скачать книгу бесплатно
Дамагой…
Меня пронзило: я понял, прочёл, какая опасность исходит от него… И помчал вниз с холма. Если успею опередить его, мы все спасены… Боже, почему ты раньше не открыл мне глаза?!.. Я несусь вниз, я бы закрыл глаза, так мне легче найти её. И почему я ещё до начала битвы не кинулся искать её?! Ведь знал, что полезет в битву, почему сразу не остановил? Ну что это такое… как же я не предвидел… Я не мог предвидеть намерений Дамагоя, они родились только что…
– Аркан! Найди Авиллу! – завопил я, перекрикивая грохот битвы. – Не видишь её? Найди!
Он разогнулся, во весь свой рост, выглядывая поверх голов сражающихся.
– Достань! Выкинь аркан, притащи её мне. Притащи, слышишь?! Трогать не смей, свяжи только! Найди!
Авилла. Где ты, Ладо? Зачем ты в бой-то ввязалась? Видел тебя, обернувшись, увидал… но тут же опять потерял из виду… Ладо, Ладо… Где ты? Почему не осталась за стенами? Упрямица… чёрт тебя возьми!
Белогор, ты хоть отыщи, уведи её отсюда!.. Уведи и спрячь!.. Как страшно… опять схватят… схватят…
Мы бьёмся, как и вчера. Но на стене одно, в поле – другое. Нас чуть отодвинули друг от друга. Я перестал чувствовать её спиной… Я обернулся… Онега…
Онега!
Онега! Боги! Я не вижу её! Я не вижу!..
Я пропустил удар…
В один миг что-то стянуло мне плечи, больно впилось в груди и рвануло назад. Нет! Нет, не может быть! Я выронила меч… меня тащит что-то за спину, за плечи, за живот… я…
Рывок, я окончательно потеряла равновесие, меня протащило по грязи…
Обернувшись, я увидела… Он сбросил шлем с моей головы, косы вывалились на спину. Теперь все увидят, что женщина между ними. И, хотя я вижу, я почти не вижу лица, но я знаю, кто это… Боже! Боже! Помоги мне!..
Шатёр Дамагоя пуст. И вокруг почти пусто, вся рать ушла. И мне страшно, что Дамагой и Явор могут не вернуться сюда. И что тогда?
Всё прахом?!
Нет-нет! Я весь Север переделала под себя! Я всё забрала под себя! Я сделала то, чего ещё никто никогда не делал.
Я оттеснила Белогора. А он не просто Верховный жрец Солнца, он Великий. Это я знаю лучше, чем кто бы то ни было. И я почти победила его. Победила и… И что, всё потерять? Потерять, потому что эти мерзавцы смелы и безрассудны? Чёрт подери вас!
Нет, нет, Дамагой, ты так и остался неудачником?! Не может быть! Я же прозревала Дамагоя, я видела его на троне Солнцеграда! Как это может быть?! Меня ни разу не обманывали прозрения.
Но сейчас…
Что-то прервало мои мысли, неожиданный шум, вдруг ворвавшийся в шатёр. Вваливается окровавленный и очень грязный, весь покрытый жидкой грязью, смешанной с кровью громадный человек, это… я не помню, как его зовут, но я видела его, и, когда он снял шлем, я узнала: высокий, черноволосый, из наших, северян. И в руках у него, связанная по рукам и ногам и так же грязна, как и он… Ава!
Но увидев её, я шарахнулась, я отлично помню, что такое для Лунных их кровь, не дай Бог на меня попадёт хоть капля…
Страшным кличем разнёсся голос по полю:
– Ориксай! Твоя царица и твои дети в моих руках!
Ах, Ладо, попалась… я так и знал…
– Отводи рати, Ориксай! Отводи от Солнцеграда!
Я поднял меч кверху, останавливая сечу, как и Гордоксай-Дамагой, не знаю, кто он больше тот или другой. Я впервые вижу его, и, хотя я не могу рассмотреть его под слоями грязи, я знаю – это он. Как и все здесь, мы как грязевые чудовища, будто воплотившиеся из жидкой грязи и крови, восставшие из самой оттаявшей, под нашими ногами и под копытами коней, земли.
Только Белогор, что несётся сюда, один почти не испачкан грязью.
– Веди Авиллу! – прокричал он Дамагою на скаку.
– За детей не волнуешься? Али его дети тебе не надобны? – захохотал Дамагой, снимая шлем вместе с войлочным колпаком, обнажая, странно чистую на фоне всеобъемлющей грязи, голову, волосы русые слиплись от пота, завились. Боги, человек как человек…
– Веди Авиллу! – Белогор осадил коня на полном скаку, тот вздыбился с громким возмущенным ржанием.
– Отведите рати! – ответил Дамагой.
– Отведём! – тут же выкрикнул Белогор. – Но отпусти всех! Из города отпусти всех наших! Всех, кто захочет уйти с нами! И мы уйдём, Дамагой!
– Я царь Гордоксай! Новый царь Великого Севера! – возвестил Гордоксай-Дамагой.
– Да чёрт с тобой, назовись, кем желаешь! Отпусти наших людей! Всех, кто хочет уйти за нами! Отпусти из города! – конь танцует под Белогором, грызёт удила, вся Белоголова злость в этом сером жеребце.
Дамагой-Гордоксай некоторое время пристально вглядывался в него, будто хотел прочесть, или вывести из себя.
Но мотнув головой, всё же заключил:
– Идёт. Пусть ваши уходят, все, кто захочет. Сутки даю всем уйти, – вдруг он засмеялся, показывая ровные зубы. – Ориксай, в городе твои дети, твои жёны, забирай всех. Сколько их у тебя? Говорят, целый улей… Считаешь, али так, без счёту?!
Его хохот звучит оскорбительно и нагло в наступившей тишине.
– Отпусти всех. Тогда отведём дружину, – негромко из самого сердца сказал я.
Памятуя, что сказал мне Белогор о Солнцеграде и его ближней судьбе, пожалуй, это удача, что Дамагой так стремится занять город. Только Авилла…
– Отводи рать, мы идём к стенам! Белогор, иди с нами, убедишь Солнцеград идти за тобой, пусть уходят все. Мне твои люди не нужны, воздух чище.
– Там, где ты всегда смрад! – глухо прорычал Белогор, не боясь разозлить бывшего друга.
Но тот и не злиться: хохочет, запрокидывая голову, что ж и не смеяться, он победитель. Но сейчас мне важнее Авилла.
Я подъехал к Белогору, держа шлем в руках, сырой ветер холодит мокрую от пота голову. Он успокоил свою лошадь и напряжённо глядел на отходящие к Солнцеграду рати Дамагоя.
– Он не отдаст Аву, – приговорил Белогор и не мне вроде, а себе самому.
– Что?!
– Станет в заложницах держать…. – прошелестел он в своей манере, сам с собой.
– Какого чёрта мы тогда… – вспыхнул я.
Он посмотрел на меня, в глаза постепенно возвращается здешность.
– Сделаем вид, что подчиняемся, – это уже мне. – Усыпим его ум. Он самоуверен, это ослепляет его. Это как ещё один союзник внутри его стана. Хорошо, что наш противник Дамагой, я хорошо его знаю и знаю, чего он хочет, – он посмотрел на меня: – Ты не слепни от ярости, держись, Ориксай. Мы вместе с нею сдюжим.
Не слепни от ярости, он шутит? Я едва могу дышать от лавы вулкана, взрывающегося в горле
– Она в плену, Белогор… Она там, где…
Чёрными от громадных зрачков глазами он взглянул в мои глаза.
– Теперь он не позволит обидеть её. Какой бы сволочью он ни был, но теперь он её в обиду не даст, – он снова перестал смотреть на меня.
Правда уверен или хочет убедить себя самого?.. Не даст в обиду… тот, кто обидел её ребёнком?..
Глава 3. Ошибка или данность
Я вошёл в мой шатёр, проверить, не упустили ли Авиллу на этот раз, с них станется, сбежит из-под носа.
Немного напуганная Доброгнева встретила меня, бросившись навстречу, грохоча серебряными украшениями, разлетевшись прекрасными чёрными косами, широким одеянием, полоснувшимся вокруг её полного тела.
– Что?! Что происходит, Дамагой? Что за движение?..
– Идём в Солнцеград, – улыбнулся я.
Я счастлив. У меня крылья на пятках. Я едва сдерживаюсь, чтобы не подпрыгивать.
– Как?.. – она улыбнулась тоже, отступая, боясь, коснуться меня, покрытого ошмётками грязи. – Правда?.. Они отступают?!
– Уводят людей из города, – добавил я.
– Зачем позволил? А если все уйдут?
– Что теперь? Пусть идут. На что они тебе?
– Быть не может… – покачала головой Доброгнева.
– К ночи въедем в столицу, ночевать будем в тереме, – сказал я, не переставая улыбаться. – Спасибо Аве, попалась, как глупый зайчонок в силки. Где она?
Доброгнева кивнула на соседнее, внутреннее отделение шатра.
– Там этот… Волк её стережёт, связал, сидит, глядит на неё, не отрываясь. Я опоила её дурманом, этот насильно влил… Бешеная, дерётся, дикая совсем девка! Вовсе не «зайчонок», – мрачно усмехнулась Доброгнева.
Я вошёл туда, вижу Аву на ложе, ох и грязна… и Волк подскочил, глядя на меня горящими глазами, преданность и страх в его глазах.
– Вымыть царицу надо, – сказал я, скользнув по нему взглядом.
Я вышел обратно к Доброгневе:
– Бани топленые есть?
– Найдутся. Но… Она не ранена? – бледнея, спросила Доброгнева.
– Откуда знать?
– Я не могу касаться её, если ранена. Да… и никто не может, это опасно для неё.
– Отмыть надо. Негоже царице…
– Она же… ты же победил её, и всё царицей кличешь?
– Ава – царица. Пока нет новой, она царица. Пока жива, – добавил я. – Вымыть царицу.
Темнеет. И похолодало к ночи, раскисшая грязь взялась ледком, похрустывает, как засахарившееся варенье, к утру застынут твёрдо следы и рытвины, бело от инея будет. Удивительно холодная весна. Я такой не помню за всю мою жизнь. Люди вереницами тянутся из ворот Солнцеграда. Но мы смотрим на них, с всё возрастающей тоской.
Это то, чего мы хотели, и это часть нашей стратегии, учитывая, предстоящую скорую, очень скорую, гибель Солнцеграда. Но мы проиграли: теперь там Ава. Конечно, не могло всё достаться легко.
Как болит сердце… каким тяжёлым холодным камнем тоска придавила меня.
Нет, она не умрёт там, но, сколько опять ей придётся претерпеть? И долго ли?
– Как царицу станем отбивать? – проговорил Ориксай, наконец, вслух произнеся то, о чём мы оба думали.
– Мне бы пойти туда.
– Белогор, – вздохнул Ориксай устало, – это именно то, что им нужно. И оба останетесь там.
Мы молчим дальше, продолжая наблюдать за исходом семей северян и сколотов, не захотевших остаться под властью Лунной жрицы и новоявленного царя, кем, впрочем, Гордоксай ещё не объявил себя.
Отягощённые скарбом, с телегами, козами, курами, овцами, гусями и утиными выводками, люди идут довольно быстро. Всю ночь шли. И утро. Иссякли уже после рассвета. Мы уводим всех как можно дальше от Солнцеграда, мы уходим далеко, на юго-восток, подальше от гор и от озера. Здесь и встанем лагерем.
Яван, которого пришлось лечить от раны в плечо, нанесённой топором, так, что треснула кость, Ориксай и я проводили Совет, не глядя друг на друга. Всем нам ясно одно: то, что царица в руках врага перечёркивает нашу победу. Тем более что и погибших мы насчитали почти тысячу за такой короткий бой. И раненых ещё три. Но раненых, мы вылечим, а вот тех, что ушли за тенями, уже не вернёшь.
Я рассказал Явану, что я прозрел относительно ледника и Солнцеграда, на что он только ещё мрачнее посмотрел на меня. Он себя винит в том, что Аву смогли похитить подручные Гордоксая. Но мы все виним себя в этом. И все не можем придумать, что же теперь в связи с этим всем делать. Только о царевичах Яван рассказал нам, что их увёз в неизвестном направлении его скоморох.
Орик вскинулся было, но сам себя и остановил:
– Авилла не доверила бы ему царевичей, если не была бы совершенно уверена.
Я посмотрел на него, соглашаясь.
– Люди из других городов идут к нам, – сказал я.
– Только бы не препятствовали им.
– Пока нет препятствий…
Я очнулась в постели, в моей постели в тереме и даже под моим мягким одеялом. Был уже конец дня, у меня сильно болела голова, от этого я, в общем-то, и проснулась. Я была одета в чистую рубашку, и вся я была чистой, даже косы заплели. Кто-то позаботился обо мне.
Но чувствовала я себя больной. Я села в постели и, прежде чем огляделась, услышала голос, который почему-то не сразу узнала. Из-за головной боли, должно быть, я всё слышу будто сквозь плотный платок.
– Проснулась, наконец-то – голос звучит удовлетворённо. – Что-то я переборщила, знать, с маковыми каплями, ты трое суток спала… Всё время я с ними путаю, не наше средство, не чувствую его как наши… Вставай, Ава, Гордоксай заждался уже поговорить с тобой.
