скачать книгу бесплатно
Следующая неделя прошла незаметно. Сейчас им было просто хорошо рядом. Они общались, шутили. Эбби старалась из незамысловатых продуктов приготовить что-нибудь вкусное. Он восхищался её кулинарными талантами. Как ни странно, но за это время Двейн получил сразу два заказа. Деньги всегда мало его интересовали, но сейчас он был очень рад этому.
А как трепетало его сердце, когда она тихонько подсаживалась и могла часами, не шевелясь, смотреть как он работает. Всё это время он забывал, как дышать. Но вместе с этим между ними всё отчётливее чувствовались
напряжение и недосказанность. Каждый из них боялся начать разговор о будущем. Всю эту неделю они наслаждались обществом друг друга, но каждый из них понимал, что надо что-то решать. А ещё Эбби заметила, что, несмотря на его тёплое расположение, физически он сторонился её. Она почувствовала это еще тогда в тот день, когда он не дал ей обработать свои ссадины, сделав всё сам. А когда утром под случайно задравшейся рубашкой она увидела у него багровые синяки, она охнула и непроизвольно коснулась его кожи, он вздрогнул и замер, а потом мгновенно перехватил её руку. Он всё время был рядом, но старался не касаться её и не давал касаться себя. Эбби не могла понять, что происходит, но почему-то от всего этого у неё больно сжималось сердце. О чём-то большем между ними она и думать боялась. Он обнимал её всего пару раз, но воспоминания об этом заставляли трепетать её сердце, как бабочка.
***
На улице было уже темно. Снова шёл дождь. В печи уютно потрескивал огонь, наполняя комнату приятным теплом. Двейн работал. Он всегда работал поздно вечером или по ночам, а Эбби почти всегда сидела рядом и смотрела. Она уже успела привыкнуть к этому. Стараясь не шевелиться, чтобы не мешать ему, она с восторгом следила за движениями длинных пальцев, которые, как ей казалось, творили волшебство.
«Завтра ей исполнялось девятнадцать. И с завтрашнего дня она могла уже сама распоряжаться своей жизнью, без всяких опекунов. Выбор был не замысловатый, и одновременно невыносимо сложный. Вернуться к тётке и смиренно принять свою судьбу, наконец осознав, что кроме жизни гулящей девки она не смеет думать и мечтать о большем? Или остаться с ним? Но кто она ему? Один раз он уже рисковал жизнью, защищая её. Но она не имеет права распоряжаться его жизнью и судьбой. Да и хочет ли он, чтобы она была с ним рядом? Тогда в тот день на эмоциях он попросил её остаться, но больше ни разу не заговорил с ней об этом. Он сторонился её физически, боясь перейти черту или не желая давать надежду на будущее? Сейчас, когда он всё узнал про неё, она хорошо понимала, что теперь он не сможет её выгнать в никуда из жалости. Но единственное в чём она была точно уверена, это то, что его жалости она не вынесет. Всё, что угодно, но только не жалость. Она свалилась ему на голову раздетая и босая со всем ворохом своих проблем. А что он? Что чувствует к ней? Да и чувствует ли вообще? Может, зная, что такое одиночество, он просто решил ей помочь?» Сердце болезненно ныло, оно уже знало, что ждёт от него. Но могла ли она, имела ли право надеяться на взаимность?
«Может пока не стало слишком поздно, уйти, вернуться в прежнюю жизнь, оставив в душе только сказочные тёплые воспоминания? Принимать его заботу только из жалости к ней, невыносимо. Она уже привязалась к нему. Да нет, это что-то большее, не дающее спокойно дышать и спать по ночам. Любовь?» – Эбби вздрогнула и тяжело вздохнула.
Двейн молча покосился на неё.
– Устала, ложись спать. Нечего меня сторожить, – усмехнулся он, хотя в душе хотел, чтобы она осталась рядом с ним.
– Да нет, рано ещё.
– Тогда что?
Она вопросительно подняла на него глаза.
– За последние десять минут ты уже раз двадцать вздохнула. А последний раз так, что я даже боюсь представить, какое тяжкое преступления терзает твою совесть, – парень невозмутимо продолжал работать.
«Я тут сижу умираю, извелась вся, а ему весело» – с возмущением подумала Эбби.
– Да нет, просто у меня завтра День рождения, и с завтрашнего дня я стану полноправным членом общества, – в шутливом тоне решила подыграть ему девушка.
– Ах вот оно что, – Вей замер, – А почему раньше не сказала?
Девушка пожала плечами.
– Не знаю. Может боялась? – она посмотрела ему в глаза, – Вей, нам надо поговорить.
Двейн отложил инструмент и осторожно приложил указательный палец к её губам:
– Давай позже. Завтра обязательно обо всём поговорим, – а потом, быстро убрав руку, многозначительно добавил, – Тем более, утром ты станешь полноправным членом общества.
«Вот же…» – она хотела ответить что-то колкое, но случайно увидела, как дрожат его руки, и осеклась:
– Хорошо.
Дальше Двейн работал молча, а Эбби сидела рядом. В душе парня бушевал ураган:
«Ну вот и всё. Дороги назад уже нет. Опять эта маленькая девочка сама сделала первый шаг». Он сам понимал, что тянуть дальше уже нельзя, но оттягивал этот разговор до последнего, боясь задать ей вопросы, а ещё больше боясь услышать ответы на них. И вот, завтра всё решится, решится выживет он или нет. Он точно знал, что жить дальше без этой девочки он уже не сможет, несмотря на то, чем закончится завтрашний день. Но перед этим он обязательно сделает то, что задумал ещё несколько дней назад.
И тут он почувствовал, как что-то тихо толкнулось ему в плечо. Двейн повернул голову и увидел, что Эбби всё же задремала, прижавшись к нему щекой. Он осторожно обнял её одной рукой, придерживая, а потом неожиданно для себя уткнулся в её макушку, вдохнув аромат волос. Он точно мог просидеть так, не шевелясь, всю ночь, но почувствовал себя вором, и вздохнув, подхватил девушку на руки. И… задохнулся. Она была невесомой. На мгновение ему показалось, что он держит в своих руках бестелесного ангела.
«Где же она только берёт силы, чтобы не сломаться, сопротивляться этой проклятой жизни?»
Двейну отчаянно захотелось вот так носить её на руках всю жизнь, но испугавшись захвативших его чувств и её близости, он быстро отнёс Эбби в кровать. Он осторожно опустил её голову на подушку, дрожащими руками снял башмаки, и не удержавшись, присел у кровати, невольно залюбовавшись девушкой. Раньше он не позволял себе смотреть на неё спящую. Сердце его выскакивало из груди, и повинуясь внезапному порыву, Двейн наклонился и осторожно поцеловал её, закрыв глаза и еле касаясь губ. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Кажется, даже кончики пальцев занемели, слишком нежно, слишком чувственно. Двейну показалось, что сердце его сейчас не выдержит и он распахнул глаза. И окаменел. На него смотрели огромные голубые глаза. От неожиданности, испугавшись, он снова зажмурился, а когда спустя мгновение открыл глаза, глаза девушки уже были закрыты. Вей отпрянул от неё и отошёл от кровати. Сердце набатом отдавалось в ушах, а руки и колени дрожали. Достав бутылку из шкафа, он сделал глоток, и поставил её на место. Вернулся за стол, но понял, что работать сегодня уже не получится, руки его ходили ходуном. Поэтому, умывшись холодной водой, он не раздеваясь упал на кровать. Сердце по-прежнему выскакивало из груди. Он заложил руки за голову и глядя горящими глазами в потолок, счастливо улыбнулся.
«Поняла ли она, что он целовал её? Поняла и притворилась спящей? Или подумала, что это сон?» Казалось, что все эти вопросы, ворохом кружившиеся в его голове, уже в ней не помещались. Двейн привстал и прислушался. Девушка спокойно спала. Он откинулся на подушку и закрыл глаза. И тут же снова ощутил на своих губах тепло и вкус её губ. Заснуть он смог только под утро.
Глава 3
Эбби уже давно проснулась, но по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Внутри всё трепетало.
«Вот сегодня всё и решится» – пронеслось в её голове. За последние дни она себя измучила и сил тянуть дальше уже не было. Но сердце стучало в два раза чаще, чем ему полагалось. «Эбби, ну уж трусихой то ты никогда не была». Она вздохнула, решительно открыла глаза и огляделась. Как ни странно, дома она была одна. «Что-то не нравится мне это…»
Девушка привела себя в порядок, дольше, чем обычно разглядывая своё отражение. Раньше она не думала о своей внешности, считая себя лишь миловидной, а черты лица детскими. Она никогда не оценивала себя, как женщину, свою привлекательность в глазах противоположного пола. Проведя всю жизнь среди эффектных девиц, которые соблазняли мужчин одним взглядом, она всегда считала себя простушкой. Сейчас же на неё смотрела женщина, глаза которой горели каким-то странным огнём, а на щеках пылал яркий румянец. Она смутилась, представив, что он может увидеть её такой. Быстро собрала рукой волосы, огляделась, но решила, что с распущенными локонами будет лучше. И снова смутилась.
«Так, надо успокоиться. Но как?» Если перед глазами постоянно всплывало его лицо, его нежный взгляд, так близко, а на губах она всё ещё чувствовала вкус его поцелуя. Сначала, ей показалось, что это был сон, но Эбби точно знала, что всё это было наяву. И не поэтому ли так блестели сегодня её глаза, а щёки горели? Она прижала ладони к пылающему лицу. «Куда же он, всё-таки запропастился?»
Девушка решила заняться завтраком и увидела лежащий на столе небольшой листок бумаги, на котором красивым почерком было написано: «С Днём рождения, Эбби». Она ещё никогда не видела, как он пишет, и взяла в руки лист, рассматривая витиеватые буквы. Нежно провела по ним пальцем. «Красиво… Ей, что всё в нём нравится? Но ведь так не бывает?» Постояв немного, она вздохнула: «Он, что сбежал от меня? Ну тогда, хотя бы «прощай» написал…», – усмехнулась она.
Спустя час её веселье улетучилось, а в сердце закралась тревога. Нарезав по комнате сто один круг, Эбби наконец устало села за стол, подперев голову руками, а спустя время, она и не заметила, как задремала.
***
Эбби встрепенулась и растерянно огляделась. Из-за дождя темнело рано и в комнате уже стоял сумрак. Время клонилось к вечеру, а Двейна всё ещё не было. И девушка запаниковала. Быстро набросив накидку, она вышла на
крыльцо. Снова шёл дождь, людей на улице практически не было. Эбби поёжилась от сырости. И тут сердце больно кольнуло от внезапной догадки.
«Какая же я дура. Он ушёл, давая возможность уйти мне, тем самым избежав трудного разговора. А вчера вечером это был его прощальный поцелуй… Эбби, ты никогда не жаловалась на свою сообразительность, а сейчас сидишь и бестолковишься целый день… Какая же я дура! Как же стыдно…» Она задохнулась от нахлынувших эмоций и душивших её слёз, резко развернулась и тут же врезалась во что-то твердое, мокрое и холодное. Вскрикнув, она испуганно подняла глаза и увидела Двейна.
Это и правда был он, вымокший до нитки, замёрзший и ужасно уставший, но он. Эбби остолбенела, а потом рыдая кинулась ему на шею и зашептала:
– Ты пришёл! А я… я думала, что ты… что не хочешь, чтобы я… чтобы мы… Где ты был?
Вей прижал её к себе и уткнувшись в макушку, с надрывом прошептал:
– Прости. Прости, меня. Я дурак, я такой самонадеянный дурак. Ну не плачь, пожалуйста. Прости.
Девушка прижалась к нему и молча всхлипывала. Подхватив её одной рукой за талию, Двейн с лёгкостью приподнял девушку, и вместе с ней вошёл в дом, отложив в сторону объёмный сверток, который держал во второй руке. Эбби по-прежнему висела у него на шее и плакала. Вей гладил её по спине, успокаивая:
– Ну не плачь, я прошу тебя. У меня сейчас сердце остановится от твоих слёз. Ну прости, прости, что испортил тебе День рождения.
– Я думала, ты ушёл, – всхлипывая, Эбби шептала ему в шею, – совсем…
– Ну куда я уйду, глупая? Я просто сюрприз хотел тебе сделать на День рождения.
– Сюрприз? – девушка растерянно подняла на него глаза.
– Угу. И похоже, сюрприз удался, – грустно улыбнулся Двейн, осторожно стирая с её лица слёзы.
– Ой, ты же весь промок.
– А ты от меня, – Вей ещё раз прижался к её макушке, и поняв, что все ещё держит её на весу, осторожно поставил на пол.
Эбби отстранилась и стояла, опустив глаза на мокрое платье, плечи её всё ещё вздрагивали от недавних рыданий.
– Я быстро. Только не плачь снова.
Вей развернулся и тут же скрылся в душевой. Эбби замялась, а потом вздохнув, пошла к шкафу, решая, что делать с промокшим платьем. Спустя минут десять появился Двейн в домашних бриджах и лёгкой рубашке, влажные волосы были собраны в аккуратный хвост. Он редко ходил перед ней в домашней одежде, предпочитая в ней только спать. Сейчас, поспешив одеться, он натянул одежду на ещё влажное тело, поэтому бриджи и рубашка прилипли к нему, выгодно подчёркивая его фигуру и широкие плечи. Влажные волосы скрутились в более заметные кудри. Эбби восторженно залюбовалась им, и чтобы скрыть своё смущение и неловкость, быстро нырнула за штору. Так как платье безнадёжно вымокло, всё, что ей пришло в голову, это надеть кружевную ночную сорочку и обмотавшись одеялом, завязать его на одном плече, как тогда в первый раз. Оглядела себя и замерла в нерешительности.
«Какой-то странный и сумбурный день сегодня» – подумала она. А потом, вздохнув, решительно шагнула. «В конце концов он уже видел её в этом «сногсшибательном» наряде». Выйдя, Эбби увидела, что Двейн что-то колдовал у стола. Подкравшись на цыпочках, она выглянула из-за его спины и в изумлении прикрыла рот рукой. На большой тарелке лежали нарезанные окорок и сыр, а рядом стояла бутылка вина. Вей почувствовал её присутствие и обернулся. Девушка смущенно опустила глаза, разглаживая рукой подол самодельного платья. Не обращая внимания на её наряд, Двейн взял Эбби за руку и предложил присесть, поставил на стол стаканы и присел сам. Эбби украдкой смотрела на еду, от чего в её животе предательски заурчало. Она не ела с самого утра, поэтому не ожидая такого предательства от своего организма, смущенно засмеялась. Двейн разлил вино и поднял стакан. Эбби потянулась за своим и подняла на него глаза.
– Ещё раз, прости меня, и с Днём рождения, Эбби.
В животе девушки снова заурчало, от чего она покраснела.
– Спасибо, – выдавила она.
Вей стукнул своим стаканом об её, а другой рукой быстро положил на хлеб ветчину и сыр и протянул девушке. Она взяла его, медленно откусила и стала жевать, закрыв глаза. Двейн с улыбкой и умилением смотрел на неё, а потом шёпотом спросил:
– Вкусно?
– Очень, – девушка глотнула вина и блаженно промурлыкала, – Никогда не пробовала ничего вкуснее.
– Ну вот для этого всё и затевалось. Прости только, что вышло не совсем так, как планировалось.
Эбби открыла глаза и с нежностью посмотрев на парня, тихо сказала:
– Спасибо.
– Подожди, это ещё не всё, – Двейн залпом допил свой стакан и сорвался куда-то в угол комнаты. Быстро вернулся и поставил перед Эбби какую-то красивую то ли коробку, то ли шкатулку, она сразу и не поняла. Сел напротив и показал глазами на неизвестный предмет. Девушка нерешительно потянулась, а парень, улыбаясь, покивал головой в знак согласия. Эбби осторожно открыла крышку и ахнула. В ней аккуратно лежали несколько пирожных. Просто фантастика. С белым и розовым кремом, посыпанные какими-то невероятными орехами. Эбби смотрела на сладости с детским восторгом, а потом подняла на Вея полные слёз глаза. В этот момент Двейну показалось, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди или остановится. К такому искреннему восторгу он не был готов. Парень растерялся, а в голове уверенно пронеслось, что «он из кожи вон вылезет, но обязательно заработает денег и скупит ей все пирожные, которые только сможет достать».
Эбби осторожно потянулась пальцем, подцепила немного крема и отправила себе в рот, зажмурилась и аж пискнула от удовольствия. Двейн просто упивался этой картиной. Он вытянул шею, заглянул в коробку и шёпотом спросил:
– Меня угостишь?
Девушка поддела пальцем ещё немного крема и быстро поднесла к его губам, с опозданием поняла всю интимность своего жеста, но было уже поздно. Вей быстро облизал пальчик. Перед ним сейчас сидела ни девятнадцатилетняя девушка, а маленький ребёнок, дрожащий над своим сокровищем. Поняв это и желая сгладить её смущение от этого детского порыва, Вей сказал:
– По-моему ничего особенного, и что вы сладкоежки в этом такого находите? Вино и мясо, как по мне, намного вкуснее, – и долил вина обоим.
– Нет. Ты не понимаешь, – Эбби кинула на него быстрый взгляд.
– Ну что? Больше пробовать не будешь?
– Нет. Сначала надо всё рассмотреть. Это же невероятная красота. Страшно даже есть…
Двейн рассмеялся. И тут Эбби вскинула на него удивлённые глаза:
– Постой. А как ты узнал? Что это значит «вы сладкоежки»? – она привстала и возмущенно выдохнула, наконец сообразив, – Ты, что за мной следил? Ты видел?
Двейн, улыбаясь, пожал плечами. Эбби вскочила и со смехом замахнулась на него.
– Ах ты… – а потом неожиданно кинулась к нему в объятия и прошептала на ухо, – Спасибо, Вей, спасибо. Никто никогда не делал для меня ничего такого, – она всхлипнула.
Двейн замер, а потом замявшись от неловкости, отстранился.
– На здоровье… Подожди плакать, у меня есть подарок для тебя.
– Подарок? А это всё что тогда?
– Это угощение. А я хочу подарить тебе подарок на День рождения.
Девушка растерянно попятилась и села обратно на стул. Двейн заметно волнуясь, достал из кармана и положил на стол что-то, завёрнутое в кружевной платок, а потом развернул его. В нём лежала большая шпилька для волос. Очень красивая и нежная работа. Эбби молча смотрела. «Что он делает сегодня с ней? Разве может её сердце всё это выдержать?»
– Это не сильно дорогая вещь, – начал севшим от волнения голосом Вей, – но для меня она очень много значит. А потом, немного помолчав, добавил, – Эта вещица осталась у меня от матери… и я бы очень хотел, чтобы она была теперь твоей.
Эбби вскинула на него огромные бездонные глаза и выдохнула:
– Двейн, я не могу… Это же память… Это всё, что у тебя от мамы… Я просто не могу…
Вей молчал и Эбби испугавшись, что обидела его своим отказом, с отчаянием заглядывая в глаза, взволнованно заговорила:
– Я тронута, очень тронута. Ты даже не представляешь как, но такие вещи дарят только, – она осеклась, – только тем, кого… – ей стало безумно стыдно, – а мы… я даже не знаю, как ты ко мне… и я? Кто я для тебя?
Вей взял её руку и приложил к своим губам, а потом, закрыв глаза, тихо заговорил:
– Эбби, я знаю всё, что ты чувствуешь сейчас. Ты тронута моей заботой и вниманием. Ты сказала, что никто никогда не делал для тебя ничего подобного. Ты ошеломлена и взволнована. Я тоже, – он замялся, – я тоже никогда ни о ком не заботился, так. Для меня всё это тоже трогательно и волнительно. Я испытываю столько чувств, видя твою восторженную улыбку, видя, как ты реагируешь на мою заботу и внимание. Но ты понимаешь, – он поднял на неё глаза, – что мы с тобой оба не нормальные. Обычные заботу, теплоту и внимание мы воспринимаем, как что-то нереальное и невозможное. Нас тянет друг к другу, потому, что, – он прижал её ладошку к своему сердцу, – здесь мы чувствуем одинаково. Нам ничего не надо объяснять друг другу, мы оба знаем, как это жить брошенным и одиноким.
Эбби чувствовала, как дрожит её рука в его горячей и тоже дрожащей ладони, и смотрела на него широко распахнутыми глазами. Двейн вздохнул:
– За эти дни с тобой я узнал о себе больше, чем за всю жизнь. Я никогда столько не улыбался и не смеялся, как с тобой, я вообще не предполагал, что способен, так чувствовать, я не думал, что могу всё это испытывать. Думаю, что ты тоже.
Девушка молча кивнула, не отрывая от него взгляда, от волнения она не могла произнести ни слова. Двейн встал, притянул её к себе и глядя в глаза, тихо сказал:
– Я прошу тебя, останься со мной.
Эбби смотрела на него, не моргая. Вей положил ей руки на талию, нагнулся и зашептал на ухо:
– Только, я прошу тебя остаться со мной ни как с братом или другом, а как с мужчиной. Забудь всё, что было за эти дни, забудь всё, что было сегодня. Тебе не нужна моя жалость, а мне не нужна твоя благодарность. Я уже не смогу быть рядом с тобой как друг. Я просто схожу с ума… моё тело реагирует на каждое твоё прикосновение, на каждое касание, а сердце сгорает дотла, – он отстранился, приподнял её лицо за подбородок и осторожно приник к её губам. Нежный в начале, а затем требовательный и страстный поцелуй заставил Эбби задохнуться. Но спустя несколько минут, Двейн отстранился и севшим от волнения и чувств голосом сказал:
– Я хочу, чтобы ты вся была только моей. Я так хочу целовать и ласкать тебя, – он возбуждённо гладил её спину, нежно целовал губы, шею, вдыхал аромат её волос, – Я просто сгораю от страсти и любви. – Я люблю тебя, Эбби…
Незнакомое до этого возбуждение от физической близости и интимности его откровенных признаний, наконец вырвавшихся наружу, накрыло его с головой, лишая разума и воли. Двейн так крепко прижимал её к себе, задыхаясь от своих чувств и желания, но впервые в жизни испытывая что-то подобное, он внезапно испугался своего возбуждения. Эбби не сопротивлялась, но и не отвечала ему. Сердце болезненно сжалось, впустив в себя страх того, что он напугал её и обидел, перейдя черту без её согласия. Двейн медленно отстранился, дыхание его сбилось, губы горели, и не смея поднять глаз, он выдохнул:
– Прости…
Попятился назад, сбил табуретку и выскочил на крыльцо. Шатаясь, как пьяный, он сделал несколько шагов и прижался горящим лбом к холодной балке. Сердце бешено стучало, отдаваясь в ушах, мысли путались, руки дрожали, а нахлынувшее возбуждение отдавало болезненной тяжестью внизу живота. Двейн жадно втянул сырой вечерний воздух и простонал:
– Идиот. Зачем ты бросил её одну? «Испугался своих чувств и возбуждения? Никогда не испытывал ничего подобного и струсил? А как же она? Наговорил ей всего, напугал и бросил? Ты же понимаешь, что обратной дороги уже нет? Остаться в её памяти трусом?» – одна за другой мысли галопом неслись в его голове. Двейн со стоном ударил кулаком по балке и еще раз жадно втянув холодный воздух, развернулся и быстро пошёл в дом. Сделав с разбега несколько шагов, он растерянно остановился. Она потушила свечи и комнату освещали только отблески от печи. Парень растерянно огляделся и испугался, девушки нигде не было.
– Эбби, детка, – дрожащим голосом тихо позвал он.
