скачать книгу бесплатно
я тебя уже оплакала как мертвеца
тень по лицу слеза с моего лица
и когда вдруг вылетит смерть твоя из ларца —
в небо вонзится рёбрами изразца
я тебе колыбельную, ты мне – быль
по сусекам лунным скребёшь пыльцу
прилетай на землю ласкать ковыль
сапоги изнашивать на плацу
и когда ты дойдёшь до границы льда
и шатаясь встанешь на край земли
ты увидишь: жизнь твоя – как вода
и по капле смерть твою увели
«вероятность жизни равна нулю…»
вероятность жизни равна нулю
пишем люблю
бесконечность в уме
когда я сплю без тебя – это значит, я просто сплю
голые цифры сна – и ничего взамен
«кровать, кино…»
кровать, кино
две зарубки на косяке
думай о дуре
помни о дураке
кино, кровать
ножечек в дерево
Господи, твою мать,
ну что мы делаем?
«Говорили с ним о рае…»
Говорили с ним о рае,
о небесных миндалях,
о любви друг другу врали
в кориандровых полях
Вдруг он встал на табуретку,
как носатый какаду,
и сказал: «С тобой я, детка,
и в аду не пропаду!»
«непоправимо город голос…»
непоправимо город голос
щеколда мокрая щека
ты смотришь на неё в последний раз
ты смотришь на неё в последний раз
медвежий глаз
таёжная река
«Бедный мой болванчик бабушка —…»
Бедный мой болванчик бабушка —
танцующая голова:
едва слова, самаркандское золото – пахлава,
хворост воздушный, хруст азиатской земли,
конопельная лирика, физика конопли.
Но – пока ещё мы по эту сторону сна
отмечаем: эпоха ушла, закрыла веки тоска, —
каракурт паутину тянет с веретена:
обречённость кузнечика, будущность мотылька…
Круглый бассейн во дворе, арыки,
шипящий асбест,
пыльный Ташкент и прохладный Юнус-Абад…
На картах небесных – ты скажешь —
нет этих мест.
На небе – я слышала где-то – нет этих карт.
Память – предатель любви… Я кручу у виска
и не хочу забывать ароматы теней.
Эпоха ушла. Закрыла веки тоска.
Бедный болванчик небесный, помни о ней.
Сontemporary art: Похороны любви
Я помню, как ты хоронил нашу любовь —
с упорством сезонного маньяка.
Сначала прислал sms и напомнил мне, что прошло
ровно 9 дней
с момента
нашего
расставания.
Потом через полгода я получила от тебя
электронное письмо, в котором ты спрашивал,
как мне дышится на этом свете.
Кажется, я ответила, что – лучше, чем на том.
Годовщину ты весело отметил с друзьями —
и об этом знал весь город:
на главной площади, сырой от слёз
только что расставшихся любовников,
вы поставили памятник из розового мрамора
с жалкими датами жизни нашего романа
и даже установили чугунную ограду.
А сегодня я обнаружила в своём почтовом ящике
твоё фото:
симпатичный призрак с выразительным лицом.
Теперь скажи мне вот что:
как тебе живётся в сердце с мертвецом?
«вышивать слова…»
вышивать слова
зашивать рот
связывать руки
смотри не отрежь ему яйца, Марья Искусница!
«Середина нулевых…»
Середина нулевых
жидкая похлёбка
на своих кривых двоих
ты шагаешь робко
и шатаешься едва
под удары бонга
только важные слова
как всегда у Бога
История на улице Чистова
Пока меня здесь не было —
дом снесли, дом снесли,
землю выровняли белорусским бульдозером,
турецких строителей за шиворот приволокли…
Мне-то, казалось бы, что —
до этого странного дома?
У меня есть пальто,
бутылка кубинского рома.
К тому же дом был заброшен и проклят навечно —
двухэтажка,
построенная военнопленными немцами,
обычный сырой скворечник.
Но время от времени здесь, словно из-под земли,
возникал старый вонючий бомж,
ни на кого не похож,
ничем человечеству не пригож,
жёг костры на земляном полу,
стрелял у меня сигареты,
пережидал здесь московскую зиму,
переживал столичное лето…
А когда напивался, ловил прохожих
и кричал о мире,
который погряз в грехах,
о людях, в погоне за внешностью
растерявших внутренности – впопыхах.
Говорят, он успел превратиться в золу,
когда приехали пожарные
и увидели огненный столб,
уходящий в небо.
…Пока меня не было, пока меня не было
здесь, видимо, случилось чудо,
но люди так испугались, что —
этот дворец снесли,
турецких правителей приволокли,
и, кажется, всё забудут.
«Манежка» в пересказах
– Я загадал, что будет кто-нибудь из наших —
на баррикады лучше всем колхозом.
Когда мы с Серым заварили эту кашу,
наш друг как раз погиб от передоза.
– И, забирая воздух правым лёгким,
мы левым выдыхали лозунг бравый!
Сидят в тюрьме друзья – Зуфар и Лёвка.
…О времена, о мальчики, о нравы.
Время – оно
…когда бы не было преград
и диаманты в сто карат
и волосы почти до пят
но перекрытия – бетон
а бисера двенадцать тонн
