скачать книгу бесплатно
– Ой! – взвизгнула от счастья Лиля.
Даня всегда яростно противился, когда она покупала на дню по четыре тряпки. Лилечка никогда не успевала все их сносить, они выскакивали из моды. И деньгами он жену излишне не баловал, все равно она их спускала в первые же полчаса на ненужные тряпки. Но сейчас, неожиданно, сам предложил! Лиля даже подпрыгнула и чмокнула его в щеку.
– Но… – вдруг опомнилась она. – Я все равно уйду к маме!
Лиля вдруг придумала, как себя успокоить. Все очень просто – она купит новую одежду, парик, тонированные очки и, окончательно перевоплотившись, тоже придет в эту «Троянду»! Только не к семи, а часикам к десяти, когда все уже напьются и потеряют бдительность. Идея показалась настолько заманчивой, что молодая женщина уже совершенно спокойно собралась к маме.
– Даня, я пробуду там денька два, ты меня не теряй. Ничего страшного, отдохнем друг от друга, ты с одноклассниками, я… с диетологом, нам пора всколыхнуть чувства.
И она ушла. Даня, решив, что жена и в самом деле невозможно устала от семейного очага, отнесся к этому без возражения, только хрюкнул в кулак.
Двадцать восьмого, прямо с утра Лиля принялась готовиться. Ирина идею дочери поддержала с энтузиазмом и, спешно сплавив ради такого дела ухажера на недельку к родственникам, крутилась возле дочери с советами. Обе женщины решили, что парик – это дело ненадежное, проще нарастить свои волосы, и потому Лилечка уже с утра томилась в парикмахерской. Там и застал ее звонок.
– Алле, это Лиля Ивановна Распузон? – послышался в сотовом телефоне незнакомый женский голос. – Вас беспокоит компания «Маска». Вы не хотели бы сняться в рекламном ролике? Мы могли бы предложить вам приличную оплату. И потом, многие девушки, которые снимаются в рекламных клипах, в дальнейшем с успехом находят себя в артистической деятельности.
– Я?! – подавилась от неожиданности Лиля собственной слюной. – А почему?.. что рекламировать?
– Н-ну… вы знаете, по телефону такие дела не решаются, – чуть замялась девушка. – Могу только сказать, что рекламировать придется ювелирные украшения, а у вас совершенно изумительные руки и шея. Но… Обо всех подробностях при встрече. Скажите, вы не могли бы сегодня к восьми подъехать в клуб «Мечты сбываются»? Там с вами встретится наш директор, с вами конкретно переговорят и в случае вашего согласия подпишут контракт.
Могла бы она подъехать?! Господи, об этом вообще не спрашивают! Под ногами у Лили вдруг совершенно отчетливо замерцал Млечный Путь. Она уже чувствовала себя капельку звездой – а то как же! Она ни за что не остановится на рекламе! Как там сказала девушка? Многие находят себя в артистической карьере? Ха! Лилечка уже давно подозревала, что именно там ей и место!
Барабаня по коленке наманикюренным ноготком и косясь на мастера, Лиля нараспев промурлыкала:
– Вы говорите, в восемь? Сегодня… Пожалуй, я сумею выкроить время.
– Вот и славно! – обрадовалась невидимая девушка. – Значит, сегодня в «Мечтах». Я вас встречу.
Лилю нисколько не насторожил тот факт, что подписывать контракт придется в бильярдном клубе. Во-первых, «Мечты сбываются» – это такое развлекательное заведение, где под одной крышей располагался и сам клуб любителей погонять шары, и небольшое казино, и маленький уютный ресторанчик. Цены там всегда были заоблачные, поэтому собирался исключительно народ серьезный и достойный. Во-вторых, эти «Мечты» находились совершенно недалеко от «Троянды», и после подписания контракта Лилечка с успехом могла заявиться на встречу Даниных одноклассников. Ну и в-третьих… а чего, собственно, настораживаться? Обычная встреча с директором рекламной компании в неформальной обстановке! Кто их вообще знает, как они подписываются, эти контракты!
Мусоля на языке это важное и непривычное словечко, Лиля ровно в восемь открывала дверцу своей машины возле сверкающего здания бильярдного клуба.
– А вы – Лиля?! – то ли утверждая, то ли спрашивая, заспешила к ней молодая приятная девушка в ярком красном костюме. – Меня можете звать Надеждой Пафнутьевной, или просто Надин.
«О господи, – внутренне перекрестилась Лиля. – Убей меня, ни так, ни эдак не запомню. А просто Надей нельзя было?»
На «просто Надю» девушка не тянула, и на Надежду Пафнутьевну тоже, а уж на Надин и вовсе. Она скорее была какой-нибудь Магдырлын – коренастая, невысокая, с чернущими раскосыми глазами, крепенькими кривоватыми ножками и смоляной копной блестящих волос.
– Пройдемте за столик, – приветливо предложила она. – Наш директор прибудет с минуты на минуту, вы же понимаете, у него столько неотложных дел!.. Но, я думаю, мы с вами не будем скучать, ведь правда? Поговорим немного о вас.
И так называемая Надин повела Лилю за столик. Едва девушкам принесли вино и фрукты, Надин, поблескивая колечком с бриллиантиком… хотя нет, это все же был фианит, стала с интересом расспрашивать, какие украшения предпочитает сама Лиля, какой стиль одежды ей близок, какие цвета в ее вкусе и прочую, наверное, весьма нужную безобидную ерунду. Во время разговора Лиля изо всех сил старалась произвести самое благостное впечатление. Вина она старалась пить совсем чуть-чуть, высоко задирала головку, откидывала назад только что нарощенные пряди и подолгу задумывалась над самыми простыми вопросами.
– Лилечка, пейте, пейте, а я посмотрю, как у вас на бокале лежат пальцы, – сверлила взглядом ее руку Надежда Пафнутьевна. – Пожалуй, на стекле лучше рекламировать белое золото… М-да! За вас!
Лиля капризно поднесла бокал к губам и закатила глазки. Это должно было выглядеть красиво и произвести нужное впечатление. Неизвестно, какое впечатление она произвела на Надин, но на представителей мужского пола, вероятно, неизгладимое. Потому что ее то и дело приглашали на танец, а Лиля то и дело отказывала.
– Вы напрасно не танцуете, – покачала головой Надежда Пафнутьевна, потягивая рубиновое вино из пузатого фужера. – Было бы очень недурно, если бы наш директор увидел вас в танце, я бы сказала, в движении, в пластике.
– Так его ж нет! – удивилась Лиля.
– Ну так он может подойти в любой момент! Он придет, а вы уже и в образе! Вы поймите, на ваше место целая дюжина конкуренток!
После этих слов Лилю буквально вынесло на танцевальный пятачок. Она уже и не видела, кто ее приглашал, главное – показать пластику. А это удавалось с каждой минутой все лучше и лучше, потому что вино все больше ударяло в голову, музыка пьянила, а предстоящая звездная карьера и вовсе сводила с ума.
После очередного сумасшедшего танца Лиля плюхнулась на стул и, обмахиваясь салфеткой, спросила:
– Наденька, а ваш директор, он чего так долго? Мне уже домой пора.
Наденька молчала, уткнув голову себе в грудь.
– Надя… Надежда… как же так?.. Надежда! Вы что – уже отключились? – тряхнула девушку за плечо Лиля и с ужасом увидела, как та валится набок. – Надя… Господи! Граждане!! Что это с ней?!!
Только что живая и здоровая черноглазая работница рекламной компании вдруг рухнула на пол. Страшная скрюченная поза, пена изо рта… Девушка была мертва. Тут же подбежали какие-то работники, потащили тело в служебное помещение, кто-то закричал, завизжала женщина, Лилю куда-то потащили и отпаивали почему-то водкой. Кажется, были вспышки фотоаппаратов… А после приехала милиция… или сначала милиция, потом вспышки… Или не было вспышек, просто огни в ресторане то гасли, то загорались… Лиля, которая сроду не пила крепленых вин, не говоря о водке, теперь толком ничего и не вспомнит. У нее в памяти образовались провалы. То она видит себя за столиком, вокруг снуют взбудораженные официанты, кто-то сует ей стакан с водой… нет, это и не вода, это… бр-р-р! Опять водка! Заставляют пить. Почему она их слушается? И кто здесь командует?! Ах, ну да! Это же директор рекламной компании!.. а почему он – старушка?.. И никакой не директор, тут и вовсе никого нет… Чулан какой-то… А вот она уже едет домой. И везет ее Даня. Сейчас они приедут, и она расскажет ему, что у нее впереди маячит карьера телезвезды!.. Мама… Мама?
– Я не помню, как добралась до маминого дома, – багровая от стыда, закончила рассказ Лиля. – Но я, честное слово, я не пила этого вина столько, чтобы так захмелеть! Там и градусов-то было… И потом, я один и тот же бокал весь вечер тянула, мне же главное было показать, как изящно смотрится моя рука! Вот я и старалась – то так бокал поверну, то эдак, когда же пить?!
– Ну уж!.. – махнула на нее рукой Ирина и горько поджала губы. – Я не знаю, где ты там время отыскала, но когда я услышала, как ты горланишь песни на весь подъезд… знаешь, я ведь себе такого не позволяла!.. Клава, как ты думаешь, ее еще не поздно… того… ремнем воспитывать, а?
– Не сметь! – воскликнул Акакий Игоревич и грозно долбанул кулачком по столу.
После бутылочки пивка он осмелел несказанно. Во время рассказа, пользуясь тем, что все не отрываясь смотрели в рот Лили, благороднейший Акакий Игоревич с самым трагичным выражением лица, по-бабьи охая, ахая и цокая языком, забрался в бар и выудил оттуда первое, что попалось под руку. Под руку попалась бутыль забористого рома. Распузона забрало, и теперь он долбил по столу двумя руками, аки весенний заяц о пень.
– Молчать всем! И не сметь Лилечку драть ремнем по заднице! А потому как она невинна! Ха! Бить девчонку только за то, что она напилась! Да я сам, бывает, дома батоном валяюсь! И пусть только кто-о-о-о-нибудь…
Акакий Игоревич выкинул перед собой жиденький кулачок и теперь сам не знал, куда его пристроить. Клавдия с глубоким вздохом ухватила за шиворот буяна, поволокла его в комнату на диван, где легонько прижала своей массой. Свирепый муж, оскорбленно повизгивая, прикрыл глазки и вскоре затих.
– Клавдия… – выскочила из кухни испуганная Ирина. – По-моему, это жестоко… вот так взяла мужика и раздавила! Ну, подумаешь, напился, наговорил лишнего… Между прочим, мне этот ром одна гадалка дала, там чего-то такое намешано, чтобы у мужчин сила появлялась… ну ты меня понимаешь, да? Это я специально для своего берегла, а твой… Поэтому он и вел себя неординарно, сила у него появилась, а что с ней делать, он не успел сообразить. А ты его… Прям, вот так взяла и задавила. Ты уж, Клавочка, про свой вес-то не забывай, я не говорю, что ты толстая, но если навалишься, как на дне океана – от давления разорвет!
Клавдия на всякий случай ткнула любимого в бок. Тот во сне тоненько захихикал и дрыгнул ножкой – Акакий Игоревич боялся щекотки.
– Ирина, я его еще не задавила, – успокоила Клавдия Сидоровна. – Это уж в следующий раз, когда напьется… Спит он. А ты мне ценную мысль подкинула. Пойдем-ка, нальешь мне чайку, да Лилю успокоим.
Лиля сидела за столом и безрадостно толкала в рот маленькие печеньица.
– Вот что, – уселась перед ней Клавдия. – Тебе в вино что-то намешали. Ты же говоришь, весь вечер с одним бокалом сидела, так?
– Угу, с одним.
– Да с одним она сидела! – тут же влезла Ирина. – Кто ж ей два поставит. Нет, ну, Клава, я посмотрела на нее в тот вечер, ей и одного за глаза хватило, честное слово.
– Вот я и говорю – тебе чего-то туда насыпали, не виновата ты, – продолжала Клавдия. – А уж потом, когда ты ничегошеньки не соображала, – водкой зашлифовали. Сама же говоришь – давали водкой запивать.
Лиля, поняв, что свекровь и в самом деле верит в ее невиновность, немного ожила.
– Ага, Клавдия Сидоровна, давали. А я еще думаю – чего это вода такая противная, прям не лезет в глотку, и все. Я ведь сначала даже и не пила!
– А потом? – грозно уставилась мать. – Потом зачем хлестала? Сидела на лестнице мне! Песенки распевала! У нее подружку убили, а она караоке в подъезде устроила!
– Мам, потом я не помню, пила или нет, – снова потупилась Лиля.
Клавдия задумчиво жевала пирожное вместе с бумажной салфеткой.
– Ирина, не шуми, ты мне мысли все пугаешь… Я вот думаю – а был ли мальчик?
– Нет, – решительно ответила Ирина. – Мальчика не было, была девочка. Это совершенно точно, девочка была. Но и ее уже, по всей видимости, нет. Отравили ее.
– Ирина! Это я тебе классическую фразу цитирую! – не выдержала Клавдия Сидоровна. – Я вот серьезно сомневаюсь – а был ли труп вообще? Лиля, а что – этот директор, он так и не появился?
– Не-а. Я все ждала, ждала, танцевала, танцевала, а он… Может, у него там совещание какое, тогда не смог вырваться, а теперь уже контракт пропал, где этот директор меня найдет?
– Вот и я про то же… – скривившись, продолжала жевать салфетку Клавдия, но выплюнуть бумагу так и не догадывалась. – Вот и я про то. Где они тебя, интересно знать, нашли? И почему контракты подписывать решили в этих «Мечтах»? И еще – была ли милиция? Вот Аня, например, говорит, что ей ничего не известно. А если бы что-то такое серьезное случилось, то уж, наверное, ей бы сообщили. Если была милиция, но дела не завели, тебя не задержали, значит… значит, и девушка не мертвая.
– Да? А где она тогда? А откуда эта противная газета? Могла бы и позвонить Лиле! – взбудораженно швыряла вопросы Ирина. – Господи, Клавочка, ну придумай что-нибудь, а? Ну неужели единственную нашу девочку… Лилечку… в тюрьму…
И она зашмыгала носом.
– Ирина, прекрати меня отвлекать! Ты же видишь, видишь мой лоб? Видишь, он в складочку? Значит, я думаю! А ты отвлекаешь! – разозлилась Клавдия. – Вот из-за тебя ни одна идея не приходит. Никаких условий!.. – Она еще минуточку помолчала, а потом решительно хлопнула ладонью по столу. – Вот что, милейшие дамы! Этот бантик с наскока не развяжешь. Конечно, я возьмусь за это дело, но… Ирина, не надо истерик! На это нужно время. А пока, Лиля, кончай дурака валять, давай собирайся домой. Там и ты в безопасности, и Дане спокойнее, и Аня, если что – всегда под рукой. В обиду не дадим. Давай, собирайся.
У Ирины вмиг высохли слезы, а Лиля просто засияла.
– А Даня ничего… не сердится? – на всякий случай уточнила она.
– Некогда ему сердиться. Между прочим, он к тебе два раза приходил, сначала Ирина его в дом не впустила, а потом вас и вовсе не было! А сотовый у тебя молчит. Ну и как ему передать, что он не сердится? Могла бы и сама ему позвонить, не чужой, между прочим!
Ирина всплеснула руками:
– Лиля! Ты – дурочка, я тебе уже говорила, да? Даня ведь и правда приходил, только я тебе сказать забыла. Клава, я его впустила, просто в комнату не пригласила… просто я была не одета для такого визита! А потом я ездила за Лилей! А телефон мы специально отключили, чтобы нас лишними разговорами не тревожили. Это тебе повезло – мне обещал Макс позвонить, я и включила… Ой, ну я тебе про него как-нибудь потом расскажу, приличный мужчина, такой симпатичный, кроликов любит… Лиля, а ведь Клавдия Сидоровна права! Могла бы и позвонить мужу!
Лиля насупилась и принялась ковырять ногти.
– Я же думала, он ругать будет, ну что – на весь город с этой газетой… Думала, он меня и так перед своими одноклассниками стыдится, а тут я ему еще такой подарок! Решила позвонить, как только все выяснится.
– А выяснять ты, надо думать, на кроличью ферму отправилась? – фыркнула свекровь. – Кстати, а где вы взяли эту газету?
– У нас в почтовом ящике была. А статейка так прямо красным карандашом обведена, смотри сама, – вскочила Ирина и принесла Клавдии газету.
Клавдия с видом эксперта уткнулась в газетный лист, понюхала его и заявила:
– Это не карандаш. Может, и карандаш, только не простой. Знаете, таким женщины губы обводят. У меня тоже такой был, я у Ани прихватила. Только его куда-то Тимка укатил. Это женская штучка, так-то.
В комнате на диване завозился Акакий. Мужчине требовался полноценный отдых – на чистой простыне, в ночной пижаме, а носки и тугой ремень спокойному сну не способствовали. И посему Акакий Игоревич запросто принялся освобождаться от брючных оков.
– Ой, Клавочка, что это он? – ухватилась за щечки Ирина, видя, как решительно сват расстегивает ремень.
– Ну что-что! Жить он у тебя собирается, вот что! – рыкнула Клавдия, втряхнула мужа обратно в портки и попросила: – Ирочка, вызови-ка нам такси, мне это сокровище на себе переть фамилия не позволяет, я ж не Лошадёва и не Клавдия Верблюдец… Лилечка, а ты собирайся.
Такси прилетело настолько быстро, что невестка еще не успела побросать в чемодан все свои наряды.
– Мы поехали, – прощалась Клавдия в прихожей, держа мужа на плече, как фуфайку в жаркую погоду. – Сегодня обязательно позвоню Дане, узнаю, как у вас. Давай, Лиля, мордашку-то накрась.
– Может, тебе деньги на такси? – топталась Ирина, толкая в карман сватье сотенную бумажку.
– Ирина! Прекрати немедленно! Запомни – мы не нищие! – гордо взбрыкнула Клавдия и потащила супруга к такси.
Акакий Игоревич был невменяем. Только и пришел в себя на секундочку, чтобы ухватить денежку из рук растерянной Ирины, и снова отбыл в бессознание. И даже пробормотал что-то вроде благодарности на непонятном языке, скорее всего, на французском.
Домой доехали без приключений, если не считать того, что всю дорогу Акакий Игоревич нещадно фальшивил: «О-о-о-о! Макарена!!» – и пытался плясать. Тогда на заднем сиденье Клавдия начинала маленькую драку, конечно, побеждала и приводила мужа в относительное спокойствие, но после минутного затишья неуемный певец начинал фальшивить снова.
Доперев благоверного до квартиры, Клавдия все же умоталась изрядно.
– Маменька, скорее открывайте! – долбила она ногой в дверь, приводя в дикий восторг соседушек у дверных глазков. – Ой, да не надевайте вы мой парадный пеньюар! Это я – Клавдия!
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Катерина Михайловна, действительно в выходном пеньюаре Клавдии. На тощенькой груди агрессивно топорщились кружевные воланы, пояс был два раза обмотан вокруг тела, рукава сползали до колен почтенной старушки, но сама себе она казалась по меньшей степени княгиней.
– И кого там несет на но… Клава!.. Сыночек!.. Что с ним?! Ах! Я поняла… Его убили враги… – одними губами прошелестела пожилая женщина и тут же взвыла пожарной сиреной. – Акаша!! Герой! Просто герой!! Теперь нам грозит пенсия по утрате кормильца, какое горе!!
– Тихо вы! – шикнула на нее Клавдия. – Ну какой из Каки, к черту, кормилец? А уж тем более – герой? И никакие это не враги его убили, это я. Я усыпила его маленько, чтоб не мешал, а он разоспался…
– Клавочка, немедленно транспортируй его на кровать… Осторожненько, голову не помни… – тут же взяла себя в руки Катерина Михайловна, а придя в себя, с возмущением вопросила: – Клавдия, а ужин? Ты столько гуляла, упоила вусмерть моего сына, а где же ингредиенты праздничного ужина?
Клавдия свалила бесчувственное тело на диван и бесстыдно уставила в него толстый, сосисочный палец:
– Вот! Ваш сын сожрал и выпил весь алкогольно-продуктовый запас!
– Так это ж когда он успел? – охнула старушка.
– Пока я в очереди стояла, чтобы расплатиться, – нагло врала почтенная мать семейства. – Прямо все из корзинки и умел, не удержался. Так стыдно, ну так стыдно!
– Зато, вероятно, не пришлось платить, правда ведь? – сориентировалась Катерина Михайловна. – Значит, и деньги сохранились. А ужин мы и завтра организуем. Пойдем, Клавочка, ты мне хоть сосисок отваришь, а то прямо так в животе и урчит, так и урчит.
Старушка бодро посеменила на кухню, напрочь забыв про героя-сына.
– А уж завтра, Клавочка, я сама с Акашей в магазин отправлюсь! Нужно же с горя праздник устроить, – и она театрально всхлипнула.
– А что у нас опять за горе? – недоверчиво покосилась на нее Клавдия, швыряя сосиски в кастрюлю.
Катерина Михайловна уселась на стул, взмахнула огромными рукавами, попутно скинула на пол фарфоровую чашку, затолкала тщательно закрученную прядку за ушко и скорчила презрительную гримаску.
– Ты, Клавочка, была права. Этот легкомысленный Петр Антонович и в самом деле забегал к тебе в спальню. Теперь я в этом даже не сомневаюсь! – И вдруг чувства полились из нее фонтаном. – Нет! Клавдия, ты только на минуточку себе представь! Мы, значит, сидим ждем вас и смотрим культурную программу по телевизору! Нет, Клавдия, ты должна согласиться, что с вами у нас никакой культуры не получается! Ты смотришь только плаксивые сериалы, а Акакий и вовсе только программу «Мир в твоей тарелке»! А тут мы в одиночестве сидим и наслаждаемся передачей о мировых художниках! Нет, я тоже хотела посмотреть сериал про ментов, но пульт куда-то запропастился, а на телевизоре какую кнопочку жать, мы еще не выучили. Смотрим, значит, и вдруг в голову моего спутника жизни приходит ошалелая мысль! Он вскакивает, притаскивает мне тетрадный листок и сообщает, что тоже намерен рисовать! Якобы где-то далеко в детстве у него замечательно получалось рисовать машинки!
Клавдия передохнула – эта свекровушка каждый раз норовит из крохотной мухи выдуть черт-те что!
– Да и пусть рисует. Завтра же куплю ему краски и альбом.
– Не вздумай! – затрясла щечками Катерина Михайловна. – Если бы он машинки собрался рисовать!.. Клавдия, он собирается, как все великие живописцы, изображать обнаженную женщину! С натуры! Ты, Клавочка, сильно не удивляйся, но он решил попросить тебя попозировать ему пару недель.
Клавдия поперхнулась, представила себя в роли обнаженной натурщицы и покраснела от срама:
– Так это… это что ж – он нарисует меня голой, а все смотреть потом будут? Вроде мне надеть нечего!
