скачать книгу бесплатно
Любовь под развесистой клюквой
Маргарита Южина
Ирония любви
За долгие годы счастливого брака Антонина почти забыла о том, что она женщина. Скорее уж эдакий многофункциональный агрегат для зарабатывания денег, приготовления еды, стирки, глажки, мытья посуды и далее по списку. Ведь пока драгоценный муженек пялится в телевизор, нужно успеть обиходить и ублажить свое сокровище, а заодно позаботиться о подрастающей дочке. Но тут на пути ее появился он – прекрасный незнакомец, чья семейная лодка тоже разбилась о рифы быта. Вот и встретились два одиночества. Только вот как угадать, что это – настоящая любовь или очередная ветка развесистой клюквы, кислые ягоды которой давным-давно уже набили у Антонины оскомину.
Маргарита Южина
Любовь под развесистой клюквой
Глава 1
У вас товар, у нас купец...
– Мужчина! Ну вы посмотрите, какие у вас руки! Куда вы ими мой лифчик лапаете?! И трусы не трожьте! Говорю же вам – руки свои вымойте, а потом уж и лезьте! Прям ничего не смыслят... Граждане! А вот белье! Качественное! Дешевое! Почти Франция! Почти даром! Сколько ж можно прикрываться фиговыми листками?! Тонь, слышь чего, у тебя как с торговлей-то? У меня совсем плохо! Не хочет народ одеваться и все тут! – негодовала остроносая худенькая продавщица, перекладывая с место на место залежалый китайский товар.
Рядом, возле лотка с бытовой химией, скучала женщина с толстой косой и огромными печальными глазами. Похоже, от своего бизнеса она и вовсе ничего утешительного не ждала, потому что только обреченно махнула рукой:
– Народ зарплату не получил. Одеваться ему не на что, и стирать нечем, и даже на мыло не хватает... Женщина! Вам нужен порошок? Предлагаю «Снежинку», самый дорогой, но того стоит, все пятна сразу слезут! Сама пробовала! Даже пуговицы отъело! Нет? Вам только хозяйственное мыло? Ну, Марин, что я тебе говорила – только на мыло и хватает. Сейчас эта дамочка за угол завернет, веревку купит, и все... Мужчина! Эй! Я вам говорю! Куда вы к носкам? Ко мне идите! Мужчина! Вам срочно нужно купить упаковочку порошка! Посмотрите, на кого вы похожи! Вас же стирать и стирать! Ох-ох-ох, кругом иностранцев полно, а наши мужчины ходят необстиранные! Ну стыдно ж, честное слово! Вот-вот, купите... жена вам только спасибо скажет... И я бы еще посоветовала... Да какая вам разница – что это! Принесете домой, жена будет счастлива!
– Ой, Тонь, ну есть же у кого-то такие мужики, которые заради улыбки милой жены даже твои порошки... Мужчина! А порадуйте свою жену настоящей Францией! Посмотрите – плавочки, ну чистое эстетство! Или вот лифчик! Сплошной Кустодиев! А-а, у вас жена других размеров, как тринадцатилетний мальчик, и лифчики не носит... А вы все равно возьмите, пусть хоть ватки... Тонь, ну ты посмотри! Что у него за фифа такая? Ведь поди ни кожи ни рожи! Даже лифчик надеть не на что, а он! И где только бабы таких мужиков находят, а?
– Не знаю, – тихо улыбнулась Тоня. – Мы с моим Геннадием познакомились в автобусе. Представляешь, вместе ехали с...
– Помню, ты рассказывала, – отмахнулась Марина. – Я про твоего не спрашиваю, мне интересно, где настоящего мужика взять? Чтобы заботился, чтобы подарки там всякие, радости маленькие... Я и от больших, конечно, не отказываюсь, но так ведь никаких нет! Ни радостей, ни мужиков!
– Да, я тебя понимаю, – тяжело вздохнула Тоня. – Вам, незамужним, так нелегко...
И она для приличия вздохнула еще разок. Однако сухонькая Марина поддерживать ее не собиралась.
– Это, между прочим, спорный вопрос – кому труднее, – возразила она. – Вот ты замужем, и чего? Много тебя твой Генаша жалеет? Да ни фига! Работает сутки через трое, приносит в дом какое-то пособие, потому как это ж зарплатой не назовешь! А остальное время только скачет стрекозлом, а ты тут надрываешься! И еще кормишь – и его, и матушку его, и себя, несчастную!
– С чего это я несчастная?! – возмутилась Тоня. – Да мне... Я работаю в свое удовольствие! Все время с людьми, на свежем воздухе, опять же дома с порошками никаких проблем! А у Генаши...
– Так вот и пускай бы твой Генаша тоже на свежем воздухе зимой сопли поморозил! Чего ж он трое суток делает?
– Он... Он не может! – выгнулась коромыслом обиженная подруга. – Ты прекрасно знаешь: они с Лалой отстаивают честь города! Они танцуют! И Генаша... Он уже скоро выйдет на первое место!
– И чего? – прищурилась вредная Марина. – Принесет домой еще один железный стакан... прости, кубок!
– Он! Он... реализуется! – выкрикнула Тоня и отвернулась к своему товару.
– Ой, Тонька, – миролюбиво вздохнула Марина. – Наивная ты до безобразия. «Он с Лалой, он с Лалой»! С какой к черту Лалой, когда ее зовут обыкновенной Клавкой? И, между прочим, Клавка эта тоже на твоей шее неплохо устроилась! А ты только глаза к небу задираешь и ждешь, когда они реализуются! Прям, как...
Договорить она не успела, потому что к лотку подошли две молоденькие девчушки и, стыдливо хихикая, принялись ворошить гору крохотных трусиков. Марина тут же преобразилась – начала сыпать именами известных модельеров, кои к ее товару никакого отношения не имели, и цитатами из глянцевых журналов, то есть всячески влиять на неокрепшие детские умы.
К Тоне никто не подходил, потому у нее было время задуматься над словами подруги.
Конечно, Марина живет одна и от зависти могла наговорить черт-те чего. Но где-то в душе у Тони шевелился противный червячок и попискивал, что Маринка не так уж и не права.
Тоня любила своего мужа. И дочку они вырастили, хотя нет, не вырастили пока, растят. Аришке пятнадцать, учится в десятом и еще ходит на танцы – отец настоял... А девчонка не больно-то и любит эти пляски и уже не раз пыталась с папашей по этому поводу спорить. У нее возраст такой, что не особо ей родители сейчас требуются. Аришка уверена, что жить умеет, и всякие папенькины-маменькины советы ей до фонаря. Вероятно, именно поэтому, а может, и еще из-за чего муж перестал обращать на дочь внимание, на работу плюнул и, возомнив себя талантливым танцором, вот уже два года убивает свое драгоценное время в ближайшем Доме культуры. Занимается бальными танцами. И партнершу ему – Лалу... Ну да, Клавдию, чего уж там... И ее ему нашла сама Тоня. Случилось как-то заболтаться с бывшей подружкой, с которой жили в девчонках по соседству, с Клавкой. Ну и проговорилась Антонина, что ее Геночка бредит бальными танцами, а работа его не вдохновляет. А ведь какой слесарь был – золотые руки! Нет, уперся в эти танцы! Пожаловаться хотела, но неожиданно Клавка поддержала Геннадия.
– Молодец мужик! – сверкнула она глазами. – Сейчас ведь самое время осуществлять любые мечты! Вот у нас соседка – так она всю жизнь мечтала на мотоцикле научиться ездить, а у нее не получалось: то денег не было, то времени. А теперь, не поверишь, рассекает по городу, только шуба заворачивается! Родня кричит, а она счастлива!
– А чего родня кричит? – не поняла Тоня.
– Так потому что соседке-то восемьдесят семь стукнуло! У нее ж сил нет за мотоцикл держаться. Ну родственники и боятся: а ну как старушка скорость врубит на полную, да сдует бабушку, сама ж понимаешь. А у тебя муж в танцы кинулся! Это ж... Это ж такое счастье! И ты не должна ему мешать!
Тоня задумалась, потом представила, что ее Генаша выскочит на сцену лет эдак в девяносто, и согласилась – лучше сейчас, когда ему всего-то сорок три, пусть уж наскачется, напрыгается. А потом, в старости, будет преспокойно работать каким-нибудь сторожем или выращивать на продажу огурцы.
И тут Клавдия, вытянувшись стрункой и поправив на себе вязанную кофточку, вдруг сказала:
– Ты знаешь, Архипова, я даже помогу твоему несчастному мужу себя найти! Я... я буду заниматься вместе с ним!
– Ты? – вытаращилась на подругу Тоня. – Да зачем же? Я и сама могу. К чему еще тебе напрягаться?
– Нет, – грустно вздохнула Клава. – Понимаю, несладко мне будет. Но не отправлять же тебя, в самом деле! Ты меня, конечно, извини, но... Куда тебе в бальные танцы? Ты на весы-то встаешь? И потом, с твоими ногами... ты хочешь загубить в своем муже прекрасное? Нет, я поняла – ты мечтаешь сделать из него посмешище!
– Да что ты говоришь?! – задохнулась Тоня. – Я только... чтоб тебя не тревожить! У тебя ж и свои дела имеются, и семья, наверное...
– Конечно, – мотнула головой Клавочка. – У меня и дела, и семья, правда, не полная, всего только я одна, но... я вижу, что твоего Геннадия надо спасать. Срочно! И ты ему в этом случае не помощница!
Тоня горько вздохнула – Клавдия права. И вес у Тони... Лет десять назад она была как тростиночка. И вдруг – откуда что взялось! Сколько раз Тоня пыталась сесть на диету. Но профессиональный диетолог ей был не по карману, и где его возьмешь в их городе! Да и с работой ее опять же, когда все время на рынке, где и поесть-то толком не удается, как диеты эти соблюдать! Тоня столько книжек накупила про всякие похудания и голодания, и что там написано? «Хорошо сжигает жир ананас, и если его употреблять хотя бы раз в сутки...» Ни фига себе! Это сколько ж надо Тоне порошка продать, чтобы ежедневно лопать ананасы?! «Возьмите плоды лайма... » Где? Где Тоне взять эти плоды? У них на рынке торгуют только помидорами, да и то сами китайцы, которые их выращивают, отчего-то упрямо не хотят собственный товар есть! А дома вечером – борщ, картошка жареная, котлетка... Потому что надо же кормить не только себя, но и Генашу. А пока ему сваришь, на себя, драгоценную, времени не остается. И про ноги Клавдия верно сказала – у Тони уже давненько серьезный варикоз. Надо бы идти на операцию, да она все откладывает. Потому что боится страшно. Но в этом году уже решилась – даже стала копить деньги на хорошую клинику. И вот уже через месяц ляжет, нужная сумма почти собралась...
– Нет, чего ты думаешь-то? – всплеснула руками Клавдия. – Не понимаю! У нее муж погибает, а она! Ты что – ревнуешь, что ли?! Ко мне?! Ты же знаешь, как я отношусь к мужчинам! Да они же мне все – фи! Я их ну просто в упор не вижу, презираю! Ты же помнишь – я с детства их не переваривала!
Тоня помнила – Клавдия действительно не переносила мужское население. Однако это не помешало ей четыре раза выскочить замуж и развестись.
Тем не менее Тоня решилась. Ее подруга детства стала бессменной партнершей Геннадия по танцам и, к слову сказать, переродилась из обычной Клавки в Лалу. Они с Генашей так решили, потому что это гораздо привлекательнее будет глядеться с афиш.
– Тонь, ну, чего заскучала? – вывела ее из раздумья Марина. – Может, уже сворачиваться? Чего-то населения совсем нет...
Тоня покачала головой:
– Куда торопиться, давай постоим еще. Сейчас народ с работы домой пойдет.
Марина нехотя согласилась. Нет, она бы и одна могла собраться, но как-то было принято, что на своей машинешке Марина везет и себя, и Тоню до дома, поэтому...
– Па-а-а-ап, купи вон тот шлем, а? Мне так надо! Ну вот так надо, что у меня даже прыщики по животу пошли!
Возле соседнего лотка, где Толька Губарев – препротивный, прыщастый мужичонка – торговал детскими игрушками, канючил мальчишка лет пяти, просительно заглядывая в глаза высокому мужчине.
– Па, ну как я завтра без шлема в садик-то пойду? – не переставал ныть пацаненок. Но, заметив, что отец не поддается, вздохнул и выдал самое сокровенное: – И Дианка на меня смотреть не будет, потому что какой же я байкер без шлема!
– А ты байкер? – удивленно вздернул брови отец.
– Ну да... – шмыгнул носом малыш. – У нас все мальчишки в группе байкеры. Мы из палок себе такие мотоциклы наделали, потом еще ключик, чтоб вставлять, и потом заводим и – ын-ын-ыннн!!!
Для наглядности мальчишка заверещал в полный голос и понесся по рынку, показывая, как они в садике управляются с таким зверем, как мотоцикл.
– Понятно, – усмехнулся отец. – Ну что ж, давай покупать...
И полез в карман за бумажником.
У Тони даже лицо перекосилось. И куда папаша смотрит?! Неужели не видно, что у Тольки за товар?! Денег стоит бешеных, а качество! Краска слезает еще на прилавке, только возьмешь в руки – что-нибудь да отлетит, вонь невозможная! Тоня рядом с Толькой день проработает, потом целый вечер таблетки пьет... Ведь и штрафовали Губарева, и запрещали торговать, и арестом грозили, а ему хоть бы хны! Отплатится и снова здесь. А в шлеме-то этом дитя и задохнуться может!
– Нет бы в Роев ручей съездить... – громко проворчала Тоня, покосившись на отца мальчишки.
– А что такое Роев ручей? – повернулся к ней тот.
– Ой, да не слушайте вы ее, – защебетал Губарев, толкая в руки мальчишке ядовито-алый шлем с черной блестящей полосой. – Бери, парень! Первый мужик будешь!
– Если доживешь, – снова пробурчала Тоня.
– Погодите-ка, – отдернул мальчишку от шлема мужчина и обратился к Тоне:
– А почему нельзя эту игрушку взять?
– Я хочу шлее-е-ем! – с новой силой завопил мальчонка.
– Ну и зря, – наклонилась к нему Тоня. – Ты понюхай, как он пахнет... Нет, не нюхай, пусть лучше твой папа... Мужчина, для детей товар надо покупать качественный. И сертификат смотреть.
– М-да? – задумался папаша и уже открыл рот, чтобы еще что-то у Тони спросить, но тут заголосил Губарев:
– Да что вы ее слушаете?!! Посмотрите, чем она сама-то торгует! У меня такое качество, что... Да у меня весь город игрушки берет!! Тонька, стерва! Убью! Мужчина, покупайте. Баба – дура! Чего с нее возьмешь. Мальчик... мальчик!
Но Тоня уже наклонилась к мальчонке и, закатывая глаза, мечтательно говорила:
– Вот поедешь с папой в Роев ручей. А там жирафы! Знаешь, какие большие – шеи до второго этажа! И обезьянки! Если им зеркальце кинешь, они так забавно прихорашиваться начинают! И на себя налюбоваться не могут. А еще медведь белый есть. Его зовут Седов!
Мальчишка слушал Тоню, раскрыв рот, а та била прямо по больному:
– Вот придешь потом в свой садик, как фотографии покажешь, твоя Дианка шагу тебе ступить не даст!
Это решило все. Мальчишка стремительно обернулся к отцу и тихо, но решительно заявил:
– Па, не нужен мне этот вонючий шлем...
– Не, это чего ж вонючий?! – возмутился было Губарев, но его уже не слушали.
– Не покупай мне здесь ничего, – сурово насупил бровки малыш. – Поехали к обезьянам!
– Нет, парень, – вздохнул отец и потрепал мальчишку по голове. – Сегодня у нас времени нет. Завтра маму попросишь, и она с тобой съездит, идет?
Малыш засопел, но больше ныть не стал и, взяв отца за руку, потащил его к выходу.
– Во, Тонь, видала! – окликнула ее Марина. – Еще один любитель легкой жизни. Нет чтобы самому мальчишку свозить, так он сбагрит его завтра на мать, а сам...
Договорить она не успела – со своего лотка взревел на весь рынок Губарев.
– Слышь, ты! Архипова! – вызверился он на Тоню. – Ты, блин, мне такой куш сорвала! Ты... Эх, если б не твой братец-мент, я б тебя... Так и знай – еще раз вякнешь, возьму ведро воды и на все твои порошки хлестану!
– Я те хлестану! – взорвалась Марина. Противного Губарева она тоже не любила. – Я сейчас вот твою же хлопушку возьму да шарахну!
И она даже побежала за этой хлопушкой, но Толька быстро ухватил Марину за руку и завизжал почти бабьим голосом.
– Что ж такое-то, а? Никакой индивидуальной трудовой деятельности не дают развернуть! Граждане! Вы погляньте, чего творится! Покупайте игрушки! Помогите отечественному торговому работнику! Недорого! Подходите! Покупайте! Спасите от завистников!
Люди покупать не отваживались. Но останавливались охотно.
– Марин, да ну его, в самом деле... – оттащила от Тольки подругу Тоня. – И вообще – поехали домой, никакой торговли...
Домой Тоня попала не сразу – еще зашла за продуктами и только потом, пыхтя и перекладывая пакеты из одной руки в другую, добралась до квартиры.
Дома никого не было. Оно и понятно – Аришка на своих танцах, Генаша на своих. Да это и хорошо: Тоня успеет ужин сготовить, грязные вещи в машинку побросать и хоть немного прибраться, чтобы не спотыкаться о стаканы да тарелки на полу, – ох, и до чего ж Генаша любит обедать в гостиной!
К тому времени, когда заявилась Аришка, у Тони уже томились в духовке фаршированные перцы, в холодильнике стоял салат из крабовых палочек, а на плите доходил рассольник.
– Ой, как ты вовремя... – залучилась радостью мать. – Беги. Мой руки и за стол.
– Мам! Ты только послушай! – расстроенно хныкнула Аришка, швырнув сумку в прихожей. – Эта Лахудра Петровна...
– Ариша, нельзя так, – спокойно поправила дочь Тоня. – Твою учительницу танцев зовут Лаура Петровна, она ж не виновата, что ее так назвали.
– Да? А в том, что она меня поедом ест, кто виноват?! – скривилась девчонка. – Значит, я, как дура, на все репетиции! Скачу там, как жеребец, а сегодня выясняется, что меня включили не в семь танцев, как всех, а только в один! И на фига, спрашивается, я там столько надрывалась?!
– Погоди-ка... – нахмурилась Тоня. – Это как же – в один? Мы ж за все семь, нет, за пять танцев заплатили! Точно – за пять, я хорошо помню, у меня и квитанции... Может быть, ты что-то не так поняла?
– Ну как не так-то?! На входе в студию список висит! И там я только в одном танце!
Тоня решительно поднялась и направилась к телефону. Через минуту она уже вежливо говорила в трубку:
– Лаура Петровна, вы что-то просмотрели. Отчего же так вышло? Мы... да-да, это мама Ариши говорит. Мы оплатили пять танцев. А нас взяли только на один... И что? Ариша тогда сможет танцевать? Неизвестно? Хорошо, я завтра буду.
Она прошла на кухню и недоуменно пожала плечами:
– Ничего не понимаю... просит завтра прийти к вам на занятия. Ариша, я тебя сейчас спокойно спрашиваю – ты ничего там не взорвала?
– Мама! – возмущенно вытаращилась Аришка. – Ну когда я взрывала-то?! Это ж в третьем классе было!
– А... а случайно никого не била? Может, тебя кто-нибудь обидел, а ты не заметила и того... довела ребенка до больницы? – осторожно поинтересовалась мать.
– Нет! – гордо тряхнула гривой Аришка. – Я такие мелочи не упускаю. И потом, мне, конечно, иногда хочется треснуть кое-кого, но... я всегда помню, что девушки себя так не ведут. Я, мам, вообще, у нас в студии самая нежная и удивительная!
Мать, вздохнув, с сомнением посмотрела на дочь, но спорить не стала – завтра все выяснится.
Входная дверь отворилась, и в дом влетел Генаша, а следом за ним впорхнула Лала.
– Антоха! – закричал муж с порога. – Быстро корми нас с Лалой! А то мы так сегодня взмокли, что сейчас с голоду помрем. Вот так рухнем и помрем. Правда ж, Лал?
