скачать книгу бесплатно
– Я знаю, это же голубой турмалин! – с воодушевлением сказал Комен. – Но эта огранка, что придаёт ему такую форму?..
– Да какая разница, – пожал плечами Матеус. – Гем он и на Баутонге гем, но этот голубой. Он дороже фиолетового. И теперь он твой!
Комен взял камушек, оценил его. Размер с третью фалангу указательного пальца, приятно увесистый. В лучах света, попадающего на поляну через кроны деревьев, драгоценный камень отливал холодным лазурным оттенком. Камень тоже казался ледяным, хотя внутри Комен ощущал приятное тепло, разливающееся по всему телу.
– Спасибо, Мат, положи-ка его пока к себе в сумку, – держать в руке такой холодный камень было больно. – Нам нужно возвращаться.
Троица нарвала ягод Рибуса и покинула поляну тем же путём, которым Матеус и Комен на неё вышли. Сначала Пег рассказывал, как искал в зарослях цветы, а затем о том, как на него из кустов вылетел маленький кабанчик и он, идя по протоптанной тропинке, вышел на поляну, где колдовал Матеус. Вернее, Пегу казалось, что он рассказывает захватывающую историю, но в рассказе, как правило, преобладали междометия, широкие махи руками и излюбленное великаном: «Хы-ы!». Комен периодически давился от смеха, но не перебивал здоровяка, стараясь не попасть под замах огромных ручищ.
Когда Пег закончил повествование, альбос спросил:
– Мат, а как эти твои гемы попали в кабанов? Почему они так называются и где их ещё можно найти?
– Дедушка говорил, что они так называются из-за «Гем-о-глобина» в крови. Но это ты лучше у него спроси. Он тебе всё расскажет! А найти их можно где хочешь. Например, в крабах, слаймах, кабанах, вот… Бывает, чем сильнее краба треснешь о скалу, тем больше гемчиков выпадет. Но обычно не больше двух выходит. А из твоего хряка, посмотри, три получилось. Здорово ты его приложил, молодец!
– Что-то я снова ничего не понял… – потирая подбородок сказал Комен. – Если ударишь сильнее?
– Да не знаю я, это сложная наука. Надо книжки читать, разбираться… Но на деле всё просто! Берёшь молоток побольше да потяжелее и машешь им, что есть мочи! Так панчеры и делают! Раз замахнулся, прикончил монстра одним сильным ударом – держи горсть гемов. А если ты слабый и будешь долго ему по брюху колотушкой чесать, то либо совсем мало получишь, либо он тебя сожрёт. И скорее произойдёт второе! – договорив маленький маг хохотнул в кулак.
– Не горю я желанием молотом махать, лучше Пега попрошу. Если что, он кого угодно одной левой пришибёт. Правда, здоровяк?
– Пег сильный! Хряка в нос – бум! Хы! – отозвался бугай.
– Можно не махать! Учись управлять энергией! Бывает так: вытянешь всю энергию из водички, она и замёрзнет. Такой глыбой и убить можно! А однажды я заморозил кальмара прямо в воде, затащил куб льда с ним внутри на утёс и скинул! Вот умора была! – обрадовался воспоминаниям Матеус.
– А как научиться управлять энергией? Что это вообще такое?
– Ой, снова ты спрашиваешь такие сложные вещи. Энергия она же везде! Ты что не видишь?
Комен прищурился, резко замотал головой оглядываясь по сторонам, но ничего необычного не заметил:
– Не вижу? Она что, где-то прячется?!
– Нигде она не прячется, утопленник. Вот листья колышутся, ручей течёт, ветерок дует, цветы цветут. Фолио, например, нас греет лучами с неба. Всё это – энергия! Она есть везде и во всём, хоть и разная немного. Короче, энергия повсюду, бери да пользуйся!
– Как это, разная?
– И откуда ты такой взялся? – терял терпение мальчик. – Так уж и быть, утопленник, расскажу. Внутри всего на свете есть энергия, и сама по себе она ничем не отличается. Но различают четыре способа взаи… взаимодействия с ней, во! Маги их называют магией: «Воды», «Земли», «Огня» и «Грозы». Есть ещё магия «Крови», но деда ругается, когда я про неё спрашиваю.
– И чем же они отличаются? – заинтересовался Комен.
– Не знаю, но каждый человек больше предрасположен к какому-то одному виду магии и лучше вз-заимодействует с энергией этой стихии. У меня – это води-ичка! Хотя чаще всего людям достаётся земля, а реже всего грозовая, я даже не знаю, что могут эти маги. Наверное, вызвать грозу.
– Погоди-погоди. Ты сказал, что каждый предрасположен к магии?
– Ну да. Правда деда говорит, что учатся ею управлять далеко не всё. А хорошими магами вовсе становятся лишь единицы. А у меня получилось! Значит, я та самая единица и стану великим магом!
– А, кроме тебя, Мат, есть ещё маги в деревне?
– Бабуля владеет магией земли. Поэтому она и стала хранительницей нашей деревни. Но она не любит ею пользоваться. Говорит, что не хочет никого будить. А кого будить-то! Днём и не спит никто!
– Пег спит, – отозвался здоровяк. – Пег любит спать. Кто хорошо спит – тот станет сильным. Пег сильный!
Матеус задумался:
– Может быть, не хочет тревожить Пега… Я не знаю… О, а вот и деревня! Пойдём к бабуле, она обещала напоить нас моим любимым чаем!
– Да, кстати, я так и не отблагодарил тебя, Мат. Спасибо, что не бросил меня на берегу. Не знаю каков ты в магии, но это уже был великий поступок.
– Ай, да брось ты, Комен! Только больше не тони!
– Утопленник, хы! – добавил Пег.
Глава 6. Меритас. Главный герой
«Цитатами стоит пользоваться только тогда, когда действительно не обойтись без чужого авторитета»
Артур Шопенгауэр
День был хмурый. С самого утра ветер разгонял серый туман над Евстраем, но ни туману, ни густым тучам не было конца. Пронизывающий ледяной дождь – частое явление на острове, но вот уже третий цикл, как осадки оставили жителей прибрежного городка Ореол в покое. Редкие взгляды надежды наверх, к Солу, служили одновременно проклятием и благодарностью местных. После череды аномально слабых, для ритуала рождения, энергетических всплесков, лишь редкий иониец жаловался на недомогание.
Каждый понимал причину перемен в погоде. Сол умер и родился вновь, несмотря на увещевания верховного. Да здравствует Сол! Страшного не произошло, а тела предвестников ужасной кары Ион Сола украшали столбы, вкопанные по всему Евстраю, задолго до событий трёхдневной давности. Горожане Ореола расслабились и вернулись к повседневным делам, но старались лишний раз не обсуждать стекляшку. Мало ли кто из солдат гарнизона решит выслужиться? Последователи верховного это любят.
Уоррен Перч – молодой капитан армии Евстрая и новоиспечённый начальник гарнизона в двадцать солдат на заставе вблизи Ореола. Последние несколько часов для были слишком утомительны: слушать крики черни под окнами не пристало офицеру и старшему сыну влиятельного чиновника. Поэтому начальник незамедлительно делегировал солдатам ответственное дело по усмирению нарушителей порядка.
Покуривая трубку, Уоррен полубоком сидел за столом в своём кабинете на третьем этаже смотровой башни. Третий цикл начальник примерял на поясе новенький нож, выданный ему по завершении обучения в кадетском корпусе. Мечом или копьём пользоваться так и не научился, а нож, по его мнению, придавал офицеру более грозный вид. Только вот повесить его так, чтобы он был и на виду и не мешал сидеть, никак не удавалось. Уоррен уже подумывал, чтобы вовсе снять нож, когда в дверь кабинета постучались. Не решив, как оставить ноги: поставить обе на пол, или закинуть левую ногу на правое колено, начальник как можно небрежнее крикнул:
– Кх-кхм. Войдите!
Двое офицеров, морщась и бросая презрительные взгляды на молодого капитана, втащили в кабинет тело в грязной мятой одежде. Уоррен не смог определить, кому именно принадлежала эта одежда, но раз не рваньё – значит, не из дешёвых. На грязной рубашке в районе груди виднелся зелёный символ в виде дерева с широко раскинувшейся кроной. Больше похоже на городской герб, что рисуют перед въездом в город на Ильдраире… Но, чтобы кто-то на острове камня, скал и горных хребтов изобразил дерево? Должно быть, у этого человека очень специфичное чувство юмора. Чутьё подсказывало Уоррену, что из-за этого персонажа у него могут возникнуть проблемы. Изображая полное отсутствие заинтересованности, Уоррен незаметными движениями вытер о новый камзол вспотевшие ладони.
– Кто это? – ломающимся писклявым голосом сказал он. До настоящего командирского баса ему было ещё расти и расти.
– Нарушитель. Местные приволокли его из города и оставили у частокола. Кричал. Угрожал. Пытался причинить вред здоровью рядовому. Всячески нарушал порядок, – отрывисто отрапортовал один из младших офицеров, продолжая поддерживать бессознательное тело. – Временно обезврежен. Куда прикажете его определить, Капитан?
– В тюрьму! – высоко задрав нос заявил молодой начальник.
– Не смею ослушаться, капитан, но у нас нет тюрьмы, – ухмыляясь ответил второй офицер.
– Грязное захолустье, конечно, у вас нет темницы! Так постройте её! Отец был прав, солдаты на этом конце острова страдают от безделья, в то время как ваши товарищи в столице сбиваются с ног, заботясь о безопасности Евстрая!
– Смею возразить, капитан. Кроме нашего гарнизона, в Ореоле солдат больше нет. А ближайший к этой части Евстрая противник – монахи с Корунена, живущие в декаде плавания. Да и последняя война с Ильдраиром закончилась, когда я был ещё младенцем. Зачем нам здесь темница? – возразил ухмыляющийся воин.
Неуклюже поднявшись из-за стола, Уоррен подошёл к телу, повисшему на руках у солдат. Они подхватили нарушителя под подмышки и подняли повыше. Ткнув бессознательное тело в грудь, Уоррен сказал:
– Чтобы держать там вот таких пьяниц и барагозов! Или вы хотите вешать на столб каждого буяна?
– Никак нет. Но мы солдаты, а не плотники.
– О, я уверен, вы что-нибудь придумаете, лейтенант Сурво. Ваш отец работает кораблестроителем на Чакре. И вы, вероятно, тоже умеете обращаться с инструментом. Поправьте меня, пожалуйста, если я не прав, – ухмылялся уже молодой капитан.
– Так точно! – отрапортовал лейтенант помрачнев. Он кивнул напарнику, и они увели нарушителя.
Улыбнувшись своей первой победе в качестве начальника гарнизона, Уоррен задумчиво рассматривал водную гладь на горизонте из окна своей маленькой башни.
«Я сделаю из этого захолустья образцовую заставу. А потом уже обо мне узнают канцлер и сам Верховный главнокомандующий! Маленький альбос всегда начинает с самых низов, главное – не сдаваться!»
Так, под сладкие мысли о скором продвижении по службе, Уоррен не заметил, как в очередной раз, просидел несколько часов, летая в облаках. Мерные, глухие удары деревянных молотков, напоминали, что подчинённые занимаются делом, а значит, уровень дисциплины непременно растёт.
На столе стояли громоздкие настольные механические часы, подаренные отцом перед отбытием сына из столицы в проклятое захолустье на другом конце острова. Тихо гудя от напряжения заводных пружин, они указывали на ярко-красную часть циферблата, когда с улицы донеслись крики и звон пожарного колокола.
– Как иронично. Снова придётся отвлекаться на исправления чужих ошибок вместо составления плана по улучшению дисциплины личного состава, – меланхолично произнёс капитан и направился к выходу из башни.
Горела старая повозка, служившая для перевозки провианта от города к заставе. Рядом с маленькой конюшней догорал стог сена. Двух гнедых лошадей уже вывели подальше от пламени. Пара офицеров без головного убора и в одних штанах, выставив свои печати напоказ, пытались успокоить кобыл. От ближайшего колодца выстроилась вереница из дюжины солдат, поочерёдно передающих друг другу полные вёдра воды, а самый младший рядовой бегал с пустыми. На него-то Уоррен и обратил внимание:
– Рядовой! Отставить суету.Выпучив глаза, взмыленный парнишка с юношеским пушком на лице посмотрел на начальника гарнизона:
– Э-э?
– Набери воды и плесни на крышу, – Уоррен отвернулся от парня и окликнул воинов привязывающих лошадей. – Эй вы, двое! Что здесь произошло?
– Капитан, мы с напарником только вернулись из увольнения и отдыхали в казармах, когда загорелась повозка, – офицеры издалека отдали честь и, не глядя на начальника, продолжили заниматься лошадьми. – Вам лучше узнать у Горлиха или Сурво, они руководили какой-то стройкой. А мы лучше присмотрим за вашими любимцами.
Уоррен вновь посмотрел на коней и махнул рукой, оставил воинов заботиться о животных:
– Только прикройте свои соловы отметины.
– Так точно!
Капитан развернулся, нашёл глазами солдата, которого отчитывал сегодня, и крикнул:
– Лейтенант Сурво! Ко мне! Рапорт! – он стеснялся мальчишеского голоса, и оттого фраза прозвучала нелепо и неуверенно. Лейтенант подошёл и молча пару долгих вдохов смотрел в глаза Уоррена, чем не на шутку его напугал. Глаза Сурво, выражали взволнованность и дикое желание показать щенку его место. Мало того что Сурво был вдвое старше Уоррена, плевать. Но его послужной список, который зачем-то сщательно скрывали в столице, внушал ужас.
– В ваше отсутствие никаких происшествий не произошло, мой капитан. Неуклюжий рядовой Сайлас, которого вы только что отправили мочить крышу конюшни, разлил масло рядом с костром для приготовления пищи. Кстати, отличная идея, командир. Мы с младшим лейтенантом Горлихом организовали тушение пожара, чтобы показать вам высокий уровень пожарной подготовки личного состава. Никто не пострадал, а Сайлас получит два цикла дежурства вне очереди.
– Хорошо-о, а где нарушитель порядка? Вы приступили к строительству тюрьмы?
– Нарушитель очнулся незадолго до инцидента. Сейчас его посадили в старую клетку для крупного скота. Она, мм… металлическая и парень не сможет в ней себе навредить. Всё под контролем, капитан, вы можете продолжать ваши неотложные дела. Прошу прощения за беспокойство.
– Да уж, я прощаю вас на этот раз. Но только потому, что тушение пожара было организовано быстро и эффективно. Можете быть свободны, лейтенант.
Сурво, казалось, скрипел зубами от злости во время разговора, но ухмылка вновь поселилась на его лице, стоило Уоррену отвернуться. Он вернулся в кабинет в приподнятом настроении, и вновь стал строить план по развитию гарнизона. В мыслях проносились образы развивающегося города. Первым делом стоит построить крепкие каменные стены, обустроить бухту Ореола и, конечно, тюрьму! Большой город всегда привлекает авантюристов, жуликов и воров.***
Вплоть до конца цикла никто не беспокоил начальника. Сол всё так же тускло освещал башню сквозь плотный строй туч.
Уоррен поудобнее устроился в кресле с парой десятков свитков, хотя в глубине души желал больше происшествий. Он жаждал чувствовать вовлечение в жизнь захолустной заставы, где с момента постройки ничего не происходило. Опыта в военном деле Уоррен не имел, поэтому занимался тем, что у него получалось лучше всего – читал. Досконально изученные досье на подчинённых уже лежали на полках, и Уоррен коротал время до обхода чтением исторических заметок, привезённых с собой три цикла назад.
«Идею возвести на Евстрае оборонительные сооружения вблизи каждого объекта инфраструктуры среднего и крупного размера приписывают Канцлеру Еохаю. В 243 году от первого всплеска группа диверсантов, одетые в цвета острова Ильдраир совершили вероломные нападения сразу на несколько городов, подконтрольных государству Евстрай и верховному главнокомандующему, светлоликому Леонду VII. По счастливой случайности в водах агрессора проводились учения подавляющего большинства сил военно-морского флота и молниеносно ответили на угрозу со стороны предполагаемого противника. Причинённый урон инфраструктуре противника оставил невозможными дальнейшие посягательства Ильдраира на суверенитет государства».
– Чушь собачья, – Уоррен отложил длинный свиток «Становление и величие династии Евстрая» и зарядил дедовскую трубку новой порцией табака. – Кто, будучи в своём уме, поверит, что диверсанты оделись в цвета Ильдраирцев? И флот уже был готов атаковать. Как удобно! Грязная пропаганда… Ладно, пора на обход.
Выйдя из башни, Уоррен поправил воротник и поплотнее запахнул офицерский мундир. Ветер трепал непослушные кудри, выглядывающие из красной треуголки. Пуская кольца дыма, Уоррен двинулся на осмотр казённых владений. Маленький дворик вмещал в себя лишь башню, конюшню на четыре стойла и казармы на пару дюжин воинов, где ютился гарнизон. Солдаты, стоящие в дозоре у ворот, сделали вид, что не заметили Уоррена. Вдохнув побольше дыма в лёгкие, он крикнул:
– Эй вы, бездельники! Доложить обстановку.
Один из дозорных кашлянул в перчатку и, оглянувшись на товарища, сказал:
– Да, капитан! Во время вашего отсутствия никаких происшествий. Всё тихо.
– Где держат преступника?
Солдаты вновь переглянулись:
– Не могу знать… Вернее, я видел, как кого-то вели в конюшни после пожара. Вам лучше проверить самому.
– Хорошо. Вольно, рядовой. Тебя ведь зовут Саут Оуру?
– Так точно! – удивлённо ответил воин.
– Узнал тебя по разрезу глаз. Служи достойно и получишь возможность написать семье на Корунен.
– Да! Так есть! Ой! Так точно! – глаза воина стали ещё больше, а поза вдруг изменилась. Только что уставший от тяжести службы солдат вдруг расправил грудь и с воодушевлением взглянул поверх треуголки капитана. Второй солдат с недоумением глядел то на Уоррена, то на напарника.
В таком состоянии начальник оставил дозорных и постарался побыстрее обойти остальные посты. Мельком глянул в казармы, где отдыхающие воины с азартом рубились в игру под названием «Эффуджиэйрэ» или, в простонародье, называемой «Паникёрка». Уоррен вздохнул, вспоминая, как играл в неё всего пару декад назад в кадетском корпусе. Капитана никто не заметил. Поглощённые игрой, солдаты галдели во всё горло, потому Уоррен двинулся прямиком к конюшне.
Застав Сайласа в полудрёме на посту, начальник постарался пройти мимо, но рядовой вовремя очухался и от испуга чуть не уронил копьё. Кивнув пареньку, Уоррен попытался протиснуться в конюшню, но рядовой не сдвинулся с места и нечленораздельно промычал:
– Э-э, тщ-щ начальник, эм-м, капитан! Вам туда нельзя! Сурво приказал никого не впускать!
– Лейтенант Сурво, рядовой. Он лейтенант. А мою нашивку ты прочитал правильно. Приказываю впустить меня.
– Э-э… Там ведь мокро! Вы приказали облить крышу водой, я целый час носил вёдра, но вы так и не пришли осмотреть работу. А к вечеру всё замёрзло. Ветер сегодня холодный.
Капитан с интересом посмотрел внутрь конюшни. Огонь не тронул её, но стараниями рядового вся конюшня была больше похожа на болото. С заиндевевшей крыши капала вода.
– Это не просьба, а приказ! Отойди с дороги, дурень, – поднял голос Уоррен, раздражаясь и отодвигая Сайласа в сторону.
В конюшне, казалось, было ещё холоднее, чем на улице. В ногах валялось скомкавшееся промокшее сено, а на стенах блестели замёрзшие капли льда. В трубку капитана с крыши упала одинокая капелька, затушив тлеющий табак.
– Тьфу, – бросил он, сморщившись от звука собственного голоса, – предмета частых насмешек. В дальнем углу послышался грубый кашель.
Подойдя поближе, Уоррен рассмотрел полулежащего бедолагу, раздетого до подштанников и рубахи. Всё в нём казалось странным. И отсутствие печати на руках, и излишне тёмная кожа. Руки нарушителя сковывали металлические наручники, привязанные к прибитому в стене крюку. Увидев Уоррена, пленник дёрнулся, поправил бурую чёлку и, взглянув исподлобья, злобно прорычал:
– Ещё один клоун этого нелепого цирка!
Отчаянное состояние бедолаги поразило Уоррена. Сам бы он не протянул в так больше цикла.
– Тебе, кажется, нужна помощь. Я начальник заставы. Расскажи, что ты натворил?
