скачать книгу бесплатно
Под тусклым гильзы-лампы светом.
В блиндаж ворвался старшина,
С улыбкой, что испил вина:
– Я, вам осмелюсь доложить —
К пилотке руку приложить,
Забыл, с горячностью в душе, —
Мы наблюдали в камыше…
От фрицев, с правого… бревно…
Крутой там берег и темно —
Вниз по течению несло…
Ладью, забывшую весло.
– Давай, писака, не томи:
По-сути, кратко доложи.
Задачу с треском провалил?
Зачем послали, позабыл?
– Не терпит время. Виноват! —
Поправил ремнем автомат,
Свернул улыбку в «строгача», —
Спешил с докладом … – сгоряча.
Когда ж ракетой осветило,
Предстало нам такое диво:
Два человека «за бортом»,
Толкают древо, дышат ртом.
С трудом поток им покорялся:
То с головой вдруг погружался,
«Вперед смотрящий» человек,
Другой продолжил ему век.
С высот фашистами замечен
И дерзкой смелостью отмечен
Побег к противнику – «утечка»,
Секреты ж все покроет речка.
Ужасный начался обстрел:
От мин, трассирующих «стрел»;
Вокруг кипящая вода;
Бревно поднявшая волна,
Вмиг разбросала беглецов;
Взамен спасательных концов,
Там ветки ивы над водой,
А ствол, что мостик наводной.
Прикрыли их слегка огнем.
Тот первый, унтер, – все при нем,
На русском бред несет второй —
Без рангов, с рыжей бородой…
Комбат сначала осерчал,
Но был резон – он промолчал,
Затем скомандовал: «Ввести!» —
Допрос де-факто провести.
Тот первый, сдавшийся «язык»,
Веревкой связан под кадык;
В единой связке на втором,
На поясе конец с узлом.
– Рогозин! Кто их так вязал?
Ядрена вошь, … бог наказал.
– Так это… сами, без проказ …, —
Слова глотая, молвил сказ.
– Товарищ …! – ромбов не видать, —
Кому там нужно передать:
Мне нужно часть свою найти.
Там можно справки навести.
Отсюда, в двадцати верстах,
Стоит деревня в берестах
И ждет безутешно семья:
Там мать, отец, жена моя.
– Ты, рыжий бородач-туземец,
Чем будешь крыть? Красноармеец?!
Твое фашистское шмотье —
Холенное, небось, житье?!
Алеша сдержано молчит —
В сапог из раны кровь сочит;
Круги в глазах и меркнет свет —
В родных краях затлел рассвет.
Совсем был рядом отчий дом,
Казалось, шаг ступи и в нем.
Подступит к горлу горький ком
От мысли – весточки живьем.
Осколок вынули когда,
Отдел занялся особистов:
Алеша изошел тогда
Дознаньем правды моралистов.
– Алеша Прасол, я, боец.
Попал под энском в окруженье,
И «языка» привел – в конец, —
Бой не на равных – блиц-сраженье.
– Ты, лучше б голову сложил,
Тогда бы было больше чести.
И партбилетом, знать, не дорожил:
Нет – пулю в лоб, а так – без вести?
Затем военный трибунал,
Заслуг бойца «на кон» не ставя,
Всего! «осьмуху» припаял
И в этом истина простая.
Вагон грохочет на восток,
А в доме оккупанты-немцы.
Берег надежды он росток:
Разбиты будут иноземцы.
Стране был нужен лес, металл —
Трудились, надрывая жилы;
Чтоб снег бараки заметал —
Зимы не знали старожилы.
Здесь не был Прасол «стукачом»
И «птюху» разделял с больными,
В душе с лоскутным кумачом,
И с верою, и с взглядами прямыми.
Звучит над зоною указ —
Дается право искупиться:
Иль будешь ранен напоказ,
Иль ворону над павшим усладиться.
Раздумий нет, шагнул из строя
Отчизну грудью защищать;
Хоть не дадут потом «героя»,
Но будут с честью величать.
Свободен «разум возмущенный» —
Лишь в спину дулом автомат,
И грех сомнений отпущенный,
И тола в легких аромат.
До Волги нечисть докатилась:
Рос дух, уверенность людей,
В бою отвага породнилась
С бессмертием святых идей.
В атаку шли, вперед, дизбаты —
Цена их жизней – ни к чему;
С политруками шли комбаты —
«Ни шагу в сторону!» – к сему.
Потери буднично привычны,
Вновь пополнял людской поток;
Желанья выжить хоть обычны,
Но смерти вызов дан, браток.
Не успевал запомнить лица,
Мелькали кадрами кино:
Фамилий длинная таблица —
Напротив прочерков полно.
Сменилось много командиров:
Вот зам. ком. роты, Алексей,
Не нашивал вовек мундиров,
А ватник – нужный панацей.
Год сорок третий, переломный —
Бежит захватчик вероломный,
Цепляясь за уступы скал,
Все ж демонстрируя оскал.
Непреступны казались высоты:
Не хватало усилий пехоты —
Основательно враг укреплял,
Их границею рейх представлял.
Да, бесспорно, прорыв затянулся
И, матросов бросок захлебнулся:
Склон, когда-то белевший снегами,
Весь покрылся в бушлатах телами.
И после долгой передышки,
Под Курском «синяки» и «шишки» —
Фашистам преподан урок —
Удару с юга пришел срок.
(Коль рифма выдержит экспромта)
Прорыв намечен Миус-фронта,
Где враг полгода отдыхал
И тмина аромат вдыхал,
На, чудом уцелев в те дни,
Клочках не выжженной земли.
Она потомков будет ждать,
Чтобы на Троицу услаждать.
И вновь форсировать Миус
Алеше доведется. Только ус
Подергивался знаком беспокойства,
Не допускал агонии расстройства.
С этапа весточку послал,
Но может статься, опоздал:
Фронт перекрыл пути, дороги,
Придав родным еще тревоги.
Знакомые до боли в сердце
Все до войны изъезжены места:
«Кривой» стартер в фанерной дверке
И шум ведущего моста.
Пересекали балку трубы
Нефтепроводов в три ряда:
Разрывов острые зарубы
И нефти через край пруда.
В дни довоенных пятилеток
На АМО грузы доставлял;
Жалея слабых малолеток,
Плечо под трубы подставлял.
Отсюда нефтепровод «Грозный – …»
На юг проходит по селу,
Где коммунистом в гурт колхозный
Парторгом выбрали к сему.
Село Марьяновкой зовется,
И, как живут там мать, отец?
И скоро-ли в семью вернется —
Настанет все ж войне конец?!
Что пуля – дурра бессердечна,
О том риторика извечна:
Презрен тот будет – «самострел» —
Душе устроивший расстрел.
Навстречу смерти – не фурор,
Смывая кровушкой позор,
