скачать книгу бесплатно
Блицвюргер: тройной престиж мгновенного убийства. Детектив
Иван Косенков
Более ста лет назад происходит невозможное преступление: знаменитый граф убит при мистических обстоятельствах в абсолютно запертой комнате. Убийство связали с легендой о таинственном демоне, способном перемещаться и убивать на скорости, недосягаемой человеческому глазу. В наше время история вновь оживает и убийца продолжает истреблять жертв, нанося им удары за доли секунды, оставаясь невидимым для окружающих. Что это? Явление древней магии или холодный расчёт современных технологий?
Блицвюргер: тройной престиж мгновенного убийства
Детектив
Иван Косенков
То, что мы охотно читаем выдуманные детективные истории, большей частью проистекает из нашей любви к невероятному.
Карр Джон Диксон
© Иван Косенков, 2018
ISBN 978-5-4490-4035-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая
Невозможное убийство на дороге
Криминальная история, которую профессор Виктор Вениаминович Гронский поэтично окрестил, как «Тройной престиж мгновенного убийства», могла в равной степени вызвать как страх, так и недоверчивую улыбку. Действительно, трудно поверить в то, что в мире существуют личности, преодолевающие законы природы так же легко, как сахар растворяется в горячей воде. Мы не верим в то, что можно прочитать чужие мысли на расстоянии, поднять с помощью телекинеза огромный валун весом в десятки тонн, и уж тем более мы не поверим в то, что некто способен разгонять молниеносную скорость, чтобы переноситься на огромные расстояния, безнаказанно совершая не только кражи, но и убийства. Всё это так. Любое сверхъестественное явление, направленное против нас, мы называем злом, а то, что приносит нам благо, мы называем чудом. И это тоже верно. По-другому мы просто не умеем воспринимать жизнь. Вот почему этот самый таинственный демон, совершивший свои действия, был назван злодеем и остался им до своего трагического конца. Некто, обладающий властью, недосягаемый для правосудия простых смертных, как молния уничтожающий своих жертв, просто не мог быть добрым. Сама эта мысль была бы против природы человека, против его разума и привычки воспринимать мир в чёрных и белых цветах. Но именно это и стало причиной рождения быстрого убийцы Блицвюргера, и это же стало причиной его уничтожения. В конце концов, что такое вера? То, что по своей идее, противостоит зрению и остальным чувствам. Это некая мысль, засевшая в голове и дающая новые силы для новых свершений. Но истинная суть веры в том, что нашему мозгу всегда требуется объяснение, подкреплённое реальными фактами. Но, когда этих фактов начинает не хватать, приходит вера и дополняет баланс между реальностью и иллюзией, снова демонстрируя вечную потребность человека желать чуда. Что же касается расследования того дела, то оно надолго осталось в памяти следователя Анатолия Валерьевича Смолина, как одно из самых странных дел, с которыми ему приходилось сталкиваться за длительную работу в сфере правоохранительных органов.
В ту ночь автобус рейса номер 709 гнал по дороге, рассекая холодный воздух тяжестью своего массивного корпуса. Негромкий гул мотора наполнял собой салон, вгоняя и без того сонных пассажиров в дремоту, раз за разом заставляя их невольно прижиматься лбами к холодным окнам, чтобы принять позу, наиболее удобную для сна. Впрочем, редко кому удавалось действительно заснуть в подобном положении, так как тряска автобуса вызывала дополнительные колебания, из-за чего головы страшно вибрировали и вводили своих хозяев в состояние мрачного раздражения. Некоторые подкладывали под головы шапки на манер подушек, что значительно снижало тряску и давало подобие комфорта. Другие пытались уснуть, откинувшись назад и запрокинув лица к тёмному потолку автобуса. Однако, вследствие категорического нежелания спинок сидений опускаться назад по причине сломанного кем-то механизма, едва ли такой способ сна можно было назвать удобным. Вертикальное положение тела само по себе не располагает ко сну, тем более, что при малейшем торможении автобуса, пассажиров по инерции кидало вперёд, из-за чего они подвергались опасности больно встретиться в темноте с впередистоящей спинкой сидения. Впрочем, на отсутствие сна влияли не только вышеуказанные неудобства. Главной проблемой, которая злила всех без исключения, был холод. Не понятно уж, какими путями, но морозный воздух проникал в салон автобуса, становясь частью темноты, царящей внутри, и заставлял людей глубже закутываться в свои куртки. В такой ограниченной обстановке, когда нет возможности согреться движениями, холод становится ещё более невыносимым. Временами в салоне на короткий промежуток времени вспыхивали экраны мобильных телефонов или планшетов, однако быстро затухали: сеть интернета ловилась плохо на этом отрезке дороги, и, как следствие, практический смысл гаджетов сводился к минимуму. (За исключением двух—трёх любителей поиграть в игры-приложения, которым интернет был не нужен.)
Александр Егорович Рогин, студент одного довольно престижного краснодарского университета, посадил батарею своего телефона час назад и теперь пребывал в том раздражённом состоянии духовной потерянности, когда вопреки своей воле оказываешься оторванным от социальных сетей. Сжимаясь от струи холодного воздуха, которая продувала его через невидимую щель в окне, он яростно кутался в нисколько не спасающую от мороза куртку, и мечтал только о том, чтобы поездка наконец-то закончилась. Однако хочешь, не хочешь, а до конца пути было ещё минимум часа два. За темным окном проносились снежинки, которые ярко вспыхивали в одиноком свете фар встречных машин и тут же гасли, растворяясь в ночи и оставаясь далеко позади летящего вперёд автобуса. Бескрайние просторы полей, уходящие вдаль, и пронзающая их одинокая дорога… Красивая атмосфера зимней ночи могла бы легко настроить на поэтический лад любого захолустного гуманитария, но Рогин был человеком иного сорта. Его путь в студенческую жизнь начался (и обещал закончиться) физико-техническим факультетом, который принимал под свои знамёна людей с прагматичным и крайне рациональным складом ума. Соответственно, в нынешней ситуации Рогин рассуждал не о романтике одиноких дорог, а о том, что ему для комфортного существования крайне не хватало тепла и удобств. Впрочем, он не был таким уж привередливым любителем хороших условий жизни. Поступив три месяца назад на первый курс вышеуказанного факультета, Рогин познал все прелести жизни в съёмной квартире, где четыре студента, не знакомых друг с другом, вынуждены были уживаться в течение месяца. Саша понял, что истории о том, что студенчество сближает, не всегда соответствует истине. Это зависит исключительно от людей. Три соседа Рогина были как на подбор: замкнутые, серьёзные и скрытные. Несмотря на небольшую квартирку, ребята умудрялись практически не пересекаться. А если и случалось оказаться вместе за одним кухонным столом, каждый старательно сосредотачивал внимание на виртуальных друзьях посредством интернета. Подобное соседство полностью устраивало Рогина, потому что его собственные коммуникативные навыки были, как он сам их определял, на минус пятом уровне. Однако с квартиры, по некоторым причинам, пришлось съехать, и какое-то время перед студентом без определённого места жительства маячил вопрос о том, куда можно было бы податься и под чьей крышей укрыться. К счастью, оказалось, что в город из длительной командировки возвращался профессор Гронский, являющийся старым другом отца Рогина. Каким-то образом узнав о проблемах Рогина с жильём, старый профессор выразил идею приютить молодого человека в своей квартире до тех пор, пока тот не найдёт достойной альтернативы.
О профессоре Гронском Рогин знал не много. Тот читал лекции по литературе в том же университете, где учился Рогин, и был филологом до мозга костей. Судя по рассказам родителей, энтузиазм профессора не знал границ, когда речь заходила о поэзии, прозе и прочих атрибутах литературной культуры, к которым Рогин относился далеко без восторга. Саша был не против почитать что-нибудь из беллетристики в целях скоротать время, но не более того. В основу его книжных интересов неизменно ложилась исключительно научно-популярная литература, а всё остальное беспощадно отметалось в корзину с ярлыком «Ненужное». Рогин совершенно не мог воспринимать людей, которые часами способны рассуждать о тайных смыслах, якобы заключённых в текстах авторов, которых они в лицо не видели и с которыми лично не знакомы, а затем с огнём в глазах и болью в сердце доказывать кому-то истинное значение метафоры в каком-то конкретном фрагменте, спорить, доказывать свою точку зрения, основываясь исключительно на своём субъективном творческом взгляде. Короче, Рогин был уверен, что с профессором Гронским поговорить будет не о чем. Впрочем, он ведь к нему не на дебаты едет. Какая разница, чем живёт человек, если ему есть, где жить? На этой мысли Рогин решил оставить рассуждения о профессоре. Он не любил долго размышлять об одном и том же, и легко переключался с одной темы на другую, так как длительное и нудное рассматривание проблемы с разных точек зрения было ему чуждо. А сейчас в центре внимания были вещи поважнее. Скоро сессия… нужно постараться не ударить в грязь лицом. Хотя бы в первый раз. Рогин отлично шёл по изучаемым предметам, но сомнения есть всегда и у всех. А вдруг что-то пойдёт не так? Нет, всё будет отлично и нужно просто хорошо знать материал. Другого и не требуется. Закрыв глаза, Рогин начал шептать про себя выученные за выходные конспекты.
Пассажиры входили и выходили, продираясь к дверям сквозь темноту и непременно наступая на стоящие в проходе чужие сумки, вызывая жгучую ненависть со стороны владельцев страдающего багажа. Каждый новый вход или выход сопровождались мощным потоком врывающейся сквозь двери порции воздуха, и каждый раз при этом по спине Саши бешено пробегали мурашки. Студент даже начинал чувствовать зависть к тем, кто выходил из автобуса и, таким образом, заканчивал этот нудный путь. Его же поездка по длинной, устремлённой в тёмную бесконечность, дороге пока что продолжалась.
Внезапно автобус остановился и раздался сонный голос водителя:
– Стоянка! Двадцать минут!
– «Только не это!» – раздражённо подумал Рогин. – «Приехать бы уже побыстрее, а он стоянку аж двадцать минут сделал…».
В салоне зажёгся свет, и группа пассажиров двинулась к выходу, чтобы воспользоваться возможностью покурить и размяться. Саша поёжился. Он точно не собирался идти на улицу. Делать там нечего. Рогин осмотрелся. Через проход слева от него сидела девушка. Лёгкая зеленая куртка, джинсы, кроссовки… Одежда не по сезону, хотя девушка не выглядела замёрзшей. Она сидела в пассажирском кресле, положив руки на колени, устремив отсутствующий взгляд куда-то вперёд и легонько покачиваясь в известном только ей ритме. Присмотревшись, Рогин понял, что девушка в наушниках и, видимо, слушает какую-то любимую песню.
– «Везёт же» – улыбнулся про себя Александр. – «Есть хоть что-то, чем можно себя занять. А девочка симпатичная. Интересно, откуда она?»
Рогин прикинул, что девушка примерно его возраста. Невысокая, аккуратная, с карими глазами и тёмными волосами, собранными в небольшой хвостик. Это были все подробности, которые уловил Рогин, прежде, чем погас свет. Однако образ юной дамы чётко зафиксировался в его памяти, и следующие минут пять он прокручивал его в голове, находя в этом пока что необъяснимое для себя удовольствие. Рогин действительно ещё не отдавал себе отчёта в свалившимся на него чувстве, но уже ощущал, что обстановка больше не кажется такой раздражающей, как раньше.
Двадцать минут стоянки наконец-то подошли к концу. К тому времени все пассажиры заняли свои места в автобусе и одинокая остановка маленькой станицы, куда они заехали, снова была совершенно пустой. Тяжёлый автобус, огласив ночной воздух звуком заводящегося мотора, вновь двинулся в путь. Между тем, погодные условия заметно ухудшились, и водитель ехал с повышенной осторожностью, иначе говоря, очень медленно, (а в глазах пассажиров внутри вообще плёлся, как раненая улитка).
Спустя всего несколько минут после начала пути, водитель, завидев тёмную фигуру на дороге, отчаянно просившую подобрать. Послушно замигав правым поворотником, автобус вильнул в сторону и распахнул двери, впуская нового пассажира внутрь вместе с морозом. В салоне вспыхнул свет и высокая фигура, закутанная в серый плащ, стремительно ворвалась через двери. Водитель издал резкий возглас, но тут же замолчал, побледнев как смерть, увидев направленное на него дуло пистолета. Пассажиры, сидевшие спереди, не сразу поняли, что происходит. Некоторые ещё прибывали в полусне и такой резкий поворот событий первые несколько секунд оставался без внимания. Однако фигура не медлила. Поняв, что водитель морально нейтрализован, неизвестный мгновенно обвёл дулом пистолета пассажиров. Только тут все увидели, что лицо налётчика скрывает чёрная маска из шерстяной ткани, полностью покрывая всё лицо, оставляя только вырезы для глаз и рта, который громогласно проорал:
– Никому не с места! Кто хоть шевельнётся, тому всажу пулю в башку! Быстро, выворачиваем карманы, передаём ценные вещи, деньги… всё, что есть!!! Быстро, быстро! Делайте, как говорю, и никто не пострадает! Ну! Вы… – Из уст налётчика сбивчиво и прерывисто вылился поток внушительной ругани. Казалось, ему не хватало воздуха, и он дрожал от бешеного адреналина, который не давал ему нормально говорить.
Салон охватила паника. Женщины в страхе сжались в креслах, инстинктивно прижав свои сумки к себе. Мужчины, окаменев от неожиданности, не отводили взгляда от страшного куска чёрного металла в руках бандита, несущего смерть. Некоторые задрожали, другие просто оцепенели. Рогин чувствовал, что внутри у него всё сжалось, а в груди как будто что-то начало бешено рваться наружу, с одной стороны сковывая тело, а с другой, требуя каких-то действий. Когда человек боится, организм начинает выделять больше адреналина, для того, чтобы можно было убежать от опасности. Животный инстинкт. Дыхание учащается, потому что бег требует много воздуха… Но как тут убежать? Он в ловушке… Они все в ловушке. Саша скосил глаза на кареглазую девушку. Та сидела, с искажённым от страха лицом и сжала руки в кулаки так, что ногти впились в кожу, шепча что-то губами, как бы моля о помощи. На её руке блеснул яркий серебряный браслетик: тонкое украшение, опоясывающее запястье. Вид испуганной девушки отрезвил Рогина. Когда первый испуг прошёл, мозг Александра лихорадочно заработал. Этому человеку не нужны их жизни, только деньги. Он возьмёт их и уйдёт. Это не террористический акт, никого брать в заложники не собираются. Или собираются? Можно ли нейтрализовать этого человека? Нет, исключено. Вряд ли у кого-то из пассажиров было с собой оружие. Налётчик занял грамотную позицию, и отлично контролировал каждого пассажира, который мог бы до него дотянуться. Впрочем, никто даже не попытался бы этого сделать.
Между тем пассажиры дрожащими руками начали передавать деньги с задних рядов. Рогин опустил руку в карман за кошельком. У него было немного наличности. Основной капитал располагался на карточке. Саша почувствовал, как ему неуверенно суют жиденькую пачку бумажных рублей с задних рядов для передачи. Он поспешно вытащил из своего кошелька все купюры, которые там лежали. Грабитель упомянул про ценные вещи. Телефон? Вряд ли эта рухлядь нужна налётчику. Хотя… сумма, собранная с пассажиров тоже не сулила серьёзного обогащения. Это естественно, сейчас люди не возят с собой много наличных денег. Не важно. Сейчас не до размышлений. Нужно просто подчиниться и посмотреть, что будет дальше.
– Ты! – внезапно грабитель ткнул пистолетом в кареглазую девушку, замеченную ранее Рогиным. – Живо, снимай свой браслет! Давай сюда!
Бледная девушка послушно стянула украшение с руки и передала его вперёд. Грабитель махом сгрёб в кучу награбленное добро и, распихав по карманам плаща деньги, сунув браслет за пазуху, пулей вылетел из автобуса. Послышалось хлюпанье убегающих ног по мокрой земле. Снег продолжал хлестать. Внезапно, водитель автобуса, пришедший в себя, впал в какое-то неистовство. С непонятным криком, вскочив с места, он ринулся через двери наружу. Некоторые пассажиры тоже вскочили с мест, но это был скорее нервный порыв. Никто, кроме водителя, не осмеливался выглянуть наружу. Рогин вновь ощутил волну накатившего страха. Он всей кожей почувствовал, что водитель не должен был бежать за убийцей. У того же пистолет… один выстрел и всё. Этот грабитель не в себе, он безумен. Нужно что-то сделать, но что… Рогин вскочил, отчаянно осматривая людей, словно ожидая от них каких-то действий. Но что они могли? А что мог сам Рогин?
Внезапно со стороны улицы раздался жалобный крик водителя. Рогин похолодел. Он ожидал услышать выстрел, но его не было. Почему кричит водитель? Зачем он вообще побежал за грабителем? Нужно было дать ему уйти…
Видимо, это крик был последним ударом по натянутым, как струны, нервам пассажиров. Возможно, пришло ощущение единства перед опасностью, но все ринулись к дверям, словно чувствовали, что больше не в силах сидеть на одном месте. Саша, повинуясь всеобщему порыву, оказался в числе первых, кто выскочил из автобуса на холодную грязь, смешанную со снегом. Рогин и сам не мог отдать себе отчёта в том, что побудило его бежать навстречу возможной опасности, а, самое главное, как он собирался ей противостоять. Но он оказался на улице и, дрожа от внезапно нахлынувшего холода, осмотрелся.
Темнота застилала многое, но видимости хватало, чтобы разглядеть картину, повергшую пассажиров в шок. Тёмная фигура водителя автобуса стояла на обочине дороги, размахивая руками, как будто стараясь привлечь внимание. А рядом с ней что-то лежало, словно… Рогина охватило чувство тревоги. Он, и ещё несколько пассажиров поспешили к водителю.
– Вы не ранены? – спросил кто-то. – Где он… тот, в маске?
Водителя била дрожь. Рогин чувствовал его ужас буквально на расстоянии. Он посмотрел вниз и еле сдержался, чтобы не закричать. Остальные пассажиры тоже разглядели нечто, лежащее у ног водителя автобуса. Это был грабитель, совершивший налёт.
Вспыхнул мощный фонарик в чьём-то телефоне и вся картина, освещённая искусственным светом, предстала зрителям целиком. Кто-то выругался, одна из женщин вскрикнула. Грабитель не просто лежал. Горло его было распорото каким-то острым предметом, и струйка крови вытекала на мокрую землю. Он был мёртв.
Тем временем водитель наконец-то обрёл дар речи и, заикаясь, произнёс:
– Я…я…я вышел за… за ним. Не знаю, зачем… идиотский поступок… выбежал, ничего не видно… присмотрелся только, а он лежит… вокруг никого… лишь горло распорото… Как? Не знаю, я….
– Успокойтесь – пожилая женщина, поправив очки, от которых в такой снег не было особого толка, и мягко взяла несчастного водителя за руку. – Господь покарал нехорошего человека. Сейчас нужно спокойно всё обсудить и решить, что делать.
– О боже – простонал человек, светивший фонариком. – Посмотрите… его карманы.
Все подались вперёд, чтобы рассмотреть их. Карманы плаща были вывернуты, украденные деньги испарились. Кто-то не только нанёс преступнику смертельную рану, но и сам обворовал грабителя до нитки.
– Вызываем полицию – толстый мужчина в красном свитере, ежась от холода, начал копаться в кармане, видимо, в поисках средства связи. Между тем, к месту нового события стали подтягиваться другие пассажиры, и воздух наполнилась гулом взволнованных голосов. Рогин рассмотрел среди подошедших лицо девушки, у которой украли браслет. Бедняжка… хоть бы это её не сильно расстроило. Дрожа от холода, девушка машинально стряхивала с тёмных волос налипший снег, который красиво серебрился на её голове от света, бьющего из окон теперь уже почти пустого автобуса. Рогин отвернулся от девушки. Теперь, когда страх и волнение прошли, к нему пришло смутное чувство, которое он никак не мог осознать. Это была какая-то неуловимая мысль, западающая в голову… труп грабителя у ног дрожащего водителя…
Мужчина, намеревавшийся вызвать полицию, уже приступил к этому процессу. Он что-то быстро говорил по телефону, периодически отрываясь, чтобы уточнить местоположение и некоторые данные у водителя. Тот уже окончательно взял себя в руки и, когда сигнал о помощи был отправлен в органы правопорядка, призвал всех занять свои места в автобусе. Предложение было дельным, так как холод неприятно покалывал каждый сантиметр тела, а сырость воздуха только усугубляла процесс обморожения. Пассажиры, не переставая переговариваться, медленным потоком затекли во внутрь и расселись по местам. Водитель и пара мужчин остались снаружи.
В салоне обсуждения продолжились, хотя это были пустые разговоры перепуганных людей, которым просто нужно было как-то снять стресс. Рогин не хотел слушать этот шум. Он пытался сосредоточиться на том, что волновало его в данную минуту. Как известно, часто самая простая и очевидная мысль приходит в голову не сразу и Рогин только сейчас понял, что его так беспокоило. Убийца выскочил за дверь, следом за ним очень быстро кинулся водитель. Не сразу, но всё же… Рогин зажмурился, пытаясь вспомнить во всех подробностях, как это было. Временной промежуток между тем, как грабитель выскочил из автобуса, и тем, как за ним бросился водитель, составлял всего лишь несколько секунд. Водитель говорил, что выскочил, осмотрелся… допустим, ещё пара секунд… затем закричал, когда увидел тело. Увидел тело… Неужели…
Рогин снова почувствовал, что впадает в ступор. Если верить сложившимся фактам, то смерть настигла преступника за мгновение до того, как его увидел водитель. Ограбил людей, выскочил на дорогу… и спустя несколько секунд не только получил удар в горло, но и сам был обчищен. За несколько секунд… А что насчёт убийцы? Ему ведь нужно было ещё где-то скрыться за то же время? Возможно ли это? Тогда получается, что… В голове Рогина пронеслись слова пожилой женщины в очках:
– «Господь покарал нехорошего человека…».
Что ж, если его и вправду покарал господь, сделал он это чрезвычайно эффектно. Молниеносным способом, напоминающим какую-то магию. Нет, этого не может быть…
Рогин сильно сжал голову руками, не веря собственным мыслям. Единственный вывод, который напрашивался, заключался в том, что именно водитель совершил убийство. Но это бред. Зачем ему это делать? Зачем ему понадобилось обворовывать грабителя, выворачивая ему карманы, если он рисковал быть увиденным кем-то из пассажиров из окна, а потом выдумывать то, что не видел, кто убил налётчика? Куда делось орудие убийства? Водитель не мог сделать этого, потому что ему необходимо было очень быстро догнать преступника, что представляется крайне затруднительным. Но что же тогда?
Саша осмотрел пассажиров в салоне. Кто-то уже начал обзванивать родственников с просьбой приехать за ними. Похоже, никто пока не задумывался о том, что собственно произошло. Время… почему никто не догадался взглянуть на время?
Автобус выехал в 21:25. Сейчас было полдвенадцатого ночи. Прошло минут пятнадцать с момента убийства. Значит, примерно в 23:15. Эти данные пригодятся полиции. Впрочем, что им это даст?
– Его убил сообщник – услышал Рогин уверенный голос справа от себя. Он обернулся. Слова принадлежали высокому, пожилому мужчине в коричневой куртке. Коротко постриженные волосы, суровые морщины на лице. Очевидно, ему удалось завладеть вниманием аудитории, потому что все замолчали и слушали его.
– И где этот сообщник теперь? – скептично спросил какой-то парень лет двадцати девяти. – Олег Николаевич, наш водитель, ясно ведь сказал, что когда выскочил за ним, налётчик уже лежал убитый на дороге?.
– Может, водитель тоже замешан в этом? – невозмутимо парировал оратор. – Это так естественно, иметь своего человека на деле.
Последние слова вызвали нехилый гул. Кто-то согласно кивал, кто-то недоверчиво качал головой. Рогин подумал, что не такая уж и абсурдная мысль. Пользователи общественных транспортов слишком уж привыкли доверять его работникам, словно это были не живые люди, а всего лишь неотъемлемая часть мотора.
Время между тем медленно тянулось. Олег Николаевич Доронин, устало вошёл через дверь и присел на своё водительское место. Его голова с очень редкими чёрными, местами уже поседевшими волосами, обречённо склонилась к рулю. Водителя ещё трясло. При его появлении толпа пассажиров инстинктивно понизила голоса до шёпота, а потом и вовсе замолчала. Все осторожно косились на Доронина: кто-то с состраданием, а кто-то с опаской. Очевидно, реплика о сообщнике бросила семена недоверия в сырую почву, которые уже начинали давать всходы.
– Они скоро будут здесь… – наконец сообщил водитель. – Полиция.
Всех волновал вопрос, когда же они смогут тронуться в путь, но каждый из присутствующих осознавал, что быстро это сделать вряд ли получится. Саша тяжело вздохнул. Профессор, наверное, уже ждёт его, а он даже не может сообщить о задержке. Попросить у кого-нибудь? Нет, Рогин не помнил номер профессора наизусть. Можно было позвонить родителям, но перспектива сообщать среди ночи о том, что их сын застрял на дороге с трупом мужика в сером плаще, не особо его прельщала. Вряд ли его поймут так, как нужно.
Внезапно Александр услышал какой-то топот. Топот множества ног, бегущих к автобусу. Остальные пассажиры тоже это услышали и в страхе замолчали. Водитель резко повернулся на звук и раскрыл дверь. За ней стояла группа из нескольких человек с сумками наперевес. Их лица были взволнованными. Один из них, мужчина в красной куртке и зелёных штанах, с короткими светлыми волосами и выпяченным вперёд подбородком, выступил вперёд.
– Я прошу прощение – быстро начал он, тяжело дыша и перескакивая с предложения на предложение. – Мы пассажиры микроавтобуса номер 18. Мы попали в ДТП и наша маршрутка ехать никак не может. Мы хотим попросить вас доставить нас в город. Мы ехали спокойно, и вдруг, внезапно, навстречу нам вылетел он… чёрный джип. Наш водитель крутанул руль… жуть просто. Нас занесло… градусов на триста шестьдесят, наверное, и газель съехала с дороги, и сбила дорожный знак. Каким-то чудом никто не пострадал, но вот в машине что-то переклинило. Колесо. А вот нашему виновнику торжества досталось сильно. Джип перевернуло от резкого поворота. Там мужик какой-то сидел, его лицо разбито и тело всё в кашу. В общем, достали мы его, вроде живой, но помятый. Вызвали скорую помощь… но ехать нужно срочно. Мы выбежали на дорогу, так как знаем, что в это время здесь проезжают рейсовые автобусы. И вот мы здесь. Хорошо что мы вас поймали…
– Боюсь – мрачно перебил парня Олег Николаевич – Вы попали из огня, да в полымя.
Он кратко описал сложившуюся ситуацию новоприбывшим. Те слушали, открыв от удивления рты. Когда речь зашла об убийстве, они инстинктивно повернули головы к месту упокоения незадачливого грабителя автобусов. Один из группы людей, высокий мужчина с чёрными волосами и хмурыми бровями, услышав описание преступника, вздрогнул и подошёл поближе к трупу. Внезапно его лицо исказилось от ужаса и он, наклонившись, резко поднял маску с трупа.
– О Господи – прокричал мужчина и закрыл лицо руками.
– В чём дело? – требовательно спросил водитель.
Мужчина обернулся и простонал:
– Я знаю этого человека. Это – мой двоюродный брат, Павел. Павел Зорин.
В автобусе в очередной раз поднялся гул голосов. Рогин почувствовал, что сходит с ума. Каждый новый поворот ситуации приводил к миллиону новых вопросов. Он взглянул на человека, назвавшего себя двоюродным братом налётчика на автобус. Того уже обступили пассажиры и наперебой попытались разузнать об убитом. Самым часто слышимым вопросом было то, насколько часто Зорин занимался грабежами автобусов.
Дальнейшее Саша помнил, как во сне. Полиция таки явилась на место убийства и ретиво начала свою деятельность. Главный по расследованию, страшно зевая, провёл допрос и принялся записывать свидетелей и подозреваемых в один список. Он внимательно выслушал историю водителя и заявил, что это какая-то чушь, но там, наверху, разберутся, что к чему. После необходимой процедуры ведения следствия, часам к трём ночи пассажиров доставили на вокзал. Сейчас они все были не просто свидетелями. Ситуация складывалась настолько фантастичной, что ставила всех пассажиров в невыгодное положение. Скажи водитель, что видел, как какой-то другой преступник заколол Зорина ножом и бросился бежать через поле, это многое бы объясняло. Но Олег Николаевич упорно настаивал на своем совершенно неправдоподобном свидетельстве, вследствие которого каждый пассажир стал потенциальным подозреваемым в убийстве. Рогин даже подумал, что полиция решит, что они все виновны в убийстве грабителя. Брат Зорина, которого звали Леонид Максимов, так же не смог ничего толком объяснить. Он говорил о том, что ехал из Краснодара и попал в аварию. Зачем его брату понадобилось нападать ночью на автобус, и кто мог при этом желать ему такой ужасной смерти, оставалось загадкой.
Так или иначе, в три часа ночи пассажиры разбрелись по разным местам, чувствуя себя связанными одной трагедий. Некоторые, оставшись без денег, были не в состоянии вызвать такси. Рогин был из их числа. Но, будучи крайне неприхотливым человеком, он просто уселся на скамейке вокзала и спустя пару минут удачно заснул.
Глава вторая
Мысли профессора Гронского
Саша проснулся о того, что кто-то на скамейке нежно к нему прижимался. Однако о том, кем был его таинственный обожатель, Рогин догадался прежде, чем успел открыть глаза. В нос ударил сжимающий горло резкий запах тухлого мусора. Какой-то гражданин без определённого места жительства, видимо, увидев в Рогине родственную душу, решил пристроиться рядом с ним на скамейке и во сне от холода прижался к единственному, в Сашином лице, источнику тепла. Рогин проворно отъехал в сторону и вскочил на ноги. Сон как рукой сняло, и Александр осмотрелся. Уже было довольно светло для зимнего утра. Рогин вздохнул и двинулся в путь. Ему предстояло пройти пешком много улиц. Адрес профессора он помнил хорошо. Спустя два часа, с остановками и блужданиями по дворам, он добрался, наконец, до столь желанного сейчас дома и вошёл в подъезд.
Там Рогин задумчиво остановился напротив железной, коричневой двери с золотым номером 70. Именно за ней и располагалось обиталище профессора, в котором Рогину предстояло провести пока ещё не определённое количество времени. Он быстро нажал на кнопку звонка. События прошедшей ночи заполняли все мысли Рогина, и он стремился рассказать об этом хоть кому-нибудь. Профессор ожидал его ночью, но в связи с тем, что телефон Рогина был выключен, он никак не мог сообщить о задержке. Наверное, не дождавшись своего гостя в назначенное время, профессор в панике начал звонить родителям, а те, в свою очередь… Рогин даже вздрогнул. Что может произойти с человеком ночью в дороге? Да всё, что угодно, и ночное приключение Рогина это отлично подтверждало. Налёт на автобус, ограбление… убийство. Но главный вопрос по-прежнему заключался в том, чья невидимая рука в мгновении ока могла нанести тот смертельный удар, обчистить карманы грабителя и бесследно исчезнуть. И всё это буквально за секунды.
Рассуждения Рогина прервало щёлканье замка. Дверь распахнулась, и на пороге предстал профессор Виктор Вениаминович Гронский. Это был худой, абсолютно седой мужчина лет шестидесяти, среднего роста, в чёрном свитере. Волосы были аккуратно причёсаны, лицо гладко выбрито, за исключением того, что под носом щёточкой красовались белые усы, которые придавали ему очень добродушный вид. Хотя было похоже на то, что профессор уже давно проснулся, глаза, тем не менее, сонно осматривали молодого человека и, казалось, что они в любую секунду могут закрыться.
– Здравствуйте – насколько мог, приветливо, улыбнулся Рогин. – Я Александр Рогин. Прошу прощение, что заставил вас волноваться. Произошла очень неприятная ситуация…
– А разве вы должны были приехать не послезавтра? – на лице Гронского отразилось такое искреннее удивление, что Рогин на мгновение даже усомнился в факте своего прибытия.
– Нет, десятого декабря, как и договаривались. Но, понимаете, в дороге…
– Как нехорошо получилось – удивление профессора сменилось крайней степенью смущения. – Кажется, я опять что-то перепутал. Я ведь вас и не ждал сегодня, у меня тут… ээээ… небольшой беспорядок. Прошу вас, проходите.
Продолжая бормотать извинения за рассеянность, Гронский провёл Рогина через коридор в зал своей квартиры. Небольшой беспорядок заполнял собой каждый метр скромного жилища Виктора Вениаминовича. Во всех углах, на столе и стульях, на полках и местами в коробках на полу в огромном количестве лежали книги самых разных сортов. Запах литературы здесь ощущался даже в воздухе. На Рогина сразу накатили ностальгические воспоминания, когда он ещё маленьким посещал маленькую библиотеку в своём небольшом городке. Там тоже чувствовался аромат старой бумаги и выцветших от времени обложек. Теперь таких библиотек мало осталось, и вряд ли кто-нибудь будет помнить о них лет через двадцать. Но здесь, в этой квартирке, был настоящий рай для классического книголюба, где книги не просто являлись частью интерьера – они были полноценными хозяевами, даже, может быть, божествами в маленьком храме филологии среди других квартир Краснодара. Однако подобные мысли могли прийти в голову далеко не каждому. Большинство людей восприняли бы обстановку жилья профессора, как безумный, хаотичный склад макулатуры, и пришли бы в ужас от мысли провести здесь хотя бы один день. Но Рогину было не до размышлений об окружающей обстановке. Ему хотелось только перекусить и отправиться спать. В голове в очередной раз возникла картина трупа на дороге, и Саша нервно вздрогнул. Гронский, однако, расценил эту дрожь, как реакцию на обстановку в своей квартире.
– Нравится? – с неподдельным интересом спросил он. – Некоторые экземпляры книг, которые вы здесь можете найти, чрезвычайно редкие. Мне невероятно повезло в своё время приобрести этот, вне всяких сомнений, ценный материал. Конечно, вы можете пользоваться моей библиотекой совершенно свободно, даже не спрашивайте меня, берите, что нравится. Только, с возвратом, пожалуйста. – Профессор многозначительно покивал, словно умоляя обратить особое внимание на свои последние слова, и внезапно продекламировал:
– Всё время мои книги здесь, со мной
И им всё время есть, что рассказать.
Я так хотел вот этой вот зимой
Всё с полки взять и разом прочитать…
Рогин удивлённо посмотрел на доктора. Ему редко доводилось слышать, чтобы кто-то взял и начал читать стихи прямо во время живой беседы. Но профессору, очевидно, было не впервой выражаться стихотворным языком. Он снова погрузился в себя, повторив, что если бы знал о точной дате приезда гостя, непременно придал бы своей квартире более человечный вид.
Рогин готов был поклясться, что сообщи он о точной дате своего приезда даже за месяц, Гронский и тогда не сдвинул бы с места ни одну из коробок с книгами. Хотя бы потому, что они по своей площади доминировали над всеми другими предметами в доме и занимали столько территории, что расположить их в состоянии, близком к порядку, вообще не представлялось возможным в этой квартирке.
Спустя пару минут Рогин перестал замечать одни только книги и наконец-то смог осмотреть и другие части интерьера. Квартира состояла из ванной, зала, кухни и спальной комнаты. В зале находились чёрный диван, книжный шкаф (естественно, забитый до отказа книгами), какая-то картина на стене с изображением скучного пейзажа, унылая, непримечательная люстра, вялые, жёлтые обои и… всё. Больше ничего в глаза не бросалось. Спальня тоже не отличалась хоть каким-то намёком на разнообразие и склонность хозяина хоть как-то украсить обстановку. Кровать и обшарпанный шкаф для одежды (Рогин заподозрил, что и там припрятана парочка коробок с книжками). На этом мебель в комнате заканчивалась. Под конец экскурсии Рогина повели на кухню. По каким-то причинам, в этом месте квартиры не было ни одной книги, поэтому помещение для приёма пищи выглядело довольно уютно. Здесь отлично чувствовалась аккуратность и домашняя теплота. Простой, но изящный белый столик, на котором стоял включённый ноутбук, два стула, раковина для мытья посуды, небольшой холодильник, и выложенный белоснежной плиткой пол. Во всём этом изобилии белого цвета в глаза сразу бросился огромный чёрный кот, удобно свернувшийся на одном из стульев в большую, пушистую подушку. Жёлтые глаза настороженно блеснули при виде вошедших людей, но тут же закрылись в безмятежном спокойствии. В свою очередь, Рогин так же испытал какое-то облегчение от одного взгляда на кота, и почувствовал себя посвободнее.
– Его зовут Амур. – Гронский представил своё домашнее животное с лёгким поклоном, как будто знакомил гостя с важной персоной. Наверное, так оно и было: в пределах квартиры Амур казался королём на троне, которому стоит отдать приказ, и он тут же будет исполнен.
– Амур? – переспросил Рогин. – Интересно, почему вы дали коту такое необычное имя?
Нельзя сказать, что Рогину действительно было интересно узнать ответ на свой вопрос, но он чувствовал, что нужно немножко поговорить на бытовые темы, прежде чем он начнёт выкладывать историю своих ночных приключений профессору.
– О, да ничего особенного, – небрежно отозвался профессор, начиная возиться с чайником. – Амур, или Amor по-латыни, Эрос по-гречески, Купидон. Всё это – любовь, несущая в себе колоссальную символику, которая прошла сквозь века искусственной жизни человечества из древних текстов и навсегда застыла там в своей наилучшей форме. Конечно… кхм… не только там. Реальность старается не отставать, но куда ей угнаться за воображением, верно? Не спорьте насчёт этой формулировки, молодой человек! Это ещё вопрос, что возникло первым: любовь на бумаге или любовь в реальной жизни. Я имею в виду, ту красивую поэтичную любовь, которая запечатлелась в образах детей с крыльями и колчаном смертоносных стрел. О, да, именно смертоносных. Заметьте, какое тонкое сравнение. Стрелы, лук – орудия убийства. Но Купидон использовал их, чтобы творить рождение новой жизни. Почему же так? Может быть, это не противопоставление понятий, а самая настоящая логическая цепочка образов, соединяющаяся между собой и… Впрочем, к коту это не имеет никакого отношения. Я нашёл его на улице, когда тот был совсем маленьким и голодным. Бедняжка, совсем один… Отлично помню тот день: в голове крутилась идея для одного стихотворения, которая волновала меня уже давно. Я шёл домой пешком и написал в пути первое четверостишье:
Психея любила Амура
Но как ты её не зови.
Не может простая натура
Влюбить в себя Бога Любви…
Или что-то в этом роде. Я так и не закончил это произведение, потому что возникли более интересные идеи… Не знаю даже, что навело меня на мысль назвать котёнка Амуром… первое слово, которое в голову пришло. Конечно, ему больше бы подошло имя Эрисихтон. О, этот царь, согласно мифу, разгневал богиню Деметру, из-за чего та прокляла его неутолимым голодом. Он не мог насытиться ничем, и в итоге начал есть сам себя, и умер в ужасных муках. Да уж, жестокая вещь – голод. И бездомные животные знакомы с ним не понаслышке. И это притом, сколько продуктов уничтожается просто так…
Рогин уже давно пожалел, что спросил про кота. Идея поговорить на бытовые темы потерпела крах, потому что профессор своим монологом затронул сразу несколько интересных, но не сильно связанных между собой аспектов жизни, и пока Рогин думал, что ответить на фразу о стрелах любви, речь профессора уже коснулась вопроса бездомных животных. Студент не гуманитарного факультета понял, что ему не угнаться за подобной беседой и нужно брать инициативу в свои руки.
– Да, да, конечно, абсолютно согласен! – твёрдо заявил Рогин, когда профессор остановился, чтобы вдохнуть воздуха для новой тирады. – Всё это верно. Но я был бы вам очень признателен, если вы поможете разобраться в одном важном для меня вопросе. Ночью произошла неприятная история, в которую я бы ни за что не поверил, если бы услышал её от кого-то постороннего. И если хотя бы в одной из ваших книг есть подробное описание способа, который позволяет зарезать человека, обчистить его карманы и бесследно скрыться на открытой местности за одно мгновение, я очень хотел бы её прочитать…
Профессор внимательно посмотрел на молодого человека. Казалось, его поразило не то, что он только что сказал, а то, с какой интонацией это было произнесено. В голосе Рогина слышалось усталое отчаяние человека, которому пришлось столкнуться с неразрешимой задачей, не дающей покоя своей непонятностью и ужасной безвыходностью. Гронский перенёс к столу две кружки чая, пакет с печеньем и сел напротив Саши.
– Рассказывайте, что случилось! – в голосе Гронского тоже что-то поменялось. Теперь это не был погружённый в себя, рассеянный старик. Глаза за стёклами очков смотрели сосредоточенно и настороженно, точно так же, как недавно посмотрел на Рогина Амур, как будто что-то оценивал в нём. Такой внимательный взгляд при других обстоятельствах может легко смутить человека, но Рогина он, наоборот, приободрил. Саша начал рассказывать во всех подробностях обо всём, что произошло этой ночью. Рассказ занял не так много времени, как ожидалось. Слова лились из Александра потоком, описывая события ярко и кроваво, иногда так закручивая фразы, что Рогин сам удивлялся. Пару раз он забегал вперёд так, что потом приходилось возвращаться назад. Гронский, помешивая ложкой давно остывший чай, внимал каждому слову. Он только раз перебил Рогина, попросив подробнее описать украденный браслет девушки, после чего до конца рассказа не произнёс ни слова.
Когда Рогин закончил, Гронский пару минут обеспокоенно барабанил пальцами по столу.
