха, как краем глаза заметила небольшое движение на заднем дворе. Будто бы земля, на которой росли разные травы, посаженные хозяйкой, шевельнулась сама собой. Вдохнула полной грудью, да так тяжко, что в ушах у меня заломило.
Я проморгала и присмотрела вновь. И тут заметила высокого мужчину, закутанного в чёрный плащ. На голове у него было что-то вроде цилиндра. Лето ведь, жара стоит, а он одет, как призрак-убийца из сказок!
Шёл господин быстро, по-военному чётко, аккурат между грядок по узенькой тропинке. Минута – и скрылся за домом. Наверное, отправился к воротам.
Я присмотрелась к саду мадам Ванды, но более ничего любопытного не заметила.
Даже не могла бы сказать, был ли этот мужчина на самом деле, или мне всё привиделось. Я только что использовала довольно большой для моего объёма магический выплеск.
Сила моя почти иссякла, теперь дня три буду ходить, как сонная муха. Вот и померещилось всякое!
Я отошла от окна и, держась за изголовье кровати, осторожно присела. Странно, слабости, привычной с детства, когда я затрачу магическую Силу, не чувствовалось. Прислушалась к своему состоянию, но всё было как обычно.
Наверное, это спаригическая настойка хозяйки давала о себе знать. Если так, то это просто здорово!
На всякий случай я решила спуститься в погреб, где она хранилась, и отпить ещё глоток. Клиент, а в саду я видела его, должно быть, уже ушёл. А если услышу чужие голоса, мигом поднимусь обратно!
Выскользнув в коридор, я уже начала было спускаться, как действительно услышала нечто странное. Я бы даже сказала жуткое!
Глава 9
– София, скорее сюда! – различила я сдавленный стон Ванды и мигом ринулась вниз на кухню.
Хозяйка сидела на табурете, прижав раскрытую ладонь к груди, будто с ней приключилась сердечная жаба. Лицо женщины посинело, изо рта вырывались хрипы и свист.
– Что делать? – выкрикнула я, и хозяйка свободной рукой указала на подоконник.
Я поняла. Там, в нише для охлаждения стояли настойки валиуиния – травы для сердечных больных или женщин, склонных к переживаниям.
Схватив ложку и пипетку, я отмерила из пузырька с белой жидкостью, похожей на молоко, десять капель.
– Тридцать давай, – выдохнула Ванда за моей спиной, и я обрадованно подметила, что голос у неё почти такой же, как и прежде, только чуть дрожит.
– А не много будет? – лишь спросила я, но, услышав скептическое хмыканье, выполнила приказ, как было велено.
В конце концов, хозяйке виднее. Не зря она имеет дело с ядами, видимо, знает и дозу того, чего ей можно, и в подобных ситуациях бывала не раз.
Я подала ложку с лекарством Ванде, и та проглотила её содержимое не поморщившись. Запила водой из стакана и громко хмыкнула:
– Нет, ну надо же, какая самоуверенность!
Хозяйка говорила, всё ещё задыхаясь, но на её щеках снова появился румянец, а глаза приобрели прежний блеск.
– Что случилось? Он хотел вас отравить? Но как же? – вопросы сыпались у меня один за одним.
Опасную, оказывается, профессию я избрала!
Ванда выпила кружку холодной воды, потом ещё одну и в конце концов приложила ко лбу стеклянный графин.
– Осторожно, – бездумно добавила я. Для меня стеклянные графины для воды были роскошью, которую я видела только в кабинете директрисы приюта.
Но Ванда истолковала это на свой счёт.
– Не бойся, этот не во вред. У меня всё внутри горит, но уже остывает. Итак, как считаешь, что со мной произошло?
– спросила она, не сводя с меня тёмных, как омуты, глаз.
– Он пытался вас отравить, чтобы никто не узнал о его приходе, – ответила я, чуть удивлённо.
Зачем она спрашивает, если сама знает?
– А как?
– Наверное, дал что-то выпить или съесть, – продолжила я и тут же осеклась. Ну вот не представляю, чтобы мадам Ванда, многоопытная в таких делах и хитрая, взяла бы из рук клиента угощение!
– Правильно, глупость сморозила! – сурово посмотрела на меня хозяйка и, поставив графин на стол, тяжело поднялась, держась за правое колено. – Не трогай, сейчас всё пройдёт. Ты права в одном, он хотел от меня избавиться, но совсем не потому, что узнала его, он даже об этом не догадался, а чтобы я больше никому не приготовила эликсира смерти. Хотел владеть им единолично.
