скачать книгу бесплатно
– Для чего тебе нужен аромат Доверия? И почему ты решила, что справишься сама, без посторонней помощи?
– Меня тоже скоро вызовут в Око. Муж впутался в одно довольно тёмное дельце. Я хочу, чтобы моим словам поверили. От этого, возможно, зависит моё будущее. Ты знаешь, что Министерство Безопасности не разбирает титулов и рас!
Я говорила несколько сумбурно и сама понимала это, но никак не могла сообразить, как рассказать полуправду, не сболтнув лишнего. И всё же мама – единственная, кто может помочь, даже не до конца понимая сути проблемы.
– Может, поставим в известность отца? – спросила она мрачно, но я видела, что Амелия согласна. – Я боюсь за тебя!
– Не надо, пожалуйста! – я встала и прижалась к ней, как в детстве. – На самом деле, у Ока нет никаких доказательств. Мужу и мне ничего не угрожает. Просто старая неприятная история, скорее порочащая достоинство рода Эдриксон, чем угрожающая арестом.
Амелия вернулась на своё место за столом. Взяв отложенную в сторону лопатку, она принялась с невиданным прежде рвением рыхлить почву в кадке. Щупальца пафидиума чуть заметно дрогнули, почуяв теплоту рук, не защищённых перчатками, и приобрели синий оттенок. Мясистые отростки цеплялись за кожу, оставляя на ней глубокие кровоточащие царапины.
Но мама, казалось, совсем этого не замечала. Она продолжала рыхлить послушные комья чёрной, как глаза демонов в сказках, почвы, на которую падали тёмно-красные винные капли. В воздухе разлился тошнотворный аромат влажной земли и крови.
Я очнулась и бросилась на помощь. Оттолкнув маму, я закрыла её собой. Сзади послышался еле ощутимый выдох, словно большое чудище сокрушалось об упущенной возможности. Что-то сродни: «Э-э-эх».
Оглянувшись, я увидела только стройный пафидиум в кадке, все щупальца были направлены вверх, будто вылепленные из изумрудной глины. Мама молчала и смотрела в одну точку, как зачарованная. Я простёрла руки над её ранами и закрыла глаза. Меня трясло как в лихорадке. Сосредоточившись, я почувствовала под кончиками пальцев привычное покалывание, мне представился голубоватый свет, исходивший от них. И тепло, отдавая которое, чувствуешь эйфорию.
Захотелось улечься на мягкую постель, пахнущую свежестью выкипяченного белья, и заснуть. Я сделала над собой усилие и открыла глаза. Мой дар не подвёл и на этот раз. От царапин на руках мамы не осталось и следа.
– Спасибо, но, право, не стоило, – сказала она легкомысленным тоном, будто речь шла о пустяковой вежливости. – Жалящие щупальца выделяют обезболивающий сок и дают мыслям удивительную ясность. Я помогу тебе, но и ты меня послушай.
Мама обняла меня за плечи и медленно повела к выходу:
– Не думай, что я тебе поверила. Но отца и впрямь не стоит впутывать. Око не потерпит стороннего вмешательства. На входе и в каждом помещении стоят улавливающие магию ловушки. К завтрашнему утру я изготовлю такое зелье, которое поможет их обойти. Против магии Севера у них самая слабая защита. Нанесёшь аромат на запястья и шею, пройдёшь незамеченной в тайном умысле. А там, как Триединый даст!
– Откуда ты знаешь, что находится внутри Ока? – с ужасом спросила я.
– Тех, кто прибывает из Королевства, сначала допрашивают там. И, уж поверь, выпускают не всех, – мама понизила голос до еле различимого шёпота. – Довольно вопросов на сегодня. А с зельем для Рикарда придётся погодить. Или ты всё-таки расскажешь всю правду? Вместе мы обязательно найдём управу на твоего любвеобильного мужа…
«Незаконную, – подумала я и лишь грустно покачала головой. – Око заметит. Или Драконы. Всё одно – смерть».
– Мама, я не могу сказать тебе… Пока не могу.
Напившись травяного чая с мятой, я почувствовала приятную истому и слабость. С удовольствием воспользовавшись моей бывшей спальней, приняла ванну и легла в постель.
– Не уходи, посиди со мной, – попросила я маму, ухватив её за тонкое запястье, словно боялась, что, стоит только отпустить руку, Амелия и вся окружающая обстановка развеются как дым.
– Конечно, моя Эми!
Она наклонилась и поцеловала в висок, а потом, зарывшись в мои волосы, потёрлась носом о шею. Это был наш условный знак, говоривший: я здесь, с тобой.
– Ты так уверена, что тебя вызовут? – спросила мама.
Я открыла глаза, она внимательно смотрела на меня, словно ответ много значил.
– Да. Я надеюсь. Хочу, чтобы меня выслушали. И помогли.
– Тогда так и будет. Я попрошу.
–Мама, каким образом? Просто придёшь туда и расскажешь обо мне?
Весь разговор представлялся мне фантасмагорией. Я всегда полагала, что мать ради развлечения и в память о прошлом содержит теплицу. Изготавливает простенькие ароматы и зелья на забаву. За одно утро легкомысленная Амелия в моих глазах превратилась в хитрого и таинственного Мага, вхожего в тёмные двери Ока.
– Отправлю депешу по внутренней почте, – поджав губы, ответила она. – Разговора с самим Серебряным не обещаю, но тебе окажут должное внимание. Надеюсь, это поможет.
– Ты их агент? – я приподнялась на локтях. Предположение казалось глупым и наивным. И единственно верным. Если задуматься, то оно вполне здравое: составитель редких зелий, о которых мало кто наслышан в Илиодоре, – ценное приобретение для Ока. – И папа не знает?
– Надеюсь. Или умело делает вид. Всё, спи!
Дрёма смежила веки. Глубокий сон освежил меня и придал бодрости. К вечеру я засобиралась обратно, к Рикарду. Я намеренно не называла место своего вынужденного жительства домом, поскольку была уверена, что красивый и мрачный особняк Эдриксов так и не станет мне родным. Многое я бы отдала, чтобы остаться под родительским крылом, но пока это было невозможно.
– Ты же связана с Оком, – спросила я маму напоследок. – Неужели ничего не знала о Рикарде?
– Ты же так и не сказала, что с ним не так, – надула она губы. Я видела, насколько ей неприятна моя скрытность, но не могла подвергать их с отцом опасности. – Я всего лишь «доверенное лицо», что говорят, то и делаю. А взамен…
Мама вздохнула и замолчала. Не у меня одной остались тайны, делиться которыми было бы сейчас крайне неблагоразумно. Слуг мама не опасалась. Во-первых, все они были преданны нашему дому, во-вторых, отец позаботился накинуть на дом "Обет Молчания", а в-третьих, Око умело заставить болтунов замолкнуть. Вполне гуманными методами.
– Может, останешься на ужин? Отец обидится, когда узнает, что ты не дождалась его.
– Нет, – покачала я головой и, попрощавшись, шагнула за порог. Стоит мне сейчас поддаться слабости, я расплачусь и изолью свою душу и слёзы на груди у отца, чем только наврежу своей семье. Пока они бессильны против Рикарда и его кузена. Доказательств нет, только мои эмоции.
Всю обратную дорогу я молча заливалась слезами, забившись в угол экипажа. По счастью, Рикарда ещё не было. Служанка с чопорным видом принесла от него письмо. Оно лежало на чёрном глянцевом подносе: вощёная плотная бумага, словно не записка, а депеша государственной важности. Эдриксы любили пускать пыль в глаза.
«Любимая!
Всё прошло довольно сносно. Сегодня я останусь у родителей. Безумно скучаю.
Твой муж, Р»
От бумаги веяло лицемерием и приторным благочестием. Знали ли его родители всю правду о наклонностях сына? Или предпочитали оставаться в спокойном неведении?
Однако у меня будет целая спокойная ночь. Возблагодарив судьбу, давшую мне поблажку, я наскоро отужинала, искупалась и приготовилась ко сну. Пусть он перенесёт меня в страну бескорыстной и романтичной любви или хотя бы даст забвение на несколько часов!
Наутро мне доставили две посылки. В первой маленький флакончик духов с припиской: "Если не понравится, вылей на пол". Это означало следующее: вдруг что-то пойдёт не так, не жалей парфюма. Наноси его снова и снова. Никто тебя не заподозрит в использовании магии. Только в излишней нервозности.
Во втором конверте была маленькая свежесорванная серебряная роза. Она казалось искусственной, покрытой краской. На белоснежной плотной бумаге был написан приказ явиться в Министерство Безопасности. Немедленно. Как только получу письмо.
Глава 8
Я ждала и страстно желала вызова в Министерство Безопасности. Но получив его, опешила. Страх сдавил горло, руки, державшие письмо, затряслись.
Горничная рядом запричитала:
– Что с вами, госпожа? Присядьте вот тут, на подушку. – И громко завопила: – Трения, быстро воды!
Через пару минут они обе суетились около меня, безразличной, словно кукла. Ужас сменился отуплением, в голове не было ни одной мысли, я просто сидела на диване, обложенная подушками, и ни о чём не думала.
Только пара глотков холодной воды отрезвили меня. Казалось, я нахожусь на грани нервного обморока. В душу вдруг закрались подозрения: почему так скоро? И на ночь глядя? Я едва успела доехать от родителей до особняка Рикарда, не могла же мама обладать таким влиянием в Оке, что её просьбу исполнили мгновенно?!
А если меня вызывали не по её ходатайству? Я закашлялась и отложила стакан.
– Что с вами, госпожа? – заладила горничная. Мне надоело кудахтанье обеих, и я молча показала им бумагу с вензелем. Дракон с мечом в пасти умел производить неизгладимое впечатление. Обе замолчали, словно по приказу или благодаря наложенному заклятию.
Сбежавшиеся на шум остальные слуги жались у входа в гостиную. Я кожей чувствовала их жалостливые взгляды, слышала слезливые вдохи.
– Я только переоденусь…
Все испуганно отшатнулись от меня, будто от заразной.
– Вам помочь, госпожа? – Голосок Трении еле слышно дрожал, но я была благодарна ей за предложение. Неприятно ощущать себя похороненной заживо и обречённой. За собственную жизнь стоило побороться!
«В конце концов, – утешалась я, – как и планировала, покину навсегда этот дом. И никто не сможет заставить снова сюда вернуться!»
Переодеваясь в тёмно-синее платье, которое по моему приказанию, Трения выудила из недр шкафа, лихорадочно старалась привести мысли в порядок. Что мне говорить, я знала, осталось только не испортить первое впечатление, начав лепетать малопонятные фразы первому встречному служащему Министерства.
– Ну, как я выгляжу? – спросила я Трению, окинув себя в зеркале придирчивым взглядом. Мой внешний вид должен говорить, что я скромная и серьёзная особа. Иначе, как заставить безопасников поверить в то, что Эдриксы не пали жертвами моего коварства и безудержной похоти. Словно отвечая на мысленно заданный вопрос, служанка с сомнением произнесла:
– Как статс-дама. Или почтенная вдова…
Я вздрогнула, и это не осталось незамеченным.
– Простите, госпожа, – залилась слезами Трения, упав на колени. – Я сболтнула ужасную глупость. Хотела сказать, что наряд такой строгий и закрытый, будто вы не привлекательная молодая женщина, которая замужем за молодым и воспитанным господином, а ни на что не надеющаяся старая дева. Простите ещё раз. Я говорю глупости от нервов.
Стало быть, не прогадала. Именно такое впечатление я и желала произвести на сотрудников Ока. Жертвы, а не соблазнительницы.
Впрочем, Трения преувеличила. Платье и вправду делало меня старше. Но тёмно-синий, почти чёрный, цвет, выгодно оттенял белизну кожи и подчёркивал пепельный оттенок забранных в пучок волос. Словом, выглядела я в меру несчастной и хрупкой. То, что и было нужно.
Я легко и быстро спустилась по лестнице, сжав в руке маленькую сумочку, в которую положила подарок-сюрприз из родительского дома и три сахарные карамельки, захваченные по рассеянности из вазочки в спальне наверху. Страх покинул сердце, чувство близкой свободы пьянило и окрыляло.
Не глядя на так и застывших в прихожей слуг, я молча взяла поданную горничной тёмную шляпку с вуалью и, не оглядываясь, вышла в ночь.
Сидя в экипаже, который вёз навстречу судьбе и испытаниям, я нанесла на запястья и шею капельки духов из стеклянного флакона цвета аметиста. И всю оставшуюся дорогу бездумно смотрела в окно, не заметив, как съела леденцы. Словом, я делала всё, кроме того что было действительно необходимо: отрепетировать речь, позу, жесты. Только теперь, когда я достигла желаемого и получила шанс вырваться из-под власти Драконов, мне стало по-настоящему жутко. Страшно до кончиков ногтей и волос.
Что, если после моих откровений в Министерстве всё станет ещё хуже?
«Хотя, куда уж хуже?», – с горечью подумала я, поднимаясь на освещённое крыльцо тёмного дома номер тридцать три по улице Грехов. Жуткий переулок, куда не заглядывали даже те, кто, не задумываясь, отнимал чужие жизни за блеск золотых монет.
Внутри дома, само существование которого обросло нелепыми слухами, было светло, опрятно и просторно. Широкие светлые коридоры с пустыми стенами напоминали о том, что я нахожусь в казённом заведении, блестящие паркетные полы могли бы стать украшением любой бальной залы. Кожаные пузатые диваны прилепились к стене, словно большие неуклюжие животные.
– Вам сюда! – коротко сказал провожатый, одетый в темно-зелёный костюм, и открыл одну из многочисленных дверей одинакового белого цвета, без вывесок и табличек.
Оказавшись одна в чьём-то рабочем кабинете, я осмотрелась по сторонам, прижимая к груди сумочку. Тишина и спокойствие окружающей обстановки действовали на нервы. Что делать? Стоять и ждать, пока кто-нибудь соизволит прийти? Или набраться наглости и сесть в кресло для посетителей, словно нарочно развёрнутое ко мне?
Я решилась на второе.
– Подкашиваются ноги? – тут же спросил сзади насмешливый мужской голос. Я удержала себя от порыва вскочить, будто гимназистка, застуканная учителем за шалостью. Вместо этого лишь оглянулась.
В другую дверь, замаскированную под книжный стеллаж, вошёл молодой мужчина. Его чёрные волосы были заплетены в аккуратную тонкую косичку, а сам он выглядел как клерк, добившийся успеха благодаря собственному упорству и трудолюбию. Таким здесь самое место: способным, умным, вежливым и безжалостным.
– Госпожа Эмили Эдрикс? – спросил Маг, присаживаясь за дубовый стол. И не дожидаясь ответа, продолжил: – Вы понимаете, почему вас вызвали?
– Мой муж был здесь сегодня утром, – растерянно начала я, заворожено следя за чернильной ручкой, которой допрашивающий старательно писал что-то на верхнем листке бумаги.
– Он назвал вам причину вызова? – Маг был, видимо, из визуалов, способных передавать собеседнику мысленные образы. Он отложил ручку и уставился на меня.
– Я не видела его с самого утра. Навещала родителей.
– Вы давно в браке? – вопросы сыпались на меня, как летний град. Я не смотрела в глаза сидящему напротив, боясь поддаться его влиянию, ожидая, что дознаватель запутает меня в образах, отняв способность отличать реальность от насланных на меня видений.
– Почти месяц.
И тут по коже пробежал холодок. Мужчина скрипел ручкой, то и дело обмакивая наконечник в чернильницу, и совсем не смотрел на меня, будто перед ним сидела не живая девушка, а статуя. Вопросы становились всё щекотливее, дознаватель интересовался обстоятельствами помолвки, расспрашивал о подготовке к свадьбе. Особенно его волновало, сколько времени мы были знакомы с Рикардом до того, как он сделал мне предложение руки и сердца, которое стало для всех неожиданностью.
– И вас это совсем не удивило? – Маг посмотрел на меня, отложив ручку и скрестив руки на груди.
Я почувствовала, что краснею. Одновременно в душе родилась злость:
– Нет. Я всегда знала, что мои добродетели не останутся незамеченными. Так и вышло.
– Я верю вам. Вы слишком молоды, чтобы уметь отличать поклонников красоты от адептов «запретных утех». Ваш муж предлагал ли вам что-либо незаконное?
Взгляд Мага пронзил меня насквозь. Холодный, любопытный, безжалостный. Как у натуралиста, тонкой иглой прикалывающего бабочек к доске:
– Вас не насторожило, что Дракон из обеспеченной семьи, который мог бы сделать блестящую партию, выбрал жену ниже себя по общественному положению? Мать которой приходится роднёй чёрным Магам с севера?
Я держалась как могла, чтобы не расплакаться. Мой план ожидаемо летел в пропасть. Но набравшись смелости и взяв себя в руки, я расправила плечи и, глядя в глаза холёному чиновнику, выпалила на едином дыхании:
– Я буду разговаривать только с главным.
– С кем конкретно? – Маг откинулся на спинку кресла и разве что не расхохотался мне в лицо. Он пристально посмотрел на меня, и от его липкого взгляда стало не по себе. Будто голой стоишь посреди разгорячённых мужчин, которые только ждут сигнала, чтобы наброситься на тебя. Я ощущала себя продажной девицей из портового борделя.
Словно в подтверждение мыслей перед моим взором предстала картинка: девушка, как две капли воды похожая на меня, обнажённой лежала на кровати и позволяла Магу-дознавателю целовать в ложбинку между её грудями. Дева стонала и шире раздвигала ноги, а мужчина спускался всё ниже, пока не оказался между ними. Его партнёрша вскрикнула и изогнулась дугой, шепча имя, разобрать которое я была не в силах.
Картинка манила и заставляла сердце биться сильнее. Одно то, что в сцене отсутствовали братья Эдриксы, делало её привлекательной для меня. Между ног сделалось влажно от нарастающего удовольствия моего двойника, кусавшего губы. Её руки комкали простыню, девушка стонала всё громче, а потом вскрикнула и затихла.
Я закрыла глаза, чтобы избавиться от навязанной магической иллюзии, попыталась сосредоточиться и успокоиться. "То, что я больше не вижу, уже не существует", – первое правило начальной школы Магов. И одно из самых сложных для практикующих. Отрешиться от эмоций, вздохнуть и спокойно отпустить желание, как птицу в небо.
Маг пытался вывести меня из равновесия, запутать и заодно проверить, взволнует ли меня тема соития с посторонним мужчиной. Надо было действовать быстрее, от сидящего напротив я ничего не добьюсь.
– С господином Шилдсом, – пролепетала я и помимо воли опустила глаза. Захотелось превратиться в мошку и вылететь через зарешеченное окно прочь отсюда, подальше от них всех.
Воздух вокруг меня стал зыбким и плотным. Мне на плечо легла тяжёлая ладонь Дракона. Присутствие Огнедышащего было невозможно не заметить. Всё равно что пропустить пожар или грозу.
В ушах зазвенело, я резко вскочила и обернулась, отчего комната поплыла перед глазами. Но лишиться чувств сейчас было бы некстати, я хотела показать себя сильной девушкой, интересами которой не так просто пренебречь.
Когда туман перед глазами рассеялся, а дыхание выровнялось, то есть через пару секунд, я увидела того, перед именем которого трепетала половина столицы.
Он был среднего роста, в тёмных волосах мелькала проседь, но больше всего завораживал даже не шрам, багряной лентой идущий через правую щёку, переносицу и лоб, а глаза. Серые, стальные, они меняли свой цвет, и приобретали то насыщенно тёмный оттенок, то становились почти бесцветными, как прозрачная вода в роднике.
