скачать книгу бесплатно
Байкал. Книга 4
Татьяна Вячеславовна Иванько
Иногда стоит умереть, чтобы начать жить. Иные потери становятся обретениями. И, потеряв прошлое, некоторые обретают будущее. Смерть сожгла воспоминания Аяи, но сделала её чище и сильнее, раскрыв безграничные возможности. Снова она и братья оказываются во власти Высших Сил, затеявших новую игру. Станут они всего лишь послушными игрушками в их руках или ответят на равных? И чем обернётся противостояние? Какие тайны в самих себе и близких неожиданно откроются им? Соблазн становится непреодолим и что опаснее, устоять или поддаться?Наши герои оказываются в гуще событий разрушения Вавилонской башни, и постройки пирамид, с их загадками, не разгаданными до сих пор. Новые люди и новые лица тех, кто знаком с детских лет. Множество испытаний, испытаний любви и дружбы, веры и прочности собственных душ и душ ближних, опаснейших приключений, потерь придётся преодолеть, чтобы соединиться снова.
Татьяна Иванько
Байкал. Книга 4
Часть 18
Глава 1. Боги и Богини
…На площади не было ни одного человека, кто бы не смотрел теперь в чернеющее небо, уже зажегшее звёзды, и кто бы не пытался разглядеть точку, в которую превратился Гор, удаляясь от земли. Гор, сияющий златокрылый Бог, похитивший свою возлюбленную Богиню Хатор. Вдох, вошедший в тысячи грудей на этой площади, при появлении Гора, до сих пор не вышел выдохом. Уже никто не мог разглядеть улетевших Богов, но никто не смел промолвить и слова или хотя бы двинуться с места. Даже фараон. Кроме одного, единственного, кто вышел вперёд и, встав перед фараоном Кратоном, будто прикрывая его собой, своей спиной, за которой легко полоскался плащ, произнёс громким и уверенным голосом:
– Народ Кемета! – возгласил Мировасор, ибо это был именно он. – Сияющий златокрылый Бог Гор спустился к нам, чтобы восстановить равновесие в мире. Ибо Боги живут с Богами, они лишь ненадолго сходятся с людьми, чтобы возвысить нас до себя!
Толпа внимала ему, потому что напуганные и поражённые произошедшим люди жаждали объяснения. И Мировасор продолжил:
– Нам придётся отпустить нашу прекрасную Богиню Хатор, как мы отпустили Гора, бывшего нашим царём краткое время! Прекрасная Хатор придёт к каждому, кто достоин её, как осенила собой нашего фараона.
Ропот прошёл по толпе, немудрено, вначале оплакивать смерть Богини, потом радоваться её воскрешению и вновь попрощаться, отпуская на Небеса, обратно к сонму Богов…
– Оставляйте ваши сердце открытыми, и чистыми ваши души, и вы будете благословлены Богиней Любви! Подобно нашему Кратону, что, скрепив своё сердце, отпустил своего сияющего сына Бога Гора и Богиню Хатор! Восславим в веках Бога Гора! Восславим Богиню Хатор! И восславим и преклонимся пред великим царём Кратоном, что велик душой, как истинный Бог! Наш фараон – наш Бог на земле! Восславим Кратона!
И голос его, поднявшийся выше, к тем самым небесам, совсем уже чёрным, заполненным россыпью звёзд, был подхвачен, вначале слабо и только вспышками то там, то тут, но от вспышек покатились волны, поднимая голоса. И люди, напуганные и растерянные явлением Гора, которого все уже почитали мёртвым, восприняв слова Мировасора, ухватились за них и сердца их пошли за ними.
То, что сказал всем Мировасор, стало ответом на вопросы, исчез страх, словно улетел вслед за Гором, и воцарилось восхищение величием земного царя, безропотно уступившего божественной воле и отпустившего в Небеса сына и невесту. Конечно, только величайший из людей смог бы поступить так, только лучший из царей может сохранить стойкость и остаться на троне царить во славу народа Кемета…
Что ж, Мировасор использовал даже произошедшую катастрофу, чтобы поднять дух в народе и, главное, в самом царе, которому есть от чего впасть в отчаяние днесь. Я видел лицо Кратона, не все имели эту возможность, Мировасор закрывал его собой, фараон был поражён в самое сердце, и если бы не Мировасор, я не представляю, что было бы на площади, если бы предвечный тесть царя не вышел со своими словами, спасая Кратона в такой тяжкий момент. Мы, стоящие здесь на громадном крыльце дворца, по правую руку царя так же, как и все прочие потеряли дар речи, и только Мировасор, единственный, даже из предвечных, смог справиться с волнением и теперь, благодаря ему, все несметные тысячи людей здесь кричали:
– Кратон! Великий Кратон! – излучая восхищение и обожание своему фараону, заполняя ими небо.
И не чувствовали страха и растерянности, будто все ожидали именно того, что произошло: явления Гора и их с Хатор вознесения к Небесам. Едва ли не ради этого и собрались.
Я обернулся к Рыбе, собираясь сказать ей, что всё это для нас имеет большее значение, чем для остальных, исключая разве что Кратона. Конечно – теперь нам вовсе некуда деваться в Фивах, ведь если здесь нет Аяи, нам некому служить, и Кратону мы не нужны среди сонма слуг и невольников. И вовремя, я увидел, как Рыба побледнела и качнулась, падая без чувств. Я подхватил её, большущую, тяжёлую, как мужчина, вокруг засуетились невольники, Вералга подошла к нам и, на мгновение наклонившись над Рыбой, приказала:
– Носилки подайте, ко мне её отнесть, – выпрямилась и посмотрела на меня со словами: – И ты, Дамэ, с женой следуйте за Рыбой. Ослабела сестра наша, помочь надоть. Эрбин так и не явился?.. всё пропустил, провалялся…
Викол заблестевшими глазами смотрел на неё и спросил, словно решившись:
– Мне… мне позволишь следовать за вами? – спросил он.
Вералга, величественно повернула голову, увенчанную короной, изображающей солнечный диск, заключённый меж рогов священных здесь, в Кемете, коров. Она смотрела некоторое время на Викола, который смутился под её строгим взглядом, я не без удовольствия отметил, как покраснели его щёки и даже увлажнились большие, навыкате, глаза.
– Препятствовать не стану, – сказала Вералга, думаю, она хотела придать своему ответу холодности, но голос выдал её.
Я ничего не знал об этих двоих, но двух фраз мне хватило, чтобы понять, что между ними существует давняя и какая-то даже болезненная связь. Удивительно было обнаружить, что не только вокруг Аяи кипят нешуточные страсти и вертится любовная карусель…
– Что это такое? – подал голос Орсег, глядя на спину удаляющегося от нас Мировасора, что уходил с царём, по-прежнему сопровождаемым восторженными криками толпы. – Викол, Вералга? Что это было пред нами?!
– Почему ты спрашиваешь меня? – мгновенно раздражаясь, спросила Вералга. – Али, по-твоему, я знаю больше, чем видели твои глаза?
– Потому что я вижу, что выродок Ада напуган и растерян не меньше Кратона. А больше мне спросить некого. Где Арий? И где его брат?! Где твои чёртовы внуки, Вералга?!
– Прекрати, Орсег! Желаешь, приезжай в мой дом и спроси у них. Но завтра, теперь уже ночь…
– Ну, нет, теперь! Ночь… я вам дам, «ночь», ишь ты, «ночь» у них, морочить меня будут! – огрызнулся Орсег, мотнув за спину богатые кудри. – Я не я, если это не они устроили… Её сейчас любой обормот заморочить может, она как младенец! Этот… летун, чтобы он провалился… и второй, тоже, властитель Перехода на Ту сторону… Я не потерплю, чтобы твои байкальцы всё решали! Нет, Вералга, я нынче поеду к тебе! Теперь же!
– Твоя воля, только перестань так кричать, все слышат тебя, вон, головами вертят, – устало произнесла Вералга.
«Теперь же», однако, не удалось, запруженный толпой город легче всего было преодолеть пешком, поэтому носилки с Рыбой намного опередили наши колесницы. К дому Вералги мы доехали уже на рассвете. Люди на улицах столицы веселились и праздновали. Не удалась свадьба фараона, но чудо воскрешения Гора и их воссоединение с Богиней Любви так восхитило всех, что люди пели и танцевали всю ночь, тем более что были выкачены приготовленные по случаю свадьбы бочонки с вином и пивом, угощения, сласти, хлеба. Так что народу был праздник….
Уже в предрассветных сумерках мы в несколько колесниц, подъехали к дому Вералги, я и Арит при хозяйке, Орсега взял в свою колесницу Викол. Сад был тих в этот ранний час, благоухал влажными цветами, не хуже царского. Заспанные слуги открыли нам, впуская в дом, понесли огни в бронзовых лампах, стали зажигать светильники, никто не ждал возвращения хозяйки, ведь на пиру царской свадьбы веселились бы не один день…
– Где Арий?!.. Где он?! – сразу спросил Орсег.
Слуги переглядывались, не понимая переполоха и сверкания глаз громадного лохматого богатыря.
– Я так и знал! Он это! – взревел Орсег. – Мерзавец! И ты, Вералга, станешь утверждать, что ничего не знала о том, что он надумал?! Все за одно!
Однако Орсег не был здесь незнакомцем, его принимали и называли по имени, принесли подносы, так он опрокинул один, и тот с грохотом полетел по сверкающим белым плитам, которыми был вымощен пол, заливая вином замысловатый узор.
– Что здесь?! Что за шум и безобразие?!.. Вералга, вы что? – негромко, но весомо произнёс кто-то.
Мы все обернулись на голос. Это Арий, вполне прибранный, но в простой рубашке без украс, штанах, в простых сандалиях, вошёл в зал со стороны, откуда носили подносы, значит, от помещений слуг, али кухни.
– Почему вы так шумите?.. И вообще, что явились ни свет, ни заря, мы вас раньше завтра и не ждали… Что с Рыбой приключилось? Совсем без памяти приехала…
– Арий?! – воскликнул Орсег, опуская плечи, он был изумлён.
– А ты кого рассчитывал увидеть? Кита с кифарой? – отрывисто ответил Арий, презрительно дёрнув губой. – Что произошло? Что за переполох?
– Что произошло?! Ты скажи нам! Где Эрбин?! – возопил Орсег, уже избавившись от своего замешательства и опять щетинясь.
– Эрбин? К вам не поехал?.. Ну, спит, должно, – Арий пожал плечами.
– А ты почему не поехал!? – продолжал допрашивать Орсег.
Арий удостоил его взглядом с ног до головы и ответил, фыркнув:
– А что мне там делать? Праздновать счастье Кратона? У меня уворованное? – уже злясь, ответил Арий. – Всё… не хочу и говорить… Я спать пойду. Рыба тоже спит, я капель дал ей, встанет, здорова будет. А мне уж скоро и из дому, дайте без вашего шума выспаться.
И направился к лестницам на второй этаж.
– Где Эрбин?! – повторил Орсег.
– Я ему не пастух, охота, ищите сами, мне недосуг, – ответил Арий уже со ступеней.
– Вы слышали?! – обернулся к нам возбуждённые Орсег, едва ли не отправившийся преследовать Ария. – Он не пастух!.. Где покои Эрбина, Вералга?! Это он, стало быть! Больше некому… – Орсег кинулся на лестницу.
– Да что ты творишь, Орсег?! Наглец… в моём доме!.. – Вералга бросилась за ним, а мы следом.
Но Орсег уже распахнул двери в покои Эрбина, в передней горнице никого не было, но в почивальне мы побеспокоили красивую белокурую девицу, что вскинулась испуганно с подушек.
– Где он? И не ночевал?! – закричал Орсег, и, по-моему, уже от зависти, что такая прелестница не в его постели, а в постели Эрбина. – Ну конечно… говорил я!
Девица вжалась в подушки, до бровей закрываясь покрывалами, и в страхе затрясла головой. Но тут и сам Эрбин, голый совершенно, появился из смежной горницы и воззрился на нас.
– Это что за вторжение?! Какого ляда вы явились ко мне в такой час?! – воскликнул он, даже не пытаясь прикрыться, так и стоял во всей своей мужественной красоте, не стыдясь ни светлой шерсти, покрывающей и грудь, и живот его довольно густо, ни обнажённого уда.
Вералга зло сплюнула:
– Тьфу, срамник! – и почти бегом кинулась вон из Эрбиновых горниц со словами, что донеслись уже из коридора: – Прибить тебя, Орсег! Так бабку опозорить перед внуками…
Орсег охнул, отступая, Арит прыснула и закрылась ладошкой, убегая за Вералгой, а мы с Виколом переглянувшись, потянулись к лестнице, смущённые до слёз, но пытаясь сохранить достоинство.
Мы все спустились вниз, Вералги не было здесь, она присоединилась к нам позднее, уже снявши и свою рогатую корону, и переодев платье в богатое, но более свободное, и распустив серебристые волосы, при взгляде на которые, я не мог избавиться от мысли, что они седые, такой мудрой и серьёзной она представлялась мне.
– Убедился, Орсег? Мои внуки ни при чём, – уже спокойно сказала она, присоединяясь к нам.
Пока её не было, мы уже угостились и вином и сластями, на свадебном пиру погулять-от не удалось. На Вералгины слова, Орсег лишь мрачно тряхнул кудрявой гривой.
– Всё равно, дело нечисто здесь, – сказал он. – Гор умер, я сам это видел, я нёс его на руках к дворцу целую версту, в моих руках остывало его тело…
– Но за Завесой мы не встретили его, однако, – подал голос Викол.
– Потому что туда нет хода самоубийцам!
– Или потому, что он, верно, Бог… Или стал Богом, вознесённый к Высшему сонму Силой, что выше людей и нас, предвечных, – невозмутимо произнёс Викол.
– Его тело выпотрошено бальзамировщиками и он… – упрямо сопротивлялся Орсег.
– Тело и дух – не одно и тоже, тебе ли не знать.
– Так на что духу Аяя?! – воскликнул Водяной.
– Это надо спросить у Гора, – сказала Вералга спокойно и даже холодно. – И не хочу я больше слышать о мёртвом теле Гора. Мы видели то, что видели и я не собираюсь больше разбирать твои подозрения и неверие ни во что. Аяя умерла и я не хотела её возвращения, но вы все решили иначе. И что вышло? Её забрал Гор, потому что среди живых ей не было места. И всё вернулось к равновесию. Мне жаль Аяю, но я считаю…
– Ты считаешь, мы вотще таскались за Завесу?! – удивлённо проговорил Орсег, залпом осушая уже не первую чашу вина. Ещё напьётся Морской царь…
– Я сразу молвила, что это глупая и пустая затея. Никто не слушал… ни один, как одержимы все… Что вышло? Вечная выпустила Аяю на сорок дней, чтобы показать нам свою всепобеждающую силу, и то, какой слабой и беспомощной стала та, что олицетворяла собой всё противоположное Смерти. Вечная доказала свою непобедимость… Эрбин предупреждал Ария от доверия Повелительнице загробного мира, он знает Её лучше всех, своей добычи Она не отпускает…
Я слушал Вералгу и чувствовал, что она говорит всё это и ни капли не верит. Ни одному слову, что произносит. Она усыпляет сознание Орсега, и, возможно, наше, чтобы перестали искать Аяю? Или…
Я не додумал, Орсег с грохотом опрокинул высокую серебряную стойку с фруктами, она зазвенела по полу, покатились мудрёные местные плоды, к которым я не могу привыкнуть никак.
– Пьян я совсем, – проговорил Орсег, поднимаясь. – Речами своими ты одурманила меня, Вералга. Чувствую, что льёшь мне в уши хитрое своё зелье, но ответить мне нечем… кроме одного – ложь всё!
– Ты лёг бы, Орсег, тебе поспать…
– Спать тут в гнезде вашем… ты – змея, и вон, твой змей напротив. К тому же ещё тут демон… Нет уж… Я восвояси…
Сказав всё это, он громко рыгнул, простонав, и, пошатываясь, направился к выходу в сад.
– Там Нил в ста шагах, – невозмутимо пояснила Вералга нам, и поставила на стол свой кубок. – Вот что, гостюшки, солнце ужо встало, думаю, надо всем поспать, хотя до полудня… Вам, Дамэ и Арит отведены горницы на западной стороне дома, вас проводят.
Она поднялась, встал и Викол. Мы вышли с Арит, и я слышал то, что не мог бы слышать человек, даже предвечный. Вералга сказала Виколу:
– А тебе… тебе предлагаю в мои покои подняться… не вскую ты приехал днесь.
– Вералга… Вералга, я…
– Ну-ну, не сокоти… что напрасно воздух сотрясать, скучал по мне, я вижу… – в её голосе чувствовалась улыбка и звучал он уже совсем иначе, будто оглаживал…
На том я прислушиваться перестал, оказывается, Викол способен скучать по женщине, а Вералга говорить таким мягким тёплым шёпотом…
Но через сутки я услышал голос Вералги уже совсем иным и раздавался он откуда-то из-за стены. Я быстро догадался, что это из покоев Ария, потому что услышал его голос, отвечающий Вералге.
– …Я в толк не возьму, что ты мне битый час талдычишь, Вералга, – Арий говорил спокойно и негромко, в то время как Вералга ярилась всё сильнее. Я даже представил, как она размахивает руками и сверкает глазами, возможно даже ходит по горнице взад и вперёд, а он при этом сидит, опустив плечи, слушая её гневные выкрики.
– Да я ни за что не поверю, что ты смирился с тем, что Аяя стала женой Кратона!
– Почему смирился? Нет… но всему своё время. Я дождусь… Кратону сколь отпущено, мелочь…
– Мелочь?! Что ты… лжёшь мне?! – воскликнула она. – Ты станешь мириться с тем, что она делит ложе с другим?
– Не понимаю, чего ты хочешь… Не могу понять… хочешь, чтобы я немедля ринулся и отобрал Аяю у мужа?! Для чего ты распаляешь во мне злость?!
– Что ты… дурака валяешь?! – вскричала она, ярясь. – Ты не знаешь до сих пор, что нет никакого мужа! Что… да что я… Как ты ухитил это?!
– Что сделал?.. Боги… – устало проговорил он. – Вералга, я больше суток не спал, обучал тупиц искусству бальзамирования, после на стройках пылился в разных концах Кемета, дай ты мне хотя бы вымыться, потом опять пытать начнёшь…
И Вералга, похоже, поняла, что ничего не добьётся от него. Она снизила голос, мне думается, выпрямилась, останавливаясь.
– Ясно… – тихо сказала она.
И добавила, будто сквозь зубы:
– Упрямый вырос, твёрдый, глаза, вон, стальные. Что в голову вбил, да в сердце взял, не выпустишь… – она вздохнула. – Твоё дело, Арик, ты давно не мальчик… Но учти, ты не просто с огнём играешь, по самому краю путь себе проложил. Дал слово Вечной, крепись, а ты обыграть Её думаешь… душой рискуешь, Арий. Подумай, у тебя…
– На это у меня вечность, Вералга. У меня Печать бессмертия, Ею самой данная.
– Смерть – не самое страшное, что могут Тёмные силы.
– Это я знаю лучше тебя.
– Ты всё о девчонке своей! – снова повысила голос Вералга. – Ничего иного и не видишь и не мыслишь, так? Что тебе в ней? Неужели за тринадцать твои веков ни разу больше ретивое не взыграло?
– Вералга, я устал, и купальня готова, дозволь ужо… – едва слышно проговорил Арий.
