Инженер. Часть 3. Излом

скачать книгу бесплатно

– Сиди здесь. – это уже был приказ, что мы оба отчетливо почувствовали.

Я тоже вскочил и некоторое время мы молча в некоторой растерянности, хотя и по разным причинам, смотрели вслед неспеша уходящей девушки.

Также стоя, я спросил монаха:

– Выходит, что если число элементов конечно, то и существование вселенной тоже.

Виутих пожал плечами, повернувшись ко мне:

– В модели – оно конечное. Если я правильно понял учителя, то это число имеет ключевое значение при исчислении масштабных коэффициентов.

– Каких коэффициентов? – периодически я переставал его понимать.

– Ну, по большому счету, вся теория сводится к объяснению наблюдаемых нами явлений. А значит необходимо привести меры измерения к общим определителям. Ну, там, сколько событий составляет одна секунда, или сколько событий составляет один грамм и так далее. И общее число элементов при этом присутствует во всех формулах.

– Ну, хорошо. – я опять вздохнул, – Я признаю, что хотел бы услышать и записать все, что тебе рассказал учитель. Но, что хочешь ты? Зачем тебе следовать за нами? Ты даже не представляешь, что мы собираемся делать, – тут я помолчал, – Мы и сами этого не представляем.

Виутих смотрел твердо, – Вы знаете, что источником событий с разорванным потоком, – я вновь сделал удивленно-вопросительное лицо, – Ну, представьте себе, что на цепи событий, принадлежащих одному элементу, события происходят реже, чем в среднем по вселенной. Такая цепь, неуравновешенна и для нее наступление следующего события является частью группового события с очень высокой вероятностью. – он подвигал лицом, скривился и продолжил с таким видом, как будто надо объяснить, что-то сложное ребенку, – На самом деле все наоборот, но для нас это выглядит так, как если отобрать все такие цепи событий, то в нашем мире они соберутся в один объект, и при определенном градиенте, этот объект называется – темная звезда.

– Черная дыра. – сказал я задумчиво.

– Что? Черная дыра? Это у вас так ее называют?

Я его перебил, – И что там с черной дырой?

Виутих странно посмотрел на меня, как если бы начал сомневаться в том, кому доверился, но ответил твердо:

– Темная звезда, да и дом наших предков, отсюда, из этого полушария не видны.

По его голосу я догадался, что он считает – только что он сказал мне что-то очень важное.

– И?

Но парень вместо ответа, потянул меня по тропе:

– Пойдемте, я покажу вам, что я хочу.

5

Солнце основательно припекало и становился понятен выбор древними этого места, отдаленного от побережья. Приятный прохладный ветер тек вдоль русла ущелья, обдувая холм с ветхими строениями. На площадке, залитой солнцем, стоял наш самолет, рядом крутилась пара монахов, занятых подметанием – вот только убираться они почему-то старались все время неподалеку от нашей летающей машины. Аны нигде не было. Увидев нас, монахи зашуршали метлами еще старательней, впрочем, не торопясь отдалятся от центра площадки. Виутих осмотрелся и не обнаружив никого, кто мог бы помешать его замыслу, повел меня прямо к самому большому строению, увенчанному полусферическим куполом.

Когда-то это было впечатляющее сооружение – его размеры до сих пор заставляли уважительно относиться к строителям, однако общий ободранный вид не оставлял сомнений, что здание уже давно позабыло свои лучшие времена. На основании в виде массивного прямоугольника возвышался купол, единственным предназначением которого, судя по его виду, было служить крышей для обширного зала внизу. Никаких окон не было, хотя имелись четыре входа по сторонам основания, окруженного не сохранившейся теперь галереей – остался лишь козырек крыши, бывший частью конструкции прямоугольника, на котором виднелись следы когда-то украшавшей его колоннады. Под ногами поскрипывали кусочки бетона от разрушенных элементов зданий, которые монахи использовали для отсыпания дорожек.

Виутих вел меня прямо к ближайшему входу. Широкий проход, когда-то должен был перекрываться огромными дверьми – сейчас это был просто огромный прямоугольный проем с истерзанными временем краями. Внутри обнаружился просторный коридор с боковыми ответвлениями, ведущий вглубь здания.

– Одну секунду. – бросил Виутих, ныряя в ближайший ко входу.

Я замер, привыкая к полумраку. По коридору гулял сквозняк и было ясно, что все входы находятся в таком же состоянии. Ничего примечательного – только гладкие, похоже, бетонные стены и невысокий потолок, пыльный пол и мусор. В проеме ведущем вглубь здания был виден, ярким пучком света, выход на противоположной стороне – он казался таким далеким, как будто зал внутри был намного больше, чем выглядел снаружи. Скрипнул песок у входа, чья-та тень протянулась по полу к моим ногам. Я узнал Ану.

– А где твой новый друг? – спросила она.

Вопрос показался несколько странным, но отвечать мне не пришлось – в боковом помещении что-то загремело, раздался непонятный шум и тихие ругательства. Из темноты в коридор вывалился Виутих, вооруженный длинным бамбуковым шестом и факелом. Он заозирался, рассмотрел скелле и смутился:

– Две минуты. Привяжу факел только.

– Зачем? – спросила девушка.

– Мне посветить надо, – бормотал монах, пытаясь привязать факел к шесту, – Высоко там, света не хватит.

Ана фыркнула и яркий светящийся шарик повис между нами. Я вытаращился в удивлении – пыльный грязный проход, в котором мы стояли, был выстлан неброской сине-белой мозаикой, напоминающей океан сверху. Все это великолепие, которое должно было сверкать, как морская гладь под светом солнца, томилось под слоем пыли и мусора, и лишь неширокая тропа посреди прохода блестела, как живой ручей.

Негромко стукнул шест, выроненный Виутихом. Девушка, не торопясь с достоинством прошла мимо, пока я пытался расчистить еще немного пола. Яркий шарик нырнул в дальний проход и пропал, следом за ним растворилась фигурка скелле – темнота зала легко справилась со слабым светлячком, поглотив его. Мы поспешили следом.

Ана стояла недалеко от входа – свет шарика терялся во тьме наверху, освещая лишь небольшое пятно на краю которого стояла девушка. Мозаика пола на изменилась – наверное, древние добивались эффекта парения над океаном, но теперь их замысел погиб под слоем пыли и грязи. Рядом проскрипел шагами по пыльному полу монах, остановился и попросил почти шепотом, почему-то, меня:

– Надо свет ярче сделать и повыше.

Ана прекрасно услышала его, и светлячок, вспыхнув нестерпимым ослепительным белым светом, рванул в центр огромного зала. Я прикрыл ладонью глаза и замер, пережидая ослепление. Когда, наконец-то, я смог осмотреться, то оторопел от восторга открытия.

Я уже не первый год на Мау, но еще ни разу не видел каких бы то ни было карт или чего-то подобного. Я уже думал, что карт, вообще, возможно, не было в местной культуре, хотя это и было странно. И вот, надо мной висела половина планеты, как-бы вывернутая наизнанку. Как если бы я смотрел на ее поверхность из центра, от ядра. Судя по моим представлениям о местной географии, северный и южный полюса располагались на краю полусферы, сориентированные по направлению сторон света. Только тут я понял, что проходы в здание тоже располагались по сторонам света и мы вошли в зал через западный. Второй половины планеты, естественно, не было, но оба известные мне материка разместились на той, что над головой. Более того, в зените, в самой вершине купола, располагалось, насколько я мог судить, именно это место. Оттуда, над нашими головами спускался к западному краю огромный материк – Мау. Он был изображен, как-бы на просвет. То есть, древние художники отразили планету с видом изнутри, и сейчас я стоял где-то, глубоко погруженный в мантию, под восточным материком. Никогда мной не виданный западный занимал весь противоположный край купола. В такой проекции его следовало бы назвать восточным.

Задрав голову, я двинулся, не глядя под ноги, в центр зала. Рядом шуршали шаги моих спутников. Ни к кому, конкретно, не обращаясь я спросил:

– Второй материк, как он был до катастрофы?

– Да. – ответила Ана.

– Обалдеть! – я опомнился и начал судорожно сдергивать рюкзак, чтобы достать земное чудо техники – планшет. Надо непременно заснять все это. Виутих, может даже и не подозревая, только что сделал мне грандиозный подарок. Мое земное сознание все эти годы страдало, пытаясь создать картину мира, куда я невольно попал. И теперь я, наконец-то, нашел точку опоры. Детализация карты потрясала – купол имел не менее пятидесяти метров в диаметре, и вся эта гигантская невообразимая поверхность была аккуратно покрыта подробнейшей картой. Я уже заметил множество островов, о которых ничего не слышал раньше, пятна городов, от которых скорее всего мало что осталось теперь, густую сеть рек, особенно на западе Мау.

Я метался по громадному залу пытаясь зафиксировать все, заснять с максимально возможным увеличением, когда натолкнулся на взгляд монаха. Тот, видимо, уже много раз видел эту карту и теперь внимательно смотрел, как я методично обхожу зал выставив над головой непонятный загадочный прямоугольник. Очевидно, что невольно, я подтвердил какие-то его догадки, пусть даже они и был ложными. Тем не менее, я решил, не обращая на него внимания, закончить начатое.

Ана сдвинулась на запад и рассматривала место, где должно было располагаться поместье ее отца – ее дом. На краю грандиозной реки рядом с этим местом карту пачкала клякса большого города – возможно, именно его останки мы и видели после нашего возвращения. Возбужденный открытием, я не обратил большого внимания на это. Формы континентов оказались совсем не такими, как я их себе представлял, хотя и совпадали в общих чертах. Оба континента были вытянуты с севера на юг и я, как выяснилось, пересек восточный в его не самом широком месте. Две горные системы сходились в этом там в одной точке, лежащей прямо на берегу океана. К северу и югу они отступали на запад, оставляя большие участки суши. Восточная часть континента оказалась намного больше, чем я думал.

– Виутих, если это, то, что ты собирался мне показать, то спасибо тебе! Это грандиозно! – воскликнул я в восторге.

– Я вас привел сюда не за этим. – откликнулся тот.

Я оторвался от созерцания мира над головой. Монах стоял в стороне, наблюдая за мной.

– И что ты хотел показать?

Виутих молча поднял руку вертикально вверх. Над ним на куполе, ниже экватора был изображен небольшой остров. Точнее, несколько крохотных и один более-менее приличный по размеру. Располагался тот на восток от нашего континента. Надо сказать, что обе массы суши этой планеты располагались со смещением к северу, так что ниже экватора у них торчали совсем небольшие участки. В южной полусфере было всего несколько групп островов, и пустота и безграничность океана в этой части карты пугали.

– И что там? – спросил я.

Ана тоже подошла к нам и смотрела на крохотную козявку на далеком потолке.

Виутих посмотрел наверх, на Ану и повернулся ко мне:

– И темная звезда и дом предков не видны из северного полушария. – он замолчал.

Мы смотрели на него, ожидая продолжения.

Наконец, мне надоело играть в молчанку:

– Обсерватория?

Монах кивнул:

– На этом острове, единственном в южном полушарии, есть высокие горы, точнее группа древних вулканов. И именно там древние построили школу, где наблюдали за темной звездой и, – монах замялся, но продолжил, – Домом. Там же и готовились решения по использованию проекта «Дорога домой».

– Что значит – готовились решения?

– Прежде чем послать снаряд, надо прицелится. Грубо говоря, там целились. Учитель говорил, что там вообще собрались все те, кто реально понимал, что и как делать.

– Ну, хорошо, допустим. И зачем ты это хотел нам показать?

– Там, после катастрофы, уже никогда никого не было. Там должно было сохраниться все, чему только позволило время.

– Не факт. – задумчиво глядя на потолок, ответил я.

– Так сказал учитель. – твердо, как будто это проверенная истина, заявил монах.

Я опять опустил взгляд, – Если, это так, то это сокровище. И хотя я боюсь, что найду там только пустой океан или остров с развалинами, но у меня нет другого выбора – надо проверить.

– Вы обещали! – Виутих заволновался.

– Не помню такого. – подразнил я его.

– Я хочу есть! – диссонансом прозвучали слова девушки.

Я повернулся к скелле. Та щелкнула пальцами и свет померк. Глаза, привыкшие к яркому светляку, вновь оказались обмануты. В кромешной тьме были слышны уверенные шаги скелле, направившейся на выход. Не обладая ее талантами, мы были вынуждены ждать, пока зрение приспособится к слабому свету из проходов.

– И как тебе это видится? – обратился я в полной тьме к парню.

– Вы про остров? – догадался тот.

– Ну да? – ответил я, закрывая глаза в надежде, что так они быстрее восстановятся.

– У вас же есть летающая штука! – пробубнил голос из темноты.

Я вздохнул, – Летающая штука туда не долетит. Точнее, может и долетит, только не найдет остров. Как тебе это видится, искать остров посреди океана, не имея ничего, кроме компаса. Хорошо еще, что у нас есть надежные часы, – сказал я, думая о планшете.

Помолчали. Можно было уже выбираться из пустого и темного зала, но что-то держало. Я думал.

– Слушай, Виутих, а ваши моряки, я слышал, пользуются специальными магическими маяками, которые всегда показывают направление на точку, где их настроили. Так?

– В том то и дело, что на точку, где их настроили. На этом острове никого не было сотни лет – кто там маяк будет настраивать?

– Да и не надо. Возьмем один маяк – настроенный на какой-то порт здесь, другой – на порт на западном континенте, – я посмотрел вверх в темноту, – Или восточном. По углу легко вычислим, где мы находимся. Вопрос только в точности – а то, можно ошибиться всего лишь в пару сотен километров и никогда не узнать этого.

– Точно! Как же я не догадался? – монах был в восторге.

– Ты раньше времени не радуйся. Прежде чем лезть в океан, надо много чего приготовить, построить, проверить. – я опять вздохнул, – Где бы на это время раздобыть и место?

6

Провожавшая нас троица явно волновалась и было ясно от чего – гонец, отправленный за скелле еще утром, не вернулся, удержать нас не было никакой возможности, и видящим мерещилась перспектива объяснений с орденом. Виутих, отсутствовавший около часа, вернулся переодетый в типичную одежду уроженца Мау – штаны, длинная одноцветная рубаха и цветной пояс. Вот, только, вместо коротких сапожек или мокасин, он, по-прежнему, был обут в разновидность шлепанцев, а рубашка была почти белого цвета – вероятно, климат на восточном побережье диктовал свои особенности местной моде. С собой он приволок довольно увесистый мешок – сложно было ожидать от монаха большого личного имущества, но, скорее всего, я чего-то не знал, так как видящие тут же затеяли тихую склоку по поводу его поклажи. Ана обозначила свой интерес к местным разборкам, и в результате, троица недовольно утихла, а Виутих демонстративно водрузил предмет спора в самолет.

Летательный аппарат взлетел под восторженные выкрики рядовых монахов, только что отсутствовавших на площадке, и обнаружившихся во множестве вокруг нее, стоило нам только набрать высоту.

Со стороны океана скапливалась темнота – пушистые белые облака под вечер сбились в мрачную темно-серую массу, плотно закрывшую небо от моря. Местами уже можно было видеть мутные хвосты дождя, протянувшие свои щупальца между тучей и потемневшей темной водой, покрывшейся белыми мурашками. Вероятно, на побережье уже набирал силу ливень. Никакого желания испытывать самодельный летательный аппарат стихией у меня не было, и я направил машину поверх предгорных холмов и долин на юг.

Самолет ощутимо покачивало так, что скрипел деревянный набор корпуса, порывы ветра старались развернуть его и мне приходилось постоянно выравнивать машину по курсу. Обшивка отзывалась гулкими хлопками и вздохами под напором взбаламученной атмосферы снаружи. Мы молчали – помолчать было о чем.

Мне повезло, и я наткнулся на такую нужную мне информацию. Но масштаб проблем, которые она тут же поставила передо мной, приводил в смятение. Казалось бы, какие сомнения? У меня координаты таинственного острова, затерянного в океане – вперед, в поисках ответов и приключений. Но одно дело мечты, другое – возможности. Пять тысяч километров над океаном, это по приблизительным оценкам и, если двигаться по прямой, – недосягаемое расстояние для моей птицы. Я оценивал свои возможности так, как меня учили – цифрами. Журнал полетов, который я завел для новой машины, безучастно свидетельствовал – две некритических поломки на каждые десять часов полета, одна критическая, это, когда полет становился невозможен, на каждые двенадцать. Это до того, как подключилась скелле. После этого, статистики было пока недостаточно, но некритические поломки лишь стали немного реже. Для того, чтобы не бояться летать, требовалось регулярно обслуживать самолет после каждых пяти часов в воздухе, и серьезно ремонтировать – после каждых двадцати. Ана, конечно, была настоящим спасением, но рассчитывать я мог только на свои силы, и поэтому исходил из того, что мог выдержать самолет на моих механизмах, без скелле.

Средняя скорость полета, по моим оценкам, составляла около семидесяти километров в час. Машина могла лететь быстрее, но тогда страдала обшивка, которая, хотя и была зафиксирована слоем полимеризованной смолы, все равно умудрялась изнашиваться в местах крепления и на изломах шпангоутов. Канистра со смолой шла в ход почти при каждом осмотре самолета. Чтобы кардинально решить эту проблему, следовало либо делать более частый силовой набор корпуса, либо применять многослойную обшивку. Я склонялся ко второму варианту, если бы у меня были время и средства для этого. Пока же, исходим из того, что имеем – при семидесяти километрах в час, я должен совершать посадку для технического обслуживания самолета каждые триста пятьдесят километров – в крайнем случае, каждые семьсот. А у нас – пять тысяч. И это над водой. С ненадежной, непроверенной навигацией, которую еще надо создать. Без прогноза погоды. Без опыта полетов над местными океанами. Короче – самоубийство.

Вторая проблема – Ана. После схватки на крыше небоскреба, девушка стала задумчивой. Карта под куполом потрясла ее, как и меня, но никакого энтузиазма не вызвала. В отличие от Виутиха, который готов был на все, что угодно, лишь бы сбежать из монастыря на поиски своей мечты, Ана, как мне показалось, трезво оценила перспективы такого путешествия. Она молчала и это было более, чем красноречиво. Назревал серьезный разговор, но я не мог на него решиться – я еще не отошел от шока стычки со скелле. Еще одно сражение с девушкой, которую недавно почти потерял, было для меня невыносимым.

Еще одна проблема – Виутих. Я взял его, так как был обязан ему и так как, он являлся носителем знаний, которые мне только предстояло усвоить. Знаний настолько критически важных, что без них само путешествие через океан теряло смысл. Но монах, бывший монах, не безмолвная книга. Он – живой человек, который хочет есть, спать и у него есть собственные интересы. Что мне с ним делать? В каком статусе он будет меня сопровождать? Справочника? Слуги? Партнера? Или я изображаю сейчас таксиста, согласившегося за интересный рассказ бесплатно подвезти пассажира?

Темнело. Облачность неумолимо наползала на предгорья. Надо было срочно искать место для посадки и ночевки, пока еще был запас времени. В опасной близости под нами мелькнули макушки деревьев, поверхность планеты стремительно ушла вниз. Там открылась глубокая и широкая долина с поблескивающей лентой реки, дорогой и небольшим поселком, раскидавшим домики на обширной террасе, примыкавшей к склону. Еще выше виднелись останки строений древних – невысокие скелеты в семь этажей двух широких и плоских по форме сооружений, по-видимому, когда-то в прошлом соединенных длинным переходом, от которого теперь остался лишь незаметный вал из обломков.

Я без обсуждений развернул машину вправо и направил ее к развалинам. Ночевка среди пустых и безжизненных бетонных лабиринтов казалось мне более безопасной, чем посещение уютной деревеньки. Мои спутники молчали и мне показалось, что они разделяют мое мнение. Крыши зданий темнели провалами, и я посадил машину на широкой ровной полянке рядом с одним из пары скелетов близнецов. Накопленный опыт давал о себе знать и, несмотря на сильный и порывистый ветер, сесть удалось сразу и без приключений.