ЖАТВА

Иван Романов

ЖАТВА

Глава 1 – Начало

Была тихая ночь. Вдалеке, сквозь густой, темнеющий лес, виднеется одинокий дом, из окна которого льется теплый, будто манящий свет.

В своей комнате юная девушка безмолвно ходит. Из потертого рюкзака она вытаскивает аккуратно сложенную одежду и раскладывает ее в старый, потрескавшийся от времени лакированный шкаф. Ее движения размеренны и однообразны, выдавая усталость.

Девушка, услышав глухой треск веток, внезапно застыла, подошла к окну и вгляделась в темноту. Снаружи – кромешная тьма, лишь слабое сияние луны пробивалось сквозь листву, выхватывая очертания леса. Убедившись, что ничего подозрительного нет, или, возможно, желая отгородиться от того, что ей только показалось, она задернула шторы. Свет в комнате погас, и все вокруг погрузилось во мрак.За окном, где-то вдали, что-то шевельнулось.

Она легла на кровать, укуталась в прохладное толстое одеяло, поставила будильник на семь утра, бегло пролистала ленту в телефоне и сунула его под подушку.

В комнате воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь ее собственным дыханием. Тьма сгущалась, становясь почти осязаемой, и в этой темноте ощущалось чье-то незримое присутствие.

Внезапно дверь в ее комнату бесшумно приоткрылась. В проеме показалась темная, громадная фигура, достающая до самого потолка, а затем проступило лицо – бледное, изрезанное морщинами, с темными кругами вокруг глаз и жутковатой, застывшей полуулыбкой. Оно медленно начало плыть в сторону кровати, не издавая ни звука. Тень от фигуры ложилась на стену, делая комнату еще более жуткой. Улыбка на его лице не спадала, а глаза становились все шире и шире. Его рука поднялась и…

…так началась ЖАТВА.

Глава 2 – Участковый

Ясный, солнечный день, типичный для Якутии в это время года.

Участковый Пётр стоял на обочине проселочной дороги и курил, щурясь от яркого солнца. Под глазами залегли темные круги, а сами глаза были воспалены и подернуты влагой. Тяжёлая ночь давала о себе знать. Легкая щетина двухдневной давности, короткая стрижка, голубая рубашка с чёрным галстуком, короткие рукава и тёмно-синие штаны довершали его образ.

На его лице читалась усталость, граничащая с изнеможением. На лбу выступил лёгкий пот.

Он вялым взглядом смотрел на стену леса, окружавшего дорогу со всех сторон. Вдалеке виднелись люди и тракторы. Шёл сенокос.

Небо было почти чистым, лишь у горизонта клубились редкие облака.

Из машины высунулся Гриша, его водитель, мужчина средних лет с обветренным лицом, одетый в белую футболку.

– Петя, закончил? – спросил он хрипловатым голосом.

Пётр швырнул окурок на землю.

– Да.

Ответ прозвучал коротко и неохотно. Дверца машины захлопнулась, и они тронулись, оставляя за собой облако пыли. Окурок ещё тлел на обочине.

Пётр смотрел в окно, пытаясь поймать момент, чтобы уйти в сон. Но каждую кочку он чувствовал всем телом, и уснуть не получалось. Гриша молча вёл машину, изредка поглядывая на него.

– Слушай, Петь, – наконец не выдержал Гриша. – Мне так и не сказали, что там случилось-то?

Пётр медленно открыл глаза.

– Убийство. Девушка, лет двадцати.

Лицо Гриши омрачилось.

– Двадцать лет? Молодая ещё… Что-нибудь ещё?

Пётр вздохнул, открыл кожаную папку и достал документы.

– Потапова Мария Николаевна, 22 года. Обнаружена в собственной кровати со следами насильственной смерти. И всё.

Горло внезапно сжалось, и в глазах потемнело. Он жестом показал Грише остановиться, едва сдерживая подкатившую тошноту.

Машина резко затормозила. Пётр выскочил на дорогу, согнувшись пополам, и стоял, опираясь на колени, пытаясь отдышаться.

– Тяжёлая ночь, да? – усмехнулся Гриша, глядя на него.

Пётр выпрямился, помассировал виски.

– На, попей. – Гриша бросил ему пластиковую бутылку с водой.

Пётр не успел поймать, и бутылка упала в пыль. Он поднял её, открутил крышку и жадно глотнул тёплой воды.

Гриша смотрел на него и смеялся. Пётр, вытирая подбородок, тоже невольно улыбнулся.

Они снова тронулись в путь. Пётр достал телефон, провёл пальцем вверх и начал пролистывать сообщения и сайты с новостями. Чем дальше они ехали, тем сигнал становился слабее. Через короткий промежуток галочки на иконке связи полностью пропали. Тяжело выдохнув, он сунул телефон обратно в карман и облокотился на спинку кресла.

На этот раз он погрузился в сон, его голова болталась в такт покачиваниям машины. Гриша молча вёл автомобиль, лишь изредка поглядывая на спящего.

– Петя, вставай, приехали, – разбудил его Гриша, когда впереди показались первые дома деревни.

Пётр протёр глаза, попытался привести себя в порядок.

– Сколько я спал?

– Весь путь. Я, кстати, медведя видел.

– Офигеть, правда? – удивился Пётр.

Гриша рассмеялся.

Деревня оказалась небольшой и сонной: аккуратные домики, пасущиеся коровы и редкие жители. Слева от дороги виднелось озеро, гладкое, как зеркало, а за ним ещё виднелись дома.

– Какой дом-то? – спросил Гриша.

Пётр сверился с бумагами и надел фуражку.

– Вон тот, с темно-зеленой крышей.

У старого покосившегося забора их уже ждал мужчина лет пятидесяти – Коля. Лицо его было изрезано неглубокими морщинами, кожа заветренная, на голове выступала частичная седина и двухдневная щетина, а глаза, покрасневшие и опухшие, казались не видевшими сна уже много дней.

– Наконец-то приехали, – грубо произнёс он.

– Здравствуйте, – ответил Петр, вяло прижимая правую руку к фуражке.

Коля, чуть наклонившись назад, с нервным взглядом спросил:

– Почему так долго? – голос его хрипел от напряжения.

– Дорога дальняя, – ответил Пётр. – Приехали как смогли.

Они прошли через неубранный двор, где трава местами дорастала до колен. Стояла старая, но целая теплица; сквозь мутную плёнку угадывались огурцы.

На цепи сидела лохматая собака с проседью в шерсти. Она тяжело дышала, подняла голову на Петра, но не залаяла – лишь вяло посмотрела, потом отвернулась и уставилась куда-то вдаль, словно за кем-то следя.

Коля, тяжело поднявшись на крыльцо, открыл дверь.

В доме пахло затхлостью и чем-то ещё. Пройдя вглубь, Коля остановился у печки и молча указал на приоткрытую дверь, откуда лился тёплый свет.

Распахнув дверь, Пётр увидел жуткую картину, словно вышедшая прямиком из фильма ужасов.

Тело девушки лежало бездвижно, руки были закинуты за голову, волосы распущены и разложены на чистой подушке без единого пятна. Её живот был словно разрезан скальпелем вертикально, а внутренности раскрыты, как крылья бабочки.

Подойдя ближе, Пётр не мог отвести от неё взгляд. Она словно всё ещё спала. Безмолвно и неподвижно. Крови было много, но не везде. У подножья кровати, на стене и на простыне.

Сильный запах, висевший в комнате, резко било по носу.

Пётр отшатнулся, пытаясь сдержать рвотные позывы (последствие вчерашней выпивки и увиденного), он закрыл рукой рот, но уже было поздно.

Он выбежал на улицу, и его вырвало, еле успев снять фуражку. Коля вышел вслед за ним и молча подал ему платок.

Они закурили, стоя у забора.

– Она только вчера приехала из города, – голос Коли дрогнул. Он сжал переносицу пальцами, пытаясь сдержать слёзы. – А утром, я слышу её будильник, который не замолкал.

Петр стоял и смотрел на сломленного отца, чьи слезы выступили у него на красных глазах. Коля посмотрел на небо, пытаясь отдышаться.

– Я выкрикнул её имя, ещё раз и ещё раз. – он тяжело сглотнул, казалось, словно оно разрезало ему горло.

– Но она так и не ответила ничего, а будильник всё громче и громче. И вот я вошел к ней в комнату, а там. А там. – Коля начал сильно плакать, его голос сильно задрожал вместе с руками, которые потянулись ему на лицо. Он сопел, не мог сдержать своих эмоций.

– Моя девочка. – он сломался и сел на корточки. – Моя девочка.

Петр потянулся к Коле, похлопал его по плечу. – Мы во всём разберемся. – и он сказал твердо.

Сделав последнюю затяжку и бросив окурок на сухую, пыльную дорогу, он направился к машине, где дремал Гриша. Он подошел со стороны пассажира, открыл дверцу и присел. Гриша от звука резко проснулся и, потирая глаза, спросил:

– Ну что, едем?

Петр положил свою фуражку на приборную панель, открыл папку с документами и начал заполнять формы. Длилось это достаточно долго, ему нужно было описать всё в точности. Он передал документ Грише, тот бегло просмотрел его и с тоской проговорил:

– Господи.

Петр сидел и смотрел на уже вставшего с корточек, который с грустью смотрел куда-то. Он вышел из машины и направился к нему.

– Николай, – начал Петр. – Завтра приедет бригада, мы увезем тело в центр, и разберемся во всём.

Коля понимающе кивнул и удалился в сторону соседнего участка. Петр смотрел на Колю, который медленными шагами шел вдаль, обернувшись он направился к машине.

«Черт.».

Подойдя к машине, где Гриша с ужасом читал рапорт, сказал:

– Гриш, ты езжай, зови всех. Я останусь, попробую опросить местных.

Гриша кивнул, начал заводить машину и спросил:

– А где ночевать-то будешь? Давай поехали, завтра вернемся.

– Да, разберусь с этим, не переживай, – ответил Петр.

Гриша понимающе покивал:

– Удачи, завтра будем!

Снял машину с ручника и уехал, поднимая клубы пыли, оставив Петра наедине с тишиной деревни.

Глава 3 – Знакомство

Пётр остался один. Пыль понемногу оседала, и взору открылась одинокая фигура старика, стоявшего неподалёку. Тот смотрел на удаляющуюся машину, а затем перевёл взгляд на Петра.

Старик, закинув руки за спину, с легкой улыбкой и щурясь от оседающей пыли, приблизился к нему.

– День добрый, – начал Пётр и поднял руку к голове. – Участковый…

– Здравствуй, Петя, – перебил старик. – Ты фуражку оставил в машине.

Пётр с удивлением посмотрел на старика и понял, что действительно оставил фуражку в машине.

– Чёрт, – тихо пробормотал он и посмотрел в сторону дороги. Но машины уже не было видно.

– Вы знакомы с семьёй Потаповых?

– Мало, – медленно ответил старик, его взгляд был прикован к дому. Руки по-прежнему за спиной, он слегка покачивал головой.

Пётр разглядывал его: опрятный, но с чем-то неуловимо странным. Слишком светлый, почти прозрачный взгляд, седые волосы, лицо, хранящее покой и тайну.

– На что уставился? – внезапно спросил старик.

– Да так… Кажется, я вас где-то видел.

Старик усмехнулся.

– Мне часто это говорят.

– Вы что-нибудь слышали или видели вчера? – спросил Пётр.

Старик в ответ лишь промычал, неясно, то ли "да", то ли "нет".

– Надолго ты тут, сынок? – резко прозвучал его голос.

– А? – посмотрел на него Пётр.

– Надолго приехал-то?

– На день, опрошу кого смогу, а завтра приедет бригада и дело скорее всего передадим другому отделу, – ответил Пётр.

– Хорошо. – протяжно сказал старик и начал медленно идти вдоль дороги.

Пётр остался на месте, достал телефон и посмотрел на сигнал. Всё ещё отсутствует. Тяжело вздохнув и убирая телефон обратно в карман, он направился к дому Коли.

– Идём, – сказал старик издалека. – Переночуешь у меня, я тут недалеко живу.

Пётр оглянулся и ответил: – Спасибо, но я найду, где переночевать.

– Переночуешь у меня, – раздался голос старика, и слова словно завибрировали в воздухе.

Пётр остановился и пошёл за ним.

Небо начало темнеть, солнце опустилось к горизонту, небо окрасилось в тёмно-оранжевый цвет, и по нему поплыли лёгкие облака.

– Уже темнеет, – заметил старик. – Где ты ещё переночуешь-то, там, где умер человек, что ли? – подметил он.

Пётр, немного подумав, согласился. Деревня ему незнакома, родственников или знакомых тут нет, кроме Коли и старика он никого не знал.

Они прошли чуть дальше вдоль дороги, завернули за крайний дом, старик указал на дом ближе к концу улицы.

Дом снаружи оказался таким же опрятным, как и он сам. Забор аккуратный, ровный и невысокий.

Старик, отперев калитку, прошёл в сторону дома. Сам участок был немного неаккуратным: трава бледно-зелёная, кое-где сильно заросшая. Пустующие старые теплицы с облезлой плёнкой. Возле дома стоял старый покосившийся сарай.

Войдя внутрь, старик куда-то спешно удалился. Пётр остался в прихожей и начал аккуратно снимать обувь, как вдруг громко прозвучал щелчок, и во всём доме включился свет.

Внутри было чисто, опрятно и уютно. Полная противоположность двору. Полки, забитые книгами, кашпо с цветами, старый советский сервиз.

– Как уютно, – заметил Пётр.

– А то, – тихо засмеялся старик, выходя из комнаты. – Руки можешь помыть там, – и указал на умывальник.

– Спасибо большое, – ответил Пётр и прошёл к умывальнику.

Старик начал возиться на кухне: открывались и закрывались шкафы, он что-то бормотал под нос. Поставил чайник на плиту и пригласил Петра за стол.

– Ну так, что вы знаете о Потаповых? – спросил Пётр.

– Знавал отца Коли – Лёню, кажется. Хорошая семья была. Ничего плохого не слышал и не могу сказать, – сказал старик, снимая чайник с плиты. – Как Лёня умер, сын его из города приехал, с матерью жил. А потом и она умерла. А недавно внучка приехала… и вот.

Старик взял две кружки и поставил на стол.

– Кофе? Чай? – спросил он.

– Кофе, пожалуйста.

Наливая воду в кружки, старик посмотрел в окно:

– Тучи собираются.

Пётр тоже посмотрел в окно: большая часть неба уже покрылась густыми тучами, и только кроваво-оранжевый свет солнца освещал их.

– Ну, надеюсь, пройдут, – без особой надежды сказал Пётр.

Пётр положил в кружку кофе и начал помешивать, старик сделал то же самое.

– А вы общались с Николаем недавно? – продолжил расспрашивать Пётр.

– Да, позавчера, совсем немного, – ответил старик. – Он как раз встречал свою дочь. – Он сделал глоток горячего кофе.

– То есть вы виделись с жертвой? – спросил участковый.

Старик поставил кружку на стол: – Да, радостная такая была. Прям светилась.

– А что-нибудь странное вы видели?

– Да нет, ничего странного. После этого я сразу пошёл домой и всё.

Пётр скрестил руки и сидел, наблюдая за стариком. «Не верю, что это может быть он. Ладно, завтра расспросим других».

– Расскажи о себе, Петя, – прервал тишину старик.

– Да что рассказывать-то, – ответил Пётр.

– Да хоть что-нибудь.

Пётр сделал глоток горячего кофе, прочистил горло и начал:

– Работаю вот уже лет пять, перевели из города сюда участковым, да так и остался.

– А почему перевели? – спросил старик.

– Захотелось спокойствия, что ли. В городе суетно, много дел, а тут… – он замолчал. – Спокойно.

Старик тихо посмеялся и сделал большой глоток.

– А вы чем занимаетесь? Кто вы? – облокотившись на спинку стула, спросил Пётр.

– Ничем, да и никто я, – протяжно начал старик. – Езжу туда-сюда, каждые пару лет, да вот решил тут остаться на годик, может.

Эта часть показалась Петру странной, он слегка наклонил голову, пристально наблюдая за стариком.

«Странно очень», – промелькнуло у него в голове.

– Странно согласен, просто не могу место себе найти, – резко сказал старик, даже с некоторым раздражением.

Пётр удивился такому ответу, словно старик прочитал его мысли.

За окном тучи уже полностью закрыли небо, укутав деревушку во тьму. Где-то вдалеке прогремел гром, приближаясь.

«Надеюсь, быстро пройдёт».

Старик резко встал, поставил кружку на столешницу:

– Пойдём, покажу, где будешь спать.

Пётр, допив кофе, последовал за ним.

Комната оказалась маленькой, но уютной. В ней было тепло. Старик подошёл к окну и закрыл шторы.

– Спасибо большое ещё раз, – сказал Пётр.

Старик вышел и вернулся с подушкой и одеялом:

– Не благодари, сынок. Ты по делу приехал, да ещё в незнакомое место. – Он протянул вещи. – Главное, хочу помочь тебе с делом.

Пётр, взяв вещи, спросил:

– Помочь? Вы что-то знаете?

– Знаю? Я знаю, кто и где живёт, вот и всё, помогу чем смогу, – ответил он с энтузиазмом.

– А, точно, – немного смущённо засмеялся Пётр. – Как вас звать-то? – спросил он, но старика уже не было в комнате. Пётр лишь услышал пожелание спокойной ночи и звук закрывающейся двери.

Пётр остался один. За окном резко начал лить дождь, капли сильно стучали по окну и крыше.

Он пожал плечами и лёг на кровать. «Надеюсь, дождь будет несильный», – подумал он и закрыл глаза, отпуская себя в мир грёз.

Глава 4 – Следы

Проснувшись, Пётр заметил, что дверь в его комнату приоткрыта. Шторы были распахнуты, а за окном лился лишь тусклый пасмурный свет.

Встав с тёплой, словно зовущей поспать подольше кровати, он увидел во дворе Старика. Тот стоял и смотрел вдаль, в сторону дома, где нашли мёртвое тело юной девушки. Руки его были заложены за спину, и он покачивал головой, словно в такт биению собственного сердца.

– Проснулся? Давай завтракать, – резко и громко сказал Старик, чтобы его голос прошел через стены и окно дома.

«Как он это сделал?» – мысленно удивился Пётр.

Подойдя к своей одежде, аккуратно сложенной на табуретке у окна, Пётр заметил, что его бумажник лежит поверх всей одежды, а оттуда торчит краешек фотографии.

На фотографии было двое человек, Петр и его жена Аня.

Счастливая, тёплая фотография, от которой веяло ярким прошлым. А сейчас – лишь напоминание о ране, что всё ещё сочится кровью.

Одевшись и посмотрев телефон в надежде на появления сигнала, он огорчился, сигнала всё ещё нет. Выйдя из комнаты, он подошел к столу и положил телефон с краю садясь на стул.

Старик в это время уже копошится на кухне.

– Почему вы без моего ведома открыли мой бумажник? – спросил Пётр.

Старик резко остановился, но, словно пытаясь забыть о содеянном, продолжил своё занятие.

– Слушайте, нельзя брать чужое, – сказал Пётр. – Впредь хотя бы спросите.

Старик повернулся с целой тарелкой нарезок и поставил её на стол.

– Извини, больше не буду, – невинно сказал Старик. – Но ты не переживай, сынок, боль эта пройдёт, – уверенно произнёс Старик с лёгкой улыбкой на лице. – Они в лучшем мире.

Петра немного удивил комментарий Старика.

Старик, кряхтя сел на стул, пододвинувшись ближе к столу и принялся делать себе бутерброд.

– Ну, приятного аппетита, – мягко сказал Старик и начал кушать.

– Прощаю, но правда, впредь просто спросите. – сказал Петр и тоже собрал себе бутерброд: сначала масло, потом колбаса, сверху – сыр.

– И вам приятного аппетита. – сказал Петр и откусил бутерброд и его словно вернуло в беззаботное детство. – Ммм, давно я такой вкусный бутерброд не кушал, – сказал Пётр и растаял на стуле.

Старик заулыбался.

Некая теплота окутала Петра. Ностальгия светлого прошлого.

Но тут резко картина в его голове переменилась, на серое, даже темное, образ мертвой Марии образовался. Тяжело выдохнув, он продолжил кушать и попивать горячий кофе.

Но, главное, что сегодня он уже уедет, скоро приедут свои и передадут дело другому отделу.

– Ну, что, Петя? Что-нибудь приснилось? – спросил Старик.

– Да нет, – ответил Пётр. – Сразу же уснул, даже не помню, как ахах.

Старик утвердительно покивал и продолжил кушать.

– А как вас зовут то? Вчера вы просто испарились ночью.

Старик сидел жевал и пристально смотрел в окно.

– Да зови как хочешь, ехех, – засмеявшись ответил Старик. – Ну, наелся?

Пётр кивает в ответ и делает последний глоток кофе.

– Слушайте, вам правда не стоит помогать, вы и так меня приютили, накормили. – говорит Пётр. – Я очень благодарен вам за это, но мои вот скоро приедут.

– Навряд ли. – сказал Старик. – Дождь проливной прошел, ливень. Дорогу смыло. Вон, посмотри в окно.

Петр подошел к окну вплотную. Вначале ему показалось, что ничего не изменилось, но, всмотревшись, он различил сильно размокшую дорогу.

А в это время Старик уже накидывает на себя старую, но чистую куртку. – Делать мне всё равно нечего, так что давай пошли, – кряхтя, он выходит из дома. Пётр сразу же выбежал за ним. Старик стоял и смотрел снова в ту же точку, что и во дворе. – На, накинь, холодно, – протягивает Старик правую руку, в которой он держал будто бы только что купленную куртку такого же оттенка, как и штаны у Петра.

Пётр берёт и надевает – сидит как влитая. Но он не придал этому значения.

– Да вроде бы не сильный был. – говорит Петр, проходя к калитке, и там, он замечает, что везде грязь. От вчерашней сухой и пыльной дороги ничего не осталось.

– Я же говорил, – говорит Старик, проходя мимо Петра. – Давай, пошли посмотрим, чем я могу помочь. Петр тяжело выдохнул и потянулся за телефоном в карман, но там его не было. – Я сейчас догоню вас, телефон оставил! – крикнул он Старику. Но Старик продолжил свой путь.

Он забежал в дом и не находит его. На столе нет, в комнате нет. – Странно, а да ладно. – махнув рукой он говорит и выходит из дома, ведь правда, связи нет, так что он тут не нужен. «Потом приду и найду.»

Пётр догоняет Старика, и они идут по грязной, слякотной дороге. Дождь прошёл такой сильный, что от былой пыльной дороги и следа не осталось. «Чёрт, с такой дорогой они будут ехать долго», – пронеслось в голове у Петра.

Приближаясь к дому Потаповых, Старик остановил Петра: – Слушай, Петя, давай ты говори, вдруг он думает, что я ну, это я виноват, – промолвил Старик.

– Да, да, конечно, – ответил Пётр.

Подходя к калитке, они видят, как дверь резко открывает Коля. – И где все? Где они?! Моя дочь уже лежит двое суток! А вы и пальцем не двинули! – громко, почти орёт Коля. Слышно, как ком в горле становится всё больше и больше. Голос его практически пропадает. Пётр сочувственно слушает его, ни разу не перебивая. – Почему молчите!

– Я глубочайше приношу извинения. Мы во всём разберёмся, и все приедут до конца дня. Из-за непогоды они задержались, – чётко, но мягко заверил Пётр. – Можем пройти?

Коля стоит, скрестив руки. Его вид такой же, как вчера, но тёмные круги под глазами стали ещё темнее. Он, тяжело выдохнув, зная в глубине души, что своим действием он только мешает, кивает и пропускает их во двор.

Пройдя во двор, они вдруг услышали лай. Собака, сидевшая на цепи, рычала на старика, из пасти текли слюни, хвост был поджат.

Старик сделал шаг вперёд, протянул руку и что-то тихо забормотал себе под нос. Собака оскалилась, но лай прекратила. Медленно, с трудом подняв голову, она сделала шаг к его руке и осторожно обнюхала пальцы.

Старик улыбнулся, посмотрел на Петра, и лицо его словно просияло от счастья.

Собака вдруг выпрямилась, виляя хвостом, и рванула за дом, но цепь натянулась, не пуская её дальше. Старик двинулся вслед за ней и скрылся в глубине участка. Пес, всё ещё виляя хвостом, уселся и проводил его взглядом.

«Ну ладно», – мелькнуло у Петра. Вряд ли старик мог быть полезен при осмотре дома.

Коля медленно шёл за Петром, всё так же скрестив руки. Что-то бормотал себе под нос, но из-за свиста ветра разобрать было невозможно.

Пётр остановился у входной двери, ожидая, когда Коля её откроет. Но тот стоял, уставившись в землю, и переминался с ноги на ногу.

– Николай Леонидович, – позвал Пётр и указал на дверь.